Стечение обстоятельств

      Полевая операция в тот день прошла как нельзя лучше. Даже лучше, чем все ожидали. Стив, искренне полагавший, что тренировок много не бывает, и Наташа, полагавшая, что никогда нельзя быть подготовленным достаточно, натаскивали свою новую команду разными способами. В список входили не только утомительные тренировки в специально оборудованных залах, но и полевые операции против наркоторговцев и прочей швали, куда более обычной и приземлённой, нежели читаури или Альтрон, но порой ничуть не менее опасной.       Мстители вернулись в штаб во второй половине дня – помятые, изрядно покатавшиеся по грязным подворотням злачных кварталов, но донельзя довольные очередной маленькой победой.       Проходя в свою комнату, Ванда легко считывала ауры и понимала, что хоть это и не произносится вслух, партнёры по команде очень ценят эти вылазки. Про них не писали в газетах, на них они ходили в неприметной, а то и вовсе в гражданской одежде, и случайные свидетели, как правило, считали, что видят не творящийся подвиг, а очередную разборку криминальных группировок. За эту работу «спасибо» обычно не говорили. Но оно и не было нужно. Гораздо лучшей благодарностью было то особое ощущение, которое Ванда легко читала в других и в себе самой. Они чувствовали, что делают что-то действительно нужное, и это чувство придавало сил, заставляло продолжать тренировки и приглушало вспыхивающие конфликты. Оно объединяло.       Именно поэтому, когда вечером того дня Наташа возникла на пороге комнаты Ванды и потащила ведьму на маленькую вечеринку в гостиную, девушка не стала противиться. Она всё ещё старалась держать дистанцию, но не могла не признать, что помимо воли всё больше привязывается к команде, и проводить с ними время ей нравится.       Тем более сегодня на базе не было Вижна.       С того памятного совещания прошло почти две недели, а Ванде так и не удалось узнать, что же её магия сотворила с коллегами. Пару раз она даже подумывала в самом деле подойти к Вижну и попросить прочесть его мысли, но так и не решилась. Она не знала, что именно останавливает её, причин было много. Сам факт, да и процесс казались чем-то невероятно личным, а то, что Вижн так просто готов был позволить ей подобное вмешательство, смущало и немного пугало. К тому же казалось неправильным, как будто она собиралась воспользоваться тем, что он ещё только осознаёт себя живым существом и не в полной мере понимает, что такое «личное пространство». Внутренний голос насмехался над ней и уверял, что она просто трусиха и боится увидеть слишком много. А ещё больше боится, что ей понравится то, что она увидит.       Та попытка прочесть его мысли на совещании не давала Ванде покоя. Девушка просто не знала, как к этому относиться, и слишком опасалась отнестись хоть как-нибудь – это создало между нею и Вижном некий барьер, и хоть он доставлял Ванде дискомфорт, она не представляла, как вернуть всё на свои места. Когда речь шла о тренировках или работе, проблем почти не возникало, но стоило им оказаться поблизости в более неформальной обстановке, как ситуация обострялась молниеносно, и Ванда всерьёз опасалась, что не удержит свою магию, сходящую с ума в присутствии Вижна. Это порождало напряжение, и Вижн прекрасно его ощущал – и старался сохранять дистанцию.       Вот тут-то ведьме можно было и успокоиться, мысленно поблагодарив его за понимание и деликатность, но нет, куда там. Эта отстранённость заставляла… скучать и то и дело перебирать в памяти прошлые разговоры, случайные встречи и сны…       Ванда вздохнула, копаясь в одежде в шкафу и пытаясь отыскать любимое платье, которое куда-то, как назло, запропастилось. Она самой себе казалась полной дурой, потому что по уши увязла в противоречиях, и постучаться лбом об зеркало в ванной ничуть не помогало. Как не помогали и ехидные замечания внутреннего голоса. Спасибо хоть, что магия вела себя хорошо и, разок напугав хозяйку до холодного пота, больше не пыталась вырваться на волю. Даже когда Ванде снились весьма пикантные сны. А они снились.       — Так. Хватит. — Ванда тряхнула головой и оттолкнула подальше непрошенные воспоминания. — Найти платье. Причесаться. Спуститься вниз. Повеселиться. И никаких заморочек на сегодня!

***

      Вечеринка получилась отличной. Наташа ничуть не покривила душой, когда сказала, что она будет «только для своих». Большая часть персонала покинула базу к тому времени, как Мстители собрались в гостиной, и никто не видел, как на столе раскладывали старые настольные игры, а Тони Старк и Клинт Бартон спорили о списке песен в системе караоке. Мария Хилл – всегда такая серьёзная и сдержанная – и Наташа Романофф заговорчески посмеивались, колдуя над коктейлями, а Сэм Уилсон и Роуди перекидывались фрисби, специально запуская тарелку так, чтобы она почти задевала окружающие предметы. Почти, но не совсем. Стив и Ванда устроили соревнование на реакцию: она магией удерживала несколько книг вокруг Стива, а он пытался схватить одну из них прежде, чем ведьма отдёрнет её. Играла какая-то приятная, ненавязчивая музыка (хотя иногда её и перебивало караоке – далеко не всегда приятное и ненавязчивое!), алкоголь и закуски исчезали со столов, появлялись снова как-то сами собой и способствовали общей атмосфере расслабленности и веселья.       Ванда потеряла счёт времени и старалась просто наслаждаться моментом. В кои-то веки у неё это получалось.       — О, смотрите-ка, а пропорция сдвигается, — бодро заметил Тони, пытливым взглядом окидывая компанию после того, как в очередной раз проиграл Бартону в дженгу, а Роуди срочно вызвали на какое-то совещание. — Так, посчитаем-ка: Стив, ты да я, да мы с тобой – это двое, ещё Бартон, Уилсон – это четверо. И их трое, — он кивнул на Наташу, Ванду и Марию.       — Тони, ты опять? — Мария закатила глаза. — Далась тебе эта игра…       Стив сокрушённо покачал головой, пряча улыбку, Бартон усмехнулся:       — Да, похоже, он не отстанет, пока мы не сыграем в неё хоть раз.       — Что за игра? — полюбопытствовала Ванда, подцепляя оливку с тарелки.       — Бутылочка, слышала о таком? — пояснил Тони, улыбнувшись своей фирменной улыбкой «плейбоя, гения и филантропа». — Каждый по очереди крутит бутылку и целует того, на кого укажет горлышко.       — А если она укажет на другого парня, Тони? — Ванда не отказала себе в ехидной усмешке и приподняла брови. Старк состроил кислую гримасу.       — Воу-воу-воу, — поднял руки Клинт, — целоваться со Старком – я пас.       Тони хохотнул.       — Да я тоже предпочту одну из этих прелестных дам, Бартон, расслабься. Обычно мне везёт. Ну что, дамы? — Старк посмотрел на них и обезоруживающе улыбнулся.       — А знаете, я не против, — вдруг сказала Ванда, чувствуя внезапную решимость.       Она допускала, что частью этой решимости обязана выпитой текиле, однако не только ей. Отнюдь не только. Ванда окинула взглядом присутствующих мужчин и поняла, что все они очень разные, но ни один не вызывает у неё отвращения. Правда, Старк больше раздражал и вызывал желание приложить руку к лицу, но даже в нём была своя изюминка, и в харизме ему никак нельзя было отказать. Ни к нему, ни к Стиву, Сэму и уж тем более Клинту Ванда не чувствовала влечения, но ей вдруг стало любопытно, каково будет поцеловаться с каждым из них? Что она почувствует? Почувствует ли что-то вообще? Правда ли поцелуи могут быть такими приятными, или это было всего лишь иллюзией снов? Может, её так накрыло тем первым сном не из-за Вижна, а просто потому, что ей хотелось этого хоть с кем-то, кто не кажется опасным?       Внутренний голос на эти рассуждения уже привычно расхохотался и начал язвить, а Ванда подумала, отхлёбывая ещё глоток из своего неопустевающего стакана.       Почему бы не проверить?       Текила была согласна.       Наташа оценивающе посмотрела на неё, коротко чему-то усмехнулась и кивнула, откинувшись на спинку дивана.       — Я в деле, хочу посмотреть, как Стив и Тони будут решать этот вопрос, когда им не повезёт.       — Ты бываешь такой злой! Тебе говорили? — улыбнулся Стив. Наташа вернула ему улыбку, и она говорила «обращайся».       Ванда присмотрелась к ним и задумалась, как бы выглядел их поцелуй. После она задумалась, можно ли мухлевать в этой игре с помощью магии или это будет слишком заметно?       — Ну а ты, Мария? — Тони остановил взгляд на третьей женщине. — Предашься с нами разврату или останешься верна Нику?       — Да чтоб ты понимал в разврате, Тони, — фыркнула Хилл и, подхватив со стола блокнот, начала что-то писать на листах. — Усложним игру, — сказала она, не отрываясь от своего занятия. — Кто-то крутит, потом тот, на кого указала бутылка, тянет одну из этих бумажек, а на них написано, как именно следует его поцеловать.       — Какое коварство! — притворно возмутился Тони. — И что ты там пишешь?       Наташа заглянула Марие за плечо, присвистнула и усмехнулась:       — Что-то ты очень смелый, Тони, не к добру, ох не к добру!       Сэм нашёл для Марии и её листков бейсболку, а потом водрузил на освобождённый стол бутылку. Ванда с интересом наблюдала за всем этим, подобрав одну ногу под себя и удобно устроившись на кушетке. Всё уже подёрнулось лёгкой дымкой нереальности, и она принесла с собой спокойствие и приподнятое настроение. Игра должна была быть весёлой.       Они уже собирались начать, когда в комнату вошёл Вижн. Ванда едва не застонала, еле-еле заставив себя сидеть смирно и никак не показать своего беспокойства. Вижн уезжал в лабораторию доктора Чо, и она была уверена, что он не вернётся ещё пару дней. Но…       — О, Вижн! — воодушевлённый голос Наташи заставил Ванду едва ли не примёрзнуть к кушетке. Интонации ясно говорили о том, что у синтезоида нет ни единого шанса подняться к себе сразу же. — Как диагностика? Иди сюда, ты как раз вовремя.       — Всё в порядке, — он вежливо кивнул и, оставив пальто на вешалке, прошёл в комнату, быстро оценивая обстановку. — Вовремя для чего, мисс Романофф? — Вижн опустился на свободное место с другого края той же кушетки, на которой сидела Ванда. Это было просто самое близкое пустующее место, но девушке показалось, что все отметили это обстоятельство как нечто большее. Или дело было только в том, что ей казалось теперь, что он слишком близко? Недопустимо, вопиюще близко.       — Вовремя для того, чтобы поучаствовать в одной забавной игре вместе со всеми нами. В командной игре. — Шпионка коварно улыбнулась, а потом будничным тоном объяснила правила.       Вижн слушал внимательно; его вдумчивость и серьёзность показались бы Ванде смешными, если бы обострённые выпивкой чувства не кричали у неё в голове о том, как близко он сидит к ней, и не возрождали бы в памяти воспоминания о его руках на её бёдрах и его губах. Ведьма сделала большой глоток, наслаждаясь тем, как крепкий напиток обжигает горло и вытесняет нервозность.       — Мисс Романофф, вы уверены, что моё участие в подобной игре уместно? — поинтересовался Вижн, когда описание правил закончилось.       — Конечно! — фыркнула Наташа. — Почему это оно должно быть неуместно? Не умеешь целоваться – у тебя в голове должен быть Гугл. Ну и даже если нет – отличная возможность научиться, — она подмигнула ему и устремила взгляд на стол, явно давая понять, что этот разговор закончен. — Ну что, кто начинает?       — Предложивший? — Тони посмотрел на неё.       — Обойдёшься, Тони, — улыбнулась Наташа. — Вот Вижн последним пришёл, он и начнёт. Штрафную, как говорят у меня на родине.       — Насколько я знаю, это говорят об алкоголе, — заметил Вижн: он выглядел так же, как и всегда, но обострённое восприятие Ванды позволяло ей ощутить его напряжение и неуверенность.       Ну хоть не мне одной вечер резко перестал казаться простым, — мимолётом подумала она.       — И это тоже организуем, — подмигнула шпионка и кивнула на бутылку, — а ты пока крути, не отлынивай.       Вижн не стал спорить и крутанул опустошённый сосуд под пристальными взглядами заинтересованной компании. Ванда смотрела за вращением, не моргая, и поняла, что он укажет на Марию, за несколько мгновений до того, как это произошло.       — Первая же испытает на себе собственную систему. С – значит Справедливость! — тут же изрёк Тони.       Помощница Фьюри приподняла брови, потом улыбнулась и потянулась за листом из кепки. Прочтя, она коротко рассмеялась, продемонстрировав всем надпись «невинный».       — Как скучно, Мария, — Тони закатил глаза, всем видом демонстрируя своё глубочайшее разочарование.       — Ничего не скучно, — не согласилась она, отбрасывая бумажку себе за спину и подмигнула. — Вам-то такое уже не достанется.       Вижн поднялся и подошёл к ней. Мария одобряюще улыбнулась ему и едва заметно кивнула. Ванда с интересом наблюдала за происходящим, стараясь даже не задумываться, чем было неприятное, скребущее чувство, вспыхнувшее внутри в этот момент. Вижн наклонился к женщине и едва коснулся её губ своими, кажется, даже ни на секунду не разомкнув их. Вполне невинно. Идеальный поцелуй, характеризующийся этим словом.       Интересно, сверился с Интернетом или сообразил сам? — подумала Ванда и едва не поперхнулась текилой, когда внутренний голос беззлобно посоветовал ей не быть ревнивой злюкой.       — Продолжаем! — с азартом провозгласила Натт, как только он выпрямился и отступил на шаг. — Мария, крути!       Марии выпало целовать расплывшегося в улыбке Сэма, и не как-нибудь, а «роковым поцелуем». Женщина не торопясь подошла к жертве. При этом в каждом её движении вдруг проступила опасная, кошачья пластика, а во взгляде блеснуло искушение. Улыбка сползла с лица Сэма, сменившись удивлением и завороженностью. Мария взяла его лицо в ладони и поцеловала долгим, медленным поцелуем, который прервался ровно в тот момент, когда Сэм интуитивно поднял руки к её талии, чтобы притянуть ближе. Мария томно улыбнулась ему и ускользнула обратно на своё место, на ходу преображаясь обратно в свой привычный образ, чем повергла присутствующих в лёгкое замешательство.       — Сэм, закрой рот, — с улыбкой посоветовал Кэп, хлопнув друга по плечу.       — Вот теперь я верю, что ты тоже шпионка, — пробормотал Сокол, через мгновение вновь широко улыбнувшись.       — Ох уж эти коварные, непредсказуемые женщины! — театрально вздохнул Тони, наблюдая, как закрученная Сэмом бутылка останавливает свой выбор на Наташе. — Все немного шпионки. Сейчас сравнишь!       Наташа, пробормотав что-то о неисправимости Тони, выудила из кепки лист с надписью «галантный». Сокол картинно вздохнул, посетовал на судьбу и Старка, который сглазил ему сравнение, а потом подошёл к ней и изобразил идеальный светский поклон. Наташа коротко рассмеялась, протягивая ему руку. Сэм склонился над ней, касаясь губами кожи, и выдал приличествующую в высшем свете фразу о радости знакомства. Впрочем, она потонула в общем смехе.       Отсмеявшись, Наташа в свою очередь закрутила бутылку. Она сделала это небрежно, весь облик говорил о скучающей расслабленности, и Ванда так и не поняла, случайностью ли было то, что горлышко указало точно на Стива Роджерса, или шпионка, понаблюдав за другими, поняла, с какой силой нужно крутить, чтобы достичь нужного ей результата.       — Так-так-так! — оживился Тони и подал капитану бейсболку. — Давай, тебе повезёт, обещаю.       Стив на секунду поднял глаза к потолку, видимо, интересуясь у высших сил, почему посланный ими друг порой настолько невыносим, а потом вытащил листок.       — Французский, — прочитал он, и между светлых бровей появилась недоумённая морщинка. Стив поднял голову на Марию, явно собираясь задать вопрос, но, поймав взгляд Наташи, раздумал.       Шпионка улыбнулась и подсела ближе к Стиву. Она подняла руку, провела по его щеке указательным пальцем, ненавязчиво разворачивая лицо к себе, а потом коснулась губ. Этот поцелуй был медленным и чувственным: Наташа дразнила Стива, то страстно приникая к его губам, то превращая поцелуй в мучительно-невинную ласку. У этой ласки был свой ритм и своя особая магия, окутывающая пару. Обычно Стив избегал проявлять чувства на публике, но сейчас без стеснения целовал Наташу, словно забыв о людях вокруг и не чувствуя их взглядов.       В конце концов он оторвался от губ Натт, но с явным усилием, и ещё добрых полминуты не сводил глаз с её лица. Шпионка лениво улыбалась, живо напоминая довольную, сытую кошку. Даже глаза у неё мерцали как-то по-кошачьи.       Ванда наблюдала за ними с живейшим интересом и даже не пыталась этого скрывать. Если бы к этому моменту она выпила ещё пару шотов, то непременно и вслух спросила бы о том, каково это было. Ведьме казалось, что стоит сосредоточиться, и она заметит проскакивающие между этими двоими искры. Стив, кажется, даже не заметил, как закрутил бутылку, и опомнился, только когда Наташа, усмехнувшись, мягко подтолкнула его в сторону кушетки.       Ванда моргнула, запоздало осознавая, что именно она должна тянуть бумажку из кепки, и почему-то это показалось сейчас крайне неуместным. Она пробежала глазами по остальным игрокам, обойдя только Вижна, и с удивлением заметила, что в их лицах ничего не изменилось.       Неужели никто не заметил? Или это мне показалось?       В любом случае, увиденное только что окончательно уверило ведьму в том, что идея попробовать перецеловать всех мужчин в комнате – совершенно идиотская, неуместная и вряд ли обернётся чем-то путным.       Кляня себя за дурость, Ванда машинально выудила из кепки бумажку с надписью «нежный», и реальность поспешила подтвердить её последний вывод: когда Стив, напряжённо улыбнувшись, поцеловал её, они оба не испытали ровным счётом ничего, кроме неловкости и смущения.       Отстранившись, Ванда дежурно улыбнулась, а её настроение, неустойчивое из-за переживаний последних недель и выпитой текилы, рухнуло, как вагонетка на крутом спуске американских горок.       Веселиться, и никаких заморочек на сегодня! — тут же напомнил внутренний голос, и Ванда решила, что в этот раз стоит прислушаться. В конце концов, вечер был совсем не плох и должен таким оставаться! Она сделала большой глоток из своего стакана прежде, чем с силой закрутить бутылку. К черту всё, шоу должно продолжаться! Немного пикантное, но тут же все свои.       Даже так? — не смолчал голос. Значит, «все свои»? Потрудись не забыть эту мысль, когда протрезвеешь, дорогуша.       И шоу продолжалось. Ванде выпало по-дружески поцеловать Тони, что она и сделала, чмокнув гения-плейбоя-и-филантропа в обе щёки и шепнув, что если он от её поцелуя покроется малиновыми пятнами, противоядие в лаборатории, а если синими – тогда она надеется, что Старк заранее позаботился о завещании. Храбрец только рассмеялся и уверил, что и не таких змеек целовать приходилось, и тут же «опасно» поцеловался с Наташей под сосредоточенным взглядом Стива. Этот поцелуй вышел довольно горячим, а закончился смешным ойканьем героя-любовника, ведь коварная шпионка решила закончить свой ход лёгким, но очень неожиданным укусом.       Потом Наташа одарила поцелуем и Клинта, а тому выпало целовать Ванду. Сэм и Тони возмутились несправедливостью, которую бутылочка проявляла по отношению к Марие, но помощница Фьюри только весело послала их.       Пока Ванда ворошила пальцами листки, придирчиво выбирая нужный, лучник смотрел на неё весьма сконфуженно. А её это забавляло, и она, цепляясь за положительную эмоцию и стараясь полностью утопить в ней прошлую вспышку печали, всё не могла выбрать нужный листок.       Вот этот бери, — посоветовал голос, и Ванда второй раз за вечер решила не спорить.       — В лоб, — прочла она и рассмеялась, когда Клинт облегчённо выдохнул.       — Это судьба, девочка, — улыбнулся он, поднимаясь и разводя руками, — это судьба.       Ванда отставила стакан, выпрямилась, сложила руки на коленях и напустила на себя вид примерной дочери, даже взглядом упёрлась в носки собственных туфель. Всё было идеально. Вот бы ещё не разбирал смех!       Прикосновение его губ было тёплым и чуть шершавым.       Снова где-то обветрил губы, — с заботливым неодобрением подумала ведьма, и ей вдруг захотелось обнять лучника. Не так, как Наташа недавно обнимала Стива, и не так, как сама Ванда в давешнем сне обнимала Вижна, а просто. Просто обвить его руками, уткнуться в грудь и сказать спасибо. За то, что потратил во время боя в Заковии несколько драгоценных минут на то, чтобы вразумить её. За то, что прикрывал её после. За то, что верил в неё. И даже за эту его неловкую заботу, которая порой раздражала Ванду и будила в ней бунтующего против опеки подростка, но которая в то же время грела…       — По-моему, выпила ты уже сильно больше, чем стоило бы, — ворчливо заметил Клинт, вроде бы и всерьёз, а вроде и с нарочито наставительными нотами в голосе.       — Больше, но не сильно.       Ванда рассмеялась, отмахиваясь от внутреннего голоса. Он завёл нудную речь о том, что вообще-то Бартон прав, и её стихийные перепады настроения от веселья к печали, а потом от печали вновь к веселью и сентиментальности – яркое тому доказательство. И стоило бы встать – если она всё ещё способна устоять на ногах – и идти в свою комнату.       Внутренний голос редко впадал в морализаторство, обычно предпочитая ехидничать, так что Ванда крепко задумалась… ну или попыталась сделать это.       Может, стоило бы послушаться его и в третий раз? — думала она, раскручивая бутылку. Да, пожалуй… Ну последний круг и пойду спать… Да, хороший вечер… как там говорится? Надо уходить с хорошей вечеринки прежде, чем она…       Ведьма не додумала мысль, заметив, что бутылка остановилась и указывает на сидящего справа от неё.       Ванда застыла, добрых пятнадцать секунд глядя на стеклянную посудину и краем глаза отмечая, что Вижн протянул руку за листком и выложил на стол бумажку с надписью «страстный». По его лицу, как назло, ничего невозможно было понять, даже то, осознаёт ли он суть этого слова, или оно для него пустой звук.       Уходить надо вовремя, да? — продолжал разоряться внутренний голос, но теперь эти слова будто отдавались в голове гулким эхом. Кажется, «вовремя» было после слов Клинта. А может, нет. Или всё же «да»? Что скажешь, дорогая? В любом случае хана твоим попыткам держать дистанцию. И его попыткам хана.       — Всё интереснее и интереснее! — присвистнул Тони, подавшись вперёд. Ванда едва сдержалась, чтобы не приложить его магией. Сердце у неё колотилось в горле. Она едва могла заставить себя дышать ровно и не паниковать, какие уж тут поцелуи!       — Что тормозишь, Ванда? — поддела Наташа, глядя на неё пытливыми и, кажется, совсем не пьяными глазами, хотя всё остальное поведение говорило о высокой степени опьянения. — Или ты предпочтёшь кого-нибудь почеловечнее?       Ванда вспыхнула, краем сознания признавая, что всё-таки выпила значительно больше любой позволительной нормы, из-за чего чувства смешивались в общую массу. Она злилась на Наташу за такое предположение, она злилась на дурацкую бутылку, она была смущена и злилась на себя за это. А ещё она была в растерянности. Мысли разбегались в разные стороны, не давая составить план действий.       Помощь пришла с неожиданной стороны.       — Мисс Романофф, это не слишком честный приём, — заметил Вижн, на которого алкоголь, выпиваемый за компанию, похоже, не действовал совершенно.       — Приём? — Наташа невинно моргнула.       — Ваша манипуляция, — невозмутимо пояснил он. — Вы пытаетесь вызвать у мисс Максимофф чувство неловкости и стремление опровергнуть ваши слова, чтобы не нанести обиду. — Сказав это, Вижн перевёл взгляд с удивлённой, но всё равно довольной Наташи на Ванду. — Мисс Максимофф, вы не обязаны ничего никому доказывать, и ваши предпочтения…       — Да к чёрту, — изумив саму себя, Ванда махнула рукой и резко поднялась. — Нет у меня предпочтений. — Она шагнула к нему решительно, но алкоголь не позволил ей скоординировать движение. В итоге Ванду качнуло вперёд, она неуклюже взмахнула руками, прежде чем вцепиться в плечи Вижна.       Он поднял руки, бережно поддерживая её и тут же останавливая инерцию. Через ткань тонкого платья Ванда чувствовала тепло его ладоней. Оно будто растекалось по телу, кожа покрывалась мурашками…       Слишком близко…       Недостаточно близко…       О чём ты, чёрт возьми, думаешь?!...       Мысли потрескивали в голове как звуки в старом, барахлящем телевизоре, который был когда-то дома, в Заковии. Они тонули в общем шуме, и Ванда даже не пыталась на них сосредоточиться. Вместо этого она наклонилась к лицу Вижна и прижалась к его губам в максимальном подобии страстного поцелуя, на который была способна. Вспомнился сон. Она хотела проверить, так ли всё будет наяву. Ей хотелось, чтобы всё было как тогда.       Вижн на мгновение застыл, явно потрясённый происходящим, и сознание Ванды прошила пробившаяся сквозь алкогольный дурман мысль: «Сейчас он тебя отодвинет, и ты станешь посмешищем». Это начало немного отрезвлять Ванду, но в этот же момент его руки, до того вежливо придерживающие её с боков, кольцом сомкнулись вокруг тела, и Вижн поцеловал в ответ, чуть разворачивая её, будто надеясь закрыть от посторонних глаз. Ванде даже показалось, что он перехватил инициативу в поцелуе. Это заставило крошечные разряды электричества пробежать по всему её телу, и голова закружилась ещё сильнее. А разум окончательно перестал воспринимать реальность.       Ванда не заметила, как скользнула вперёд, ему на колени, и обняла крепче. Она терялась в эйфории новых, но в то же время знакомых ощущений – точно таких же, как в том сне. Ей не хотелось, чтобы это заканчивалось. Она дрожала от всколыхнувшегося желания, и в кольце его рук было так тепло и безопасно! Ванда уже не помнила, когда последний раз тугая пружина, сжатая у неё внутри, ослабевала. И уж точно она не могла и представить, что это может случиться так. С ним.       — Воу-воу-воу, ребят, снимите комнату.       Голос доносился издалека, будто звучал сквозь толщу воды. Ванда даже не поняла, мужской он или женский. Но Вижн услышал, и она почувствовала его напряжение. Будто искра, пронизавшая всё тело разом и передавшаяся ей.       А в следующее мгновение Ванда осознала, что смотрит Вижну в глаза. Она бы ни за что не поверила, что искусственно созданные глаза могут столь точно отражать эмоции, вмещать в себя столько противоречивых чувств. В его взгляде было потрясение. Как и в её.       В комнате повисла странная тишина, которую разрядила Наташа. Она пружинисто поднялась, ни разу даже не покачнувшись, обошла стеклянный стол и ловко стащила впавшую в ступор ведьму с колен замершего синтезоида.       — Ну, думаю, мы определили победителей игры, — как ни в чём не бывало заявила она, поддерживая Ванду, у которой подгибались колени, но теперь та уже не была уверена, только ли от выпивки. — Это безусловно был лучший поцелуй вечера, но хватит вам, развратникам, зрелищ, — она обличающе обвела присутствующих мужчин рукой. — А маленьким пьяным ведьмам самое время отправляться спать, правда, Ванда? — Она посмотрела на девушку весело, но без малейшей издёвки. — Думаю, на сегодня одного околдованного тобой достаточно, как считаешь?       Ванда лишь невнятно кивнула, не доверяя своему голосу. Даже несмотря на количество выпитого, до неё доходило две вещи: во-первых, она совершила какую-то ужасающую глупость; во-вторых, глупость ей ужасающе понравилась. Всё было плохо. Очень-очень плохо.       Наташа, удовлетворившись кивком, закинула руку Ванды на плечо и повела её прочь из гостиной. Путь до комнаты показался ведьме бесконечным – в какой-то момент она даже побоялась, что задремлет прямо на ходу, но одна только мысль о сне заставила её вздрогнуть и помотать головой.       — Тебе нехорошо? — встревожилась Наташа, по-своему истолковав жест. — Ты полна сюрпризов, подруга. Кто б знал, кто б знал!       — Всё… в норме… — просипела Ванда, избегая встречаться взглядом с Наташей.       Хорошо, что они как раз добрались до комнаты. Но и тут Натт не оставила сгорающую со стыда ведьму в покое. Когда Ванда упала на кровать лицом вниз, шпионка рассмеялась и потянула её обратно.       — Ну уж нет, подруга, ты не будешь спать как заправский алкаш, там, где упала, и в том, в чём была.       — Отстань… — простонала Ванда: эйфория начала отступать, оставляя после себя горечь, ноющую неудовлетворенность и острую обиду непонятно на кого. — Я хочу побыть одна.       — Ага-ага, конечно, одна, — беззлобно рассмеялась Наташа, найдя в бельевом шкафу пижаму и кидая ею в Ванду. — Видели мы только что, как ты хочешь побыть одна. Или это сложности перевода, и вместо «одна» должно было быть «наедине»?       — Хватит надо мной издеваться, я – ведьма, помнишь? — буркнула Ванда, воюя одновременно с пуговицами платья и воображением, которое навязчиво совало в голову образы того, как пальцы Вижна касались бы их, заставляя ткань расходиться в стороны всё сильнее… Какое лицо было бы у него при этом? Оставалось бы оно привычной безэмоциональной маской, на которой жили только глаза, или эмоции отпечатались бы на синтетических тканях, оживляя мимику?       Ванда помотала головой.       — Да я и не издеваюсь, — отозвалась Наташа, перешедшая в другую часть просторной комнаты и теперь что-то смешивающая в стакане. Закончив, она принесла напиток Ванде и села рядом, сунув его ей в руки, в то время как сама занялась клятыми пуговицами. Рот у неё, к сожалению Ванды, при этом не закрывался. — Я удивлена.       — Тем, что я такая извращенка? С роботами целуюсь? — обиженно проворчала Ванда между глотками того, вкус чего она даже не могла сейчас воспринять.       — Хм… ну, я б так не назвала это. Во-первых, Вижн не то чтобы робот. Чёрт его знает, кто он такой, но просто похожей на человека машиной он точно не является. — Она коротко усмехнулась. — Особенно после того, что сегодня было. Ты, по-моему, не особо заметила, но вообще-то он порядком охренел, когда понял, что именно с тобой делал. И так… увлекаться – это точно не по части роботов. Я удивлена, что ты так из-за этого нервничаешь. Ну поцеловала ты его, делов-то.       — Ничего я не нервничаю, — возразила Ванда. Она слышала, как глупо и по-детски это прозвучало, но сейчас ей было всё равно.       — Дорогая, да ты буквально пошла пятнами и уже за время нашего разговора успела покраснеть, побледнеть, снова покраснеть и ещё раз покрыться пятнами. Это определённо волнение. — Наташа забрала у неё стакан и убрала на прикроватный столик. — И я понимаю, чего Вижн так на тебя реагирует, для него всё это ново, но ты-то?       — Как он на меня реагирует? — спросила Ванда: её снедало любопытство, но помимо этого она хотела, чтобы разговор ушёл в сторону от вопроса, заданного шпионкой.       Наташа фыркнула, подталкивая к Ванде пижаму.       — Ты серьёзно? Не замечаешь? Он всегда где-то поблизости от тебя. Стоит тебе появиться в комнате, его взгляд меняется. Да не только взгляд. Он весь как будто оживает, становится больше похож на человека. Ты забилась в самый дальний закоулок базы и до сих пор делаешь всё, чтобы тебя не замечали, а лучше и вовсе забыли, но он помнит всё время. И, кстати, в меню нашей столовой появились заковианские блюда отнюдь не потому, что наш повар такой предусмотрительный. — Ванда опешила и смутилась ещё сильнее – её руки замерли на полудвижении, так что майка так и осталась собранной в складки под грудью. Наташа прищурилась и внимательнее вгляделась в лицо собеседницы. — Погоди-ка… Ты серьёзно всего этого не замечала?       — Я за ним слежки не устраиваю, — быстро сказала Ванда, но голос в самом конце фразы дрогнул, когда она вспомнила, что таки устраивала слежку, притом самую подлую из всех: ту, от которой никак не защититься.       — Таааак… — Наташа наклонила голову к плечу, и Ванда, несмотря на тяжёлую голову и кипящие эмоции, чётко видела, как она тасует в памяти факты. — …Значит, то, как ты себя с ним ведёшь… все эти забавные попытки не встречаться глазами, не подходить слишком близко… Это всё всерьёз? Но тебе же он явно нравится. Того, кто неприятен, точно не целуют так, как ты сегодня, даже по-пьяни.       — Не напоминай… Проклятье, зачем я столько пила… — застонала Ванда, вновь падая лицом в подушку и мечтая провалиться сквозь кровать прямо в тартарары.       Наташа плюхнулась на кровать рядом и постучала пальцем по спине ведьмы.       — Я навела тебе отличный коктейль, который позволит завтра не чувствовать себя хомяком, которого переехал грузовик, а в качестве бонуса – будешь всё помнить. Сейчас может показаться паршивым бонусом, но на деле это лучше, чем гадать, что же ты вытворяла, напившись, и не записал ли Тони Старк видео этого.       Подумав о том, что гостиная – это общее помещение, и там камеры, скорее всего, были, Ванда застонала второй раз и прикрыла голову руками. Но это не остановило Наташу.       — Так вот, за мою доброту ты должна отплатить, дав мне ровно один ответ: ты – взрослая женщина, а ведёшь себя с ним, как девочка-подросток, влюбившаяся первый раз, да ещё и в того, в кого не надо. Почему? Это из-за того, что его природа тебя и притягивает, и отталкивает в то же время или, может, пугает? Или из-за того, что у тебя раньше реально никого не было?       — Иди к чёрту, Натт, — пискнула Ванда, пытаясь завернуться в одеяло. Спать ей не хотелось совершенно, но этот разговор был просто апогеем неловкости этого вечера.       — Что, правда? — Казалось, Наташе достаточно этого ответа, чтобы сделать вывод. — У тебя никогда не было парня? — Она ухватила девушку на плечо и перевернула на спину с обидной лёгкостью. — Почему?       Ванда хотела было что-то рыкнуть в ответ или просто превратить надоедливую рыжую в лягушку… или в паука, того самого… Однако её вопрос прозвучал без всякой насмешки, но с глубоким недоумением. Злиться и отмахиваться расхотелось, на Ванду вдруг накатила чудовищная усталость. Она посмотрела в глаза собеседницы.       — Потому что я научилась контролировать свою телепатию всего несколько лет назад, Натт. А ещё потому, что меня угораздило родиться со смазливой мордашкой. Прибавь к этому тот факт, что мы с Пьетро с десяти лет кочевали между приютами, ночлежками и подворотнями, и можешь начинать выводить формулу ответа – тебе это, кажется, отлично удаётся.       Наташа нахмурилась, быстро сложив из этого правильную картинку. Она немного помолчала, но потом улыбнулась, подмигнув Ванде.       — Ну, всё к лучшему. Вижн кажется вполне приятной кандидатурой для того, чтобы наверстать упущенное.       — Разбираешься в настолько высоких технологиях? — съязвила Ванда, вскинув бровь.       — Разбираюсь в ублюдках, — вполне серьёзно ответила Наташа. — Его бы к ним не причислила, судя по тому, что вижу. — Потом её глаза вспыхнули лукавством. — Ну и каково было с ним целоваться?       — Наташа, отстань! — Ванда прижала подушку к собственному лицу.       Слова отзывались на ней так, как будто обретали новые грани вкуса, запаха, объёма. Вновь вспомнились описания наркотических видений. Если подумать, всё это и правда напоминало наркотическую зависимость: болезненная тяга к чему-то, от чего стоит держаться подальше. Вот только размышляя об этом, ведьма так и не смогла найти правдивый ответ на вопрос о том, что же она считает наркотиком – Вижна ли, как того, чья природа совершенно непонятна, непредсказуема и, очевидно, нечеловечна, или отношения сами по себе. Ведь они, в отличие от Вижна, в самом деле не раз приносили Ванде и неприятности, и настоящую боль.       Но додумать мысль девушка не успела – её сморил спасительный сон.