Стечение обстоятельств

      — Какая идея? — Наташа привычно подобралась, как делала всякий раз, стоило разговору зайти о работе.       — Идём со мной.       По коридору они прошли в молчании. Вижн привёл спутницу в одну из лабораторий, быстро включил ряд приборов, большую часть – и вовсе не касаясь ни одной кнопки, а затем улёгся на кушетку и подсоединил к своей голове несколько электродов.       — Что ты делаешь? — Наташа постаралась понять, что видит на экране главного монитора, но запущенный алгоритм был ей незнаком.       Вижн указал ещё на несколько электродов.       — Подсоедини их к моему затылку, но не активируй. Я погружусь в состояние, близкое к человеческому сну, а ты должна наблюдать за мониторами. На правом экране график мозговых ритмов, которых мне надо достичь. Вероятнее всего, это случится само, но если нет – на клавиатуре отмечены кнопки, которые управляют интенсивностью воздействия электродов. — Он запнулся, и взгляд его на секунду ожил: — Это как настраивать гитару. Когда ритмы совпадут, активируй эти электроды и включи запись.       — Я всё сделаю, — Наташа кивнула и повторила всю последовательность действий прежде чем спросить: — Что это тебе даст?       Вижн открыл рот, и по его лицу шпионка поняла, что услышит нечто абстрактное, но в последний момент синтезоид промолчал, качнул головой и нахмурился. Некоторое время в лаборатории царила тишина, а потом он вздохнул. Ему не надо было дышать, насколько знала Натт, но это стало естественной привычкой.       — У нас с Вандой были общие сны. Мне так казалось. Она определённо могла приходить в мои сны, но пару раз у меня создавалось впечатление, что и я, определённым образом манипулируя с камнем, могу проникать в её сны. Камень создал между нами… канал связи. Такова моя догадка.       — И ты думаешь, что так сможешь с ней поговорить?       — Да, это, — он кивнул на монитор, — диаграмма её мозговых волн во время сна. Я думаю, что даже если кто-то препятствует в применении её силы, от чего мы и не находим сигнатур, сила в ней самой осталась, и такая связь возможна. Я хотел бы проверить.       — То есть… ты хочешь хакнуть её мозг? — опешила Наташа.       — Мне не приходила в голову такая формулировка, — отозвался Вижн, — но да, если счесть то, что препятствует проявлению её сил вовне, файерволлом, то эта методика должна помочь его обойти. Ты мне поможешь?       — Конечно. Мне тоже не по душе неизвестность, — серьёзно кивнула Наташа, а потом посмотрела ему в глаза тем холодным, жёстким взглядом, который с трудом выдерживали даже Стив и Тони. — Как я пойму, если что-то пойдёт не так и нужно будет прервать процесс?       — Никак. — Вижн ответил не помедлив, чётко и твёрдо. Он не отводил глаз. — И это ещё одна цель, для которой ты здесь. Я мог бы запрограммировать все электронные воздействия и воспользоваться роботизацией лаборатории для физической помощи, но этот план имеет огромное количество допущений. Я не в состоянии просчитать все его опасные стороны. И я не могу запрограммировать компьютеры на интуицию. Это свойство непостижимо. Я хочу, чтобы ты наблюдала за процессом и прервала его, если тебе покажется, что всё выходит из-под контроля.       Обычно Наташа в таких ситуациях действовала чётко и не тратила время на не имеющие значения здесь и сейчас подробности, но тут не смогла не спросить:       — Почему ты попросил об этом меня? Все хотят её спасти.       — Я не могу этого объяснить. — Вижн покачал головой, и Наташа не без облегчения отметила, что сейчас в нём вновь видна та живость, которая появилась в последнее время и стала уже привычной… и которая исчезла вместе с Вандой. Столь же неожиданно и бесследно. — Возможно, с моей стороны это проявление интуиции. — Он посмотрел ей в глаза. — Или же результат сложного расчёта, который мои системы провели в фоновом режиме. Возможно, в тебе идеальным образом сочетается эмпатия с одной стороны и хладнокровие с другой. Так же возможно, что оценочные модули моего сознания слишком загружены решением центральной задачи, и их не хватает на то, чтобы подобрать к этому решению обоснование. Если для тебя это важно, позже я проанализирую это целенаправленно и дам тебе более точный ответ, но сейчас, если ты не против, давай начнём.       — Этого ответа достаточно, — Наташа кивнула. — Я готова.       Больше они не говорили. Вижн устроился на положенном месте, и Наташа точно воспроизвела все его инструкции. Приборы ожили, фиксируя изменения и регистрируя новые данные… и началось ожидание.

***

      Вижн свёл к минимуму восприятие окружающего мира, и вскоре лаборатория, её звуки и запахи слились в единый шумовой поток на грани осознания, где обычно и протекали все фоновые процессы. Вижн сосредоточился только на мерном пульсировании камня Разума, которое Ванда однажды назвала биением сердца. Синтезоид не знал, есть ли у него сердце в том смысле, в котором люди часто употребляли это слово, когда имели ввиду нечто более абстрактное, нежели орган, служащий насосом для крови. Но если было – оно всегда тянулось к Ванде, и сейчас Вижн надеялся – отчаянно и так по-человечески! – что эта связь существует на самом деле и что она поможет ему.       Чуткие системы психики отреагировали на мысли хозяина мгновенно, и Вижн оказался в пространстве, наполненном воспоминаниями. Спроси кто-то из людей, как выглядело это пространство, описать было бы сложно. Возможно, в первую очередь Вижн сравнил бы это с огромной стеной мониторов в кабинетах работы с камерами наблюдения. Однако воспоминания, воспроизводящиеся на каждом таком мониторе, не оставались в его пределах: стоило Вижну сосредоточиться самую малость, как воспоминание разворачивалось в полноценную объёмную голограмму. Базы данных тщательно сохраняли не только изображения и звуки, они фиксировали всё настолько подробно, что попади в это воспоминание человек, он бы не отличил его от реальности. Разве что с помощью той самой пресловутой интуиции, для которой не существовало математического эквивалента.       Впрочем, Вижн подозревал, что что-то наподобие интуиции есть и у него, потому что, глядя на череду воспоминаний, он не только понимал, что они – лишь высокотехнологическая запись прошлого… Он это чувствовал. Системы, генерирующие эти воспоминания, могли в точности воспроизвести последовательность сигналов, которую считывали руки, когда он касался Ванды, могли воссоздать каждый её вздох, каждую улыбку и движение глаз, даже колебание воздуха от её дыхания, когда оно касалось лица Вижна, техника могла напомнить… но это всё равно оставалось иллюзией. В ней не было той самой главной, порождающей искры, которая делала Ванду живой.       Вижн смахнул с полотна внутреннего восприятия воспоминания и потянулся через камень именно к этой искре, ставшей за последнее время столь необходимой ему.       Мнимое пространство заколебалось и пошло рябью, Вижн напрягся, силясь уловить направление. На секунду всё погрузилось в полную недвижимость… а потом взорвалось хаосом и огнём.       Бушующий океан переменных подхватил чужака и начал швырять из стороны в сторону, раздирая на части его сознание и лишая ориентиров. На секунду Вижну показалось, что ещё чуть-чуть, и этот ревущий поток противоречий и экстремальных ощущений вырвет из него суть – осознание самого себя. Эта мысль всколыхнула панику, и паника – столь чуждое и неподходящее ему состояние – помогла сконцентрироваться и обрести какое-то равновесие.       Впрочем, сохранить его было также непросто. Сделав пару шагов на пробу, Вижн понял, что болезненный хаос, мечущийся в пространстве как обезумевший зверь в клетке – это не преграда, которую нужно преодолеть, чтобы вновь найти сигнал, отмечаемый силой камня Разума… Весь этот хаос был ею пропитан. Всё это была сила Ванды, сходящая с ума от того, что её втиснули в слишком маленькое пространство и не дают воли.       Какая-то часть сознания Вижна - холодная и вечно погружённая в бесстрастную математику – отметила, что гипотеза о блокировании способностей Ванды и, как следствие, невозможности их отследить, оказалась верной. Другая часть, которая лежала ближе к душе, наполнилась клокочущей смесью ярости и страха за Ванду.       Вижн ускорил шаг, хотя толком не представлял, как найти в этом хаосе хоть что-то. Камень свою роль сыграл, и больше синтезоид не мог полагаться на привычные логические схемы и научные предположения в поисках. Он осознавал, что может бродить в этом алом безумии бесконечно долго… или так долго, как продержится разум Ванды. Она была сильной, в том числе сильна была и её воля, но у любой силы есть предел. Обжигающие кольца магии вращались в воспалённом разуме и то и дело вспыхивали острыми иглами, когда что-то извне стремилось сжать их ещё сильнее. Реакция казалась пугающе осмысленной, но в то же время совершенно безрезультатной. Давление не уменьшалось, а иглы только вонзались в плоть этого места, царапая и разрывая его… причиняя боль. Вижну казалось, что он даже ощущает её отголоски.       Время шло, а идеи всё не появлялись. Сотни логических цепочек были просчитаны и отвергнуты, ещё больше развалилось из-за критических противоречий, не дойдя и до середины. Ответа не было, и Вижн боялся, что время, которое здесь он даже не мог воспринять, станет роковым элементом уравнения. Нулём в знаменателе.       И тогда он сделал нечто не базирующееся на логике и расчёте. Ванда часто побуждала его к этому, порой напрямую, а порой просто самим фактом своего существования. Всякий раз синтезоиду казалось, что это вопиющее, нелогичное действие вызовет каскад непредсказуемых последствий, критических ошибок в тщательно выстраиваемой системе отношений и, в конце концов, приведёт к краху… Но вокруг Ванды всегда как будто было поле, искажающее вероятности, и то, что Вижн считал критическими поведенческими ошибками, она воспринимала… иначе.       Вижн закрыл глаза и глубоко вдохнул, позволяя окружающему хаосу наполнить себя. Он медленно разжал кулаки, расслабил пальцы и руки, отпуская концентрацию и позволяя бурлящему пространству этого мира пронизать себя и захватить, сделать своей частью. Он не был уверен, сработает ли это, он даже не был уверен, не станет ли это его концом, не разорвет ли алый хаос его сознание с такой же лёгкостью, с которой Ванда в своё время разрывала роботов Альтрона… Но он должен был попытаться. Страх и неуверенность рассыпались пеплом, как и прочие мысли, оставив только стремление к цели.       — Ванда, — имя сорвалось с губ и тут же растворилось в алых волнах, разносясь по ним будоражащей рябью. — Ванда. Услышь меня. Отзовись. Я знаю, ты здесь. Помоги мне найти тебя.       Вижн медленно шёл сквозь пространство, сосредоточившись только на этом зове. Он не слышал ответа и не уловил момента, когда перед ним появилась дверь. Секунду назад Вижн всё ещё шёл сквозь сплошное марево магии, а в следующую протягивал руку к витой дверной ручке, составленной из переплетения алых и золотых нитей металла.       Изменение реальности, настолько стремительное, что даже он не успел его осознать, было поразительным явлением, но Вижн не позволил себе отвлекаться на это. Он решительно открыл дверь и шагнул за порог.       Клокочущий хаос исчез, пространство перестало меняться по миллиону раз в секунду… За дверью была обычная комната. Её интерьер, изобилующий алыми драпировками и богато расшитыми подушками, разительно отличался от современных, тяготеющих к минимализму образцов, но всё же это место было полностью подчинено законам геометрии и физики.       И Ванда была здесь. Она расслабленно сидела вполоборота к Вижну на изящно выгнутой кушетке, ножки которой были выполнены в виде когтистых звериных лап, и читала старую, тяжёлую на вид книгу в потрёпанной обложке. Странное место немного поменяло её облик: волосы, казалось, стали куда гуще и длиннее, превратившись в настоящую гриву локонов, а неяркую одежду с удлинёнными рукавами заменило просторное алое платье, открывающее плечи. По линии декольте шла широкая золотистая полоса с витиеватым узором, из-за которой и цвет остальной ткани, и цвет волос ведьмы казались ярче. Такой образ определённо был непривычным и куда больше соответствовал прозвищу «ведьма», но Вижн ни на секунду не усомнился, что сидящая в паре шагов от него женщина – Ванда. И это была настоящая Ванда. Та искра, которую не могли воспроизвести алгоритмы памяти, горела в ней огнём, и в этом мире казалось, что она подсвечивает фигуру женщины изнутри.       — Ванда? — Вижн стремительно обогнул кушетку и опустился на пол возле неё, чтобы заглянуть в лицо. Краем глаза он заметил, что внушительный том, слишком тяжёлый для её хрупких рук – это действительно магический гримуар.       Ванда подняла голову от книги и непонимающе моргнула, рассматривая лицо незваного гостя. Вижн напрягся, видя, насколько соскальзывающим и расфокусированным стал при этом её взгляд. Она как будто мимолётом увидела призрака и теперь пыталась понять, в самом ли деле видела хоть что-то. Через пару мгновений она нахмурила брови, качнула головой и вновь опустила глаза к книге. Взгляд снова стал сфокусированным и живым.       — Ванда, нет, послушай меня, — Вижн потянулся к ней, чтобы прикоснуться, но его руки лишь в первое мгновение, казалось, действительно легли на её обнаженные плечи, а потом провалились внутрь, будто он и вправду был в этом мире призраком.       Ванда поёжилась и вновь отвлеклась от чтения. Её пальцы скользнули по плечам и потёрли кожу, на которой даже проступили мурашки. Взгляд девушки прошёлся по комнате, будто в этот раз она даже не видела Вижна, сидящего у самых её ног.       — Ванда, я здесь, прямо перед тобой. Пожалуйста, сосредоточься. Я пришёл помочь тебе, но мне нужно, чтобы ты меня услышала. — Вижн приподнялся и попытался взять лицо в ладони и прислониться к её лбу своим. В этот момент он даже не подумал о силе камня Разума, это был один из тех человеческих жестов, смысл которых так часто оставался ему непонятен… до определённого момента. — Пожалуйста, Ванда. Ты нужна мне, услышь меня. Я прямо здесь, вместе с тобой. Ты не одн…       — Вижн?!       Его руки и лоб вдруг обожгло жаром её кожи, когда призрачность облика пропала. Ванда ахнула от неожиданности и попыталась отодвинуться… Видимо, просто для того, чтобы взглянуть на него, но Вижн, последовав всё ещё непривычному для него порыву, сгрёб ведьму в охапку и обнял, прижимая к себе настолько крепко, насколько это позволяла хрупкость человеческих тел.       Внутренний таймер бесстрастно отсчитывал секунды, и холодная логика подсказывала, что сейчас стоит отпустить и как можно скорее выработать план действий, пока момент осознания вновь не сменился беспамятством. Но Вижну было как никогда трудно подчиниться логике… Особенно когда руки Ванды обвились вокруг его торса и тоже сжали с отчаянной силой, так что пальцы впились в синтезированную плоть… или в её проекцию в этом мире.       — Ты… ты тоже… моя… иллюзия? — хрипло прошептала она наконец. — Ты… растворишься, когда…       — Нет, — Вижн отстранился, но ровно настолько, чтобы посмотреть Ванде в лицо, — нет, это настоящий я. Мы искали тебя, но не преуспели, и я попытался найти тебя через связь с камнем. Мы сейчас внутри…       — …моей головы, — кивнула Ванда и покосилась на дверь. Вижн тоже взглянул туда и увидел, как обычная деревянная дверь с полукруглым верхним краем на глазах превращается в мощную металлическую дверь, похожую на те, что ставят в подводных лодках и бомбоубежищах.       — Ванда, мы вытащим тебя, но ты должна помочь нам определить твоё местоположение. Ты помнишь что-нибудь из случившегося после того, как тебя похитили?       — Я… — она нахмурила брови, и Вижн заметил, как по пространству комнаты будто пробегают помехи, составленные из ряби алых прямоугольников. — …Я не помню… что-то… что-то случилось… — она потянулась к своей шее и потерла её странным, будто не до конца осознанным движением. — Я помню… нет, я не хочу это вспоминать…       — Ванда, ты должна, — Вижн крепче взял её за плечи. — Ты должна, чтобы мы могли помочь тебе. Прошу, постарайся.       — Мне было… больно, — пожаловалась она, снова потянувшись к своей шее, но на этот раз пальцы провели по коже с гораздо большим усилием, будто соскребая нечто, не существующее здесь.       Комната вновь пошла волной и начала перестраиваться. Большие окна, которые до того выходили на красивый горный пейзаж, исчезли, как и драпировки с подушками, пространство сжалось, стены начали стремительно выцветать, в итоге превратившись в блеклые бетонные блоки… Ванда, видя это, жалобно скривила губы, втянула голову в плечи и вся сжалась, подобрав ноги. Её роскошное красное платье сменилось серой робой, а на коже проступили тени ссадин и ушибов.       Вижн обнял её, пряча в кругу своих рук.       — Ванда, я…       — Не отпускай… — глухо прошептала она, явно стараясь сжать руки ещё сильнее, но на это её сил не хватало даже здесь, в мире, созданном её магией. — Не исчезай и не… не отпускай меня… пожалуйста…       — Не отпущу. Я никуда не уйду, Ванда. Я буду здесь, с тобой, и я тебя вытащу, где бы ты сейчас ни была. Но пожалуйста, постарайся вспомнить, что случилось. Я бы не просил тебя об этом без необходимости, ты ведь знаешь это.       — Да… — она прерывисто, неглубоко вздохнула, немного отодвинулась и посмотрела ему в лицо. Черты её собственного при этом пугающим образом менялись. Идеальная, даже немного нереальная красота первоначального облика в этом месте истаивала, роскошные локоны волос опадали, превращаясь в прямые, засаленные сосульки, кожа серела, на ней кое-где проступали застарелые синяки и появлялись мазки засохшей крови. Искусанные, пересохшие губы покрывало множество трещинок, а под глазами, казавшимися неестественно огромными на осунувшемся лице, залегли тёмные круги.       Если бы Вижн был человеком, он не смог бы смотреть на эту жуткую метаморфозу спокойно… Впрочем, быть может, и выдержку искусственного интеллекта он переоценивал, потому что Ванда болезненно поморщилась, отвела глаза и дёрнула головой, будто хотела, чтобы волосы скрыли её лицо. Они в теперешнем состоянии не были способны на подобное, да и Вижн, заметив, тут же поймал её за подбородок и мягко повернул лицо обратно к себе.       — Расскажи мне.       — Я не знаю, в каком месте меня держат, — торопливо заговорила она, будто боясь растерять решимость. — Это что-то вроде бункера, переделанного под лабораторию. Или даже… может, не бункер, может, тюрьма, или… Я не знаю.       — Кто тебя похитил?       — Он назвался Виком, и, по-моему, он не в себе. Ну, на самом деле не в себе, сумасшедший. Но при этом он явно разбирается в науке и… — она осеклась. — …И в магии. Он назвал то, чем я владею, смесью настоящей магии и высокой науки камня.       — «Магией» в значении…       — Да-да, — Ванда быстро закивала, невольно покосившись на дверь, которая в очередной раз сменила внешний вид и теперь больше всего походила на дверь в тюремных блоках для сумасшедших преступников. — В том, в котором его обычно употребляют. Магия, какой владеют… ведьмы.       — И ты думаешь, что он ею владеет?       — Я не знаю, но он как-то смог перехватывать контроль над моей силой и управлять мною. Тогда, на приёме, и после. Я не могу этого объяснить, и я не могу применить свои силы, чтобы его прощупать. Я… ничего тут не могу.       — Зачем он тебя похитил? — быстро спросил Вижн, заметив, как зрачки Ванды меняют размер, красноречиво говоря о нарастающем ужасе.       — Он проводит какие-то эксперименты, — послушно ответила она, сфокусировавшись на глазах Вижна и явно изо всех сил стараясь даже не моргать, чтобы не терять этой концентрации. — Он испытывал на мне какое-то устройство… что-то вроде ошейника. Каким-то образом оно было связано с моей силой, и как только я пыталась применить её – меня из-за этого било током… кажется… Я… — она поморщилась, — я плохо это помню… Помню, что пыталась его сломать, но у меня не вышло… А он как-то… заставлял меня продолжать обращаться к силе… вроде бы… — она снова потянулась к шее, но Вижн вовремя поймал её руку и переплёл их пальцы. Вряд ли в этом мире она могла себе навредить, но видеть даже иллюзию этого он не желал. — …Вроде бы он пытался понять, смогу ли я как-то всё же сломать этот ошейник и пользоваться силой, если переступлю через боль… Но, может, я не так всё поняла. Я уже не помню. — Она глубоко вздохнула и обвела взглядом комнату. К этому моменту она изменилась до неузнаваемости. — Вот так выглядит место, в котором я очнулась. Но там ли я сейчас – не знаю. В какой-то момент я, кажется, перестала приходить в себя… Или перестала осознавать, что делаю это.       Вижн коротко кивнул и помолчал некоторое время, в течение которого логическая часть его сознания анализировала услышанное, а та, которую он понимал в себе куда меньше, то и дело вспыхивала спонтанными взрывами энергии, побуждающей разнести это место на атомы.       — Вижн?       — Ты помнишь только это помещение? Или видела и ещё какие-то? И можешь ли воссоздать облик похитителя?       Услышав, насколько механически прозвучал его голос, Вижн тут же пожалел об этом, но судя по тому, как сосредоточилась и задумалась Ванда, она даже сейчас помнила эти его деловые интонации по их совместной работе. В том числе и…       Вижн выпрямился – ещё один неосознанный жест, подхваченный у людей – когда ему в голову пришла внезапная мысль.       — Ванда, подожди. Не трать на это силы.       — Что? Ты что-то придумал?       — Да. И для этого мне не потребуется уходить.       — Тогда я за этот план, каким бы он ни был, — с пугающей серьёзностью сказала она и села ровнее.       Составленный подсознанием облик чутко отозвался на смену настроения, стерев с её лица синяки и сделав куда более похожей на ту девушку, которую Вижн увидел, когда впервые открыл глаза в том, настоящем мире. Тогда она была настороженной, будто подобравшейся для броска и решительной, готовой бороться, насколько бы неизвестная сила её ни превосходила.       Это заворожило его тогда и продолжало завораживать сейчас. Вижн сам не понял, в какой момент склонился к её лицу и поцеловал. Ванда обвила его шею руками, в одно движение оказавшись у него на коленях и отвечая на поцелуй с лихорадочной страстью. На несколько секунд стройная геометрия окружающего пространства разлетелась вдребезги, оставив пару в окружении мириады осколков, каждый из которых как живое зеркало отражал сны, мечты и даже реальные события, которые шаг за шагом вели их в этот момент, к этому поцелую, в котором уже не осталось ни неуверенности, ни робости, ни сомнений в том, что именно он для них означал.       Эти мгновения, возможно, длились не дольше одного удара сердца, а возможно, были целой вечностью – это казалось равноценным в иллюзорном мире, где времени на самом деле не существовало. Но в какой-то момент Ванда оторвалась от его губ, глубоко вздохнула и подняла глаза, всё ещё горящие неудержимой лихорадкой, только теперь в ней страсть смешивалась с более тёмным чувством, явно направленным не на Вижна. Возможно, так выглядела жажда мести или реванша, и синтезоид не мог её осуждать.       — В чём наш план?       — Ты помнишь, что мы сделали, когда освобождали тех заложников?       — Да, я воспользовалась твоей силой, чтобы… отфильтровать эффекты своей или что-то в этом роде. Как это поможет нам сейчас?       — Сейчас мы поступим наоборот. Во всяком случае, попытаемся. Быть может, я сумею отключить ошейник, который блокирует твои способности, или – если там есть высокотехнологичное оборудование – пошлём сообщение остальным.       — Я не совсем понимаю, как именно это должно работать. — Ванда нахмурила брови. — Как ты сможешь что-то сделать, если тебя тут нет физически?       — Камень связан с твоей силой, и я ощущаю эту связь в достаточной степени, чтобы утверждать, что физическое расстояние между нашими телами несущественно. Камень хранит в себе колоссальный энергетический потенциал. Думаю, расстояние оставалось бы несущественным как минимум в пределах Солнечной системы. — Вижн сделал паузу, стараясь подобрать слова к тем каскадным, стремительным вычислениями, которые протекали у него в голове в эту же секунду. — Думаю, если выражаться образно, процесс, о котором я говорю, можно было бы назвать одержимостью.       — Я буду одержима… тобой? — Ванда нервно усмехнулась, и Вижн не смог не улыбнуться в ответ.       — Да. Это наиболее доступное сравнение. Наши силы имеют схожие компоненты, но они очень различны по своей структуризации и степени упорядоченности, мы используем диаметрально противоположные принципы для управления ими. Я предполагаю, что те средства сдерживания, которые эффективны по отношению к тебе, не будут эффективны так же для меня. Если эта гипотеза верна, то ты, даже лишённая доступа к своей силе, сможешь в каком-то объёме управлять моей. Или, если точнее, я сам буду управлять ею, но проецироваться она будет не там, где находится моё тело, а там, где будет твоё.       — Звучит очень... сложно, — после паузы сказала Ванда.       — Так и есть, и я не могу сейчас просчитать некоторые компоненты этого плана, однако считаю разумным попробовать его прежде, чем прибегать к другому, — тут же ответил Вижн. — Сейчас тебе нужно сделать две вещи: во-первых, постараться удержать сознательный контакт со мной, а во-вторых, проснуться в реальности.       Ванда напряглась: просыпаться ей определённо не хотелось, но спорить она не стала, лишь коротко кивнув.       — Когда сделаем это, что дальше?       — Если удастся сохранить контакт между нами, я в любом случае получу возможность видеть то же самое, что и ты. Я проанализирую место и запущу поиск – возможно, уже этого окажется достаточно, чтобы установить, где тебя держат. После пробуждения – если похитителя не будет поблизости, мы попытаемся проверить, какой объём сил будет доступен в удалённом режиме. А после…       — …будем действовать по ситуации, — закончила за него Ванда, чуть улыбнувшись, и коснулась кончиками пальцев своего виска. — Ты же у меня в голове. Давай сделаем это.