Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное

После ужина я ушёл к себе, предоставив Вернону и Петунье обсуждать грядущую Дадличкину спортивную карьеру, а самому Дадли надуваться от гордости. Мне снова нужно было дождаться, пока Дурсли угомонятся, чтобы получить возможность без помех продолжить партизанско-подрывную деятельность. Итак, на повестке дня пакость для Пирса и Ника, подготовка сюрприза для мисс Фигг, беседа с Томми (но это уж ночью, хорошо, что я могу это делать во сне), да ещё и для рюкзачка Клары время нужно выкроить. Ох, время, время… Пусть мне восемь лет и до письма из Хогвартса ещё долго… Но это только так кажется. Мне нужно овладеть хотя бы основами (а в идеале и не только) волшебства, разобраться с наследством, узнать о положении дел в волшебном мире, а то канон прямо-таки по швам трещит… и вообще-то в Азкабане Сири неповинный томится, с этим тоже надо что-то делать. Интересно, он мой крёстный, как в каноне? Тогда он вполне может стать моим вторым союзником. Но для этого Сириус нужен мне более или менее вменяемым, а значит, побег ему нужно устроить пораньше. Канонный Сириус после двенадцати лет Азкабана был всё-таки малость не в себе… А так… Сириус богат, у него есть великолепное убежище — дом на Гриммо, откуда его никто выковырять не мог, есть библиотека с массой интересных таких книг и куча тёмных артефактов, которые так радостно вышвыривала в каноне Молли и подворовывал Флетчер. Нет уж. Не позволю. Никаких Уизли. И никакого Ордена Феникса. Если Дамблдору надо — пусть хоть в «Кабаньей голове» свои сборища устраивает. Сириуса я им не отдам. К тому же… я не уверен, что Джеймс и Сириус были такими же раздолбаями, как в каноне. Да и с Люпином не всё просто. Я снова вытащил колдографию, всмотрелся в юные, весёлые лица… Джеймсу и Лили был отпущен двадцать один год, Сириусу — тридцать шесть, Снейпу и Люпину — тридцать восемь. Это неправильно. Молодые, яркие, талантливые не должны уходить так рано… так безвременно… И пусть я не могу отменить смерть Лили и Джеймса, но вот с остальными… Ох, что-то меня потянуло, как всех попаданцев, пафосно превозмогать. Наверное это оттого, что я всё больше и больше вживаюсь в эту историю, становлюсь в ней своим… и Гарькины беды воспринимаю, как свои личные. Нет, я не собираюсь геройствовать, но не хочу корить себя за то, что мог сделать… и не сделал. Всё, хватит высокого стиля, пора заняться программой-минимум. Я уже ничуть не удивился, когда обнаружил себя сидящим за столом и плетущим очередную фенечку. На сей раз браслет был явно мальчишечий, неровно округлые тёмно-синие бусины перемежались в нём с угловатыми золотистыми и почти кубическими угольно-чёрными. Получалось мрачновато, но стильно. На сей раз я не сомневался, что делаю браслет для себя — и с определённой целью. Защитить разум и память. Слишком уж меня потряс рассказ Петуньи о потерянных воспоминаниях. Нет, я должен себя защитить. Хоть как-то. Ещё бусинка, ещё узелок… Всё, вот теперь можно заканчивать. Я уже даже не удивился, когда законченный браслет окутался еле заметным сиянием, которое впиталось в него. После этого я ощутил лёгкую усталость — но такую приятную, не опустошающую, словно после хорошей зарядки. Получилось. У меня получилось, и что-то мне подсказывает, что эта поделка вышла в разы сильнее, чем та, что я сделал для Петуньи. Вот и хорошо. Я прислушался. Внизу, в гостиной бормотал телевизор, значит, Дурсли ещё не спят, на «охоту» за нужными мелочами выходить пока рановато. Подождём… Я проверил уроки, раскроил очередные джинсы Дадли на рюкзак для Клары, но решил, что шить сегодня не буду — Клара ещё не придумала дизайн будущего изделия, а значит, подожду с этим до завтра. Зато я сшил из лоскутков джинсовую жилетку для Тедди, а из кожаной нашлёпки сделал ему галстук, украсив бусиной из шкатулки. Я посадил Тедди на тумбочку у кровати и почувствовал как теплеет на душе. Да уж, в этом меняющемся мире должно быть хоть что-то постоянное. Якорь. Для меня этим якорем стал смешной медвежонок, купленный за гроши в старой лавчонке. И пусть. Это — моё. Моё полностью. Дурсли наконец-то угомонились, и я совершил очередной ночной набег. Немного уже известного мочегонного, вода, сахар, крахмал, сода, медицинский шприц из аптечки и кое-что из удобрений Петуньи. Чудно, у меня есть всё, что нужно аж для двух сюрпризов. Шприца, кстати, Петунья вообще не хватится. Он остался с прошлого визита в этот дом Марджори Дурсль и её Злыдня. Я вообще-то собак люблю, но эту псину, хотя видел её только в Гарькиных воспоминаниях, уже ненавижу всеми фибрами души. Мерзкая тварь, обожавшая рычать и гонять Гарьку, наглоталась чего-то на помойке, её рвало, и обеспокоенная Мардж вызвала ветеринара. Тот промыл псине желудок и прописал какие-то уколы. Мардж, умевшая управляться со шприцем самостоятельно — всё-таки питомник держала, педантично вколола Злыдню всё, что причиталось, так что через пару дней он уже загнал Гарри на дерево под хохот Дадли и ехидные усмешки Мардж. Вот кем надо быть, чтобы позволять своей собаке травить ребёнка? Ничего, пусть только Мардж ещё раз появится… Избавлю я её от забот о Злыдне, ох, избавлю… Мардж уехала, а вот шприц оставила в аптечке, сказала — на всякий случай. Петунья, кстати, всё порывалась его выкинуть, но, видимо, не хотела ссориться с родственницей мужа, и шприц остался. Вот и пригодился… для правого дела! Я растолок таблетки, растворил их в воде, а получившийся мутноватый раствор вколол шприцем в пакетики с соком, строго соблюдая дозировку. Между прочим, я нашёл предлог завернуть к школьной медсестре и, пока она разговаривала в соседней комнате по телефону, быстренько посмотрел карточки Пирса и Ника. Оба были здоровы, как быки, какими, собственно, и казались, никаких аллергий, мне нафиг не нужны осложнения, мне нужно их осмеяние… Так, одно дело сделано, теперь нужно приготовить сюрприз для мисс Фигг. Хорошо, что я помнил этот простой, но действенный рецепт, а Петунья — такая любительница цветочков. Я смешал в тщательно отмеренных пропорциях* аммиачную селитру, хлорид аммония, медный купорос (всё входит в состав удобрений и добавок для растений, если что!), добавил сахар, соль и крахмал, развёл всё водой, чтобы получилась густая каша, из получившейся смеси скатал небольшие шарики. Сложив шарики в пакет, я открыл окно и выбрался из него на ветку дерева, с которого крыша дома мисс Фигг просматривалась, как на ладони. В прошлой жизни я высоты боялся, но теперь мне, видно, от предыдущего владельца тела, достались цепкость, полное отсутствие страха перед высотой и неубиваемый вестибулярный аппарат. Так что я сумел перелезть по ветке поближе и просто обстрелял крышу дома старой сквибки заготовленными шариками. Книззлов поблизости не наблюдалось, а тихие мягкие шлепки не привлекли ничьего внимания. Вот и замечательно. Теперь эта аццкая смесь начнёт разъедать оцинкованную крышу и для неисправимого ущерба хватит и недели. Ох, правы вы были, мисс Фигг, с дурной кровью надо быть построже, а то ведь и аукнуться может… Так что влез я обратно в окно чрезвычайно довольный собой — всё получилось. Хотя я так устал, что еле-еле заставил себя принять душ и в сон провалился практически мгновенно, чтобы сразу же оказаться в знакомой беседке с явно нетерпеливо ожидающим меня Томми. — Гарри! — радостно воскликнул он. — Я так тебя ждал! Я улыбнулся и обнял Томми, а он замер в моих объятиях, просто как воробушек под кошкиной лапой. Эх, Дамби, Дамби… Стоило дать этому парнишке хоть немного тепла, выслушать его отчаянную просьбу не отправлять в военный Лондон под бомбы «орлов» Геринга… и, может, не было бы никакого Тёмного Лорда? Был бы мистер Риддл, а может, и Лорд Гонт — учёный, преподаватель, политик, в конце концов… Но случилось то, что случилось. Прошлого не исправить. Но, может быть, хоть этому Томми я смогу помочь? Мальчик поднял на меня грустные глаза: — Ты, правда, рад мне, Гарри? — Правда, — ответил я. — Ты мне как братишка прямо, только вот не знаю, младший или старший… Томми засопел и уткнулся мне в плечо: — Спасибо… Некоторое время мы просто молчали, и я подумал, что может быть, можно будет совершить невозможное и именно эта частичка души сможет сделать Тома Марволо Риддла более вменяемым. Нет, я не жду поцелуев в дёсна и публичного раскаяния, но может быть, такой Том Риддл не развяжет войну, не будет всех канонных смертей, не будет штурма Хогвартса, не будет смерти Снейпа в Визжащей хижине, и Сири, падающего в Арку, тоже не будет? Ох, что-то я чересчур размечтался… Томми — ничтожная часть души Тома… Одна сто двадцать восьмая, кажется? Вряд ли расклад от этого поменяется. Хотя, первоначально даже в каноне о Томе говорится, как о политике, и его способности тоже признаются. К тому же, пусть он после воскрешения был редкостным гадом, но даже с ничтожной частью души он умудрялся колдовать так, что дай Бог… точнее, Мерлин, каждому. Так стоит ли включить квест «Собери Тёмного Лорда» в программу-максимум? Или отказаться от затеи раз и навсегда, уничтожить крестражи и согласиться на постоянную прописку Томми в собственной черепушке? Ох, боюсь, что это не выход… Совсем я запутался… Между тем, Томми закидал меня вопросами о прошедшем дне, так я рассказал ему всё. Томми очень обрадовался сотворённым мной амулетам и заявил, что теперь я помимо «Основ магии» должен непременно взяться и за «Начала артефакторики». А потом мы отвлеклись на обсуждение вопроса, где мне можно потренировать заклинания. Моё первоначальное рассуждение насчёт кладбища Томми забраковал, заявив, что я ненароком могу поднять парочку покойников просто на голой стихийной магии, а упокоить их по всем правилам не смогу. Этому, в отличие от первого, нужно обучаться и, желательно, у Мастера Некроманта. А когда я попробовал возразить, что не помню такого Дара в роду Поттеров, Томми обозвал меня олухом и заявил, что артефакторы-интуиты всегда склонны к некромантии и, при желании, могут развить у себя этот Дар. От такого откровения я обалдел и спросил — а как же Гаррик Олливандер, мастер волшебных палочек? Он что — тоже? — А ты как думал? — весело ответил Томми. — Вспомни, он же работает с частями живых существ, причём, часто ритуально умерщвлённых. Потому как, если рог единорога и перо феникса можно получить добровольно, то сердечную жилу дракона или печень мантикоры — никогда. Сам понимаешь, без печени или сердца даже магические существа не живут. А чтобы палочка получалась сильной, лучше, чтобы это умерщвление проводил сам Мастер-изготовитель. Так что Олливандер наверняка имеет ранг хотя бы Подмастерья, просто все, кто это знают, делают хорошую мину при плохой игре. Но тебя учить он не возьмётся, даже если почувствует в тебе Дар. Подмастерьям запрещено обучать столь… неоднозначному искусству, а Мастеров Некромантов в Англии уже давно нет. Тёмное, знаешь ли, искусство, за него можно и в Азкабан загреметь. Кстати, Целители тоже могут иметь склонность к некромантии. Бывают такие случаи, когда пациента проще убить и поднять, чем оставить мучиться. В этом случае все наведённые проклятия спадут, больной будет как новенький. Знавал я одного такого… в Мунго. Гиппократ Сметвик — лучший Целитель магической Великобритании. И да, про него тоже многие знают, но все молчат, к тому же я не уверен, что он хотя бы Подмастерьем является… В Англии это опасный Дар… как и парселтанг… Ой, блин… А вот про это-то я и забыл… У канонного Гарьки был парселтанг, а вот есть ли у меня? Найти, что ли, в лесу ужика и попробовать пошипеть? — А с чего ты вдруг про парселтанг сказал, Томми? Я, вроде как, не спрашивал… Томми хитро улыбнулся: — Видишь ли… Я уже полчаса на этом языке с тобой изъясняюсь, а ты, вроде как, понимаешь? — Что, правда? — оторопел я. Только вот, вместо слов у меня вырвалось непонимающее шипение. Сюрприз, товарищи… — Здорово! — захлопал в ладоши Томми. — Это так здорово, Гарри! Мы с тобой теперь и в самом деле, как братья! Ты получил эту способность от меня… от того меня, когда я… я… Тут он погрустнел и опустил голову. — Не вини себя, — вздохнул я. — Это был не ты. Ты сейчас другой… Томми привалился ко мне на плечо и вздохнул. А я неторопливо стал рассказывать все остальное, что произошло со мной за этот довольно длинный день.

***

Петунья разбудила меня слишком рано — я только-только успел дочитать до конца «Основы магии» с их простейшими заклятиями и поговорить с Томми, выслушав его соображения, по поводу явных дыр в истории моей семьи. Томми согласился, что я прав в своих подозрениях, и даже моя мысль о том, что Дамблдор тоже может быть марионеткой, не вызвала у него возражений. Поэтому Том одобрил все мои начинания и посоветовал удвоить осторожность. — Жаль, что ты меня не слышишь, когда бодрствуешь. Да и я не могу видеть твоими глазами… — вздохнул он. — Может, что-то бы и подсказал. После наших бесед ко мне стали возвращаться кое-какие знания, но самое главное, увы, мне не доступно. — А… — пришла мне в голову неожиданная идея, — а тебе обязательно находиться в моей голове? — Другое тело я захватывать не буду, — насупился мальчик. — Это неправильно. М-м… вот вертелась в голове какая-то мысль, но оформить я её не успел. Петунья разбудила меня раньше. Ну что же: новый день — новые свершения, как говорится… Завтрак, на моё счастье, на сей раз был без бекона — овсянка, салат, тосты и зелёный чай, который достался всем, включая Вернона. Тот протестовать не стал, но посмотрел на жену таким несчастным взглядом, что чашечку кофе она ему всё-таки выделила — примерно раза в три меньше той бадьи, которую он постоянно осушал, но бедолага настолько проникся здоровым образом жизни, что был рад и этому. Затем Дадли было торжественно объявлено, что Петунья и Вернон заберут его после плавания, чтобы отвезти к тренеру по боксу. Плавание у нас было последним сдвоенным уроком. — А… он? — ткнул в меня мелкий свин пальцем, больше напоминающим сосиску. — Он тоже с нами поедет? Петунья и Вернон переглянулись. И если Петунья ничего против не имела, то Вернону эта идея явно не понравилась. Поэтому я мило улыбнулся и сказал: — Спасибо, но нет. Я же не такой талантливый, так что я лучше пешком прогуляюсь. Прогулки на свежем воздухе полезны, правда, миссис Дурсль? На самом деле мне вспомнилось кое-что… На окраине Литтл-Уингинга имелось-таки местечко, портящее светлый образ этого городка, как чистенького и аккуратного рая для среднего класса. Ну да, как же я сразу не вспомнил? Вот туда я и наведаюсь после школы — осмотрюсь и проверю, часто ли оно посещается. Может, и удастся приспособить его для тренировки заклинаний, а то уже очень хочется реально сотворить что-то посложнее беспалочкового «Люмоса». Но сначала — в школу. Сюрприз есть сюрприз. А кому не понравится — я не виноват, от души ведь старался… *Автор пропорции знает, но не указывает из этических соображений.