— Где? — переспросил я и, услышав повторный ответ, понял, что уже больше ничего не понимаю.
Миссис Дагворт повторила свой ответ и добродушно рассмеялась:
— Ах, милый, не расстраивайся… Мне уже немало лет, когда-то я закончила Пуффендуй в числе лучших, но я и сама не представляю, где находится эта самая Албания. Поверь, стать хорошим волшебником это тебе не помешает.
Я вежливо кивнул, а сам подумал, что зашоренность и косность английских магов когда-нибудь сыграет с ними злую шутку. Собственно говоря, уже сыграла, но только не все это поняли… Но доказывать что-либо этой милой пожилой женщине у меня желания не было, зато ещё от одного вопроса я не удержался.
— Простите, миссис Дагворт, я слышал, как вас так называл профессор Снейп… Можно, я задам вам личный вопрос?
— Конечно, можно, — рассмеялась женщина. — Скажу тебе по секрету, прошло уже немало лет с тех пор, как хорошенькие мальчики задавали мне личные вопросы.
Я незнамо отчего покраснел, чем вызвал смешок пожилой ведьмы. Хороший у неё смех, молодой, и я вполне могу поверить, что эта почтенная добродушная старушка когда-то кружила головы своим ровесникам и парням постарше в Хогвартсе. Но вопрос я всё-таки задал:
— Простите, миссис Дагворт, а вы имеете какое-то отношение к Дагворт-Грейнджерам?
— Ах, вот оно что, — заулыбалась сперва насторожившаяся ведьма. — Ты всё-таки интересуешься зельеварением, малыш… Ну, да, трудно не знать такого знаменитого зельевара, как Гектор Дагворт-Грейнджер. Да, милый, я вдова одного из его потомков, а точнее, правнука — Виктора Дагворта. К сожалению, дни славы этого рода уже миновали, но пока ещё есть надежда на возрождение…
— Простите, если покажусь вам невежливым, миссис Дагворт, но куда делась вторая часть вашей фамилии?
— Ох, милый, — ничуть не рассердившись, ответила ведьма, — это уже старая новость. Дело в том, что два старших сына деда моего мужа родились сквибами, и он отправил их к дальним родственникам в маггловский мир, дав им фамилию Грейнджер. Конечно, он позаботился о них, как подобает, выделил достойное содержание и нашёл подходящих опекунов, но произошла трагическая случайность. Один из мальчиков погиб в юности, опекуны слишком поздно известили его отца о несчастном случае, а второй, очень привязанный к брату, посчитал, что во всём виноват отец. Он не просто ушёл окончательно в маггловский мир, он отрёкся от рода и попытался навести порчу на весь род Дагворт-Грейнджеров.
— Но как он мог это сделать? Он же сквиб, — удивился я.
— Милый, ты ещё дитя, — вздохнула миссис Дагворт. — Знай, что есть в нашем мире маги, готовые на всё ради любой выгоды, и дай Мерлин тебе никогда с такими не сталкиваться. Именно такой маг и навлёк порчу на род Дагворт-Грейнджеров, его отцу пришлось полностью отсечь сына от рода вместе с частью фамилии, ибо даже она несла в себе проклятие. Так Дагворт-Грейнджеры стали просто Дагвортами, а Грейнджеры навсегда остались в маггловском мире. И я не советую тебе, милый, водить знакомство с теми, кто носит эту фамилию, а ведь такие дети могут появиться в Хогвартсе. Всем известно, что магия может проснуться в потомках сквибов…
Я кивнул. Это вполне согласовывалось с тем, что рассказывал мне Томми. Но я не мог не задать следующий вопрос:
— Но почему? Разве дети отвечают за то, что натворили их предки?
— Таковы законы магии, — ответила женщина. — Ты ведь знаешь о Предателях Крови?
— Да, мэм, — ответил я. — Это те, кто отказывался от своих детей-сквибов и выбрасывал их из магического мира безо всякой поддержки, и их потомки. Причём такое должно было повторяться в Роду неоднократно.
— Верно, — улыбнулась женщина, — видно, что твои родители давали тебе читать «Основы магии». И ты ведь знаешь, что дети Предателей Крови наследуют эту печать. Так же и с Грейнджерами. Они тоже Предатели Крови, только наоборот. Иногда таких детей именуют «грязнокровками», и ни один приличный маг никогда не даст своим детям вступить в брак с ними. Однако есть один удивительный момент. Если до семнадцати лет дети из таких родов заключат магический брак, печать будет снята с обоих. Никто не знает, почему это происходит, но это так.
— То есть сын Предателя Крови и девушка-«грязнокровка»? — спросил я.
— Верно, но можно и наоборот. Это неважно. Важно то, что дети в таком браке будут чистыми. Но такое совпадение очень маловероятно, практически невозможно. За всю историю английских магов известно не более трёх таких случаев.
Угу, вроде как минус на минус даёт плюс… и нет, ошибаетесь вы, миссис Дагворт… Знаю я одно такое совпаденьице… теперь, кстати, понятно и то, почему так показательно брезговали Гермионой слизеринцы — на этом факультете было самое большое скопление потомков традиционалистов. Так что никакая Гермиона не Обретённая, увы, более того, её брак с Роном, который многим, да и мне тоже, раньше казался мезальянсом, был для них фактически спасением. Только вот когда они успели заключить магический брак? Не знаю, но матушка Молли окучивала Гермиону не зря, может, и успела как-то подсуетиться, особенно после четвёртого курса, когда на подружайку* Гарьки Крам глаз положил. Молли поняла, что может потерять перспективную невестку, и потом отношения Гермионы и Рона стали быстро развиваться. О, какие сведения узнаёшь, всего лишь зайдя в старую лавчонку за подержанными книгами…
Однако пора и честь знать, а то и в самом деле Петунья тревогу поднимет.
— Спасибо, миссис Дагворт, — поблагодарил я пожилую женщину. — Мне было очень интересно послушать ваш рассказ. Простите, но мои родители будут волноваться, если я ещё задержусь… Сколько я вам должен?
Миссис Дагворт бросила мимолётный взгляд на стопку книг и сказала:
— Два галлеона за всё. Делаю тебе скидку, как и обещала, малыш.
Потом она уменьшила книги до размеров спичечных коробков и сложила их в серый бумажный пакет.
Я выложил две золотые монеты, поблагодарил миссис Дагворт, получив предложение заходить ещё. Видимо, добрая старушка скучала, а тут такая возможность порассказать о старых временах. Кстати, почему бы и нет? Но, боюсь, теперь в магический мир я выберусь нескоро. Я в самых вежливых выражениях распростился с миссис Дагворт, поклонился ей и вышел из лавки, быстрым шагом поспешив к общественному камину.
К счастью, мелких монеток, которые у меня остались, вполне хватило, чтобы расплатиться за дымолётный порох, и я, войдя в камин, отчетливо произнёс:
— Тисовая улица, дом мисс Фигг.
Меня вновь протащило по запутанному маршруту и выплюнуло на уже знакомый коврик в нестерпимо воняющем кошками доме старой сквибки. И только тут я сообразил, как рисковал. С мисс Фигг сталось бы как-нибудь зашифровать свой адрес, вот и блуждал бы я по каминной сети чёрт знает сколько. Но, к счастью, повезло.
Я со всеми предосторожностями покинул дом мисс Фигг и пробрался обратно к Дурслям. К счастью, Петунья ещё не вернулась, и я успел пробраться в свою комнату и улечься в постель. И задумался.
Что же я выяснил?
Во-первых, денег мне не видать до семнадцати лет, и в банк я официально попаду только в одиннадцать, да и то под бдительным оком Хагрида. И что делать? Можно, конечно, не вернуть ключ, но гоблины мне в восстановлении собственных прав не помощники. Значит, нужно как-то придумать альтернативный способ зарабатывания денег.
Во-вторых, непонятно, почему Снейп болтался по лесам Албании. То ли воскресить Волдика пытался, то ли добить. Надеюсь, что первое ему не удалось. Да и с каких таких пряников он захотел воскресить Тёмного Лорда? Это уже не просто предательство получается по отношению к друзьям, а предательство в квадрате… Но одно точно — Волди в теле Снейпа нет, я бы такое почувствовал… хоть это уже хорошо. Блин-н, как же не хватает информации. И если я первоначально надеялся на профессора в союзниках, то теперь уже не знаю, что и думать…
В-третьих, ситуация с Гермионой. Мне, несмотря ни на что, канонная Гермиона нравилась, а вот канонный Рончик — нет. И если у меня будет возможность расстроить их столь многообещающий брак, то я это сделаю. Хотя… Об этом думать ещё рано. Надо ещё дожить до одиннадцатилетия и отправиться в Хогвартс. Так что этот вопрос пока не актуален. Займёмся же первыми двумя…
***
Петунья вернулась через полчаса после моего возвращения. Сразу же поднялась наверх, проверила, выпил ли я оставленные ею лекарства, померила температуру и удовлетворённо кивнула. А что? Разлёживаться в кровати дольше необходимого я не собирался, поэтому, когда из школы пришёл Дадли, тут же взял у него домашнее задание и принялся за дело.
Потом мы пообедали, Дадли убежал на тренировку, а Петунья, за неимением других собеседников, обратилась ко мне:
— Знаешь, Гарри, жена викария предложила нашему клубу провести конкурс на лучшее изделие в стиле «пэчворк». Через два месяца будет большая благотворительная ярмарка, все изделия представят на ней и продадут с аукциона, и половина вырученных денег пойдёт на благотворительные цели. А победитель получит красивый кубок и вторую половину денег… Это так почётно, победить в таком конкурсе… Жаль, что я совершенно не владею подобной техникой, а то непременно приняла бы участие.
Ну, да, кубок за лучшее изделие в лоскутной технике — это то, что в старости стоит показывать внукам. Странные всё-таки эти англичане… Хотя… В своё время я и это искусство освоил — даже собственную комнату сделал в стиле «Бабушкин сундук». Нарядненько получилось, весело и дёшево. К тому же проблема с подарками решалась на раз: покрывала, занавески для кухни, настенные коврики, подушки… да мало ли ещё что… А что если попробовать? Если моя поделка победит, заклятые подруженьки Петуньи наверняка захотят иметь что-то подобное… Эх, время-время, где ж тебя взять? С другой стороны — а что делать-то, если неведомая сила своими милостями бедного меня осыпать не торопится?
— Миссис Дурсль, — тихонько сказал я, — а вы хотите одержать победу?
— Гарри, это такие глупости, что и говорить не стоит, — ответила Петунья.
— Почему же? — спросил я. — Знаете, тётя Петунья, на занятиях нам показывали такие работы и учили их делать (И не вру нисколько, точно показывали, но с полгода назад). У меня хорошо получилось. Давайте, вы запишетесь на конкурс, а я сделаю всё за вас.
— Да у тебя не получится конкурировать с местными рукодельницами, Гарри, — рассмеялась Петунья.
— Это мы ещё посмотрим, — отозвался я. — Но у меня два условия, миссис Дурсль. Половину выигрыша вы отдадите мне.
Петунья только усмехнулась, явно не веря в мою победу, и сказала:
— Хорошо, если ты и впрямь сумеешь победить — половина денег твоя. А второе условие?
— Материал нужен, — солидно ответил я. — Много ярких кусочков ткани.
— Ага… — призадумалась Петунья. — Знаешь, а это будет несложно. В наш благотворительный комитет постоянно поступают вещи для раздачи бедным… и какая-то часть всегда остаётся, приходится выбрасывать. Так что, если ты посетишь комитет со мной, то сможешь отобрать всё, что нужно, и совершенно даром.
— Спасибо, миссис Дурсль, — кивнул я и отправился доделывать домашнее задание. Да и к экзамену подготовиться не мешало бы.
Да-да, через пару дней нас ждал экзамен, что-то вроде нашего ОГЭ-ЕГЭ, только для начальной школы. Сдавать его нужно было не в школе, а в специальном центре, где мне предстояло заполнить тестовые задания по основным предметам праймери-скул. Результаты подобных тестов сохранялись, и чем выше были оценки, тем больше шансов у сдавшего выбрать хорошую секондари-скул, так здесь именовали школу второй ступени. Конечно, сильно сомневаюсь, что Дурсли позволят мне выбрать что-то кроме упоминавшейся в каноне «Хай Камерон», да и Хогвартс светит в любом случае, но мне нужны не столько знания, сколько бумажка о среднем образовании. Не собираюсь я рвать все связи с обычным миром хотя бы для того, чтобы выбрать ту жизнь, которую хочу я, а не ту, к которой меня всеми силами будут подталкивать.
***
Когда ночью я рассказал Томми о визите в Гринготтс, то узнал массу разных нехороших слов на парселтанге. Добрый мальчик Томми многого пожелал и гоблинам, и моему гипотетическому опекуну, так что я его еле успокоил, рассказав о встрече со Снейпом. Увы, в памяти Томми не сохранилось, был ли Снейп Пожирателем Смерти, он вообще о деятельности своей нехорошей версии помнил мало, но согласился, что Снейп и Албания — это неспроста, и обещал подумать над тем, какую-такую таинственную книгу Снейп мог покупать в лавке миссис Дагворт.
Однако моё финансовое неблагополучие так его разозлило, что на следующий день он рассказал о моей печали Секстусу Северусу. Призрак легионера тоже многое сказал и о гоблинах, и о Дамблдоре, облекая это в чёткие слова благородной латыни. Честное слово, его стилю позавидовал бы и Цицерон, правда, с такой речью вряд ли можно было выступить в римском сенате.
А когда Секстус Северус выговорился, он почесал затылок и задумчиво произнёс:
— А тебе обязательно нужны эти…. как их… галлеоны? А как насчёт ауреев**?
*Не надо исправлять. Гарька иронизирует.
**Аурей — древнеримская золотая монета.
