***
На обратном пути я забежал в заброшенный дом и оставил крыс там, насыпав в обе клетки корма от души и трансфигурировав из камушков две поилки. Секстус Северус белых крыс одобрил, а вот насчёт серой разворчался: — Гарри, где были твои глаза? Ты что, не догадался, что это анимаг? — Догадался, — ответил я. — Предположительно, это тот самый анимаг, что предал моих родителей. — Вот оно что… — присвистнул легионер. — Пусть тогда в клетке посидит. Не волнуйся, Гарри, от меня он не сбежит. От Секстуса Северуса ещё никто не убегал — ни враг, ни любо… хм, что-то я опять не о том… В общем, оставь крыску. Присмотрю. У меня не перекинется. Вполне довольный итогом поездки я помчался к Дурслям, по дороге раздумывая, что канон в очередной раз дал нехилую трещину. Петтигрю же все годы скрывался у Уизли, был питомцем у Перси, а потом поехал в школу с Роном… Хотя… Вряд ли человек сможет вытерпеть столько лет в крысином облике, да и старшие Уизли не настолько лохи, чтобы не быть в курсе того, сколько живут крысы. Возможно, крысы у них в качестве домашних питомцев прижились давно, а о смерти их они детям не говорили, чтобы не огорчать. Просто приносили подходящую и подсовывали на место безвременно откинувшей тапки. А когда пришла пора Рончику ехать в Хогвартс, у них и появился Петтигрю в крысином облике. Детишкам слегка память подправили, а старшие Уизли, возможно, были в курсе. И кто у нас первый кандидат на это, вроде бы, бессмысленное действие? Опять добрый дедушка, Борода-в-Колокольчиках. Канонные Уизли, помнится, верили ему безоговорочно, они ему даже приключение Джинни в Тайной Комнате простили… Лично я, если бы такое случилось с моей дочерью, всю бородёнку бы повыщипал Дамблдору, а колокольчики бы на гигантского кальмара повесил — пусть играется зверюшка. А они — ничего, так и надо. Или, может, это оттого, что у самих рыло в пушку было? Не заметить у любимой единственной доченьки тёмный артефакт — это надо уметь. Что тут стоит подсунуть Рону домашнего питомца и заставить всех детишек поверить в то, что именно эта крыса живёт в семье чёрт знает сколько лет? Особенно если это сопровождается сладкими речами во имя Всеобщего Блага? Чёрт. Мне нужен союзник-маг. И я пока не вижу никого, подходящего на эту роль, кроме Снейпа… Но как добраться до него? Сейчас он в Хогвартсе, на Косой аллее ловить — не вариант, как бы меня там самого не засекли. Значит, остаётся один путь — дождаться каникул, в Хогвартсе они, как и по всей Англии, начинаются в июле. Адрес дома родителей Снейпа я помню — Коукворт, Паучий тупик. Придётся подключать к этому делу Петунью, надеюсь, она мне не откажет, проводит до места, где её детство прошло. А там буду действовать по ситуации — то есть в зависимости от того, насколько Снейп вменяем. Менталист он, конечно, хороший, но Добрый Дедушка явно посильнее будет, может, и перевернул всё в Снейповых мозгах с ног на голову — это, кстати, и объясняет то, что Снейп сыном друзей не интересовался. Может, внушили ему, как в канонной версии, что Джеймс — гад, Лили у него увёл, вот он и живёт в этой своей иллюзии. Но какого рожна он тогда по Албании шлялся? Ещё один Великий План Дамби? Не знаю, не знаю. Чем больше отрывочных крох сведений я получаю, тем больше мне кажется, что Дамби не кукловод, а марионетка, только рангом повыше. Но если и Дамблдор — марионетка, мне даже страшно представить, что за план воплощается в жизнь на самом деле. И на этом фоне мне всё больше беспокойно за свою жизнь и рассудок. Но что может сделать маленький мальчик сильным мира сего? Остаётся только тренироваться, не привлекать лишнего внимания… ну, и о финансах не забывать. Деньги — это, конечно, зло, но как же этого зла порой не хватает.***
А дома меня ожидали злющий Вернон, растерянная Петунья и набычившийся Дадли. И симпатичная девушка-констебль. Ого… неужели у трёх придурков хватило ума на меня пожаловаться? Ладно, посмотрим, у кого бы Станиславский принял зачёт по актёрскому мастерству. И я опустил голову, потёр глаза, чтобы они покраснели, даже выдавил пару слезинок… и испуганно глянул на родственников и полицейскую. — Ты где был, мальчишка? — рявкнул Вернон. — В какие неприятности ты влип? — Я не делал ничего плохого… — всхлипнул я и изобразил на лице крайний испуг. — Погодите, мистер Дурсль, не пугайте ребёнка, — строгим голосом произнесла женщина-констебль. — Гарри, меня зовут констебль Уотерс, никто тебя ни в чём не обвиняет, просто расскажи, что сегодня с тобой случилось. Я вздохнул, робко поднял глаза на женщину и начал «колоться»: — Понимаете, я сегодня шёл из школы через парк. Я всегда там хожу. И вдруг меня остановили… — Кто? — спросила полицейская. — Ник Мэннинг и Пирс Полкисс из нашего класса, и с ними был взрослый парень, они называли его Бобби… Они хотели меня побить… — Да они всё время к Гарри ни за что ни про что цепляются! — неожиданно выкрикнул кузен… и покраснел. Видно вспомнил, что сам в «охоте на Гарри» частенько принимал участие… до недавнего времени. Ага, Дадли, ты всё-таки не безнадёжен… И вмешался вовремя, молодец. Полицейская немедленно отреагировала: — Но до недавнего времени ты дружил с этими мальчиками, Дадли, не так ли? — Было дело, — неохотно признал кузен. — Но я понял, что веду себя… как это… неподобающе. — Дадличек больше не водится с ними, — немедленно вмешалась Петунья. — Он сейчас спортом занимается… и учиться стал лучше. — Весьма похвально, Дадли, — согласилась констебль Уотерс, — но, Гарри, ты так и не сказал, что было дальше. — Я… — выдавил я, — я очень испугался и сбежал от них. Бобби… он такой огромный, он всё время хотел меня ударить. И они все трое вели себя странно — говорили громко, смеялись, шатались… словно у них ноги ватные. А потом Ник за задницу стал хвататься — словно его туда пчёлы ужалили. Я вырвался от них, сбежал, забрёл в глубину парка… там скамеечка стояла, я сел на неё, чтобы успокоиться, и не заметил, как задремал. Только сейчас проснулся, понял, что уже поздно, и тут же побежал домой. Простите, тётя, дядя, я нечаянно… — Что ж, — кивнула констебль Уотерс, — мне всё ясно. Гарри, ты молодец, всё честно рассказал, ты ни в чём не виноват. Эти трое кричали какие-то глупости, но при них обнаружили пакетики с белым порошком… — Что? — взвизгнула Петунья. — Дадличек, ты должен обещать мне, что и близко подходить к ним не будешь! Какой ужас! В таком возрасте! — Вообще-то это были не наркотики, — отозвалась полицейская, — а сахарная пудра. Но вы правы, думаю, что это Бобби втянул своих малолетних приятелей в такую неприятность. Сначала они употребили что-то более неприятное, отсюда и странное поведение. Хорошо, что Гарри не пострадал, а ты, Дадли, молодец, что решил вовремя покончить с такой компанией. До свидания, мистер Дурсль, миссис Дурсль, Дадли, Гарри… надеюсь, вы поможете вашему племяннику пережить этот стресс. Вижу, что ему до сих пор не по себе. Всего доброго.***
Как ни странно, никаких репрессий в отношении меня со стороны Дурслей не последовало. Видимо, они поняли, что их Дадличка оказался просто чудом не замешан в эту историю, и не стали раздувать тлеющие угли. Ужин прошёл в несколько мрачноватой, но вполне спокойной обстановке, а потом я, уже привычно помыв посуду, отправился делать уроки и объяснять математику Дадли. Потом, перед сном, я нарисовал эскиз будущего пэчворка. Ничего особо глобального, просто парные диванные подушки в виде спящих кошек, окружённых веселящимися мышатами. Смотрится оригинально и мило, надеюсь, приятельницам Петуньи понравится. Почему я не отказался от затеи с пэчворком, хотя мои финансовые проблемы должны были решиться и без этого? Во-первых, я пообещал Петунье сделать поделку на конкурс, во-вторых, если я действительно выиграю, у Дурслей не будет вопросов с тем, откуда у меня берутся деньги на разные мелочи. Кстати, сначала я думал, не стоит ли сделать Петунье с Верноном подарочек в виде пары-тройки золотых ауреев, но потом от этой мысли отказался. Вернон, учуяв финансовую выгоду, вцепился бы в меня, как клещ, стараясь выведать источник богатства. Сказка про клад тут не прокатит, в Англии все клады принадлежат государству до последней ржавой пуговицы, никаких двадцати пяти процентов мне никто не выплатит. А если законопослушный Вернон меня сдаст… Оно мне надо? Так что придётся идти к гоблинам и открывать счёт на имя несуществующего Джона Смита. Думаю, что с этими коротышками можно будет договориться — старинное золото это вам не баран начихал. А на своё имя я счёт открывать не хочу — тогда гоблины обязаны будут известить об этом Дамблдора, и он тут же озаботится моим внезапно возросшим благосостоянием. Нетушки. Пусть живёт спокойно и продолжает думать, что я несчастный, затюканный роднёй сирота. С этой мыслью я и заснул, а разговор с Томми только укрепил меня в правильности моих действий.***
На следующий день мне пришлось выдержать пытку под названием «чаепитие в благотворительном комитете». Пришлось надеть выходной костюм, белую рубашечку с дурацким воротником с кружевами и новые туфли. А ещё Петунья извела на мои волосы чуть ли не полбанки геля, в итоге в зеркале отразилось нечто вроде мелкого Малфоя, только в другой цветовой гамме. Мысленно я сплюнул, но стерпел, понимая, что аццкая пытка только начинается, и мои мрачные предчувствия сбылись в полной мере. Нет, сам викарий мне понравился — такой невысокий живчик лет сорока, очень обаятельный. А вот старушки из комитета… Мне пришлось ответить на кучу вопросов — как я учусь, какие предметы мне нравятся, ценю ли я доброту своей тётушки, которой пришлось взять сироту-племянника… и всё в таком духе. Я мило улыбался, невинно хлопал глазами и демонстрировал безупречные застольные манеры. Так что в общем и целом, дамам я понравился, меня милостиво потрепали по щёчке и заявили Петунье, что она правильно воспитала племянника. А уж сообщение Петуньи, что я решил помочь ей в конкурсе, вызвало просто вулкан умиления. И мне наконец-то разрешили подыскать подходящие вещи. Надо сказать, что большая часть из вещей, приготовленных на выброс, оказалась полным барахлом, хотя несколько джинсов необъятных размеров я отобрал — для поделок пригодятся. Отобрал и с полдесятка шарфиков самых диких расцветок — распущу на нитки. Все вещи были упакованы в белые полотняные мешки, противно воняющие дезинфекцией. Кучка отобранных вещей росла медленно, пока я не натолкнулся на сущий клад в предпоследнем мешке. Там, собственно говоря, вещей не было. Мешок был наполнен обрезками ткани разного размера и конфигурации, причём ткань была совершенно новой. То ли из ателье это дело привезли, то ли со швейной фабрики… Возможно, даже мешки перепутали и вместо мешка со шмотками отправили мешок с лоскутьями. Ну, мне это только на руку. Мешок я быстренько уменьшил и запихнул в бумажный пакет, сверху положил несколько ранее отобранных шмоток, и на этом посещение благотворительного комитета закончилось. Но похоже, что на дам я произвёл самое положительное впечатление, на обратном пути Петунья казалась вполне довольной и даже предложила купить мне мороженое. Вот что значит хорошая репутация! А ночью мне предстоял обряд снятия Проклятия и милая беседа с крысюком-Петтигрю…