Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное

— Не… не надо питонов… — жалко пролепетал Петтигрю. — Подчиняюсь грубой силе… Я всё расскажу тебе, Гарри Поттер… И он начал рассказывать…

***

Питер Петтигрю был удивлён и обрадован вердиктом Шляпы, отправившей его на Гриффиндор. Удивлён, потому что хорошо знал, что у него нет ни единого качества из тех, которыми славились выпускники ало-золотого факультета. Не было в нём ни смелости, ни безрассудства, ни желания сражаться с силами Зла. Тихому, домашнему Питеру, воспитанному такой же тихой серенькой матерью-вдовой, куда больше подошёл бы Пуффендуй. Об этом говорили немногочисленные подруги матушки, говорила об этом и она сама, да и Питер был уверен, что отправится к чёрно-жёлтым, даже на перроне, радостно разглядывая стоящий под парами Хогвартс-экспресс. Даже затаскивая в купе свой сундук, доставшийся от рано умершего отца, он всё ещё был в этом уверен. И когда поезд тронулся с громким свистком, выпуская из трубы серо-белую, толстую дымовую змею, он в этом даже не сомневался. А потом дверь купе отъехала в сторону, и в проёме показались два весёлых мальчишеских лица, за которыми маячило третье. — Привет! — сказал первый из заглянувших. — Ты тоже первокурсник? Куда хочешь поступить? Питер моментально оценил спрашивающего. Красавчик с синими глазами и кудрявыми волосами, смуглый, стройный, в дорогой мантии и сверкающих начищенных ботинках. В сердце Питера впервые начал шевелиться червячок зависти. Он узнал мальчишку. Точнее, он понял, к какой семье тот принадлежит. Кудрявые чёрные волосы были визитной карточкой только одной семьи — знатной и богатой. Семьи Блэков. Питер сглотнул и уже хотел ответить что-нибудь грубое, типа — а твоё какое дело, когда заговорил второй мальчишка. Не такой красавчик, как Блэк, да ещё и в очках — но что-то в нём было такое, отчего сердце Питера дёрнулось раненой птицей и замерло где-то в районе горла, отчего он так и не смог произнести того, что намеревался. — Где твои манеры, Сири? — спросил очкастый. — Прости, Сириус иногда бывает чересчур шумным. Меня зовут Джеймс Поттер, а это мой родственник по материнской линии — Сириус Блэк. С нами Римус Люпин — мы познакомились на платформе — и он отличный парень. Мы все собираемся на Гриффиндор — ведь это самый лучший факультет! А ты? И Джеймс улыбнулся. Улыбка у него была такая, что сердце Питера рухнуло из горла назад, и он наконец обрёл дар речи: — Питер Петтигрю, — представился он. — Я тоже хотел бы… Но Шляпа может быть против… — Ерунда! — насмешливо ответил Блэк. — Моя семья вся училась на Слизерине, но я уверен, что сумею уговорить Шляпу! Я хочу быть с Джейми, а не со своими кузинами, помешанными на чистоте крови! Так что тебе стоит попытаться и настоять на своём, если ты действительно хочешь добиться распределения на Гриффиндор! И тут Питер понял — он пойдёт только на Гриффиндор, даже если ему придётся нарезать Распределяющую Шляпу на мелкие кусочки, полить маггловским красным соусом и съесть. Потому что он просто не сможет жить, не видя рядом с собой эту улыбку. Улыбку Джеймса Поттера. Тогда Питер был ещё слишком мал, чтобы понять, что это любовь. Новые знакомые ввалились в купе и стали весело общаться между собой, постепенно втягивая в разговор и Питера. И тот был безоблачно счастлив до того самого момента, пока проклятый Блэк не предложил: — Пойдём с нами, Питер! Познакомимся ещё с кем-нибудь! Бьюсь об заклад, здесь ещё есть такие же замечательные ребята, как ты! Питер растаял от этих слов. До сих пор его никто не называл «замечательным», и в душе зародилась робкая надежда, что, может быть, им удастся подружиться… Поэтому он так легко и отправился с Джеймсом, Сириусом и Римусом в коридор. А в следующем же купе обнаружились двое — черноволосый, худой мальчик с горбатым носом и пронзительным взглядом бездонных чёрных глаз и зеленоглазая рыжеволосая девочка с кожей такого нежно-зефирного цвета, который бывает только у рыжих, обаятельной улыбкой и совершенно прелестными ямочками на щеках. Питер возненавидел рыжую с первого взгляда. Возненавидел именно потому, что Джеймс в восхищении замер, уставившись на это бело-розовое зефирное великолепие, как на восьмое чудо света. Уставился так, что девочка смутилась, её приятель отложил толстую потёртую книгу, на корешке которой с трудом можно было разобрать: «Зельеварение. Расширенный курс», а уже Блэк толкнул приятеля локтём, напоминая о манерах. Конечно, они остались в этом купе до самого конца поездки. Блэк уже тогда мог обаять и уболтать любого, так что после краткой процедуры знакомства у них нашлось немало общих тем для разговоров. Рыжую звали Лили Эванс, она была магглорожденной и жила с родителями и старшей сестрой в неведомом Питеру городе Коукворте. Там же, по соседству, жил и черноволосый угрюмый парнишка, представившийся Северусом Снейпом. Снейп оказался полукровкой с матерью-ведьмой и отцом-магглом, и Питеру оставалось только гадать, что заставило чистокровную ведьму влачить жалкое существование среди магглов. А то, что оно было жалким — Питер не сомневался. Слишком явно поношенной была мантия Снейпа и его башмаки, да и обшарпанный, явно знавший лучшие дни сундук нелепо смотрелся на верхней полке рядом с новеньким, блестящим лаком сундуком Лили. Питер только хмыкнул мысленно. Даже его бедная по меркам волшебного мира мать откладывала каждый кнат для того, чтобы в Хогвартс её сынок поехал не хуже других. Она накопила и на новенькие перья, и на мантии у мадам Малкин, и на новёхонькую волшебную палочку, и даже учебники у Питера были новенькие, не то, что это убожество, которое держал в руках Снейп. Тьфу, «Зельеварение. Расширенный курс», надо же, самый умный нашёлся! Питер ждал, что богатенькие Поттер и Блэк просто высмеют этого жалкого оборванца… но просчитался. Блэк прицепился к книге в руке Снейпа, стал задавать вопросы… и очень скоро они уже оживлённо спорили, какое издание лучше — Снейпово или то, что хранилось в библиотеке Блэков — изданное на пять лет раньше. Джеймс же вступил в беседу с Лили, так что, если бы не Римус, оба бы просто забыли о Петтигрю. Но Римус тоже стал рассказывать Питеру что-то, что тот, успешно кивая в нужных местах и вставляя невнятные реплики вроде: «Угу… Вот-вот… Точно…», пропустил мимо ушей. Питер страдал. Он понял, что Джеймс, к которому его тянуло с первого слова, с первой улыбки, потерян для него навсегда. Проклятая рыжая отобрала его у Питера одним движением брови. А потом было прибытие, плавание на лодках, распределение и пир. Шоком было распределение Блэка на Гриффиндор, Петтигрю сумел уговорить Шляпу и отправиться туда же, с Поттером всё было ясно, а вот Северус… Северус преподнёс сюрприз, отправившись на Слизерин. — Жаль, — вздохнул сидевший рядом с Питером Блэк, — нелегко ему там будет… Питер сочувственно покивал, ощутив сумасшедшую надежду — а вдруг проклятая рыжая отправится на Слизерин следом за своим дружком-полукровкой? Ему очень хотелось на это надеяться — пусть рыжая будет подальше от Джеймса, ну, пусть… Удалось же Блэку попасть на Гриффиндор… Увы. Надежда не сбылась. Лили сидела под Шляпой минут пять и явно что-то пыталась ей втолковать, но Шляпа рявкнула: «Гриффиндор» так громко, что затрепетало даже пламя освещающих Большой Зал наколдованных свечей. Рыжая бросила тоскливый взгляд на своего друга и отправилась к столу Гриффиндора, откуда ей радостно махал рукой улыбающийся Джеймс. Потекли школьные будни, и очень скоро компания из четверых гриффиндорцев зарекомендовала себя так, что от их выходок стонало всё, что могло в принципе издавать хоть какие-то звуки. Даже полтергейст Пивз остерегался связываться с этой компанией, а это был уже показатель. И, что характерно, компании, которая очень быстро стала называть себя Мародёрами, сходило с рук очень многое. В самом деле, не считать же снятие баллов и чистку кубков и табличек в Зале наград серьёзным наказанием? Право, глупо. Но надо отдать должное — чаще всего вину на себя брали Джеймс и Сириус. Именно им приходилось отдуваться за всю четвёрку… и именно поэтому наказания не были слишком уж строгими. Декан Макгонагалл была просто влюблена в Джеймса за его талант к полётам, проявившийся с первого же занятия, и с трудом дождалась второго курса, чтобы втолкнуть его в сборную по квиддичу. И не ошиблась. Ловец* Поттер не знал поражений. У противников сборной Гриффиндора не было ни единого шанса поймать снитч, если на поле появлялся Джеймс Поттер. И со второго курса Джеймса до седьмого Кубок прочно прописался в гриффиндорской гостиной. А остальные Мародёры… Они все прекрасно учились, и если уж факультет терял баллы по их вине, то они же и пополняли его копилку, давая на уроках настолько полные и прекрасные ответы, что профессора просто не могли не отсыпать Гриффиндору рубинов по максимуму. Да и практика у них была на высоте, которую Питеру приходилось преодолевать тяжким трудом. Это было словно раз за разом штурмовать гору, обдирая колени в кровь. Питер поражался — у него было такое чувство, что и Джеймс, и Сириус… да и Римус тоже знают всю учебную программу назубок и могут сдать СОВ, да и ЖАБА тоже хоть завтра. То, что ему приходилось заучивать часами, у них получалось легко и небрежно, они ещё и объясняли Питеру непонятные места так, что всё действительно оказывалось простым, понятным и лёгким. Он недоумевал — что они вообще делают в Хогвартсе? Но спросить не осмеливался. Он всерьёз боялся, что родители могут перевести Джеймса и Сириуса на домашнее обучение… и он больше никогда не увидит растрёпанных волос Поттера, его насмешливой и в то же время тёплой улыбки, не услышит его язвительных комментариев и споров с Блэком… Нет, это было бы невыносимо. Но Питер вовсе не был ненаблюдательным и неспособным. Пусть остальные члены компании и относились к нему с некоторой снисходительностью, он умел наблюдать, анализировать и делать выводы… Например, попавший на Слизерин Снейп… Непохоже, чтобы полукровке без денег и связей там было плохо, а ему должно было быть плохо. Упёртый традиционализм слизеринцев давно уже стал притчей во языцех, но Снейпу оказывал покровительство сам блистательный Люциус Малфой — белокурый надменный красавец, по которому тайно вздыхала половина школы. Снейпа должны были просто размазать за продолжающуюся дружбу с магглорожденной Эванс, но… Змеи так старательно закрывали на это глаза, что Питер был искренне удивлён. Почему? Почему этот тощий полукровка такой везучий? К тому же Снейп продолжал поддерживать отношения с Мародёрами, хотя напоказ они враждовали, но Питер был уверен, что эта «вражда» не могла обмануть даже миссис Норрис. Носатый оказался гением в зельях, и даже если индюк-Слизнорт, декан змеек, не спешил это признавать, то Мародёры талант Снейпа оценили вполне. Чего стоили, например, выпущенные во время пира, посвящённого Хэллоуину, пузыри, наполненные Зельем Радужных Иллюзий? Пузыри лопались, и Большой зал наполняли танцующие кентавры, радужные змеи, поющие единороги и стаи гигантских бабочек… Официально зелье придумала Лили, но Питер-то знал, что рыжая, несмотря на явное благоволение к ней того же Слизнорта, и вполовину не так сильна, как Снейп. Да, ей вполне по силам было стать Мастером Зелий, но проклятый полукровка… Он мог стать Магистром, одним из тех, кто определяет направления работы и всегда добивается блестящих результатов. Но взрослые были слепы. Они принимали за чистую монету вражду Снейпа с Мародёрами, они всерьёз считали, что Снейп влюблён в Эванс и жутко ревнует её к Поттеру, но почему-то никто не спешил заступиться за нищего полукровку, который якобы так страдал от Мародёрских проделок. Они же не знали, что у тёплой компании было аж два места для тайных встреч — одно на берегу Чёрного озера, там где над небольшой полянкой ветви деревьев образовывали гигантский шумящий полог, а Заглушающие чары и чары Невнимания, налагаемые совместно Поттером, Блэком и Лили, к тому времени бывшей уже любимейшей ученицей Флитвика, не позволяли ни услышать, ни увидеть их. А при плохой погоде компания собиралась в Выручай-комнате, которую неугомонные Джеймс и Сириус обнаружили подозрительно быстро. Сколько планов там было придумано! Сколько развесёлых идей воплотилось в жизнь после этих посиделок… Тогда Питер был счастлив ощущать себя частью этой компании, даже ненависть к проклятой Эванс на время притупилась, стала привычной, а потому — вполне выносимой. А уж когда он узнал тайну Люпина… Ну, да, милашка Римус оказался оборотнем. Самым настоящим, а засечь этого не смогли, потому что Люпин был абсолютно не похож на тех ужасных, клыкастых существ, рвущих всё живое, о которых им рассказывали на уроках ЗОТИ. Римус жил в согласии со своим внутренним волком, он никогда не терял разум во время полнолуния, хотя и выполнял требование директора Дамблдора, который настаивал, чтобы в это опасное время Римус сидел в Визжащей хижине. Поскольку это условие было основным для обучения, Римус его выполнял. А потом ворчал, что всю ночь напролёт ему невыносимо скучно одному, вот он и воет на Луну, царапает дверь и вообще незатейливо развлекается. Было это курсе на третьем, и чёртов Блэк тут же загорелся идеей превращаться в животное, выпускать Римуса и составлять ему компанию в Запретном лесу. Питеру эта идея хорошей не показалась, Римус отнекивался, но кто и когда мог переспорить Блэка? Тем более, что Поттер поддержал его, заявив, что идея стоящая. Они начали усиленно заниматься в Выручай-комнате и уже спустя три месяца достигли успеха. Джеймс смог стать благородным оленем, Сириус — огромным лохматым псом, Северус — громадным вороном, куда больше тех, что до сих пор обитали в Тауэре. А вот Лили анимагия почему-то не давалась, хотя девушка старалась, и Питер жутко гордился, что хоть в чём-то смог превзойти талантливую Эванс. Хотя ему особо нечем было гордиться. Когда твоя анимагическая форма крыса — это даже не смешно. Но его утешил Джеймс, заявив, что теперь Питер сможет пробраться куда угодно, не привлекая к себе внимания. К тому же он единственный, кто мог безбоязненно остановить Дракучую иву, открывая всем остальным доступ в Визжащую хижину. И это тоже были хорошие времена… В ночи полнолуния они носились по лесу вчетвером. Точнее, впереди бежал серебристый огромный волк, а следом за ним — громадный чёрный пёс. За ними грациозно бежал благородный олень, сверху парил ворон… а вот крыса точно не угналась бы за ними, но великодушный Поттер разрешал Питеру взобраться себе на загривок. Питер умирал от счастья и сладкого ужаса, когда олень-Джеймс нёсся по лесной тропинке с немыслимой скоростью, нёсся так, что деревья возле тропинки сливались в одно невнятное тёмное пятно. Он был готов на что угодно, лишь бы это никогда не кончалось, но… Постепенно Питер понял, что Мародёры и Снейп доверяют ему далеко не всё, что они часто встречаются впятером — даже тупой грязнокровке они доверяли больше, чем ему! Провернуть это было несложно — чем старше они становились, тем больше Питеру приходилось сидеть в библиотеке, чтобы добиться не блестящих, нет… хотя бы приемлемых результатов. Так что оставить старого друга за бортом остальным было легко. Питер понял, что Блэк, Снейп и Поттер совместно с примкнувшей к ним грязнокровкой, которой (вот обида!) они доверяли больше, чем ему, воплощают в жизнь какой-то собственный план, что они пытаются что-то отыскать… и что хотя они напоказ смотрят в рот Дамблдору и повторяют чуть ли каждое его слово с благоговением, но совсем не так преданы директору, как пытаются это показать. Им для чего-то нужно, чтобы директор видел в них не сомневающихся в его словах верных сторонников. Но это была игра, всего лишь игра… А Снейп старательно играл в другую игру. Он поддерживал образ талантливого, но бедного, угрюмого и неконтактного, просто помешанного на зельях одиночки, но Питер… Питер, присмотревшись, стал подозревать, что Снейп далеко не так беден, как старается показать. Дьявол кроется в деталях… Но эти детали не сумел подметить никто, кроме Питера. Почему никто не видел, что нищий Снейп всегда вовремя вносит плату за обучение? Не замечал редких дорогих книг в его сундуке, не замечал, что он постоянно ходит в Хогсмид и никогда не возвращается оттуда без покупок, что у него первого появилось дорогое Самопишущее перо, чтобы освободить уроки Бинса для милых его сердцу расчётов ингредиентов для нового зелья? Что он носит неброские, но страшно дорогие защитные амулеты… Нет, все словно ослепли и видели лишь то, что Снейп чуть ли не тыкал им в нос — поношенные мантии, старый сундук и потрёпанные учебники, поля которых он вечно исписывал какой-то заумью. Может быть, эти несоответствия подмечали и слизеринцы, но змеи есть змеи, они не суются в чужие дела, если их не попросишь… Так что да, Снейпа продолжали считать несчастным нищим полукровкой. И только Питер понимал, что Снейп играет в какую-то игру, смысла которой крыс постичь не мог, а Мародёры его старательно поддерживают, создав себе отличный имидж проказников и балбесов. *Народ, я знаю, что в каноне Джеймс охотник. Но у меня он ловец. Точка. По велению Муза и левой пятки.