Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное

За ужином улыбающийся Вернон сообщил, что послезавтра в гости приезжает тётушка Мардж в компании любимого Злыдня. Петунья невольно скривилась. Я тоже. Гарькина память услужливо показала мне несколько последних приездов Мардж. Ну что сказать? Эта квадратная пухлая тётка — женский вариант Вернона, только без усов — была настоящей стервой. Петунью она ненавязчиво троллила, а Гарьку так вообще не упускала случая погнобить при полном попустительстве старших Дурслей. К Вернону же эта собачница подлизывалась, а на Дадли изливала своё обожание просто водопадом. Петунья, как я понял, сестру мужа не любила, но умело это скрывала и не противоречила ей ни в чём — видимо опасалась влияния Мардж на брата. Что же касается Злыдня, то это был просто образец собачьей невоспитанности. Не знаю, может, он и брал награды на выставках, но в гостях потявкивал на Петунью, рыл её клумбы, гонял котиков мисс Фигг и обожал жрать всякую гадость из мусорных баков, вследствие чего постоянно страдал поносом, тошнотой и желудочными коликами. На Гарьку Злыдень рычал, норовил куснуть или попросту гонял по двору под общий дурслевский ржач. Гадость, в общем. Беда была ещё и в том, что Гарька Злыдня жутко боялся, после того, как поганый пёс год назад серьёзно укусил его за руку. А собаки такой страх чувствуют и при отсутствии запретов от хозяина распускаются ещё больше. Излишне говорить, что Злыдня за агрессию в отношении Гарьки никак не наказывали, вот он и вёл себя всё гаже и гаже. Я же такое отношение терпеть намерен не был, поэтому после ужина тихонечко подошёл к Вернону и сказал: — Мистер Дурсль, я хочу вас предупредить. Не забудьте о нашей договорённости. — Что такое? — возмущённо пропыхтел толстяк. — Разве я что-то нарушил? — Нет, — вежливо улыбнулся я. — Я про мисс Марджори и её собаку. Хочу вас предупредить — если мисс Дурсль начнёт меня оскорблять или снова натравит на меня Злыдня, то пусть пеняет на себя. Я терпеть и молчать не буду. — Что такое? Ты хочешь сказать, что применишь эту свою… ненормальность? — ещё больше возмутился Вернон. — Нет, — ответил я. — Я обещал вам не привлекать к себе излишнего внимания и обещание своё выполняю, не так ли? Вернон запыхтел, как перекипевший чайник, но был вынужден согласиться со мной. А я продолжил: — Я прошу только одного — пусть мисс Дурсль обращает на меня внимания не больше, чем на мебель. Мне её любви и обожания не надо — пусть со Злыднем целуется, если хочет. Но хоть одно оскорбление в мою сторону… поверьте, ей будет очень неприятно и без моей ненормальности. — Хорошо, — неожиданно спокойно ответил Вернон. — Я поговорю с Марджори. Но моя сестра — сложный человек, Гарри, понимаешь? — Понимаю, — согласился я. — Так и я не простой. Спасибо, мистер Дурсль, за содействие, я вас предупредил. Может, и не следовало так резко, но я действительно был зол. На Дамблдора, на мисс Фигг, на обстоятельства, на противную глупую Мардж, которая не нашла себе в гостях развлечения лучше, чем травить сироту. На Злыдня я не злился. Собака, в отличие от человека, будет именно такой, какой её хочет видеть хозяин. Но это совсем не значило, что в случае чего Злыдень не пострадает. Я знал, по крайней мере, два способа причинить ему серьёзный вред без особого напряга. Но этим я займусь завтра, а сейчас мне нужно успокоиться… иначе точно сорвусь. А стихийный выброс мне не нужен, лучше отлучусь ночью к Секстусу… Плевать, что опять не высплюсь, с Петтигрю нужно что-то решить. «Спокойно, Гарри, — прошептал Томми, - ты не один. Мы справимся, правда…» «Спасибо, Томми», — отозвался я и погладил кулон. Вроде бы чуточку полегчало, и я занялся текущими делами. А заодно подумал, что надо бы потом вытащить спрятанное в хламе блюдо с пирожками и выкинуть всю выпечку в мусорный бак подальше от дома. А блюдо потом верну старой сквибке. Главное теперь — не есть и не пить у неё в гостях. «Я научу тебя потом убирать жидкость в чашке… по чуть-чуть, — вмешался Томми. — Ты прав, пить у неё больше не стоит, пусть и защищают тебя и амулет, и браслет, но лучше не рисковать. А заклинание простое, быстро научишься». Я ещё раз поблагодарил Томми и занялся домашним заданием. Потом ко мне зашёл Дадли со своей обычной проблемой — математикой. Я объяснил ему принцип решения уравнений, он понял… и быстро решил все свои задания сам. Не понимаю, что ж он в классе-то тупит? Мисс Трамбль вроде всё доходчиво объясняет… Но тут Дадли закрыл тетрадь и повернулся ко мне: — Спасибо, Гарри. Учительница вроде бы то же самое говорит, но я не понимаю. А вот когда ты объясняешь — у меня в голове словно картинка вспыхивает. Так всё сразу ясно становится. «Картинка? — тут же активизировался Томми. — Ну, поздравляю. Ты у нас, оказывается, Наставник!» «Э-э-э?!» — вполне ожидаемо отреагировал я. «Потом объясню, — отмахнулся Томми. — Смотри, кузен твой ещё не закончил свои словоизлияния». — Гарри, — пробормотал Дадли, — ты не бойся, я скажу тёте Мардж, чтобы она тебя не ругала. Мне… мне стыдно. Я тут вечером лежал, заснуть не мог и вдруг представил, а если бы мои папа с мамой вдруг… в автокатастрофе… и меня бы отдали кому-то… Я бы… я бы умер, наверное. Я же вёл себя с тобой, как гад последний… Прости. «Поздравляю, — съехидничал Томми. — У твоего родственничка прорезалось критическое мышление». А я так онемел, если честно. Вот такого от Дадли я точно не ожидал. В каноне до него что-то дошло только тогда, когда Орден решил спрятать Дурслей от Волдеморта, то есть лет в шестнадцать, по-моему. А тут… Оказывается, Дадли не чужды тонкие душевные движения, приятно однако. — Всё в порядке, Дадли, — улыбнулся я. — Мир. — Мир, — ответил кузен с заметным облегчением в голосе. Потом мы ещё немного поболтали — ни о чём особо, но вполне по-дружески, затем Дадли отправился к себе доделывать домашнее задание, а я занялся подушками для конкурса, чувствуя, как возвращается душевное равновесие. Пока я подбирал лоскутки и набивку для будущих подушек, Томми объяснял мне суть понятия «Наставник» в волшебном мире. Оказалось, что это особый дар, причём не так уж часто встречающийся. Наставник — это маг, который может передать свои знания максимально точно и доходчиво, причём со стопроцентной успешностью. Чаще всего Наставники занимаются именно обучением, но могут выбрать любой другой вид деятельности, достигая во всём высоких результатов. Является ли Мастер в какой-либо дисциплине ещё и Наставником можно судить по количеству учеников, также добившихся высоких результатов. М-даа, получается, что если Фламель — Наставник, то Снейп… во всяком случае, канонный Снейп — явно нет. Более того, если сравнивать Снейпа и Слизнорта — то второго можно назвать Наставником с куда большим основанием. А что? Таланты находил? Находил. Пристраивал их к делу? Пристраивал. А некоторое тщеславие — вещь вполне простительная. М-да, похоже, что и у Волди способности Наставника были — не зря же он в преподаватели просился. И летать без метлы Снейпа тоже Волди обучил. Талантливый был мужик, не отнимешь… Работал бы себе в Хогвартсе, детишек обучал, кругом одна сплошная польза. Так нет, вмешалась борода с колокольчиками… Ох, борода многогрешная, как-то слишком тебя много, прямо хоть кличку давай — Вездессущий*… Кстати, способности Наставника были у Гарьки и в каноне — учил же он оболтусов из ОД, и не без успехов. А то, что сам знал мало, — так тут не только его вина. Ладно, Наставник, так Наставник, с этим всё ясно. Что с мисс Фигг делать-то? С одной стороны ничего фатального делать не хочется — и не потому, что мне старую сквибку жаль. Вот не жаль ни капельки, как только вспомню, как она таким елейным голосом говорит Дамблдору, что родственнички со мной не так строго обращаются, как хотелось бы… так что извините, мисс Фигг, я ничего плохого не хотел, вы сами нарвались. Нет, ничего фатального я делать не планировал по той простой причине, что этот соглядатай мне известен, а кто его сменит — непонятно. Возможно, это будет Мундунгус Флетчер, которого можно вычислить достаточно легко, а, может, вообще кто-то другой, по канону мне незнакомый. И тогда шансы спалиться резко возрастают, а мне это нужно примерно так же, как рыбе зонтик. Но вот устроить мисс Фигг длительное попадание в больницу — это запросто. Вот и настойка на невинно убиенных пчёлках пригодится. Обработаю, скажем, дверную ручку, чтобы никто больше не пострадал — из обитателей Тисовой к сквибке в гости никто не ходит, а если снова кого-нибудь из магов занесёт — так кто сам себе злобный Буратино? Решено, так и сделаю. А заодно, когда пойду в следующий раз с Петуньей в гости к викарию — нарву потихонечку кошачьей мяты. Настойку сделаю. Ну и всякие случайности типа банановых шкурок на дорожке у дома тоже никто не отменял. Так что будет старой сквибке не до меня… Жестоко? Конечно, жестоко. Только вот когда меня в это тело занесло, там было уже с полдесятка сросшихся переломов. Если бы не магия, спасавшая Гарьку до определённого предела, он бы отбыл в лучший мир значительно раньше. Вот реально не понимаю — зачем всё это Дамблдору? Понятно, что будущий Герой должен был быть запуганным, забитым и внушаемым и чувствовать бесконечную признательность к тому, кто его привёл в волшебный мир, но так можно было получить либо труп, либо овощ. Или это у Дамблдора такие представления о воспитании странные? Хотя… Когда он там родился? В девятнадцатом веке? Тогда с детьми не особо церемонились, а уж с сиротами… Я припомнил приснопамятного Оливера Твиста и только вздохнул. Ведь те джентльмены из попечительского совета, которые чуть не отдали беднягу Оливера в ученики к трубочисту, имевшему привычку бить подмастерьев смертным боем и всячески над ними издеваться, тоже искренне считали, что творят добро и способствуют исправлению «порочной натуры» мальчика. Может, и Дамблдор считает, что побои — это часть необходимого воспитания, чтобы сирота вырос тихим, кротким и послушным? Не знаю, но мне такая воспитательная система совсем не по вкусу. И плевать, какие там у Дамби были побуждения — я постараюсь рассчитаться за всё. «Гарри, поздно уже, — напомнил Томми. — Хватит шить, пальцы заболят». Я удивлённо встряхнулся и убедился, что каким-то образом сумел совместить эти не особо весёлые раздумья с работой. Вырезал основную форму подушек, сметал, подготовил набивку и даже вырезал лоскутки для мышиных и кошачьих фигурок. Да я просто метеор… Теперь можно разложить лоскутки и зачаровать иглу, чтобы наружные швы были красивыми и аккуратными. Удобная вещь — магия, причём меня больше восхищают всякие бытовые примочки. Понятно теперь, как одна Молли Уизли могла худо-бедно обслужить свою ораву, да ещё и умудрялась, если верить фанфикам, плести интриги и варить всякие нехорошие зелья типа Амортенции. Пальцы я действительно перетрудил, так что пришлось потратить какое-то время на то, чтобы размять их, а потом, по подсказке Томми, я просто закрыл глаза и представил, как тонкие серебристые жгутики магии оплетают мои руки. Эффект был мгновенный — пальцы перестали ныть, исцелились все мелкие порезы и уколы иголкой. Ну, вот и славно. А теперь стоит наведаться к Секстусу Северусу, благо Дурсли уже угомонились. Опять я припозднился. Я забрался в свой тайник, отыскал там бутылочку с пчелиной настойкой, хотел наведаться на кухню, чтобы подобрать кое-что для достойной встречи Злыдня, но потом решил сделать это завтра. А пока я снова переоделся в старые джинсы Дадли и куртку с капюшоном и выскользнул из дома, предварительно убедившись, что Дурсли спят. Секстус Северус мне обрадовался, но очень удивился. Ему казалось, что после вчерашнего я буду отсыпаться сутки-другие. Наивный… Кто бы мне позволил? Но Секстус заявил, что я очень сильный. Типа, будь я менее силён, то приходил бы в себя куда дольше. А потом заявил, что заклинания мне сегодня тренировать всё равно не стоит: я — ребёнок, магическое ядро нестабильно. Но выслушать меня он не отказался. А когда я передал разговор мисс Фигг и Дамблдора… тут уж Секстус Северус вновь сказал много и красочно. Но вряд ли в приличном обществе можно было процитировать хотя бы часть этой речи. А потом из-за ящиков была извлечена клетка с Петтигрю и мы с Секстусом сначала сняли Стазис, а затем вернули Петтигрю человеческое обличье. Что характерно, крысюк удрать больше не пытался, только смотрел на нас обречённо и с некоторой надеждой. — Ты всё-таки решил убить меня, Гарри Поттер? — спросил он глухо. — Не надейся, — отрезал я. И достал из рюкзака несколько бутербродов с сыром и термос с кофе. И то и другое я подрезал** у Дурслей, перед тем, как уйти.  — Угощайся, Питер. Ты ведь наверняка ничего такого не ел давно. Питер даже и не подумал изобразить гордую несгибаемость, он жадно схватил один из бутербродов и вонзил в него зубы. Честное слово, у него на глазах в этот момент просто слёзы показались. А уж когда он почувствовал запах кофе… — Спасибо, Гарри, — вздохнул Петтигрю, смолотив всё до последней крошки и явно жалея, что термос нельзя вывернуть наизнанку. — Только с чего такая милость? Я пожал плечами: — Да ни с чего. Конечно, у меня есть пара вопросов, но можешь на них не отвечать, Питер, если влом. Просто я подумал, что у тебя столько лет не было возможности поесть нормальной еды в человеческом облике. Это не жалость. Просто я так захотел. Петтигрю кивнул и сказал: — Спрашивай. Отвечу. — Куда ты дел палочку Тёмного Лорда? — А я не сказал? — удивился Питер. Мы с Северусом и материализовавшимся из медальона Томми синхронно покачали головами. — Спрятал, — сказал Питер. — Там же, в Годриковой Лощине. После того, как убедился, что не могу принять человеческий облик. И колдовать я не мог. Мне эта деревяшка была бесполезна. Так я спрятал её в дупле старого дуба… в лесу, за деревней. Думаю, она и сейчас там лежит. — Покажи мне это место, — требовательно сказал Томми, и Петтигрю замер. Некоторое время Томми пристально смотрел на него, а потом кивнул мне: — Всё, Гарри, я потом покажу тебе, где это. — Второй вопрос, — продолжил я. — За что посадили Сириуса Блэка? — Не знаю подробностей, — торопливо ответил Петтигрю. — Я был в бегах, связей с волшебным миром не имел, клянусь. А газеты крысам не продают. Он нервно хихикнул. Недоговаривает, зараза… — А предположения? — ледяным тоном процедил я. Крыс явно перепугался. — Конечно-конечно, — залебезил он. — Есть предположения. Думаю, что его посадили за моё убийство… — Но он же с тобой не встречался после смерти моих родителей, — удивился я. — Или?.. — Не встречался, — кивнул Петтигрю. — Но, думаю, что Дамблдор… — А Дамблдор здесь с какого боку? — прорычал я. — Дамблдор брал мою кровь… И когда я убегал из Годриковой Лощины… я не сказал, но заклятие директора всё же попало в меня. Я потерял палец… Прости, Гарри, это тогда казалось таким незначительным… Я боялся, что это проклятие, но всё зажило быстро, даже почти не болело. — Вот оно что… — пробормотал я. — Ладно. Спасибо, Питер. А теперь тебе пора баиньки… Питер в ответ только вздохнул, когда я самостоятельно произнёс заклинание, превращающее его в крысу, а чары Стазиса наложил Секстус Северус. После этого я нагрёб в специально взятый мешочек золотых монет, мешочек уменьшил заклинанием и спрятал в рюкзак. На Косую Аллею я планировал выбраться в ближайшее время, затем хотел оттуда переместиться в Годрикову Лощину и поискать палочку Лорда. Я даже не сомневался, что она мне подойдёт, ведь палочки настоящего Гарьки и Лорда были сёстрами. Надо бы уже научиться и палочкой владеть. Так, на всякий случай… Я сердечно распрощался с легионером, который заявил: — Ты почаще приходи. Давно мне так интересно не было. Даже забываю иногда, что я мёртв. Да уж. Теперь главное — мисс Фигг в больницу отправить. И с Мардж разобраться. *Не надо исправлять. Гарька иронизирует. **Не надо исправлять. «Подрезал» в смысле «украл».