На самом деле, мне уже пришла в голову одна мысль — может, удастся договориться с книззлами? Если они немного подостают Злыдня… а Злыдня тётушка Мардж очень любит… Может, она соберёт вещички и уберётся отсюда пораньше? В идеале — вообще завтра с утра? Нет, этот идеал недостижим, она не уедет, пока не убедится, что Вернон меня примерно наказал.
С другой стороны, мне не то, чтобы её жаль, но я понимаю, что вся стервозность и злобность Мардж не от хорошей жизни. Живёт одна, из близких существ — только собаки, для замужества — возраст уже не тот, да и кто её замуж возьмёт — с такой-то внешностью… Любимый брат явно больше о своей семье думает, хоть и терпит сестрицыны закидоны. Только и радостей — невестку потроллить да над нелюбимым племянником поиздеваться. К тому же этот племянник вызывает негативные чувства сам по себе. Ну да, Мардж же не знает, что была волшебницей…
Хотя, все её жизненные трудности её же редкостной подлючести не извиняют. И если Томми говорит, что Мардж представляет для меня угрозу — ему стоит поверить и не пытаться примириться со злобной тёткой — может выйти себе дороже. А значит — к книззлам, к книззлам…
Я высунул нос из своей комнаты и прислушался. Наверху было тихо, Вернон и Мардж довольно мирно переговаривались в гостиной, так что я пробормотал:
— Экс нихило, нихил фат!*
Ещё одна древнеримская примочка от Секстуса, которую я освоил пару дней назад. Эта фразочка, если произнести её особым образом, а в конце щёлкнуть пальцами, делала того, кто её произносил, невидимым и неслышимым как минимум на час. Отменялось это заклинание той же фразой, только слова произносились в обратном порядке, и щелчок пальцами следовал не в конце, а в начале. Работает прекрасно, уже убедился.
Так что я запечатал дверь Коллопортусом и потихонечку стал спускаться по лестнице. Проходя мимо гостиной, я услышал обрывок разговора Вернона и Мардж.
— Отдай мальчишку в приют, Вернон, этот гадёныш плохо влияет на Дадли, — ворчала Мардж.
— Не придумывай, Мардж. Он — племянник Петуньи. Мы не можем просто так отдать его, — отозвался Вернон.
— Петунья то, Петунья сё, — фыркнула Мардж. — Ты слишком балуешь свою драгоценную жёнушку… А вот она тебя так не ценит…
— Мардж, — устало вздохнул Вернон, — когда ты уже прекратишь цепляться к Петунье? Она прекрасная хозяйка, замечательная жена и хорошая мать. Я понимаю и ценю всё, что ты для меня сделала, но… Не лезь в мою семью. Оставь Петунью в покое. Я — женатый человек. Смирись с этим, Марджи, и всем нам станет легче.
Ого… а Вернон оказывается не дурак, прекрасно весь расклад понимает. Но, видно, и у него понималка кончается. Не дави на него, Мардж, а то ведь последнего близкого человека потеряешь… С кем тогда останешься? Со Злыднем? Хотя… вроде у неё в каноне поклонник был, какой-то полковник в отставке. Видимо, не наступило ещё это время. Или здешняя Мардж стервознее канонной? С моей точки зрения — так оно и есть, но кто их знает, английских полковников в отставке.
— Ты прогоняешь меня, Вернон? — спросила Мардж после паузы. Какая-то часть меня чуть не завопила: «Да! Да! Гони её, Вернон, пусть катится!»
Увы, я прекрасно понимал, что это невозможно. Ох, как все запуталось… Интересно, как будет выпутываться Вернон?
— Мардж, — вздохнул Вернон, — ты моя единственная любимая сестра. Как я могу тебя прогнать? Не цепляйся к Петунье — она моя жена и мать моего сына, и я не собираюсь рушить свой брак. И мальчишка… Мардж, ради всего святого, ему восемь лет! Не надо его обижать! Что бы ты сказала, если кто-то отозвался о наших родителях в таком тоне, как ты об его родителях?
— Наши родители были святыми людьми! — всхлипнула Марджори. — О них никто не может сказать ни одного плохого слова!
— А он не помнит своих, — ответил Вернон. — Какими бы они ни были — пусть думает о них хорошо. Они мертвы, Мардж, а мёртвые всегда правы.
— Давно ли ты так заговорил, братец? — ехидно спросила Мардж. — Ещё недавно ты ненавидел мальчишку так же, как и я.
— Верно, — отозвался её собеседник. — Но я много думал. И понял, что был неправ. Знаешь, с тех пор, как мы стали лучше относиться к Гарри, он практически не доставляет проблем. Да и Дадли стал лучше учиться, боксом вот занялся… Прекращай свои придирки, Мардж, к тому же твой поступок за ужином — это уже ни в какие ворота… натравить собаку на ребёнка… Ты понимаешь, что если Гарри пожалуется в школе на плохое обращение, у меня будут большие неприятности? Мардж, тебе нужно сменить обстановку, съездить в санаторий… Ты нуждаешься в помощи… Я готов оплатить твоё…
— Хочешь сказать, что я — сумасшедшая? — начала повышать голос Мардж.
— Конечно, нет, сестричка, — добрым голосом ответил Вернон. — Просто у всех бывают трудные времена.
Слушал бы и слушал… Нет, Вернону мой амулетик тоже явно на пользу пошёл — и разум проклюнулся, и логика… Впрочем, он и так был далеко не дурак — дурак бы не стал владельцем фирмы — это ж не только прибыль, но и геморрой немалый, учитывая английское трудовое законодательство. Недалёкий самодур, каким часто изображают Вернона, просто разорился бы в первые полгода. Конечно, он не ангел, но и не тварь последняя. Нормальный мужик, слегка подвинутый на собственной нормальности. Сейчас, когда нет прямого ментального воздействия, это вполне себе заметно.
А вот Мардж… С ней сложнее… Не знаю уж, кто (или что) лишил её магии, но психику это женщине повредило капитально. Похоже, она даже не слышит вполне логичных слов брата. М-да, прав Томми, так просто эту ситуацию не разрулить. Но извините, мисс и мистер Дурсль, мне пора…
Я осторожно покинул дом и отправился к дому мисс Фигг. Кошачья банда была на месте, корм съеден, лотки переполнены. Вот ведь вредины, всё равно на улицу ходят, но лотки как не пометить? Святое дело же…
— Привет, кисы! — поздоровался я, отменив заклинание. Книззлы на это откликнулись дружным:
«Мряв!»
— Голодные? — продолжил я конструктивный диалог.
— Муооо!!! Мррууооо!!! — ответил разноголосый хор, а их вожак, мистер Лапка, подошёл ко мне и требовательно ткнулся головой в ногу, а потом поднял на меня хитрющие жёлтые глаза и пробасил:
— Мруууу!!! Муооо!!!
— Сейчас, сейчас, — отозвался я и отправился привычным уже маршрутом на кухню.
Корм я в миски разложил, воды налил и, пока книззлы дружно уничтожали хрустящие подушечки, отыскал в кладовке большой мешок с гранулами для лотков и поменял в них благоухающее содержимое на свеженький наполнитель.
Книззлы к тому времени уже покончили с ужином, и я насыпал им вторую порцию, пояснив мистеру Лапке:
— Это на завтра. Мало ли, прийти не сумею.
— Уууумф? — удивился мистер Лапка.
— К дяде и тёте в гости тётя Мардж приехала, — бесхитростно пояснил я. — И Злыдня с собой привезла. Помните Злыдня? Это её бульдог.
— Муааа!!! — издали боевой клич книззлы, подняв хвосты трубой. Видимо, невоспитанный собакен и их достал. Ладно, куём железо, пока горячо…
— Мистер Лапка, — проникновенно сказал я, — а вы можете выполнить одну мою просьбу?
— Мя? — вопросительно взглянул на меня книззл.
— Скажите, вам нравится Злыдень?
— Мууфф?! — возмутился мистер Лапка. «Ты идиот?» — явственно читалось в хитрющих жёлтых глазах.
— Вот и мне не нравится, — сокрушённо вздохнул я. — А тётя Мардж его очень любит. И если ему здесь будет… нехорошо, то она уедет… и его с собой заберёт. Понимаете? И вам будет хорошо, и меня лишний раз никто не обидит…
— Мммуууааа… — вальяжно протянул мистер Лапка, а в глазах остальных книззлов загорелся огонёк предвкушения. Действительно, умные животные… И способны превратить жизнь Злыдня в сущий ад, так что тётушка сама уберётся восвояси.
— И ещё, мистер Лапка… — прошептал я. — Мне не хотелось бы, чтобы мисс Фигг, ваша хозяйка, знала о нашем договоре. А с меня лучшая говяжья вырезка, если всё пройдёт, как надо.
А что? Деньги у меня теперь есть, а помощь надо поощрять. Вряд ли мисс Фигг своих котиков вырезкой кормит, не те у неё доходы.
И опять мистер Лапка меня понял. Сначала он пренебрежительно фыркнул в сторону портрета мисс Фигг — типа, кто хозяйка? Она? Это мы здесь хозяева, а она — наша служительница! А потом он басовито замурчал и, вспрыгнув на спинку кресла, потёрся об мою щёку холодным носом, добавив:
— Мии...миит…
— Мясо, — улыбнулся я, погладив книззла по пушистой шёрстке. — Обязательно будет.
— Мряяууу, — закончил наш разговор довольный книззл, и я, распрощавшись с кошачьей гоп-компанией, отправился восвояси, снова пробормотав:
— Экс нихило, нихил фат!
Прежде, чем вернуться в свою комнату, я ненадолго задержался в саду, отыскал бутылку с распылителем, заныканную в альпийской горке, и старательно опрыскал бортики клумб. К утру запах станет слабым и практически незаметным для человеческого обоняния… но не для собачьего. Злыдень и близко к клумбам подойти не сможет, так что Петуньины цветочки в безопасности. А если Злыдень прекратит пакостить на клумбах, что он будет делать? Правильно, отправится лазить по окрестностям и рыться в мусорных баках. Там-то его котики мисс Фигг и встретят… надеюсь.
С этим позитивным настроем я отправился спать — завтра у нас генеральная репетиция, а через пару дней премьера «Красной Шапочки». Естественно, Дурсли придут, как и все остальные родители — так что сыграть надо идеально — буду продолжать лепить образ хорошего старательного мальчика. А если учесть, что я ещё и костюмы придумывать и шить помогал… Думаю, мисс Трамбль это отметит, она тётка справедливая.
Уже засыпая, я подумал, что как бы то ни было, а мою нынешнюю жизнь трудно назвать скучной…
***
Утро прошло относительно спокойно, хотя бы потому, что Мардж не появилась к завтраку. Точнее, она встала рано утром, прогулялась со Злыднем на поводке в парк, поскольку во дворе милый пёсик прогуливаться отказался, а потом отправилась досыпать.
Вернон, явно чувствующий себя неловко, сказал мне:
— Гарри, тебе нужно поработать в саду после школы. Так что после уроков не задерживайся.
— Простите, мистер Дурсль, но я вынужден буду задержаться, — ответил я. — Сегодня у нас генеральная репетиция, так что мы с Дадли задержимся вместе. А потом поработаю, да. Я так понимаю, мисс Дурсль важно видеть, что вы меня наказали?
— Гарри! — начал было Вернон, но потом как-то сдулся, вздохнул и сказал:
— Просто сделай всё, как велено, хорошо?
— Пап! — возмутился Дадли. — Гарри вообще не виноват! Это тётя Мардж начала обзывать его родителей, а потом Злыдня на него натравила! За что ты Гарри наказываешь? Накажи тётю Мардж!
— Дадли Дурсль, помолчи! — сердито сказал Вернон. — Тебя это не касается!
Дадли надулся и стал до ужаса похож на отца, он явно хотел что-то возразить, но я толкнул его ногой под столом и предостерегающе сдвинул брови. Вот только ссор в семье Дурслей из-за меня не хватало.
Дадли запыхтел, как ёжик, но моему невербальному предупреждению внял. А Петунья совершенно неожиданно достала из холодильника остатки вчерашнего торта и положила по небольшому куску Вернону, Дадли и мне.
— Сладкое успокаивает, — невозмутимо пояснила она.
Нет, Петунья растёт в моих глазах всё больше и больше.
***
Школьный день и репетиция прошли спокойно, за исключением нехороших взглядов, которые искоса кидал и на меня, и на Дадли Ник Мэннинг. Похоже, ему всякое лыко в строку, как бы не свихнулся мальчик… Но Бог с ним, с его душевным здоровьем, об этом пусть его мама-папа заботятся, главное, чтобы это не вылилось в пакости мне или Дадли. Не нравится мне этот мальчик, ой как не нравится.
Но в остальном Ник вёл себя вполне прилично, ни к кому не цеплялся, а нас с Дадли вообще обходил чуть ли не по дуге. Дадли же постепенно вливался в нашу компанию и чувствовал в ней себя вполне хорошо. Дети… во всяком случае, большинство детей — существа отходчивые, так что и Клара, и Ларри, и Дик, и Сурия приняли Дадли вполне мирно, увидев, что мы нормально общаемся. А вот Ник остался в одиночестве — Пирс Полкисс всё ещё был наказан, а больше с ним никто в классе не горел желанием общаться.
Но во всяком случае, отрепетировать это нам не помешало, мисс Трамбль была довольна, никто из зверюшек текст не забыл, заключительную песню спели, попадая в ноты, а танец — в такт. В костюме Оленя я был просто неотразим, как выразилась Клара, во мне точно есть что-то оленье…
Я в ответ только хмыкнул — знала бы моя одноклассница, насколько права. Половина генов у меня точно оленья…
После репетиции мы отправились домой — Дадли предстояли занятия в его секции, а мне — работа в саду. Правда, Дадли, которому не давало покоя новообретённое чувство справедливости, рвался мне помочь, но я ему ненавязчиво напомнил, что он пропустил одну тренировку, когда ездил со мной на соревнования. Дадли вздохнул. Оставлять меня в саду, поблизости от Мардж и Злыдня, ему не хотелось. А мне не хотелось, чтобы он встревал в эти разборки, как ни крути, хамка Мардж для него всё-таки родной человек.
Так что после обеда Дадли отправился на тренировку, а я переоделся в его обноски, повязал голову старой тёмно-синей косынкой Петуньи наподобие банданы — солнышко что-то припекало не по-английски — и отправился воевать с сорняками. Стоит ли говорить, что ровно через три минуты в садовой беседке появилась Мардж со Злыднем. Пёсик выглядел слегка потрёпанным, неужели книззлы постарались? Ай, молодцы... Неудивительно, что Мардж своё невоспитанное сокровище с рук не спускает...
Итак, появились Мардж со Злыднем... Тётушка была облачена в белый полотняный костюм, на голове её каким-то чудом держалось плоское соломенное канотье со свисающими с него вишенками, явно знававшими лучшие времена.
Мардж расположилась в беседке со всеми удобствами, поставила перед собой холодную, запотевшую бутылку с имбирным пивом, взяла Злыдня на руки и вперилась в меня немигающим взглядом, намереваясь насладиться каждой секундой моего унижения.
Наивная… Это ей не картошку под палящим солнцем окучивать… и не по сорок вёдер из колодца таскать, чтобы полить в теплице огурцы, помидоры и перцы. Были и такие эпизоды в моей непростой биографии, а тут… Клумбы Петуньи практически в идеальном состоянии, так что всей работы — тут порыхлить, там — травинку выдернуть… Это раньше Гарьку заставляли на них горбатиться, а теперь Петунья почти всё своими силами делает.
Поэтому я, не обращая внимания на Мардж, занялся прополкой, тихонько напевая себе под нос:
— Отгремели песни нашего полка,
Отстучали звонкие копыта…
Пулями пробито днище котелка,
Маркитантка юная убита.
Нас осталось мало —
Мы, да наша боль,
Нас немного и врагов немного.
Живы мы покуда - фронтовая голь,
А погибнем — райская дорога…**
В общем я работал потихоньку и даже увлёкся, Мардж это показалось скучным и она спустила слегка оклемавшегося и восстановившего природную живость характера Злыдня с рук, видимо, надеясь, что он потопчет только что приведённые мной в идеальный вид клумбы. Но моя адская смесь сработала на все сто, к клумбам Злыдень даже не сунулся, зато попетлял по участку и каким-то образом протиснул своё упитанное тело в приоткрытую дверь гаража. И тут я вспомнил о блюде с булочками, дополненными фирменной начинкой от мисс Фигг, и понял, что вечер перестаёт быть томным.
Первые пять минут Мардж не обеспокоилась исчезновением своего любимца. Потом привстала и стала поворачиваться во все стороны. Наконец, она громко позвала Злыдня несколько раз, но он не откликнулся.
— Эй, мальчишка! — рявкнула обеспокоенная Мардж. — Немедленно разыщи Злыдня!
— Мне приказано работать в саду, — индифферентно ответил я и ещё ниже склонился над клумбой. Я-то прекрасно знал, что там Злыдень нашёл в гараже, и никакого желания соваться к нему близко не имел.
— Ах ты дрянной мальчишка! — рявкнула Мардж. — Ты обязан меня слушаться! Иди и разыщи Злыдня!
В дверь выглянула озабоченная Петунья:
— Что ты кричишь, Мардж! Гарри работает, как приказал Вернон, не отвлекай его.
Марджори набрала в лёгкие воздуха и уже готовилась разразиться очередной гневной тирадой, когда из гаража на свет Божий протиснулся Злыдень. И мне реально поплохело, когда я его увидел. Злыдень злобно оскалился, с его клыков капала пена, а глаза покраснели прямо как у Волдеморта в его не лучшие дни. Видимо, зелье, которым были напичканы булочки, оказало на него своё действие самым неприятным образом. А ведь он наверняка всё блюдо сожрал.
Злыдень вперился в меня немигающим взглядом, и я понял, что сейчас он бросится. Ой, сглупил я… Зелье-то наверняка на меня было завязано, вот сейчас меня эта психованная псина и порвёт, как Тузик грелку, а Мардж только порадуется.
Но тут из кустов лениво выплыли мистер Лапка, мистер Пушистик и ещё парочка книззлов поменьше. Извечная ненависть собак к кошкам сработала — Злыдень не стерпел такой наглости и бросился на них с низким басовитым рычанием.
Книззлы моментально вспрыгнули на ветки ближайших деревьев, а потом мистер Лапка прыгнул вниз, вполне в кошачьем стиле залепил Злыдню пару пощёчин когтистой лапой, отчего на морде бульдога выступила кровь, и он, совершенно потеряв берега от ярости и боли, кинулся на обидчика. Схватил, как же… Книззл вновь вспрыгнул на дерево, а за ним тот же манёвр повторил мистер Пушистик, отчего царапин на морде Злыдня только прибавилось.
Петунья, решив не связываться с неадекватными животными, торопливо слетела со ступенек, схватила меня за плечо и попыталась затащить в дом, крикнув Мардж:
— Марджори, он взбесился! Быстрее, в дом, я вызову полицию и ветеринарную службу!
Но Мардж, завидев, что её любимца обижают какие-то паршивые коты, бросилась ему на выручку, причитая:
— Злыдень! Злыдень, иди к мамочке!
Книззлы, явно понимавшие слово «полиция», моментально исчезли в кустах, словно их и не было, а вот Злыдень, оставшийся без объекта агрессии, бросился на ближайшего к нему человека. На Мардж.
*Экс нихило, нихил фат! (лат) — из ничего ничего не выйдет, латинская поговорка. Автор исходит из того, что некоторые латинские изречения, дошедшие до нас, это заклинания древнеримских магов, но, чтобы они сработали, произносить их должен сильный маг, причём особым образом. С добавлением специальных жестов.
**Песня Булата Окуджавы.
