Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное

— Гарри? Ты ведь Гарри, сын Джейми? — спросил мужчина. — Да, — отозвался я. — Это я, мистер Люпин. — Для тебя — Римус, Гарри, — улыбнулся Люпин, как мне показалось, с некоторым облегчением. — Но как ты оказался здесь? — Стихийный выброс, — вздохнул я. — Это какой же силы должен быть стихийный выброс, чтобы из Англии перенести тебя в Канаду? — удивился оборотень. — И почему Сириус не позаботился о соответствующих артефактах, чтобы нивелировать подобные последствия? Я вздохнул. В этот момент рядом зашевелился Конни, открыл глаза — со сна круглые и удивлённые и пробормотал: — Мистер, вы кто? — Я — Римус Люпин, — улыбнулся ему оборотень, — а ты — сын Люциуса Малфоя, судя по всему? — Да, сэр, — ответил Конни, забавно пытаясь разыгрывать светские манеры. — Канопус Альтаир Малфой, с Вашего позволения. Я прикусил щёку изнутри, чтобы не прыснуть. Всё-таки, Конни очень забавный… А Римус несколько удивлённо спросил: — Канопус Альтаир? Но Люциус вроде бы собирался назвать наследника Драко… — Драко, — столь же важно пояснил Конни, — это мой старший брат-близнец. Это он Наследник. — Ого, — улыбнулся Люпин, — Люциусу удалось-таки снять родовое проклятие… Не зря он всё-таки взял в жёны Нарциссу… Хмм… Что-то я не туда свернул. Мальчики, что-то я ничего не понимаю. Как вас сюда занесло? — Мистер Лю… Римус… я так понимаю, что последние Ваши сведения о происходящем в Англии были сведениями о гибели моих родителей? — спросил я. — Да, — нахмурился Люпин. — И я получил их через десятые руки и без подробностей. В то время я был далеко от Англии, а когда попытался вернуться, угодил в одно неприятное место, а потом прямиком сюда. Я насторожился. Неужели и Люпин побывал в той проклятой лаборатории? Но как ему удалось выбраться? И почему он не вернулся до сих пор, посмотреть, как живётся сыну старых друзей? Ладно, все эти вопросы я задам ему позже… а пока… Я коротко рассказал Люпину обо всём — об аресте Сириуса, о том, как я оказался у Дурслей, о том, как со мной обращались, и как после падения с лестницы умер… но потом вновь вернулся к жизни, получив крайне интересные сведения о будущем. Я упомянул и о своём визите в банк, и о ментальных закладках Дурслей, и о поимке предателя Петтигрю, и о странной слежке, организованной Дамблдором, и о знакомстве с Вальпургой и Регулусом. Рассказал я и о двойнике Снейпа, который пришёл за мной в один прекрасный день, и о том, как я оказался в лаборатории, где встретил Конни, и о нашем побеге… Про Томми и Секстуса Северуса я пока умолчал, решив, что не стоит пока выдавать всю информацию, похоже, Люпин был и так ошарашен уже имеющейся. Оборотень слушал внимательно, лицо его было неподвижным, только в глазах вспыхивали жёлтые огоньки, явно не предвещавшие ничего хорошего. А когда я закончил, он зло прошептал что-то на непонятном мне языке. Конни, услышав эти слова, испуганно прижался ко мне. Но Люпин преодолел себя и улыбнулся: — Не бойся, Конни, я не сержусь ни на Гарри, ни на тебя. Но будь проклят тот, из-за которого дети оказались в подобных обстоятельствах. Думаю, что всё дело в том, что ты наверняка подумал обо мне, когда отпустил свою стихийную магию. Ведь так? — Да, — согласился я. — Было такое… Но ведь теперь нам нужно побыстрее вернуться назад, Римус, правда? Там Вальпурга и Регулус! И родители Конни тоже, наверное, с ума сходят! Вы ведь нам поможете? — спросил я, требовательно заглядывая в глаза Люпину. Тот вздохнул: — Помогу. Но быстро вернуться не получится. — Почему? Канада — это ведь не край света! — рассердился я. — Ну хоть весточку подать Вальпурге и Регулусу! — И маме с папой! И Драко! — поддержал меня Конни. Люпин медленно покачал головой. — Боюсь, что и весточку подать получится нескоро. — Но почему?! — вскочил я на ноги. С языка чуть было не сорвались злые слова о трусости и предательстве, но тут Люпин тихим, но твёрдым голосом приказал: — Сядь! Сядь, Гарри! Я сел и закрыл рот. Что-то в интонации Люпина позволило мне подумать, что сейчас меня поджидает очередной сюрприз не самого хорошего свойства. И да, оборотень не подвёл. — Гарри, мы не можем вернуться прямо сейчас, и весточку подать тоже не можем по одной причине… Здесь сейчас 1896 год, Гарри. Мы в прошлом. — Что-о-о?!! — вырвалось у меня. — Как это? Почему? Мы что, навсегда здесь останемся? Конни опустил голову и стал тихонько всхлипывать. Ну да, психика у пацана не железная, столько всего сразу навалилось…  — Мама… — прошептал Конни. — Папа… Драаакоо… — Тише, Конни, — мягко сказал Люпин. — Не надо так расстраиваться. Мы сможем вернуться. Но чуть позже. Шаман Крик Ястреба поможет нам. Вы даже не представляете, мальчики, какой это могущественный маг… Однако со временем справиться не так просто. Но теперь, с вашей помощью, мы сможем вернуться раньше, потому что вы — сильные маги. — А вы, Римус? Вы — тот самый Старший, о котором говорил Маленький Гром? — спросил я. — Он говорил, что Старший — англичанин. Люпин улыбнулся и покачал головой: — Да, Старший — англичанин, и в данный момент — это я. И я очень многим обязан Крику Ястреба. Он меня спас… Назвал своим приёмным сыном. Но он сразу сказал, что когда настанет время, я должен буду покинуть Ок-Йе-Нечка. — То есть, — переспросил я, — мы сможем вернуться? — Да, — улыбнулся Люпин, — сможем. Я так долго ждал этого… И так терзался неизвестностью. Как выяснилось, не зря терзался. — Но тогда… Что же произошло с вами, Римус? Как вы оказались здесь? Люпин вздохнул и стал рассказывать. Первая часть его рассказа — о Мародёрах и попытках найти артефакт Гермия Трижды Величайшего — была мне уже известна. Но вот дальше… дальше всё было гораздо любопытнее. — Свадьба твоей тёти была последним событием, когда Мародёры собрались вместе в последний раз. Они с Верноном показались нам вполне приятными и адекватными людьми, и я даже порадовался за Лили, которой удалось сохранить связь с семьёй. Обычно, у магглорожденных с этим проблемы… Но что-то я снова ушёл в сторону… — продолжал рассказывать Римус. — Через несколько дней после свадьбы я уехал в Европу — один старый знакомый пообещал мне добыть разрешение побывать в Нурменгарде. — Вы хотели встретиться с Геллертом Гриндевальдом? — спросил я. — Да, — кивнул Люпин. — Понимаешь, к тому моменту у Джейми и Сири возникли стойкие подозрения, что Дамблдор — это не совсем Дамблдор. — И вы решили, что в знаменитой битве Гриндевальд как-то умудрился занять тело Дамблдора? — задумчиво произнёс я. — Ну да, честно говоря, это самое логичное из предположений, — ответил Люпин. — До своей эпичной победы Альбус Дамблдор талантами не блистал. Нет, уровень у него всегда был достаточно высоким, но чтобы называться Великим… И близко не было. Он был Мастером Трансфигурации, прекрасным преподавателем, но мне всегда казалось, что это его потолок… А вот потом… Потом, как вспоминал лорд Блэк, в первые годы после победы над Гриндевальдом рядом с Дамблдором даже находиться было сложно — так фонило силой… Потом, правда, это прекратилось, но сам факт… К сожалению, старшее поколение семей, с подозрением относившихся к Дамблдору, заболело драконьей оспой и умерло... тоже как-то подозрительно быстро. Лорд Принц, лорд Малфой, лорд и леди Поттер… Загадочно погиб лорд Орион Блэк… Мы остались без поддержки старших. Но мы и не думали сдаваться. Джейми и Сири были фактически под колпаком у Дамблдора… пока я буду называть его так… поэтому в Европу должен был отправиться я. Английские маги традиционно презирают оборотней, поэтому за мной после Хогвартса не было строгого надзора и у меня было больше свободы. — И что дальше? — нетерпеливо спросил я. — Вы были в Нурменгарде? Вы встречались с Гриндевальдом, Ремус? — Думаю, что был, — вздохнул Люпин. — И наверняка узнал там что-то такое… Неприятное для Дамблдора. — Думаете? — удивился я. — Но что случилось? — Видишь ли, Гарри, — вздохнул Люпин, — моё последнее воспоминание, которое удалось восстановить, это то, как я стою перед воротами Нурменгарда. Дальше — провал. А следующее воспоминание — лаборатория. — Та самая? В которой были мы? — спросил я. Люпин пожал плечами: — Не знаю. Скорее всего, судя по твоему описанию. Я не могу сейчас сказать, долго ли там находился. Меня практически постоянно держали в антимагических браслетах, ставили опыты… Их приводила в восторг моя природная регенерация… И я ничего не мог сделать. Даже когда они изредка снимали браслеты, колдовать я не мог. Лаборатория очень грамотно расположена была — в магически отрицательной зоне, очень редкая аномалия. — Но как Вам удалось бежать? — спросил Конни, напряжённо слушающий наш разговор. Может, он и не всё понимал, но соображал неплохо. Ну да, есть в кого… Канонных Малфоев нельзя назвать дураками. — Думаю, — ответил Люпин, — так же как и вам. Случилось так, что меня не трогали целую неделю, я получил возможность хорошенько обдумать способ побега. Оказалось, что, хотя я не мог колдовать, моё магическое ядро никуда не делось, магия накапливалась, а потом, после опытов, словно уходила в никуда. — Ловушка Магии? — спросил я. — Да, — кивнул Люпин. — Ты молодец, Гарри, быстро сообразил. А вот мне понадобилось для этого несколько месяцев сущего Ада. Меня извиняет только то, что они боялись меня… и постоянно держали на препаратах. Но эти две недели… За это время я сумел привести себя в относительный порядок и понял, что если я хочу сбежать, то должен использовать стихийную магию. Мне в определённом смысле повезло. Будь на моём месте взрослый маг, он не смог бы этого сделать. Взрослые маги подчиняют себе собственное волшебство, они не могут «накапливать» стихийную магию и устроить выброс даже сознательно… иначе Азкабан был бы пуст. Но я-то — оборотень, причём оборотень, которого научили жить в гармонии со своим зверем, оборачиваться не только в полнолуние, а когда захочу, и не терять разума в зверином облике. А это требует постоянного применения стихийной магии, как ни странно… — Простите, что перебиваю, Римус, — быстро заметил я, — значит ли это, что анимаги тоже могут применять стихийную магию таким образом? — Ну да, — кивнул Люпин, — именно поэтому Министерство и требует регистрации анимагов… При совершении преступления анимага помещают на особый уровень Азкабана, где расположены блокирующие стихийную магию артефакты. — А если анимаг — незарегистрированный? — вновь спросил я. — Тогда у него есть шанс оказаться на общих уровнях и сбежать, — улыбнулся Люпин. — Но для пробуждения стихийной магии анимагу требуется какое-нибудь сильное потрясение… Ох, ты, ёперный театр! Вот она — разгадка побега Сириуса в каноне! Дело не только в том, что он мог превращаться в собаку… то есть, он проводил много времени в собачьем облике, чтобы избежать воздействия дементоров, таким образом, вновь пробуждая стихийную магию, а когда увидел газету с колдографией Петтигрю и прочитал статью… ему Фадж, кажется, газету отдал… то произошёл стихийный выброс — и оп-ля, Бродяга сделал ноги! Понятно, почему он не сбежал раньше… и почему удрал, когда увидел виновника гибели Лили и Джеймса. Увидеть предателя, считавшегося мёртвым… да ещё в семье преданных сторонников Дамблдора — это разве не сильное потрясение? Так что неправы те, кто считает, что Бродяга мог сбежать чуть ли не сразу — не мог он! — Гарри, ты в порядке? — озабоченно спросил Люпин. — Да, — кивнул я, — простите, Римус, просто немного задумался. Ваш рассказ… Вы не могли бы продолжить? Это очень интересно. Люпин улыбнулся, мгновенно помолодев и став удивительно похожим на собственную колдографию больше, чем десятилетней давности. Ух, какой он всё-таки в этой реальности симпатичный… Никакого сходства с актёром, исполнявшим его роль. — Так вот, — продолжил Люпин, — за эти две недели я смог привести голову в порядок и придумал способ побега. И я стал прикидываться совсем больным, слабым и измученным. И, хотя моя регенерация продолжала оставаться на прежнем уровне, люди видят то, что предпочитают увидеть… Они не планировали оставлять меня в живых, но дозу лекарств снизили, поскольку я меньше стал отдавать магии в Ловушку. Они же не могли догадаться, что я копил стихийную магию… Поэтому они хотели выжать меня досуха и усыпить, словно бешеного пса. С другими они так и поступали… — Там были и другие? — спросил я. — Были, — грустно отозвался Люпин. — Не знаю, сколько их было всего, меня практически всё время держали в четырёх стенах или в лаборатории на опытах, но кое-что я всё-таки видел. Двое магов — мужчина и женщина… И обоих я знал. Они были англичанами, Гарри… Женщина закончила Хогвартс на два года раньше меня, Мэган Роузвелл, магглорожденная с Хаффлпаффа, сирота из приюта… имени мужчины я не знал, но видел его в Лютном. Он не учился в Хогвартсе, работал в одной из лавчонок Лютного… тоже сирота. Думаю, что у обоих взяли магию с помощью Ловушки, а потом их и убили. И ещё, после одного из опытов они думали, что я в беспамятстве, но я слышал… Тот, кого называли «профессор»… он говорил, что от взрослых немного толка, к тому же они опаснее… лучше полностью переходить на работу с детьми, которым можно просто стирать память, чтобы после возвращать родителям, о грязнокровках никто беспокоиться не будет. Я только зубами скрипнул. Явно после побега Люпина «профессор» переключился на детей. Стоп… Тётушка Мардж! А уж не здесь ли она потеряла свою магию? Потом ей стёрли память и вернули родителям, но, лишённая того, что ей принадлежало от рождения, она выросла в неадекватную, неуравновешенную женщину, которая постоянно стояла в шаге от сумасшествия. Как версия — годится, однако лучше расспросить Вернона, вдруг он помнит о каком-нибудь происшествии с сестрой… Но Мардж старше Люпина, значит ли это, что они с самого начала использовали детей, просто не в таком количестве? Надо это разузнать… Но для этого надо сначала вернуться… Угу, из 1896 года… Но Люпин сказал, что это возможно. Что ж, будем надеяться… А Люпин продолжал свой рассказ: — Итак, я стал «копить» стихийную магию. На это ушло долгих три недели… И, поверь, это были ужасные три недели… Решив, что я и так уже умираю, эти «исследователи» совершенно перестали стесняться в средствах. Я просто не могу описать всего, что со мной проделывали — такое нельзя рассказывать детям. И однажды, после того, как я оказался в своей камере после одного из опытов… мне показалось, что я слышу плач ребёнка… он умолял его отпустить, звал маму, а потом плач прервался — резко, словно ножом отрезали. Это и послужило последней каплей… Я отчаянно пожелал оказаться как можно дальше от этого места, в безопасности… И потерял сознание. Очнулся я уже в лесу — беспомощный, слабый, не могущий пошевелить ни рукой, ни ногой… Я снова впал в забытье, а очнулся уже у Ок-Йе-Нечка… Они подобрали меня в лесу и принесли к себе, почуяв, что я тоже оборотень. Хотя… это ничего не значило, они постарались бы спасти любого, кто нуждался в помощи, такие уж они… Шаман Крик Ястреба выходил меня. Представь моё потрясение, когда я узнал, что оказался в прошлом. — Но как так вышло? — спросил Конни. — Мистер Римус, я так понял, что нас «притянуло» к Вам из-за того, что об этом подумал Гарри… Но как Вы оказались здесь? — Мы вместе с Криком Ястреба думали над этим, — задумчиво произнёс Люпин. — Дело в том, что когда предки Ок-Йе-Нечка перебрались в Канаду, они создали магически защищённое пространство — Долину Двух Рек — где мы сейчас и находимся. В Долину было два входа, ныне они запечатаны, но один из них можно «открыть». Произошло это в 1896 году и с тех пор в Долине Двух Рек продолжается один и тот же год… Не спрашивайте меня, как это возможно, я не знаю. Но жизнь здесь идёт своим чередом — времена года сменяют друг друга, обитатели Долины рождаются, растут и умирают, но технически это всё равно 1896 год… Однако, открыв «запечатанный» вход, можно попасть именно в то время, которое сейчас течёт в реальности. Но для того, чтобы выйти отсюда, необходимо подходящее время и не менее трёх сильных магов. Но до недавнего времени у Ок-Йе-Нечка было только двое таковых — Крик Ястреба и я. Только шесть лет назад родился третий — он ещё ути, малыш, не имеющий имени… Так что мне оставалось только ждать, пока он подрастёт. Но теперь… теперь и вы, и я сможем вернуться раньше — ты, Гарри, достаточно силён, чтобы участвовать в обряде… То есть, будешь силён, когда справишься с последствиями магического истощения. Это полгода, не меньше… — Я справлюсь раньше! — выкрикнул я, вспомнив о словах Томми. Люпин покачал головой: — Я не хочу рисковать тобой. И ещё… мне нужно привыкнуть к мысли, что пришло время покинуть тех, кого я полюбил… — Простите, — пробормотал я. — Но всё-таки, я так и не понял, как Вы оказались здесь, Римус. — Это ты прости, я объясняюсь слишком путано, — вздохнул оборотень. — Так вот, в Долину Двух Рек существовало два «входа». И один из них находился на землях племени, родственного Ок-Йе-Нечка, но не в Канаде, а на территории США. Оно называлось Ок-Йе-Райя, племя оборотней-рысей. Более того, там было Место Силы племени, где шаманы проводили обряды… Из рассказов Крика Ястреба, я понял, что это племя отказалось следовать в резервацию, и тогда на них напали… напали американские солдаты, чтобы уничтожить всех. Воины вступили в сражение, шаманы удерживали этот «вход», чтобы могли спастись женщины и дети. Женщины и дети спаслись, воины погибли все до единого, а шаманы перед смертью прокляли это место, лишив его магии и запечатав «вход». — Понятно, — протянул я. — А потом на этом месте построили эту проклятую лабораторию… А Вы, воспользовавшись своей стихийной магией и желая оказаться в безопасном месте, на время «распечатали» вход… а поскольку здесь — прошлое, то в прошлое вы, Римус, и попали. — Ну да, — согласился Люпин, — как и вы. Но теперь нет ни этой лаборатории, ни «входа». Адеско Файер наверняка превратило всё в яму, полную оплавленной земли. И не могу сказать, что меня это сильно огорчает. По заслугам и честь. — Меня тоже, — мрачно произнёс я. — Но, Римус, у Вас нет догадок — кто эти люди из лаборатории и с кем они связаны? — Есть, — кивнул Люпин, — и я непременно ими поделюсь. Но сейчас мне придётся прерваться, потому что вас пришёл осмотреть Крик Ястреба. Так что на сегодня мой рассказ окончен.