Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное

Мои дорогие! Спасибо всем, кто помог автору! Проблема с интернетом решена, всё хорошо! — Что? — прошептал я. — В магической коме? Нет… Леди Вальпурга, почему вы не сказали мне сразу? Почему? — Не хотела тебя сразу расстраивать, Гарри, — вздохнула женщина. — То, что ты всё-таки нашёлся — это такое счастье. Ты ещё увидишь Сири, малыш… В таком состоянии он может пробыть долго… пока… пока… Леди Вальпурга вздохнула, не в силах продолжать. В гостиной повисла тягостная тишина. Римус явно хотел что-то сказать, но потом просто охнул и закрыл лицо руками. Я его понимал. Их теперь осталось двое. Он и Снейп. Не считать же эту мерзкую беглую крысу Петтигрю… Кстати, а что со Снейпом? Я немедленно озвучил этот вопрос и получил ответ: — Сев на Гриммо, — сказал Регулус. — Он ищет… ищет, как одержимый, хоть какой-то способ помочь Сири. Даже Дамблдор не смог удержать его в Хогвартсе… Но пока он не смог найти ничего. — И что? — вырвалось у меня. — Неужели надежды нет? Совсем? — Если бы была хоть малейшая надежда — я бы не стала забирать Сири из Мунго, — вздохнула Вальпурга. — Сметвик был готов провести любой ритуал, если бы это могло помочь Сириусу. Регулус перевернул библиотеки Блэков, Малфоев, Лонгботтомов… Но, увы… Ничего… И лучшие целители сказали, что из этой комы сына вывести невозможно. — Дементор выпил его душу? — в ужасе спросил я. — Целитель Сметвик не утверждает этого окончательно, — вздохнул Регулус, — он говорит, что некие нюансы, которые он ощущает, отличают Сири от обычных заключённых, поцелованных дементорами. Но этих нюансов недостаточно, чтобы вывести Сири из комы. — Я перевезла Сири на Гриммо, — слишком спокойным голосом сказала Вальпурга. — Но я не знаю чуда, которое сможет его спасти. «А я знаю! — неожиданно возникла у меня в голове реплика Томми. — Гарри, ты болван! Ты забыл про Гекату!» А ведь точно! Я же могу обратиться к Гекате. Всего один раз, но могу. Не знаю, кого мне захочется спасти в будущем, может быть, я пожалею о потраченном шансе, но сейчас, глядя на тщательно скрываемое горе Вальпурги и боль в глазах Регулуса, я просто не мог поступить иначе. Если вернуть душу Сириуса сможет только Геката — значит, так тому и быть. «Спасибо, Томми!» — отозвался я, а вслух сказал: — Простите, лорд Малфой, леди Малфой, но я вынужден откланяться. Передайте Конни, что всё в порядке, и я постараюсь навестить его в самое ближайшее время. — Гарри? — удивился Регулус. — Ты куда собрался? — Леди Вальпурга, Регулус, — ответил я, — давайте вернёмся на Гриммо. Мне нужно увидеть Сириуса, и чем скорее, тем лучше. — Ты хочешь сказать, что можешь помочь ему? — с неожиданно вспыхнувшей надеждой спросил Регулус. — Римус, может быть, применить что-то из магии того племени, где вы жили? — Я такого не смогу, — ответил Римус. — Это не моё. А вот с Гарри шаман действительно занимался некромантией, так что, он и в самом деле может предложить что-то стоящее. Регулус и леди Вальпурга неверяще переглянулись, и в их глазах медленно стала загораться безумная надежда. — Думаю, — сказала Вальпурга, — что Гарри прав. Нам стоит как можно быстрее вернуться на Гриммо. Может быть, он и впрямь сможет помочь… — Можно и мне тоже отправиться с вами, леди Вальпурга, — предложил Римус. — Если понадобится какое-то зелье… Я смогу помочь Севу. — Хорошо, — кивнула женщина. — Идёмте же. Короткое путешествие по камину — и мы уже на площади Гриммо. За эти несколько месяцев дом практически не изменился внешне, а вот внутренне… Я чувствовал поселившуюся в нём тоску и боль, но ничего, ничего… Надеюсь, что я смогу помочь. — Гарри, Сириус сейчас в его прежней комнате, — тихо сказала Вальпурга. — Думаю, что и Северус там же. Ты поднимешься к нему? — Да, — кивнул я. — Регулус проводит тебя и Римуса, — тихо сказала женщина. — Мне… мне нужно немного отдохнуть… Ну, всё правильно, какая бы ни была Вальпурга хладнокровная, она же не железная. Она просто боится снова увидеть сына и услышать мои слова, о том, что ничем не смогу ему помочь. Женщина тихо уселась на диван, моментально подлетевшая к ней домовушка протянула ей хрустальный флакон с зельем. Успокоительное, наверное. Выпив зелье, Вальпурга чуть заметно поморщилась, прикрыла глаза и откинула голову на спинку дивана. Мы же поднялись на второй этаж, и Регулус распахнул перед нами двери комнаты Сириуса. Картина, в целом, была вполне ожидаемой. В стильно и дорого обставленной комнате (никаких кричащих гриффиндорских цветов!), на широкой кровати лежал бледный молодой мужчина. Лицо его было страшно худым и измождённым, глаза закрыты, длинные кудрявые волосы рассыпались по подушке. Домовики постарались — они уложили Сириуса в белоснежную постель, облачили в чистую мягкую рубашку, отмыли и расчесали длинные волосы, даже побрили. Впечатление всё равно было жутковатым — лежащий на кровати с закрытыми глазами Сириус выглядел таким истощённым, что на память сразу приходили блокада и Освенцим. Ужас какой-то… Нет, я понимаю, что далеко не все сидящие в Азкабане невинные овечки, но… Я вспомнил Сириуса из воспоминаний Петтигрю — юного, красивого, синеглазого, с копной фирменных блэковских кудрей цвета воронова крыла… и вот это… вот такое… просто ужас какой-то… Возле кровати Сириуса стояла тёмного дерева тумбочка, заставленная большим количеством флаконов для зелий. Собственно, сам зельевар тоже обнаружился тут — права была леди Вальпурга. Он спал в глубоком кресле рядом с постелью больного, с колен соскользнула старинная книга в кованом переплёте с застёжками, невообразимо древняя, написанная пером на настоящем пергаменте, а не на том недоразумении, которое маги именуют пергаментом сейчас, то есть на пергаментной бумаге. Чёрт, чушь-то какая в голову лезет… В общем, спальня Сириуса выглядела вполне ожидаемо, за одним исключением. У изголовья лежащего Сириуса маячил… самый настоящий призрак, серо-жемчужный, видный довольно слабо, но призрак. И это был сам… Сириус — худой, взлохмаченный, в каких-то жутких лохмотьях. Он неподвижно парил над кроватью с самым безнадёжным выражением лица, а увидев нас, оживился: — Рим! Рим! Я здесь! Ты меня видишь? Рим, пожалуйста! Я не могу вернуться в тело, что-то держит меня! Рим, помоги! Рим! Римус никак не реагировал, продолжая с жалостью смотреть на лежащего Сириуса и спящего Северуса. А потом он сказал: — Уж не знаю, чем ты сможешь помочь, Гарри. Сам Крик Ястреба не помог бы… — Гарри? — немедленно отреагировал призрак. — Рим, ты привёл сюда крестника? Зачем? Зачем? Не хочу, чтобы Гарри видел меня… таким… Рим, пожалуйста, уведи Гарри… Рим… Оборотень не отреагировал и на это, положив руку мне на плечо и продолжая с печалью смотреть на Сириуса. Не видит? Похоже, что никто в доме не видит Сириуса. Но почему он стал призраком? «Гарри, — устало вздохнул Томми, — это не призрак. Это душа Сириуса. У нас хорошая новость — тебе не придётся обращаться к Гекате. Похоже, душа Блэка не просто была изгнана из тела, более того, она не хотела с ним расставаться. Было применено что-то… что-то очень нехорошее… А сейчас она не может вернуться. Это не был поцелуй дементора, Гарри. Это что-то другое…» — Римус, ты… — спросил я для проверки, глядя прямо на призрачного Сириуса. — Ты ничего не видишь и не слышишь? — О чём ты, Гарри? — с недоумением в голосе спросил оборотень. — Сириус всё ещё здесь, — ответил я. — Точнее, его душа. Она здесь, но не может вернуться в тело. Римус в полнейшем изумлении уставился на меня, утратив дар речи, а Сириус возликовал: — Гарри! Гарри, щеночек! Ты видишь меня! Ты меня слышишь! — Вижу и слышу, — ответил я. — Спокойно, Сириус, а то Регулус и Римус могут подумать, что я сошёл с ума. Похоже, так они и подумали, но тут Сириус предложил: — Пусть спросят… пусть спросят о том, что могу знать только я! Гарри, хороший мой, я уже отчаялся, никто из них меня не слышал — ни мама, ни Рег, ни Сев… Пусть они спросят! — Сириус предлагает спросить о том, что может знать только он. Он здесь. Это правда. — Пусть скажет, — ровным голосом сказал Регулус, — что подарил мне отец на трёхлетие. — Единорога! — быстро сказал Сириус. — Большого плюшевого единорога зелёного цвета! Он умел скакать по детской и выпускать из рога разноцветные искры! Ты спал с ним пять лет, Рег, — так тебе нравилась эта игрушка! Он и сейчас стоит в твоей комнате! — Сириус говорит, что это был большой плюшевый зелёный единорог, — озвучил я. — Он умел пускать искры из рога и двигался. Регулус, ты с ним засыпал пять лет, и сейчас он хранится в твоей комнате. Правильно? — Невероятно! — выдал Регулус. — Это чистая правда! Гарри никак не мог знать об этом! Сири, неужели твоя душа всё ещё здесь? — Да здесь я, здесь! — взвыл призрачный Сириус. — Но я не могу вернуться в тело! Там какой-то барьер! Я старался, очень старался, но не могу! Гарри, я не сталкивался с таким, я не знаю, что делать! — Сириус говорит, что нечто непонятное мешает ему вернуться в тело, — сказал я. — Вот как… — задумчиво произнёс Регулус. — Но если это нечто не смог распознать даже Гиппократ Сметвик — значит, это нечто мощное и древнее… То, что эти недоумки из Министерства называют Тёмной магией. Но я не нашёл ничего ни в нашей библиотеке, ни в библиотеке Малфой-мэнора… А уж там сохранились такие раритеты, за одно хранение которых можно по нынешним законам получить большой срок в Азкабане. Я задумался. Что-то меня зацепило в этих словах… Какая-то мысль, но сформулировать её я не успел, так как в этот момент открыл глаза Северус. Выглядел он откровенно плохо — бледный, под глазами круги, чёрные волосы спутались и висели сосульками. Видимо он так устал, что даже на эмоции, которые могло бы вызвать наше присутствие, у него сил не хватило. — Рег… — тихо сказал Северус, — Римус… И… Это Гарри? Он всё-таки нашёлся? — Здравствуйте, профессор Снейп, — вежливо поздоровался я. В ответ Северус лишь кивнул и сказал: — Прошу меня простить… Мне нужно в лабораторию. В этом трактате я нашёл рецепт… Может быть, при надлежащей доработке что-нибудь получится… С этими словами Снейп поднялся с кресла и, с трудом распрямившись, попытался покинуть комнату. Он что, до смерти себя загнать хочет? Да тот Снейп, которого я видел в лавке миссис Дагворт, был, по сравнению с этим, просто воплощением силы и здоровья! — Регулус, — не выдержал я, — профессору нужно отдохнуть, иначе он просто не выдержит! — С ним невозможно договориться в этом вопросе, Гарри, — грустно вздохнул Регулус. — Северус не способен ни о чём думать, кроме как о помощи Сири. — Благодарю за заботу! — поджал губы Снейп во вполне себе киношной манере. — Но мне нужно работать. — Сев, ты дурак набитый! — рявкнул призрачный Сириус. — Не смей себя гробить! — Простите, сэр! — немедленно заявил я. — Но Сириус говорит, что вы набитый дурак, и требует, чтобы вы не смели себя гробить. И вот тут усталый, еле волочащий ноги мужчина преобразился. Не успел я и глазом моргнуть, как оказался прижатым к стенке и услышал практически змеиное шипение: — Вы полагаете, мистер Поттер, что это смешно? Ваш крёстный в коме, а вы тут развлекаетесь! Может, он меня и придушил бы в порыве чувств, но разъярённого зельевара от меня стал отрывать Римус, а Регулус рявкнул: — Сев, ты спятил? Гарри принёс хорошую новость — душа Сири всё ещё здесь! Он видит и слышит всё! — Оставь моего крестника, придурок! — добавил свои пять копеек призрачный Сириус. — Гарри, скажи ему про три родинки на внутренней стороне бедра, ближе к… Ну, ты понял. Одна из них похожа на маленькую звёздочку, их видел только я! Хватка Снейпа ненадолго ослабла, и я пробормотал: — Сэр, Сириус говорит про три родинки, одна из которых похожа на маленькую звёздочку… Сказать, где они находятся? Северус отпустил меня и стал медленно сползать по стеночке, успев пробормотать: — Не надо… А потом просто вырубился. Ну да, понятно, ужасное перенапряжение дало о себе знать. — Регулус, Римус, позаботьтесь о нём, — сказал я. — А мне нужно остаться здесь. Я должен поговорить с Сириусом. Может быть, я пойму, в чём дело и что является преградой для возвращения его души в тело. — А мы можем вернуться? — спросил Регулус. — Да, — кивнул я. — Только вы ведь всё равно не видите Сириуса и не слышите его. — Всё равно, — проворчал Римус, — разберёмся только с Севом и обязательно вернёмся. И они оба покинули комнату, прихватив Северуса, продолжавшего пребывать в отключке. А я устроился в том самом кресле, где до этого сидел Снейп и спросил призрачного Сириуса: — Крёстный, ты помнишь, как оказался вне тела? Это был дементор? — Не было никакого дементора, — покачал головой Сириус. — Дело было так, Гарри. После того, как матушке удалось каким-то образом поймать этого мерзкого предателя, Петтигрю, не без твоего, как я понял, участия… Я кивнул, Сириус улыбнулся, устроился рядом со мной на подлокотнике кресла и продолжил: — Так вот, после этого меня сначала посетил наш адвокат, потом явились Скримджер и Боунс… знаешь, кто это? Я снова кивнул, ибо приблизительно себе представлял, чем занимались Руфус Скримджер и Амелия Боунс по книгам и фильмам. Сириус продолжил рассказывать: — Они допросили меня под протокол с Веритасерумом и убедились в полной моей невиновности. — А до этого тебя с Веритасерумом не допрашивали? — поинтересовался я. — Когда… арестовали? Сириус помрачнел: — Нет. Но я словно не соображал в тот момент. Твердил, что я виноват в смерти Лили и Джеймса, больше и сказать не мог ничего… Меня быстренько переправили в Азкабан, правда перед этим продемонстрировали указ Визенгамота, подписанный Дамблдором. — Суда не было? — Нет, — вздохнул Блэк. — Уже в Азкабане ко мне стал понемногу возвращаться рассудок. Дементоры, конечно, твари ещё те, но у них есть один крайне интересный побочный эффект — их воздействие разрушает наложенные заклятья типа Империо. Так что я вспомнил об Империо, которым меня наградил Дамблдор. Мерлиновы подштанники! Я оставил тебя ему! Тебя, своего крестника! Проклятая белобородая тварь! — Всё в порядке, крёстный, в этом нет твоей вины. Но ты не пытался протестовать? — спросил я. — Не требовал суда? — Мне ясно дали понять, что Северус жив, пока я молчу. И что если я не хочу, чтобы ты оказался в маггловской психушке или лаборатории — то должен сидеть и не рыпаться. — Дамблдор? — Нет, — грустно усмехнулся Сири. — Лично он не светился. У него есть преданные люди — даже в Азкабане. Те, кто ему лично обязан — а таковых немало, если вспомнить, сколько дел он спустил на тормозах, пользуясь своим влиянием, как директора Хогвартса и председателя Визенгамота. Вот же тварь бородатая! Северуса он держал угрозами жизни Блэка, а Сири — угрозами жизни Северуса и меня. Уж не знаю, что там за пакость за ним стоит, но кое-кто будет умирать медленно… и крайне насыщенно. — Понятно… — протянул я. — А что же было дальше? После того, как тебя посетили Боунс и Скримджер? — Меня должны были доставить для суда… но я заболел. Лихорадка, слабость… Я даже руку не мог поднять. Азкабанский целитель — ты удивишься, но есть и такой, только он в основном свидетельства о смерти подписывает, да пьёт без просыпу — заявил, что я нетранспортабелен в течение недели. Меня перевели в лазарет, там условия получше, стали давать зелья и шоколад… Всё-таки я уже не был теперь безоговорочно виновным… так что меня вроде бы пытались лечить… — Пытались? — переспросил я. — Да, — ответил Сириус. — Зелья не помогали, более того, они ухудшали моё состояние. Я не хотел их пить, но трудно от этого отказаться, когда тебя держат двое надзирателей, третий насильно раскрывает рот и вставляет в него трубку с воронкой, а четвёртый вливает зелье. Вот же твари! — А как же суд? — Суд всё-таки провели. Матушке необходимо было вытащить меня из Азкабана, она понимала, что дело нечисто, так что слушания прошли без моего участия. Меня оправдали по всем пунктам, матушка требовала моего немедленного освобождения. Зелья мне давать перестали и моё состояние немного улучшилось. Но в ночь перед моим освобождением произошло нечто странное… — Что же? — нетерпеливо спросил я, чувствуя, что сейчас узнаю самое важное. — Я проснулся среди ночи, чувствуя чьё-то присутствие, — ответил Сириус. — Рядом никого не было, но чувство это не пропадало. Я чувствовал себя немного лучше и решил попробовать выпустить Бродягу — он лучше переносил присутствие дементоров, да и нюх… если рядом действительно был кто-то, он бы это учуял. Но я опоздал. Неожиданно я почувствовал словно ледяную удавку вокруг шеи… ледяной ошейник, да… а потом меня выкинуло из тела. Я словно парил под потолком и смотрел на самого себя сверху. Я хотел вернуться в тело, но оно мне показалось заключённым в твёрдый прозрачный кокон… я словно соскальзывал с него, хотя пробовал снова, снова и снова… А потом пришёл надзиратель, поднял крик, что произошёл несчастный случай и в лазарет проник дементор… Но никакого дементора не было, клянусь клыками Бродяги. Близко не было. — Значит, — переспросил я, — говоришь, в палате был кто-то невидимый? — Мне так показалось, — отозвался Сириус. — А это не мог быть некто под мантией-невидимкой? — Обижаешь, — хмыкнул Блэк. — Под обычной мантией-невидимкой — я бы почувствовал. — А под необычной? — продолжал спрашивать я. — Брось, — махнул рукой Блэк, — единственной необычной мантией-невидимкой на всю магическую Британию была мантия Джеймса, все остальные — откровенная халтура по сравнению с ней. Стоп. Мантия Джеймса? Она же должна быть у Дамблдора… Значит, это тоже его рук дело… — Не напрямую, — кивнул я. — Думаю, что он нашёл, кому её одолжить. Прости, Сириус… — За что, Гарри? — Это тоже связано со мной. Ты имеешь больше всех прав на опеку надо мной. Ему это было не нужно. Ты препятствие. Препятствие устраняют. Всё просто. Но хватит об этом… Светлом волшебнике. Ты упомянул про ледяной ошейник… Ты ничего больше не помнишь? — Прости, но нет, — вздохнул Сириус. Некоторое время мы молчали, но тут активизировался Томми: «Я понял! Я понял! — завопил он. — Гарри, я понял, что это за ошейник!» Я недовольно поморщился, но больше ничем себя не выдал: «Что ты понял, Томми?» «Я понял, почему никто ничего не может сделать! Ледяной ошейник — это артефакт, но это древний артефакт! Такой, как у тебя на шее! Ведь твой артефакт никто не видит и отследить не может, не так ли?» «Ну… да…» — согласился я. «Вот! Но ты-то его видишь! Ты можешь управлять своим артефактом! Может, и этим получится?» «Хорошая идея, — согласился я. — Думаешь, что этот самый ледяной ошейник тоже принадлежит Гекате?» «Кто знает, сколько древних вещей сохранилось? — вздохнул Томми. — Они мало кому даются в руки, мало кто может ими воспользоваться… Кроме Гекаты были и другие божества, но ты всё-таки попробуй». — Гарри? — спросил Сириус. — Гарри, что с тобой? — Погоди, Сириус, есть у меня одна идея, — заявил я и, встав с кресла, приблизился к лежащему на кровати телу Сириуса. А потом расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке. — Гарри, ты что? — в голосе Сириуса прозвучало нешуточное удивление. — Сейчас! — нетерпеливо дёрнул плечом я и уставился на шею и грудь Сириуса. Бинго! На шее, спускаясь на грудь, тускло заблестела крупного плетения цепочка из тускло-синего металла. Звенья в ней перемежались игольчатыми шипастыми звёздочками, и от неё тянуло просто ледяным холодом. Амулет Гекаты у меня на груди нагрелся, и его тепло стало вдруг распространяться от шеи к плечам, а от плеч — к рукам. Жжение было таким сильным, словно я засунул ладони в костёр. Меня словно тянуло сделать нечто… и я подчинился. Поднял руки, почувствовал ледяной холод цепочки, а потом вдруг резко рванул её, разрывая связь между звеньями. Жар сменился обжигающим холодом, холод — жуткой болью, но цепочка разорвалась под моими руками, как мятая бумага, и тут же выскользнула из пальцев, звякнув об пол. Призрачного Сириуса словно «втянуло» в тело, где-то в районе макушки и он открыл глаза. Я успел ещё услышать его крик: — Рег! Рим! Матушка! Сюда! Скорее! А потом потерял сознание от сводящей с ума боли.