Несколько последних дней июля, которые я провёл в Малфой-мэноре, стали одними из самых счастливых в моей новой жизни. Люциус, счастливый тем, что Нарцисса нашла себе занятие и перестала капризничать, дёргать его и Сметвика и тиранить домовых эльфов, был готов на всё, чтобы сделать наше с Маркусом пребывание в мэноре незабываемым.
Близняшки рассказали мне, что активная Нарцисса, оказавшись взаперти в мэноре, сначала занялась хозяйством, но её пыл быстро иссяк, поскольку женщина и раньше этим не пренебрегала. Всё было давно отлажено и присутствие хозяйки требовалось только в самом крайнем случае. Поняв, что всё неплохо работает и без её указаний, Нарцисса занялась воспитанием Конни и Драко, но и тут быстро убедилась, что мальчишки неплохо справляются и без неё. К ним приходили приглашённые учителя, кроме того Конни и Драко много читали — и те магические книги, которые позволялись им, и маггловские. Часть их они получили от меня, часть покупал Люциус. В общем, близнецы начали входить в тот несносный возраст, когда любой сознательный ребёнок начинает ускользать от материнской опеки. В свободное время они предпочитали гонять по поместью на мётлах и верхом, строить вигвамы и домики на деревьях и выслеживать павлинов и домовых эльфов. А ещё у гиппогрифов появилось потомство, и близнецы пропадали возле загона, любуясь на смешных неуклюжих гиппогрифчиков.
Маму близняшки, конечно, очень любили, и то, что у них скоро появится сестричка, восприняли с энтузиазмом, но теперь они боялись сделать маме больно или неприятно, поэтому всё общение стало сводиться к утренним и вечерним поцелуям.
Нарцисса попробовала читать, и на некоторое время книги её отвлекли. Но беременность развивалась, Нарциссу всё чаще мучила утренняя тошнота, появились слабость и раздражительность. Она не могла сосредоточиться на прочитанном, стала болеть голова, и книги, а заодно и вышивание, были отброшены. Люциус старался, как мог — пригласил Гиппократа Сметвика и Эдварда Гонгейма — лучших целителей больницы святого Мунго, сделал заказ на зелья Северусу, и постоянно поддерживал свою супругу магически. Но та всё равно чувствовала себя не слишком хорошо, и это сказывалось на настрое всего семейства.
Так что подарок Сири был для Люциуса просто манной небесной. Нарцисса была довольна, перестала капризничать, аппетит её улучшился, а после того, как на одной из кассет нашёлся документальный фильм, рассказывающий о том, как правильно должна вести себя беременная женщина, она стала следовать этим правилам. «Всё-таки в этих магглах что-то есть», — сказала она Люциусу, составляя режим дня и меню для себя. Теперь она гуляла каждый день дважды по часу, утром и вечером, пила фруктовые соки и даже делала специальную гимнастику. Люциусу пришлось отправиться в маггловский Лондон, чтобы приобрести для любимой супруги специальную одежду и обувь, после чего Нарцисса, головные боли которой волшебным образом прошли, вышила на ней Помогающие и Оберегающие руны, а затем занялась приданым для новорожденной дочери. Ну, и конечно, фильмы. После «Унесённых ветром» Нарцисса посмотрела-таки «Богатых…» и очень переживала за главную героиню. Потом ей попался «Мост Ватерлоо», потом «Римские каникулы» и «Как украсть миллион» с Одри Хёпберн… В общем, понеслось. Видеотека Малфой-мэнора постепенно пополнялась.
Скучать женщине было уже некогда, что благотворно сказалось на самочувствии Нарциссы и её внешнем виде. Даже токсикоз прекратился… И я не мог не отметить, что Нарциссе удивительно идёт мягкий голубой комбинезон для беременных и бледно-голубая блузка к нему.
Периодически в мэноре появлялись то Сири, то Сев. Первый проверял насчёт «Дорогие гости, не надоели ли вам хозяева?», второй аккуратно пополнял запас зелий, навещал крестников и педантично проводил занятия с ними, с Маркусом и со мной. Не то чтобы Нарцисса теперь в зельях нуждалась, но запас под стазисом ещё никому не мешал.
А мы… мы вчетвером просто жили, как положено жить детям. Играли, читали, развлекались, подшучивали друг над другом, учиняли всяческие каверзы… например, я вспомнил шутливое предложение Сири и в одну прекрасную ночь все вылупившиеся птенцы белых павлинов обзавелись золотыми хохолками на головах. Смотрелось, между прочим, неплохо. Люциус бушевал, особенно, когда выяснилось, что вернуть птенцам первозданный вид будет невозможно… домовики заламывали руки, Нарцисса же хохотала до слёз. Собственно говоря, из-за этого нас Люциус и простил, хотя белые павлины для него — это святое.
А ещё мы купались и загорали — в парке помимо пруда с белыми карпами была и купальня — и играли в индейцев, разделившись на два племени. В одном были мы с Конни, в другом — Драко и Маркус. Большая Индейская Война шла с переменным успехом, поскольку на стороне наших противников была физическая сила (Маркус) и врождённая пакостность (Драко). Зато у нас были фантазия, опыт, логика и Прикладная Гадология. В общем, хорошие дни.
Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Вечером тридцатого июля Сириус предупредил нас с Маркусом, о том, что нам пора сворачивать визит… и как-то грустно вздохнул. Ох ты… мне же к Дурслям пора возвращаться… Опять играть в русского разведчика Штирлица… Хотя, я и по Дурслям немного скучал, и по одноклассникам… было интересно, как там у них дела, но не более… Но если я не хочу преждевременного раскрытия всего нашего плана — возвращаться придётся. И быть готовым к постоянной слежке — тоже.
А после этого ещё и Люциус позвал меня в кабинет — для беседы. Я напрягся, и как выяснилось, не зря.
— Гарри, — мягко начал Люциус, — я понимаю, что это, тебе, возможно ещё не приходило в голову, но… Какие у тебя планы в отношении моего сына?
Планы? Не понял…
— Эээ… — выдавил я, — мы друзья, сэр…
«Идиот, — проворчал Томми, — он тебе на помолвку намекает…»
«Чего? Мне ещё десяти лет нет, какая помолвка?»
«Обычная. В старых семьях такое сплошь и рядом. Не щёлкай клювом, прохлопаешь мальчика».
— Друзья? — тонко улыбнулся Люциус. — И всё?
— Ну… — с трудом произнёс я, — я как-то не думал…
— Гарри, — вздохнул Люциус, — понимаю, что у магглов ни о каких помолвках в таком возрасте и речи нет, но… Дело не в вас. Дело в Конни.
— А с Конни-то что не так? — продолжал тупить я.
— Гарри, — тут Люциус вздохнул ещё задушевнее, — дело в том, что Конни немного необычный ребёнок… У него очень рано начала просыпаться одна особенность Малфоев.
— Это какая же?
— Видишь ли, часто мы выбираем себе партнёра довольно рано и это на всю жизнь. Это что-то вроде запечатления, что ли… Моя матушка скончалась довольно рано, но мой отец так и не вступил во второй брак. Просто не мог представить себя с другой женщиной, хотя со стороны он казался завидным женихом — красив, богат и не так уж немолод. Но — нет.
Мне тут вспомнились многочисленные фики про вейловскую кровь Малфоев. Неужто правда? М-даа, тогда это реально на всю жизнь…
— Вы думаете, что Конни и я… мы… — замялся я. Что-то моя обычная говорливость мне изменила.
— Да, — кивнул Люциус. — Не могу сказать, что я от этого в восторге… Нет-нет, Гарри, ты хороший мальчик, но ты частенько притягиваешь неприятности.
— А вы ошибок не совершали? — ехидно спросил я. — И неприятностей у вас не было, нет?
— Извини, — вздохнул Люциус. — Но хотелось бы сыну более спокойной жизни. Однако, если это его выбор, я не имею ничего против. Но я хочу сказать одно — есть признаки, что у Конни это всё серьёзно. А вот ты, Гарри… Как на это смотришь ты?
Ни хрена себе вопрос десятилетнему мальчику! Нет, я-то понимаю, что помолвка — это совсем даже неплохо, но как-то всё странно…
— А если я ещё не уверен… в своих намерениях? — спросил я. — Мне очень нравится общаться с Конни, он мне очень близок душевно, но я не думал о каких-то… взрослых отношениях.
— Это нормально, — благосклонно кивнул Люциус. — И я не требую от тебя ответа прямо сейчас. Подумай, Гарри… Не скрою, ты очень выгодная партия, несмотря на всё, что я сказал раньше, и в дальнейшем будешь иметь возможность выбирать. Но если ты заключишь сейчас помолвку с Конни… Выбора уже не будет. Если ты её разорвёшь… Это его убьёт. Понимаешь?
Я сглотнул.
— Вы правы, я должен подумать, лорд Малфой. Конни… он очень важен для меня, но… стоит ли его ко мне привязывать так рано?
— Гарри, — вздохнул Люциус, — ты не понял? Конни уже к тебе начинает привязываться. И если у тебя нет… серьёзных намерений, то вам лучше не видеться некоторое время. Есть возможность что у него может начать формироваться… другая привязанность.
Другая? Это как? Нет, не хочу, Конни мне нужен! Но решать на всю жизнь уже сейчас? Что ж всё так сложно-то?
«Это ты усложняешь! — рассердился Томми. — Тебе же нравится Конни, что ж ты сопротивляешься-то? И разве плохо вместе твоему крёстному и Севу? Не понимаю я тебя, Гарри… Конни — отличный кандидат в супруги со всех точек зрения! О Малфоях можно сказать много неприятных вещей, но одно я знаю точно — своего они не предадут никогда! А став супругом Конни — ты станешь своим для Люциуса, союз между Блэками и Малфоями упрочится ещё больше, одна сплошная выгода, что тут непонятного?»
«Хватит, Томми!» — рассердился я, а вслух сказал:
— Лорд Малфой! Я вас понял, но мне нужно некоторое время, чтобы со всем этим освоиться. Тем более что дела могут требовать моего длительного отсутствия. Сколько времени у меня есть на раздумья?
— В принципе, — ответил Люциус, — помолвки, подобные вашей, принято заключать перед Хогвартсом. В крайнем случае — на первом-втором курсе. Ритуал магической помолвки в определённой степени обезопасит вас обоих от… от разного рода притязаний. Так что теоретически у тебя год. Но мне хотелось бы знать ответ немного раньше. Скажем, за два месяца до вашего поступления. Хорошо?
— Хорошо, — ответил я, поклонился и вышел. Было, с одной стороны, радостно, что Конни тоже ко мне что-то чувствует, с другой же стороны… странно… Словно соленый огурец с черничным вареньем…
***
Спустя пару часов вопрос Люциуса уже не казался мне таким странным — дело в том, что Томми начал просвещать меня об особенностях магических помолвок и браков и отзывался о предложении лорда Малфоя с большим одобрением.
«Видишь ли, Гарри, — ворчал Том, — в принципе Люциус мог не советоваться с тобой по поводу помолвки и не обращать внимания на склонности Конни. Главное в брачных союзах магов — магическая совместимость, и очень хорошо, если при этом она подкрепляется взаимной симпатией, как у вас с Конни или любовью, как у Северуса и Сириуса. Спроси хоть леди Вальпургу — любила ли она своего мужа? Ох, не думаю, у них был чисто договорной брак, Ориону из всех имевшихся на тот момент в наличии невест подходила с высокой вероятностью только кузина… и две ветви Рода Блэк решили дело между собой. А ведь всё могло бы быть совсем по-другому, но нищего на тот момент полукровку Блэки даже не стали бы рассматривать в качестве кандидата в женихи для Вэл…»
«Ты был влюблён в леди Вальпургу?» — спросил я.
«А что в этом такого? — проворчал Томми. — Леди Вэл и сейчас красавица, а своё время её считали самой прекрасной невестой факультета Слизерин. Но увы… Когда я достиг того положения, когда мог посвататься к любой невесте… Вэл была уже давно и прочно замужем за Орионом».
«И тебе осталось только назвать свою организацию «Рыцари Вальпурги» в память о чувствах к ней?»
«Да, — вздохнул Томми, — ко мне всё больше и больше возвращается прежняя память… И прежние привязанности. Знаешь, я вспомнил и отца Люциуса, и Беллатрикс, и всех троих Лестрейнджей…»
«Троих?» — удивился я.
«Ну да, Ричарда, Руди и Раби, — ответил Томми. — Но даже в этой новой памяти зияют огромные пустоты. Гарри, я не помню, с чего вдруг решил создавать крестражи. Я не помню в себе жуткой ненависти к магглам… И как я убивал свою семью… Ну, того, старшего Тома Риддла и его родителей я тоже не помню. А вот Морфина Гонта помню — он был немного не в себе, но меня признал, даже кольцо отдал, сказав, что из меня получится куда лучший Глава Рода, чем из него. Зачем мне было его подставлять, как ты мне как-то рассказывал? И да, я был обижен на Тома Риддла, но убивать?»
«Ты поэтому сейчас так редко разговариваешь со мной?» — вздохнул я.
«Я… я восстанавливаюсь, Гарри, — вздохнул Томми. — И я раз за разом пытаюсь вспомнить всё, что случилось со мной. И никак не могу понять, что сподвигло меня отправиться к твоим родителям в ту ночь на Хэллоуин, да ещё и убить их, и пытаться убить тебя… Я тогда хорошо был знаком с традициями и обычаями магического мира, и каким бы ни был безумцем, должен был понимать, чем мне грозит убийство младенца, да ещё и последнего в Роду. И я пытаюсь вспомнить, пытаюсь заполнить пустоты… А в ответ — ничего. И мне становится страшно, Гарри. Наверное, мне вообще лучше уйти, пока я не стал слишком опасен для тебя».
Угу, у моей собственной шизофрении депрессия. Вот только этого для полного счастья не хватало.
«Томми, — разозлился я. — Ты это прекрати. Ты не сможешь причинить мне вред, сам же клятву дал. Мы же собрали почти все твои крестражи, кроме той частички, что где-то в лесах Албании ошивается. Потерпи немного, мы сможем что-то решить с твоим… твоим…» — тут я замялся.
«Воскрешением? — прошелестел Том. — Вы хотите создать меня заново?»
«А ты? — спросил я. — Чего бы хотел ты?»
«Я хотел бы жить снова, — вздохнул Томми. — Но если вы соедините все части моей души, не стану ли я прежним? Жестоким, опасным, не ведающим жалости… Способным на убийство ребёнка? Гарри, я не хочу таким становиться. Если так — то лучше уничтожить все крестражи… и пусть решает магия, смогу ли я возродиться из той части, которая попала в тебя. По крайней мере, за неё я уверен…»
Я хотел было ответить, но тут в мою комнату (во время беседы с Томми я как раз собирал вещи) ворвался Конни:
— Гарри, папа сказал, что я могу не увидеть тебя целый год? До Хогвартса? Почему? Ты больше не хочешь со мной общаться?
— Ты что, Конни? — спросил я, приобняв его за плечи. — Как я могу не хотеть общаться с тобой? Просто дела… дела требуют моего отсутствия. Понимаешь?
— Дела Рода? — вздохнув, уточнил Конни.
— Да, дела Рода, — ответил я. — Я бы сам не хотел, но…
— А мы будем разговаривать… по зеркалу? Хоть изредка? — спросил Конни и состроил жалобные-прежалобные глаза.
— Конечно, будем, — твёрдо ответил я и решил, что непременно сообщу Люциусу о своём согласии на помолвку. Когда я увидел Конни, все сомнения, которые я испытывал при разговоре с его отцом, стали казаться мне глупой трусостью. Конни мне нужен рядом. Не просто нужен — необходим. Не знаю даже, как я смогу прожить, не встречаясь с ним целый год.
— Я постараюсь связываться с тобой каждый день, Конни, — прошептал я в светленькую макушку. — Мы обязательно встретимся, только подожди. В Хогвартсе, а то и раньше. Хорошо?
— Хорошо, — прошептал Конни. — Я подожду.
И в глазах его в этот момент было нечто такое… взрослое, что я поверил — подождёт. Обязательно подождёт.
В этот момент в комнате появился домовик, который заявил, что благородный гость Рода Малфой, Наследник Блэк, ждёт своего крестника в гостиной. Следом за домовиком появился Драко, тоже весьма расстроенный нашим отъездом. Но делать было нечего, пора…
Сириус и Люциус уже ждали нас в гостиной, лица у обоих были какие-то загадочные. Следом за нами спустился Маркус, но он особо расстроенным не выглядел, а Сири при нашем появлении заканчивал какой-то разговор:
— …не забудь время, Люци, я пришлю за вами Кричера. Жаль, что кузина Нарси не сможет присутствовать, но тут уж ничего не поделаешь…
Эээ… Это они о чём? Правда, что ли, с павлинами бизнес решили замутить? Ну ладно, это уже их дела.
А через минуту в гостиной появился Кричер и аппарировал нас с Маркусом на Гриммо. И почему мне кажется, что я что-то упускаю?
***
Было уже достаточно поздно, и, хотя я надеялся обсудить наши дела с добавившимися Римусом и Регулусом, Сири проявил совершенно несвойственную ему строгость и заявил, что мы с Маркусом должны немедленно отправляться спать, потому что завтра после завтрака мы всей компанией отбываем на наш греческий остров.
На мой удивлённый вопрос — зачем, и нельзя всё обсудить на Гриммо, все присутствующие обменялись взглядами, в которым промелькнуло нечто, похожее на жалость и Вальпурга очень добрым голосом (я даже пугаться начал) сказала:
— Иди спать, Гарри. Завтра мы всё обсудим, и ты всё узнаешь, обещаю.
Мне осталось только пожать плечами, пожелать всем спокойной ночи и отправиться к себе. Что-то вся эта дружная компания от меня скрывает, так что стоит попозже перекинуться в рысёнка и разузнать что и как. Спать мне совершенно не хотелось, но я принял душ, переоделся в пижаму и решил немного почитать. На тумбочке рядом с кроватью стоял стакан тёплого молока, свидетельство преданности и заботы домовиков, и я не задумываясь выпил его. Молоко было с приятным ванильно-банановым привкусом, и я снова подумал, что совершенно не хочу спа…
Как вы понимаете, глаза я открыл только утром и обнаружил рядом с кроватью столик с довольно-таки внушительной кучей подарков. Разного цвета и формы свёртки, перевязанные ленточками, так и манили открыть их. А над всем этим великолепием кружилась зачарованная фигурка чёрного лохматого пса.
Как только я проснулся, пёс спикировал передо мной на постель и голосом Сири весело произнёс:
— С днем рождения, Гарри!
Блиинн… Это ж надо… Забыть про собственный день рождения!
