Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное

Я выслушал рассказ Томми-Ника и вздохнул. Теперь понятно, почему он так расстроен и растерян — его куда более злобная и опасная старшая копия находится в шаге от воскрешения. М-даа… аукнулся мне мой план с нападением на Азкабан. И кто этот самый сообщник Петтигрю? Неужели Светлейший и здесь отметился? Нет, Доброму Дедушке явно пора давать какую-нибудь мощную общественную нагрузку — у него слишком много свободного времени для интриг. А если это не Дамблдор? Если это кто-то, о ком мы вообще ничего не знаем? И связано ли это как-то с американскими событиями и лабораторией? Или это так выплыл таинственный Герберт Гринвуд? И кто сидит в Нурменгарде? Вопросы, вопросы… И вообще, если это Дамблдор, то почему события так ускорились по сравнению с каноном? Там-то Волди только на Гарькином четвёртом курсе воскрес, а тут я даже в Хогвартс пойти не успел… Или голем и Петтигрю собираются где-то скрываться несколько лет? А смысл? Ритуал «Кровь, плоть и кость» можно провести хоть сейчас. Кладбище в Литтл-Хэнглтоне никуда не делось, я тоже в наличии… Отчего же не провести ритуал сейчас? Что сдерживает? Крестражи? Тёмный Лорд хочет собрать свою душу в, так сказать, как можно более полном варианте? И сейчас начнёт поиски? Ой-ой, тогда получается, что в опасности и Люциус, и Беллатрикс… да и Блэки тоже. Навестив пещеру, Лорд пораскинет мозгами и додумается, кто там мог свистнуть его игрушку. Да и кольца в лачуге Гонтов уже нет… А кто выписывал с континента Мастера-Разрушителя проклятий? Тот же Люциус… Думаю, при желании это можно отследить, и тогда… А в Малфой-мэноре кроме Конни и Драко сейчас беременная Нарцисса… Мать твою… Нет, конечно, сейчас Малфой-мэнор защищён всеми видами Охранных чар и фирменных малфоевских проклятий, но кто его знает, Волдеморта? Что он может применить против бывшего соратника? Я тут же вывалил всё это на Томми-Ника, а заодно и собственный план озвучил, чем тут же отвлёк его от собственной меланхолии. Да что там, парень только что по потолку не забегал. Правда, минут через пять он это дело прекратил, задумался буквально минут на пять, а потом выдал: — Стоящий план. И в свете последних событий он вполне кстати. Даже если Петтигрю и его сообщник думают пока скрываться на территории Англии, выжидая удобного момента, шумиха вокруг побега заставит аврорат работать в усиленном режиме. И насчёт Дамблдора ты прав — пусть лучше разбирается с поднятой в прессе шумихой, чем выдумывает очередные интриги. Но, в свете последних событий, нужно срочно убрать Метку Люциуса. В мэнор ни Петтигрю, ни даже сам Лорд проникнуть не смогут, но вот воздействовать на Люциуса через метку — вполне. Гарри, это нужно сделать как можно быстрее… — А в нашей авантюре ты согласен участвовать? — спросил я. — Это ты про побег? — хмыкнул Томми-Ник. — Конечно, я в деле. Беллу и её мужей точно надо спасать. И насчёт Долохова с Руквудом я согласен. — А Кэрроу, Мальсибер… кто ещё там? С ними что делать? — поинтересовался я. — Сири и Сев против их освобождения. — Насколько я помню, — вздохнул Томми-Ник, — те, кого ты упомянул, были не просто убеждёнными сторонниками Волдеморта. Они получали удовольствие от убийств и пыток. Не знаю, виновата ли в этом связь через Метку с Лордом, сходившим с ума, или они всегда были такими, просто слетел лоск, наложенный воспитанием… Нет, этих садистов выпускать нельзя. — Ты считаешь, что их нужно убить? — Гарри, — вздохнул Томми-Ник, — я — не Тёмный Лорд, и не мне решать у кого отнять жизнь, а кому оставить. Думаю, что на них лучше наложить Обливиэйт, они все — сильные маги, а нам совсем не нужно, чтобы у моего двойника появились мощные, преданные и совершенно безбашенные союзники. А если всё сработает, и в Азкабане не будет дементоров, то всё не так уж плохо… Гарри, мне срочно нужно на Гриммо. Твои родственники наверняка составляют план побега. Я должен… поучаствовать. И пусть пригласят Люциуса. Я сниму его Метку. Возможно, стоит это же сделать с Ноттом, Гойлом и Крэббом. Последние два — вассалы Люциуса, а значит, могут иметь доступ в мэнор. Это опасно, понимаешь? Ещё как понимаю! Поэтому я быстренько достал сквозное зеркало, связался с Сириусом и изложил суть проблемы. Сириус долго думать не стал, предложил нам прогуляться до парка, так как это были самые близкие известные ему координаты для аппарации. Мне тоже хотелось отправиться на Гриммо, но, увы, Петунья предупредила меня, что во второй половине дня нам предстоит визит в школу, уж не знаю, по какой причине. Оценки у меня в нарисованном аттестате приличные, документы в порядке, разве что свои собственные тесты хотят провести… Но раз надо — значит надо, тем более что до начала занятий остались всего несколько дней. Так что я проводил Ника до парка, поздоровался с Сири и отправился домой. Вот, казалось бы, что может приключиться по пути, в двух шагах от сонной Тисовой. Но нет, приключения находят нас сами… Я спокойно шёл через парк, и вдруг какое-то непонятное чувство заставило меня отпрыгнуть с дорожки в кусты. Чувство это я позже не раз благодарил, неизвестно, что было бы со мной дальше, если бы не оно. Я отпрыгнул с дорожки в то самое мгновение, когда в мою сторону пролетел бледный луч заклятия. Ступефай, кажется… И кто же у нас такой борзый камикадзе? Чуть-чуть, на излёте, меня всё-таки Ступефай зацепил, и я, вытянувшись столбиком, рухнул навзничь, успев полюбоваться на пыльную траву и копошащихся в ней жучков-паучков. Я чувствовал, что заклятье я вот-вот сброшу, но тот, кто выпустил Ступефай, подошёл ко мне раньше. Двинуться я ещё не мог, так что видел только чёрные ботинки… дорогие чёрные ботинки с металлическими накладками на мысках… Вот один из этих ботинок и ткнул меня в бок. Больно, чёрт… — Шустрый, гадёныш… — прошипел незнакомый голос. — Ничего, считай, что отбегался… Это что ещё за явление Христа народу? И главное — откуда? И где эта неусыпная охрана, которая, если верить Дамблдору, бдит днём и ночью. Но тут мне ещё раз прилетело ботинком в бок, и я разозлился всерьёз. — Инка… — начал нападающий, но тут я смог, наконец, сбросить заклятье, перевернулся и успел бросить ответный Ступефай, а затем и Инкарцеро. Нападающий рухнул на траву и тут же его обвили верёвки. Чудно. А сейчас будем разбираться. Я быстренько отлевитировал нападавшего с дорожки в кусты, наколдовал Чары Невнимания и только потом всмотрелся в нападавшего повнимательнее. Нет, я эту личность не видел никогда. Молодой человек, на вид — лет тридцати, светловолосый, кареглазый, очень бледный. Словно давно на солнце не выходил… При этом мужчина больным не выглядел. — Ты кто, жертва? — ехидно спросил я. — Что надо? А для освежения памяти ткнул нападавшего ногой в бок. А что? Долги следует отдавать. Нечего бить ногами беззащитного десятилетнего мальчика. Ответом мне был взрыв ругательств и обещание самого мрачного будущего. — Мой Лорд вернётся и убьёт тебя, тварь! — прошипел мужчина. Странный он какой-то… Бешеный, что ли? Да и бледность эта мне покоя не даёт… Стоп. Бледность. А кого у нас долго взаперти под Империо держали? Неужели… — Баарти… — ласково протянул я. — Это ты, дружище? Пленник впал в когнитивный диссонанс, и этот самый момент выбрала Нагайна, которой прискучило сидеть одной в пустом доме. Умная змеюка сдвинула крышку террариума и отправилась погулять в парк. А уж в парке она и наткнулась на меня. — Говорящщий, — прошипела она, выплывая из кустов во всей красе. — У тебя проблемы-ссс с этим глупым сссамцом-ссс? — Уже нет-ссс, Наги, — прошипел в ответ я и погладил змею по голове. Мой пленник… похоже, это и впрямь был Барти… изумлённо вытаращился на змею и прошептал: — Нагайна? А потом он перевёл взгляд на меня, и следующая реплика была вполне ожидаемой: — Мой Лорд? Я еле сдержал порыв истерически заржать. Я-то думал, как половчее подкинуть идею проверить Барти Крауча-старшего, который вполне может держать под Империо своего проштрафившегося отпрыска… Тем более, что Регулус неплохо отозвался о Барти, а тут герой моих раздумий заявился сам, и явно не с целью пожать мне героическую длань. — Барти, дружок, — почти прошипел я, — а зачем тебе вдруг Поттер понадобилссся? И где тебя носило все эти годы, ты ж в Азкабане умер? Барти моё всеведение не удивило, поэтому колоться он начал, как диссидент-интеллигент на допросе в КГБ: — Мой Лорд… Вы сумели вселиться в Поттера… Как это умно… А я уже думал, что всё… что Вы погибли… — Короче, Барти, — лениво произнёс я и снова погладил Нагайну по голове. Та понятливо прошипела: — От него воняет страхом-ссс… — и разинула пасть, показав клыки. — Мой Лорд, — торопливо заговорил Барти, — я по вашему приказу работал… выяснял всё, что можно о крестражах… Мой Лорд, вы совершили ошибку, раскалывая душу… Огромную ошибку… Но я рад, что вы сумели справиться с её последствиями… — Ещё короче, Барти, — слегка ткнул я его мыском кроссовки в бок. — Я всё просчитал… Вас ждало полное безумие и гибель… Я аппарировал к вам, но потом… потом я не помню почти ничего. Очнулся на крыльце Лонгботтом-мэнора с палочкой в руках, а вокруг были авроры. Меня арестовали и обвинили в том, что я вместе с Лестрейнджами запытал Лонгботтомов до безумия… Но я этого не делал, мой Лорд! Я просил отца помочь мне, но он… он, когда увидел Метку… он даже не захотел поговорить со мной… Меня упрятали в Азкабан! Я там почти умер… — И? — спросил я, уже зная, что скажет Барти. — Мама, — ответил тот. — Мама взяла с отца клятву, что он вытащит меня… Она уже была серьёзно больна и умирала… Мама пришла с отцом ко мне на свидание… Она выпила Оборотное и стала… стала мной… А меня отец увел с собой… под Империо. Я тоже выпил Оборотное и дементоры пропустили нас… Я провёл все эти годы в подвале нашего дома… под Империо… Это было ужасно, мой Лорд… Но мне… мне удалось сбросить Империо… В тот день к отцу приходил Дамблдор и они долго что-то обсуждали. А потом… потом я не помню… Я оказался здесь… я хотел похитить Поттера, чтобы возродить вас… Ритуал «Кровь, плоть и кость»… Тут Барти застонал и схватился за голову: — Зачем? Какой ритуал? Я этого не хотел, не хотел… Мой Лорд, у меня в голове всё путается… я схожу с ума, да? Мой Лорд, я умираю в Азкабане, а всё это мне просто мерещится? Блин, да у парня, похоже, крыша едет конкретно… Похоже на несколько разных ментальных закладок, которые вступили друг с другом в противоречие… Ох, опять я Севу работёнку подкинул, но делать нечего. К тому же… — Барти, что ты сделал с отцом, ты помнишь? — встревожился я. — Смутно… — пробормотал Барти, голос его слабел. — Оглушил… забрал палочку… потом… здесь… Спаси… спасите меня… Я быстро набросил на Барти Сонные чары и снова связался с Сири. Тот ответил немедленно: — Гарри, у нас тут дело небольшое намечается… Что-то случилось? — Ещё как случилось, — ответил я. — Аппарируйте с Севом в парк, тут, кажется, Барти Крауч воскрес. Только вот в мозгах у него полная каша. Во фразе, которой мне ответил Сири, цензурными были только предлоги…

***

Две прошедшие недели были достаточно насыщенными для всех нас. Во-первых, Томми-Ник сумел снять Метки с Люциуса, Крэбба, Гойла и Нотта. С последнего — в обмен на Непреложный Обет и Нерушимую Клятву помощи Роду Блэк. То, с какой готовностью Нотт эту клятву дал, показало, как пугало прежних соратников Волди его возможное воскрешение. Что же касается Гойла и Крэбба, то они и так были вассалами Люциуса, а тот прекрасно помнил, кому по уши обязан. Среди многочисленных фамильных пороков Малфоев чёрной неблагодарности не водилось никогда, так что и за эту парочку можно было быть спокойными. Гойл и Крэбб, хоть и не отличались мощным интеллектом, были прекрасными боевиками, так что лишние союзники были только в прибыль. Непреложный Обет и Нерушимую Клятву дал и старый Лорд Паркинсон, дедушка Панси. Отец Панси недавно скончался от проклятья, полученного ещё в Первую магическую войну, мама умерла при родах, так что старый Лорд совсем не хотел возрождения Тёмного Лорда, который мог привести его Род к погибели. И хотя он сам в своё время Метку не принял, в отличие от сына, но прекрасно понимал, что если начнётся новое противостояние, то ему не удастся остаться нейтральным. К тому же Лорд Паркинсон обожал свою внучку до безумия и был озабочен только одним — удачно выдать её замуж, ведь девочку ждал в дальнейшем титул Леди Рода, а родовитого мага, согласного стать консортом, найти не так легко. Сама же Панси, как я знал ещё от Малфоёнышей, замуж не хотела, а хотела выучиться в Академии боевой магии. Кстати, сам Лорд Паркинсон был не прочь связать узами помолвки Панси и Драко, но тут уж встал на дыбы Люциус. Наследник не может быть консортом в другом Роду, тем более Наследник Малфой. В общем, помолвка Панси не состоялась, чему были несказанно рады обе стороны — и Панси, которая надеялась со временем переупрямить деда, и Драко, который солидно заявил мне, что «на друзьях не женятся». Тот же Драко тихонько шепнул мне, что Лорд Паркинсон имеет виды и на меня. Я только хмыкнул. Тем сильнее будет разочарование. Помолвка у нас с Конни магическая, да и Панси, по рассказам Драко, была девчонкой с головой. Но эта проблема была не из разряда первоочередных, так что мы договорились решить её уже в Хогвартсе. Во-вторых, Барти Крауч… Вот что представляло собой первоочередную проблему. Северус тщательно исследовал его сознание и потом долго матерился. У бедняги Барти изначально была слаба природная ментальная защита, поэтому любой более или менее сильный легилимент мог заходить в голову Крауча-младшего, как к себе домой. Там побывали и Волдеморт, и Дамблдор, и собственный родитель, который тщательно скрывал свои способности к легилименции. Короче, пока точно восстановить всю последовательность событий, которые привели Барти в парк Литтл-Уингинга, не представлялось возможным. Ему требовалось несколько недель покоя, специальные зелья и никаких волнений. Посему на острове появился новый обитатель, по рассказам Сири, Барти вполне себе сдружился с юной Береникой-Меиссой, внезапно ставшей показывать удивительные способности к изучению иностранных языков. В-третьих, у меня началась школа. Честно говоря, я был рад встретиться со своими прежними одноклассниками, которые за год и подросли, и поумнели. Наша компания восстановилась, и к ней, к всеобщему удивлению, примкнул Ник. Удивительно, но и Ник получал от процесса обучения в маггловской школе и от нашей дружеской компании своеобразное удовольствие. Я связывал это только с тем, что нормального детства у Томми Риддла не было — не называть же таковым сиротский приют… Вот он сейчас и добирал. Что же касается Пирса Полкисса, то он тоже изменился. Как выражалась Клара, «стал полным ботаном, но так даже лучше». Я был с ней согласен. Новый Пирс ни с кем не задирался, не придумывал пакостей, он старательно учился, зарабатывал дополнительные баллы и в его разговорах стали проскальзывать названия дорогих частных школ. Надо сказать, что те оценки, которые он начал получать, вполне позволяли рассчитывать на достаточно высокий балл по окончании начальной школы, а его родители вполне могли оплатить обучение не только в «Смелтингс». Что же касается мисс Фигг, то теперь она почти не выходила из дома. Здоровье старой сквибки пошатнулось (И с чего бы? Уж не с того ли, что желала вреда ребёнку? Некоторым детям очень опасно желать вреда, так Сири говорил… и очень нехорошо улыбался). Так что всю информацию обо мне ей передавали книззлы, а они это делали так, что и мисс Фигг, и, думаю, Дамблдор, были того мнения, что жизнь у меня не сахар. Кстати, у Мисс Хохолок стал заметен животик, и она явно присматривалась и ко мне, и к Дадли, как к потенциальным хозяевам её котят. Вот и ладно. Сову я точно себе покупать не позволю. Букля, конечно, в фильмах лапочка, но больно уж эта лапочка подозрительна. С самого начала — мне всегда казался подозрительным момент, когда с помощью Букли Хагрид приглашает Гарри к себе на чай. Это с каких-таких веников Хагрид приказывает чужой почтовой сове? Я понимаю, общественной из школьной совятни, но личной? Гарькиной? Вон Диего Лопес (честное слово, именно так его и зовут. И нет, я не знаю, что было в голове у лорда Малфоя, когда он давал имя своей почтовой птице), филин Люциуса, никому, кроме хозяина не подчиняется и почту не отдаст даже Нарциссе, Драко или Конни. А уж того, кто к Малфоям не принадлежит, может и заклевать. А тут… И вообще, а как Букля отдавала почту Добби? Чужому домовому эльфу? Бред же. Уж не за ноги же он её ловил, чтобы письма забрать… А отсюда вывод — никакая Букля не Гарькина сова, и никакие подарочки от Хагрида мне нафиг не нужны. Кстати, о Малфоёнышах. Мне удалось-таки вырваться на одно из воскресений в Малфой-мэнор, и радости Конни и Драко не было предела. Мне давно не было так хорошо и беззаботно. На сей раз у Малфоев собралась большая компания — кроме меня, были приглашены и Дадли с Томми-Ником, а ещё Панси, Винсент и Грегори. Так что скуки не было и в помине. Кстати, Винс с Грегом вовсе не показались мне непроходимыми тупицами. Соображали они действительно не быстро, но обладали великолепной памятью, были физически развиты и исполнительны. Неудивительно, что в каноне Люциус приставил к Драко эту парочку в качестве охраны. В памяти Грега и Винса хранился не один десяток готовых решений самых различных ситуаций, и они вполне успешно применяли эти алгоритмы на практике. А уж в Боевой магии оба были на диво сильны. Что же касается Панси, то она тоже сильно отличалась от канонной. Умненькая, способная девочка, не красавица, но довольно хорошенькая. Лично мне понравилось с ней общаться, но я прекрасно помнил о предупреждении Драко. Тем более, что когда вечером за Панси прибыл её дедушка, его цепкий взгляд мне очень не понравился. Спасибо Панси, она просекла взгляд родственничка и тут же заявила: — Да не переживай, Гарри. Он на всех так смотрит. Но Кодекс Рода Паркинсон не даст ему заключить помолвку без моего согласия… к тому же для тебя это уже неактуально, правда? — Неактуально, — согласился я. — И вообще, я бы предпочёл дружеские отношения. — Не переживай, — усмехнулась девочка. — Я — тоже. Так что день прошёл очень и очень весело — мы играли в индейцев, катались на гиппогрифах (Люциус просто безнадёжно махнул рукой, когда Конни и Драко пристали к нему с этой просьбой), учили Дадли летать на метле (ему понравилось, хоть он и ворчал, что папа с мамой хотят внуков), перекрасили пару-тройку павлинов в лазоревый с серебром цвет, ещё парочку — в изумрудно-зелёный с золотом, а ещё одного (это уже Дадли постарался) в элегантную расцветку «вырвиглазиубейсяапстену!» Во всяком случае, Люциус что-то похожее сказал, когда узрел это художество. Всем остальным павлинам повезло меньше — они остались белыми, с золотыми хохолками, правда, в темноте хохолки стали светиться, но это уж Томми-Ник что-то нахимичил, он сказал, что главные сокровища Малфой-мэнора должны быть заметны даже в темноте. А Люциус потихоньку ловил когнитивный диссонанс, почище того, что испытал в своё время Барти. Он единственный из всех, кому Томми-Ник снимал Метку, был в курсе его, так сказать, происхождения. И теперь, прекрасно зная, кто резвится в его парке с его детьми явно не мог поверить в такое. То есть, человек ЗНАЛ, но ПОВЕРИТЬ не мог. Но потом решил не мучить голову попусту, и даже присоединился к нам в просмотре… вы не поверите… российского фильма «Вий». Где Сириус (а это был именно его подарочек) откопал в Лондоне кассету с хорошим английским переводом довольно старого русского фильма для меня остаётся загадкой. Но нашёл же… Так что приключения незадачливого семинариста Хомы Брута прошли на ура. Дети пугались с таким наслаждением, что я даже вспомнил свой первый просмотр — в кинотеатре «Заневский», с замирающим от сладкого восторга и ужаса сердцем и кульком ирисок «Кис-кис» пополам с подружкой. Причём, по ходу фильма детишки вполне профессионально спорили, какое заклинание применяла ведьма, ведьма это или карга, и как классифицировать нечисть, которую она призвала в конце. Тихо хихикающий Люциус предположил, что создатели фильма наверняка консультировались с Ксено Лавгудом — такое мог придумать только он. Кстати, называя фильм российским, а не советским я не погрешил против истины. В этой реальности на моей бывшей Родине никакого СССР не было. После отречения Николая власть взял в свои руки его младший брат Михаил, в моей реальности тоже отрекшийся. Здешний Михаил II* оказался мужчиной жёстким и конкретным, порядок в стране принялся наводить железной рукой, Ленин и его соратники были арестованы и расстреляны, сочувствующие отправились осваивать Сибирь, с Германией был заключён мирный договор, после чего бывшие противники урегулировали разногласия и совместно надавили на Британию, чтобы сделать условия мирного договора, бывшего в моей реальности страшно унизительным для Германии, что и послужило своего рода питательным бульоном для Второй Мировой, куда более мягкими. Правление Михаила II было довольно долгим, умер он уже в 1945 году после победы над Гриндевальдом и его маггловским приспешником Гитлером, а сейчас Императором Российской Империи был его сын, Михаил III Михайлович. И вообще, осталось двадцать три года до празднования четырёхсотлетия Дома Романовых. Помню, как я обалдел, когда мне попался в руки учебник для старших классов с этой версией мировой истории. После этого я стал искать материалы по своей бывшей родине, но нашёл крайне мало. Англичане Россию не любили традиционно, но по тем кратким статьям, что рассказывали о ней, я, читая между строк, сделал вывод, что Российская Империя стала одной из передовых стран мира и была ничуть не слабее СССР в период апогея его развития. Единственное, чего не удалось избежать — это Вторая Мировая война, но тут уж во многом были происки Гриндевальда. И потери в этой войне были гораздо меньше, чем в моей прошлой жизни — не двадцать семь миллионов, а десять. Тоже много, слишком много, но жуткой демографической ямы сороковых удалось избежать. Да и до Москвы немецкие войска в этой реальности не дошли, плотно застряв на Смоленском рубеже. В общем, различия между мирами были более чем заметными, но за цифру потерь, уменьшившуюся на семнадцать миллионов жизней, я только порадовался… А пережить приступ ностальгии мне помогала рука Конни, который так изумительно пугался в особо страшных моментах, так сильно сжимал мои пальцы, и так смущённо краснел, что я в первый раз пожалел о том, что нам всего по десять лет… А между тем, день, точнее ночь, назначенная для совершения Великого Побега из Азкабана, приближалась. *Михаил II — потому что первым из Романовых был Михаил Фёдорович (то есть Михаил I), а других Михаилов среди российских царей и императоров не было. А младшего брата Николая II, отрекшегося вслед за ним от престола, действительно звали Михаилом.