Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное

Разговор вышел долгий и неприятный. Мицар хотел знать все подробности произошедшего с его семьёй, а мы, по понятным причинам всё рассказать не могли. Но этот мальчик отличался редкой настойчивостью и, в конце концов, получил практически всю правду. Он очень хотел знать, кто виноват в том, что с ним такое приключилось, и Старый Сигнус, как можно более корректно и мягко рассказал ему о войне магов, о противостоянии Волдеморта и Альбуса Дамблдора. Пацан только зубами скрипел, когда узнал о том, что родители его оказались в Азкабане, сестра — в чужой семье, а он… Ну, про себя он и так всё знал. История была тяжёлой даже для взрослого, так что Мицар ожидаемо отреагировал на это стихийным выбросом. Неудивительно… Магия ребёнка, столько лет сдерживаемая ограничителями, сейчас просто рвалась наружу. Но существенных разрушений Мицар не нанёс. Старый Сигнус и Вальпурга, много раз имевшие дела с детскими выбросами, поставили щиты, а я сумел успокоить Мицара и споить ему успокоительное. Надо отдать должное — для того Ада, через который прошёл этот ребёнок, он был изумительно адекватным. А когда успокоительное подействовало и Мицар успокоился, он только спросил: — А когда я смогу увидеть родителей? И сестру? — Сестру — когда чуть подлечишься, — спокойно сказал Северус. — И вообще можешь с ней пожить на острове, мы с Сири и Гарри как раз собирались сменить климат на пару недель… Это когда мы собирались? Ну ладно, наверное, так будет лучше. Сириус, правда, взглянул на меня немного виновато, но я лишь головой кивнул в знак того, что всё-всё понимаю. Мицар и его психическое здоровье сейчас должны быть на первом месте, глупо устраивать танцы с бубнами на пустом месте. Возможно, будь я реально десятилетним пацаном, мог бы обидеться и взревновать, хотя… тот Гарри был на удивление светлым ребёнком, он бы первый начал переживать за Мицара. А я не он, я всё стараюсь оценить рационально, и вот с этой рациональной позиции Северус насквозь прав. — …а вот с родителями так быстро не получится, — продолжал Северус. — Тюрьма, где они были, — страшное место, и пока они не закончат своё лечение, вам пока лучше не контактировать. Так говорят тамошние целители, и я им верю. И это не потому, что они не хотят тебя видеть. Уверен, они очень этого хотят. Но любое сильное волнение — неважно какое, положительное или отрицательное — может пустить насмарку сложное лечение. Ты ведь потерпишь немного, Мицар? Ещё совсем немного? — Да, — тихо прошептал Мицар. — А вы скажете им о том, что я… я… Они ведь не захотят меня видеть… Они будут думать, что я плохой… — Нет, — быстро сказала Вальпурга. — Только не Белла, Руди и Раби. Белла сошла с ума именно потому, что потеряла вас с Береникой. Она будет счастлива, что ты нашёлся. И мы не будем ей ничего говорить. По крайней мере, пока. Иначе её не удержат никакие целители. Она просто сотрёт с лица земли не только хутор Вайсмюллеров, но и ближайший городок… как его. Болен-Катцен… А ей сейчас вредно так перегружать своё магическое ядро. Может стать сквибом. — Странно… — перевёл разговор на другое Мицар, который явно не понял слова «сквиб», но сообразил, что это что-то неприятное. — Странно, что у меня два папы. — В магическом мире и не такое бывает, — улыбнулся уголком рта Регулус. — Это называется триада. Твоя мама — очень сильная волшебница, потому так и вышло. Но ты не волнуйся, когда вся эта история благополучно разрешится, в сторону тебя никто не посмеет смотреть косо. — Спасибо, что рассказали мне, — пробормотал Мицар. — Я… я был так зол… я не понимал, за что меня бросили папа и мама… Я иногда думал, что они были просто наркоманы, алкоголики или бродяги, потому меня и не может никто полюбить… Знаете, меня несколько раз хотели взять к себе… в семью… Это было так здорово, поначалу. А потом эти люди менялись. Они становились такими равнодушными, начинали злиться на меня, хотя я ничего плохого не делал, честное слово! А потом меня привозили обратно в приют, и я плакал. В первый раз плакал, и во второй… Я не мог понять, что со мной не так. А потом смирился, что я не такой, что ни для кого не гожусь… И больше не плакал. А сейчас… Сейчас я понимаю, что меня украли. Просто украли. А мои родители оказались в тюрьме и им было плохо… Куда хуже чем мне. А теперь… Мне вернули маму, у меня есть ещё два папы и сестра. Это… Это здорово. Спасибо вам… — Мицар, — мягко сказал Сигнус, — я понимаю, что тебе сейчас пока сложно довериться нам, но ты должен знать… Твои родители не забывали о тебе. Твоя семья искала тебя. А тот, кто виновен в том, что с тобой случилось, ещё поплатится. Блэки всегда платят по счетам, а ты — Блэк. Мицар сонно кивнул, успокоительное начинало действовать всё сильнее, скоро он заснёт. Неудивительно, от психических перегрузок устаёшь больше, чем от физических. Мицару ещё долго придётся пить зелья, хорошо питаться и много спать. И Сев прав, пожалуй, нам стоит навестить остров. Единственное, что не есть хорошо — это необходимость периодически переноситься в домик дяди Альфарда, ведь Дамблдор и его присные думают, что мы с Сири живём там постоянно.

***

Время снова понеслось вскачь. Северус всё-таки поработал с Мицаром — приглушил травмирующие воспоминания, и они перестали причинять мальчику боль. К тому же, его стал регулярно посещать целитель души, выбранный Блэками по рекомендации Гиппократа Сметвика. И нет, это был не англичанин. В Англии на настоящий момент практически не осталось хороших целителей души — ведь такое целительство обычно сочеталось с даром эмпата и легилимента, что само по себе огромная редкость. А уж если такой самородок и появлялся, то его быстренько старался перехватить Отдел Тайн, весьма заинтересованный в сильных сотрудниках. Оставшихся обычно охотно брали в обучение заграничные Мастера, а поскольку не все приёмы, применявшиеся целителями души были законны в глазах английского Министерства Магии, то возвращаться на Родину, получив звание Подмастерья или даже Мастера, рисковали немногие. На данный момент в Мунго был всего один практикующий целитель души — Роберт Браун, дедушка той самой Лаванды Браун, однокурсницы канонного Поттера. Я, кстати, в прошлой жизни отчего-то считал Лаванду магглорожденной, и был весьма удивлён, узнав уже здесь, что Брауны — Род, хоть и не такой древний, как Малфои или Блэки, но чистокровный. Так вот, уже немолодой Роберт Браун был занят двадцать часов в сутки и приём к нему был расписан на три месяца вперёд. Так долго мы ждать не могли, поэтому пришлось искать целителя души на стороне. Целителя, которого порекомендовал нам Сметвик, звали Кристобаль Хименес, по рождению он был испанцем, хоть уже лет пятнадцать жил в Греции. Дедушка (а ему было сто двадцать три года) уже отошёл от дел, похоронив одну жену и расторгнув временный брак с другой. От этих двух жён у него было четверо детей, шестеро внуков, а пару месяцев назад появилась первая правнучка. Но дедуля был ещё на коне, он недавно женился в третий раз и просто наслаждался жизнью, благо успел сделать неплохие накопления благодаря своему дару, но время от времени брался за интересные случаи. Разумеется, только по хорошей рекомендации и за большие деньги. У Блэков было и то, и другое, поэтому Мицар получил самую лучшую помощь, какая только была возможна. Естественно, Вальпурга со Старым Сигнусом подстраховались и допустили целителя к ребёнку только после Непреложного Обета и кучи сопутствующих клятв. Старый испанец отнёсся к этому с пониманием и даже вполне одобрительно и приступил к лечению. И, должен сказать, что это лечение стоило каждого заплаченного ему галеона. Уже через месяц Мицар перестал дичиться, прекратились ночные кошмары и вспышки гнева со стихийными выбросами. Мицар учился овладевать той силой, что была дана ему от рождения, но так долго оставалась пленной, запертой. И он… он немного расслабился. Стал доверять нам. Пусть не до конца, но стал. Целитель Хименес был доволен результатами своего лечения, но говорил, что нужно ещё не менее полугода, чтобы закрепить результат. Вальпурга с Сигнусом только кивали, радуясь, что Мицар начал вести себя, как обычный мальчик его возраста. Мы и впрямь много времени проводили на острове. Мик (так стали звать Мицара в семье) познакомился со своей сестрой, мы вполне охотно общались, учились, купались, загорали, летали на мётлах, читали и смотрели разные фильмы. На острове к нам часто присоединялись Дадли и Ник, немного реже — Конни и Драко, но всё равно — банда получалась впечатляющая. А если учесть присутствие в ней трёх книззлов (позднее кошачье поголовье разрослось аж до семи штук, Мистер Лапка и Мисс Хохолок трудились, не жалея себя), двух питонов (ответственный Миша обещал Северусу, что будет за нами присматривать на прогулках и обещание своё свято выполнял) и одной очень разговорчивой и милой ядовитой змеи, то неподготовленную психику наша компания корёжила на раз. Со стороны и впрямь компания загорелых, в ярких футболках, шортах и разноцветных банданах детей, рядом с которыми ненавязчиво тусовались два огромных питона и неизвестно сколько больших котов, причём создавалось полное впечатление, что детишки общаются и с теми и с другими, выглядела впечатляюще. Контрольный выстрел в мозг довершало зрелище ещё одной змеи, вольготно обвившейся вокруг туловища одного из мальчиков, причём как-то сразу было понятно, что змея ядовитая. Причём вышеозначенная змея частенько вытягивала шею и касалась язычком щеки своего хозяина или того из детей, кто к ней оказывался поближе, а те только с хохотом отмахивались. Но ужасаться было особо некому, арендаторы к такому зрелищу давно привыкли, так что максимум, что нам грозило, — это затаскивание в ближайший двор и угощение виноградом, арбузами, свежими лепёшками и козьим сыром. Повторюсь, греческое гостеприимство — страшная сила, и если у нас всё уходило на беготню, то питоны и книззлы скоро стали заметно округляться, а Томми шипел на Нагайну, что если она будет продолжать тяжелеть, то он просто не сможет дальше таскать её на себе. В общем, время мы проводили весело, особенно если мне приходила прихоть перекинуться, и ко всем шипящим, мяукающим и восторженно орущим присоединялся крупный рысёнок. Анимагия давалась мне всё легче и естественнее. Правда, был и минус: как заявила Береника, которая оказалась классной девчонкой, как только перестала быть Джинни, в своей аниформе я был ужасно милым, и меня так и хотелось потискать. Но рыси быстро бегают, неплохо плавают, а лазают по деревьям ещё лучше. Так что я был начеку. Береника и Мицар сошлись удивительно быстро — мальчик пытался опекать сестру, а та… та его просто любила, как умеют любить своих братьев десятилетние девочки — искренне, трепетно и бескорыстно. Всё-таки она выросла в большой семье, и какими бы ни были братья Уизли, Джинни они не обижали никогда. А сейчас… сейчас она всё понимала, но ей явно не хватало Билла и Чарли, Перси и близнецов… и даже Рона. Так что внезапно появившийся личный родной брат стал для девочки просто даром небес. А Мицар… Он словно заново открывал мир. Мир, в котором не было злых опекунов и ужасных воспоминаний, солнечный, тёплый, яркий… Мир, в котором можно было строить домик на дереве, летать на метле, купаться в ласковом море, есть вкуснейший виноград и знать, что рядом есть взрослые, которые поддержат и помогут. Вот только не надо думать, что Мик в одночасье стал милым и ласковым ангелочком. Во-первых, он продолжал относиться к окружающему миру настороженно и на слово не верил практически никому. Во-вторых, Блэковская кровь — это Блэковская кровь, язвить и ехидничать он мог не по-детски, но… Беренику обижать было как-то неудобно, обаяние Малфоёнышей действовало и на него, к тому же милые белокурые ангелочки тоже были не промах во всякого рода проказах, Томми и сам мог обшипеть кого угодно, а Дадли был силён, самодостаточен, и оттого добродушен и снисходителен. Со мной же у него как-то сразу завязались неплохие отношения, к тому же он сумел сложить два и два и узнал мою историю, а что не узнал сам, то честно спросил у меня и зауважал. Хотя это своеобразное уважение не мешало нам периодически спускать пар в тренировочном зале — без всякой магии, на кулачках, поскольку я уже умел куда больше. А ещё.… Ну, я не знаю, видимо мои загадочные способности Наставника вновь активировались, когда поблизости появился подходящий объект, и теперь мы занимались вдвоём. Точнее, сначала шли мои занятия со Сметвиком, а потом мы с Мицаром отрабатывали вдвоём простейшие заклинания. Я считал, что мне это полезно для отработки навыка, а Мицар усваивал новое, неизвестное для него. И да, он был способным, очень способным — не зря же Беллатрикс была сильнейшей ведьмой своего поколения, да и Рудольфус с Рабастаном могли считаться середнячками только рядом с такими монстрами, как Волдеморт и Дамблдор. Хотя порой и прорывалась в Мике Блэковская вспыльчивость… И да, обретя родственников, он страстно желал, чтобы они принадлежали только ему. Ревность, да… Мик сердился, хоть и старался это скрывать, когда видел их отношение ко мне. Я старался сглаживать острые углы, но понимал, что рано или поздно это может прорваться наружу. И неизбежное случилось. Однажды я сидел в библиотеке и спокойно изучал книгу по некромантии (а таких у них было немало, но давались они в руки даже не всем членам Рода. Мне вот — давались), когда туда вошёл Мицар. Он покосился на обложку книги и спросил: — А почему я никак не мог взять её в руки, а ты спокойно читаешь? Ты ведь не Блэк… — Я — крестник Блэка, — спокойно объяснил я, — и в этом доме имею все права близкого родственника, в том числе и пользование книгами из скрытой части библиотеки. А книга не даётся тебе, потому что ты не имеешь склонности к некромантии, вот и всё. Зато у тебя богатый выбор пособий по Боевой магии и артефакторике. Мик сердито засопел, сжал кулаки и неожиданно выкрикнул: — Ты! Почему всегда ты! Ты даже не Блэк! Почему все любят тебя? Уж не знаю, чем мальчишка так себя накрутил, но он был реально зол. Я же оставался спокойным — целитель Хименес о подобном предупреждал. Психические травмы так просто не лечатся, плюс взрывной Блэковский норов и наследственное безумие. Жаль, что нет Береники, сестра всегда действовала на Мика успокаивающе. — Почему с тобой советуются? Почему спрашивают твоё мнение? Ты ведь ненамного старше меня, только в Хогвартс должен пойти! Чем ты лучше меня? — Ничем, — спокойно ответил я. А вокруг Мицара вновь стали закручиваться тёмные спирали. Блин… А я-то надеялся, что этот этап мы уже прошли. Ан нет — получите и распишитесь. И ведь как назло — в доме никого нет, кроме домовиков. Сири в Визенгамоте, Вальпурга, Сигнус и Северус отправились навещать Беллатрикс, Регулус на острове, только маленькая Бетти осталась под присмотром няни-домовушки. Я, конечно, могу связаться с кем угодно из них, но для этого, как минимум, нужно сквозное зеркало или Патронус. Вряд ли обозлённый Мицар даст мне эту возможность. И нет, я боялся не за себя. Мне вреда Мик не причинит, даже если очень захочет, Бетти — тоже, да и дом устоит: можно подумать, Мицар первый из Блэков, устраивающий масштабную истерику. Но это, во-первых, был серьёзный шаг назад, во-вторых — Мицар мог причинить серьёзный вред самому себе. — Мицар, — тем же спокойным голосом произнёс я, — давай поговорим. Выслушай меня, хорошо? Ты спрашивал, чем я лучше тебя? Я уже сказал — ничем. Просто я старше. — На год? — ехидно спросил Мик. Я покачал головой и продолжил — спокойно, но без той дурацкой задушевности, которой иногда говорят с тяжелобольными. Такой тон мог ещё больше разозлить Мика, а это в мои планы точно не входило. — Если ты сейчас сядешь, и объяснишь, что тебя не устраивает, я тебя выслушаю. Если ты прав — я приму это к сведению. Если ты захочешь что-то изменить — я изменюсь. — Да ты прямо ангелочек сахарный! — ехидно заявил Мицар. — Хорошо устроился, два Рода можешь унаследовать! Та-ак… И с чего вдруг такие мысли? — С какого перепуга? — удивился я. — Мне не нужны два Рода, мне и моего хватит. Мне свой Род фактически с нуля восстанавливать, нафига мне такая обуза? Род Блэк в куда лучшем состоянии, у него есть Наследник, есть новые члены Рода… К тому же, ты-то тоже не Блэк. Ты Лестрейндж, тоже Наследник, тоже будущий Лорд. Так что в этом плане мы на одной волне. С чего вдруг ты так завёлся, Мик? Мицар слушал меня, и я с радостью стал отмечать, что тёмные спирали вокруг него стали потихоньку таять. Аллилуйя! Неужели он прислушался к голосу разума? Но вдруг Мицар резко дёрнулся, выхватил палочку из рукава и крикнул: — Сектумсемпра! Я сумел поставить щит, но от неожиданности и волнения поставил его криво, и по правому предплечью словно лезвием полоснули. Показалась кровь, и Мицар испуганно замер, а потом отчаянно вскрикнул и схватился за голову: — АААА!!! Гарри!!! Гарри!!! Рана оказалась неглубокой, но я быстро наколдовал Вулнеру Санентур и очистил кожу от кровавых потёков, а потом бросился к Мицару и обхватил его, шепча: — Тихо-тихо-тихо… Всё хорошо, всё хорошо… Мика трясло, он выдирался из моих объятий и бесслёзно всхлипывал, и тут я рявкнул: — Кричер! Целителя Хименеса живо сюда! Домовик тут же исчез с громким хлопком, чтобы появиться буквально через пару секунд, таща за руку полуодетого Хименеса с покрытым пеной подбородком и опасной бритвой в другой руке. Мастерство не пропьёшь, Хименес моментально отшвырнул бритву в угол и бросился к нам, на ходу вытаскивая палочку и бросая на Мика диагностирующие чары. — Ох… — высказался он, — я так надеялся, что этого не произойдёт. Держи его, Гарри, сейчас я попробую наложить на Мицара Стазис. Мицар протестующе задёргался, и я крикнул в ответ: — Нет! Нельзя! Хуже будет, я чувствую! Кричер, быстро приведи сюда Сириуса! Скорее! — Не спорь, — рявкнул в ответ Хименес, — я видел такие случаи! Он не сможет прийти в себя сам, нужна помощь! Но почему-то мой невеликий опыт подсказывал мне, что Мицар — особый случай, не такой, с какими до этого имел дело Хименес. — Он сможет, поверьте, — продолжал возражать я. — Он справится! Тело Мицара перестало содрогаться, он вцепился в мою рубашку и прошептал: — Прости, Гарри, прости, не давай ему… больно, больно… Комнату тряхнуло, и вдруг я понял, что не вижу ничего, кроме Мика. Нас окружило нечто непрозрачное, слабо светящееся, отрезая окружающий мир — голоса, запахи и звуки. Нечто странное окружило нас словно упругая, но плотная стена. Ох… Это что, так выглядит обскур изнутри? Мик каким-то образом затащил меня в… а куда, собственно? И я прижал к себе Мицара и начал шептать: — Всё хорошо, Мик, всё хорошо… успокойся, я здесь… — Я не хочу, не должен… — прошептал Мицар. — Что? — тоже шёпотом переспросил я. — Не должен выпускать ЭТО… Оно развеется, если я умру… Гарри, прости… Я не хотел… — Ты что, помирать собрался? — насмешливо фыркнул я. — Ну и дурак! В жизни столько всего интересного, а ты только жить начал! Давай, развеивай эту гадость по-быстрому, там Сири наверняка с ума сходит! Ну же, давай. — Я не могу… — прошептал Мицар. — Оно меня пьёт… Ага, вот и белая лисичка под названием песец… Сам Мик справиться с этим не может, а это значит, что эта штука прикончит его, а затем примется за меня. Что-то я не в восторге от такого расклада… А если… И тут мне стало холодно, ощутимо холодно, на грудь словно ледышку положили. Стоп. Ледышка! Мой амулет, давненько он такого не вытворял… И я громко вскрикнул: — Геката! Геката! Помоги!