Любовь расцветает за семь дней...

      С самого утра Хиллвуд погрузился во мрак свинцовых туч. Порывистый ветер, чувствуя себя хозяином территории, озорничал, превращал мелкую пыль тротуаров в маленькие торнадо. Чёрное небо периодически озарялось яркими вспышками. Раскаты грома были настолько сильными, что заставляли дрожать даже стёкла в жилых домах и других зданиях города. Знаю, многие назовут меня сумасшедшей, но именно такая погода привлекала меня больше всего. Идя по пустынным улицам, чувствуешь себя словно в компьютерной игре в мире постапокалипсиса. Именно поэтому с самого утра я поспешила убраться из дома, чтобы побыть наедине со своими мыслями.        — Сейчас же раздевайся и вернись в свою комнату, Хельга! — пока я завязывала шнурки на кроссовках, Мириам, словно надоедливый комар, жужжала у меня над ухом.        — Оставь меня в покое, мама! — я недовольно цокнула, закатив глаза.        — Ты видела, что творится на улице? — не унималась мать. — Куда ты собралась?        — Не твоё дело! У нас свободная страна, куда хочу, туда и иду, ясно? — прошмыгнув на крыльцо, я что есть силы хлопнула дверью.       Сунув руки в карманы серой толстовки, я медленно шла по улицам нашего квартала, который сейчас казался вымершим. С каждой минутой тучи всё сильнее заволакивали небо, погружая город во тьму. Сегодня было необычайно холодно даже для привычной ранней весны. Скуксившись, я продолжала идти, как говорят, куда глаза глядят и вскоре оказалась на набережной… Кажется, мои ноги сами собой приводят меня на нашу старую пристань.       Шагая по деревянному помосту, я отчётливо слышала, как под тяжестью моих ног скрипят обветшалые доски. Дойдя до конца пристани, я устало села на край, свесив ноги. Я бегло осмотрелась. Вдалеке, примерно на середине речки, всё так же виднелся одинокий остров, который получил прозвище «Лосиный». Сейчас он выглядел ещё более мрачным и ужасающим, чем в тот день в нашем далеком детстве, когда мы всей компанией решили отправиться на поиски клада. Разумеется, мы потерпели фиаско, но те впечатления, которые получил каждый из нас, никогда не забудутся. А ведь правда… Сколько разных историй случилось с нами в начальной школе. Конечно, бывали и ссоры, и обиды, но всё равно мы были друзьями, чертовски хорошими друзьями, готовыми прийти друг другу на выручку в любой ситуации.       В старшей школе всё совсем не так… Разные предметы, профили и дополнительные занятия оставляют слишком мало времени на приключения, а мне этого, по правде говоря, жутко не хватает. Если бы ребята сейчас предложили вновь отправиться на поиски сокровищ кашляющего Эда или вновь проверить существование призрака невесты на городском кладбище или пойти ночью в парк, чтобы увидеть всадника без головы — я бы не мешкая согласилась на любое безумство. Я никому этого не говорю, но я очень скучаю… Скучаю по друзьям, по играм в бейсбол, по приключениям, от которых захватывало дух. Раньше я не придавала этим мелочам особого значения, но теперь… Когда с каждым днём мне становится всё хуже и хуже, все пережитые события изо дня в день проигрываются в моей голове, словно наказывая меня за мою ошибку.       Последние пару дней я вижу во сне нашу с Арнольдом первую встречу. Вижу это несчастное крыльцо детского сада, куда я с трудом добралась, будучи предоставлена сама себе, ужасную грязь, что покрывала мою одежду и лицо, и ту боль одиночества в своих маленьких глазах… Но потом… Появляется зелёный паккард, из которого выходит прекрасный парнишка с доброй улыбкой и странной формой головы. Подходит ко мне, совершенно незнакомой, грязной девчонке, и прячет от дождика под своим маленьким зонтиком.       «Мне очень нравится твой бантик! Он такой же розовый, как твои штанишки…»       Эти слова, сказанные тогда Арнольдом, навсегда врезались в мою память. Даже спустя столько времени я бережно храню тот самый бантик, что носила годами…       Раздался оглушительный удар грома, заставив меня вздрогнуть. Перед глазами всё раздвоилось, я вновь почувствовала головокружение. Я уже не понимала, что послужило этому причиной: моя болезнь или нахлынувшие чувства, наверное, это было уже не так уж и важно…        — Откуда в тебе столько безрассудства, Патаки? — тихий осуждающий голос донесся откуда-то из-за спины. Я развернулась вполоборота и встретилась с понурым взглядом любимых зелёных глаз, которые явно смотрели на меня с недовольством.        — Арнольд? Что ты здесь делаешь? — я хотела вести себя как обычно, но, по правде сказать, у меня не было ни сил, ни желания произносить грубости. Судя по округлившимся глазам Шотмена, он так же не ожидал от меня столь нетипичной спокойной реакции на его появление.        — Ты хоть соображаешь, что промокла до нитки и сидишь на холодных досках? Совсем спятила, Хельга? — Арнольд опустился на корточки, и я оказалась под его зонтиком. Я смотрела на его беспокойное лицо, но видела лишь ту детскую лучезарную улыбку, будто бы я вновь оказалась на том самом крыльце детского садика. Я была так увлечена воспоминаниями, что даже не заметила, как начался дождь и я в самом деле сильно промокла. — Ты же простудишься, глупая!..        — Да ладно тебе! Брось… — с моих потрескавшихся губ слетел нервный смешок. — Думаешь, в моем положении меня волнует какая-то простуда? И вообще… Как ты оказался здесь? Ты следишь за мной, Арнольдо?        — По правде говоря, мне позвонила твоя мама… — Арнольд ухватил меня под локоть и заставил подняться. — Она попросила меня вернуть тебя домой…        — Моя мать что?.. — осознание того, что Мириам обратилась к Арнольду с подобной просьбой, меня чертовски взбесило. Ладони непроизвольно сжались в кулаки, а лицо раскраснелось от злости.        — Успокойся, Хельга… — заметив моё состояние, Шотмен попытался унять мою ярость. — Просто твоя мама очень беспокоится за тебя, пойми ты это…        — Я не нуждаюсь в твоих глупых советах, репоголовый! — стиснув зубы, взревела я. — И мне не нужна нянька!..       Отпихнув от себя Арнольда, я зашагала по мостовой в противоположную от него сторону. Внутри меня буквально кипела бушующая лава, готовая в любой момент вырваться на поверхность… Я не хочу… Не хочу выглядеть слабой и беспомощной, особенно в глазах Шотмена! Но мой рок, похоже, в заговоре даже с моей матерью…        — Хельга, стой! Куда ты? — он быстро нагнал меня и крепко сжал мою ладонь.       От его прикосновения по всему моему телу пробежали маленькие электрические разряды. Я замедлилась и остановилась. Лицо продолжало пылать жгучим огнём, но уже не от злости, а от нахлынувшего смущения.        — Репоголовый! — я старалась выглядеть как можно более возмущенной, но сейчас даже мой крик превращался в какое-то подобие шёпота. — Ты что себе позволяешь?        — А что не так, Хельга? — его глаза удивлённо хлопали, уставившись на меня. Кажется, он и в самом деле не понимает, что я пытаюсь сказать. Сама наивность, честное слово!        — Ты осознаёшь, что взял меня за руку и сейчас продолжаешь её держать, болван? — я отвела взгляд в сторону, рассматривая всё, что попадалось на глаза, лишь бы не смотреть в поглощающий омут его изумрудного взгляда.        — Разумеется, я осознаю это. Не вижу в этом ничего плохого, — он тихо рассмеялся и сильнее сжал мою ладонь, будто бы дразня меня своим поведением.        — Интересно, будь здесь сейчас Джеральдо, чтобы он тебе сказал, как думаешь? — лёгким рывком я высвободила свою ладонь и скрестила руки на груди.        — Думаю, что-то вроде: «Старик, ты совсем спятил? Ты держишь за руку саму Хельгу Джи Патаки! Где твои инстинкты самосохранения?» — интонация, с которой Арнольд спародировал своего друга, оказалась настолько смешной, что я не смогла сдержаться и расхохоталась.        — Пойдём, я провожу тебя домой… Тебе нужно переодеться в сухую одежду, — Шотмен зашагал вперёд, однако я осталась стоять на месте. Он развернулся и вопросительно взглянул на меня. — Что с тобой? — Арнольд быстро подбежал ко мне. Я словно вернулась во времена своего детства, когда в детском саду он постоянно заботился обо мне.        — Не дёргайся ты так, Арнольдо… — я тяжело вздохнула. — Всё со мной нормально, просто… Я не хочу идти домой.        — Почему, Хельга? Твоя мама ведь переживает!        — Я прекрасно это знаю, умник! — я повысила голос, но тут же себя одёрнула. — Просто… Тебе не понять ту обиду, что копилась внутри меня все мои годы…        — А ты попытайся рассказать, уверен, что я смогу понять тебя, — Арнольд мягко улыбнулся. В его проницательном взгляде было столько надежды, что я не знала, как отвертеться. Мне было сложно вот так просто открыть свои чувства, пусть даже ему, мальчику, которого люблю больше собственной жизни…       Я глубоко вздохнула и, подняв голову кверху, уставилась ввысь. Дождик уже закончился, хоть небо всё ещё заволакивали серые облака. Шотмен закрыл зонтик и, взяв меня под руку, медленно направился вдоль по набережной. Думаю, он хорошо понял моё состояние и решил дать мне время, чтобы собраться с мыслями.        — Слушай, Хельга… — робко начал Арнольд, словно боясь меня спугнуть или разозлить. — Отношения детей и родителей сложная штука, понимаешь?        — К чему ты клонишь, умник? — я с недовольством выгнула бровь.        — Ну… Я хочу сказать, что это нормально, когда между родителями и детьми лёгкое недопонимание.        — Ты сейчас намекаешь на мои отношения с предками? — я резко остановилась и усмехнулась. — Поверь мне, Арнольдо, наши отношения «лёгким недопониманием» не назовёшь.        — Ну… — он внезапно стал грустным и скрестил руки. — У вас есть хоть какие-то отношения, понимаешь?        — Я знаю, к чему ты клонишь… — я положила ладонь ему на плечо. Мне хотелось хоть как-то развеять тоску в его сердце, но я прекрасно осознавала, что бессильна. — Я знаю, что ты чувствуешь себя одиноким из-за отсутствия родителей… Но, Арнольд, они ведь оставили тебя не по собственной воле, верно? Просто так сложились обстоятельства, и я уверена, будь они здесь, то никогда бы не позволили тебе чувствовать себя брошенным.       А я… Что хорошего иметь родителей, которые вспоминают о тебе только пару раз в год? Каждый божий день я только и слышу, как в доме обсуждают достижения моей идеальной старшей сестры, а меня в упор не замечают… Думаешь, это намного лучше твоей ситуации? У тебя есть любящие бабушка и дедушка, даже ваши постояльцы часть твоей семьи, а я с детства была одна. Собственный отец всю жизнь путает моё имя, называя Ольгой! Клянусь, в эти моменты мне хочется разорвать его на части!.. Мириам вечно витает в облаках, её никогда не заботило, где я, с кем и чем занимаюсь. А сколько раз она забывала собрать мне ланч в школу, ты знаешь? Проще будет посчитать сколько раз она его положила…        — Я… Даже не знаю, что сказать, Хельга… Не может быть, чтобы всё было настолько плохо!..        — О чём ты говоришь, Арнольд? Мы же говорим о Бобе и Мириам, это не самое ужасное, что я пережила в жизни… Как думаешь, нормальные заботливые родители могут забыть отвести маленького ребёнка в детский садик? Так вот, мои могут… И более того, они даже не заметили, что я тогда ушла из дома в полном одиночестве, а ведь мне было всего три года.       А сейчас, когда они узнали о моей болезни, в них резко проснулись родительские чувства… Я понимаю, что они хотят помочь мне, волнуются, но то равнодушие, которое они проявляли по отношению ко мне все эти годы, я не могу выкинуть из сердца! Я не могу просто взять и выключить многолетнюю обиду… Я всю жизнь была одинокой, наверное, поэтому я не боюсь умирать…        — Не говори так, Хельга! — Арнольд вновь взял меня за руку. Не знаю, что происходит, но за последние несколько дней мы сблизились сильнее, чем за всё время нашего знакомства…        — Не распускай руки, репоголовый, сколько раз повторять! — я дёрнула руку и отвернулась.        — Прости… — Его голос звучал виновато и подавленно. На мгновение мне показалось, что он расстроился из-за того, что я отстранилась. Кажется, моя фантазия совсем разбушевалась…        — Пошли… — я обречённо вздохнула, встав вполоборота. — Выполни просьбу моей горе-мамаши, и покончим с этим!       Весь путь до дома мы шли на расстоянии друг от друга. Между нами будто возникло незримое напряжение, и никто не мог понять, чем оно вызвано. Арнольд выглядел очень задумчивым и серьёзным. Честно говоря, я никогда не видела его таким… Хотела бы я знать, о чём он думает. Вскоре мы оказались возле моего дома. Я поднялась по ступеням и обернулась, взглянув на Шотмена.        — Спасибо, что проводил…        — Не за что, Хельга, — он растеряно улыбнулся и почесал затылок. Честное слово, он выглядел так нелепо, будто бы мы только что вернулись со свидания. — Слушай…        — Что ещё? — я оперлась плечом о входную дверь.        — Ты придёшь завтра в школу?        — С чего бы мне идти туда? — я вопросительно выгнула бровь. — С помощью Фиби я неплохо справляюсь с учёбой дома!        — Ты превратилась в затворницу, Хельга, так нельзя! Ты не ходишь в школу, не общаешься с ребятами, никто даже не знает о том, что с тобой происходит! Ты должна побороть себя и придти на занятия, тебе необходимо общение…        — С каких пор ты решаешь за меня, что мне нужно, волосатик? — я скривила губы в ухмылке. — Может, я хочу прожить остаток жизни в одиночестве, впрочем, как и всегда!        — Ты больше не будешь одна, ясно? — Арнольд внезапно оказался возле меня и пристально взглянул в мои глаза. — У тебя есть Фиби и есть я! Мы нуждаемся в тебе, Хельга Патаки, поэтому не смей сдаваться… Пообещай мне, что придёшь завтра в школу, хорошо?!.        — Я… Ну… — я нервно сглотнула, не в силах произнести нормальных слов. Этот взгляд, он действует на меня словно наркотик. Арнольд стоял так близко ко мне, что я могла уловить едва ощутимый, но такой одурманивающий аромат его одеколона. Собрав всю свою волю в кулак, я резко толкнула Шотмена в грудь, и он сошёл на пару ступенек вниз. — Посмотри на меня, дурень! Как я могу явиться в школу такой? Все сразу поймут, что я больна…        — Просто наплюй на всех, тебя ведь никогда не волновало мнение окружающих!.. К тому же завтра всего два занятия, естествознание и литература, я постоянно буду рядом.        — Ладно… Будь по-твоему, Арнольдо, но знай, у меня дурное предчувствие!..        — Всё будет хорошо, вот увидишь! Просто поверь мне, ладно? — я едва заметно кивнула.       Шотмен радостно улыбнулся. Открыв входную дверь, я махнула ему на прощание и вошла в дом. Всё внутри меня сжималось, словно я попала в огромные титановые тиски. Чувство беспокойства полностью завладело моими мыслями. Всё моё нутро подсказывало, что завтра в школе произойдёт что-то плохое, оно буквально кричало «Ты совершаешь ошибку», но… Ради счастливой улыбки Арнольда я готова пойти на всё, что угодно, готова столкнуться с самыми ужасными последствиями своего выбора…       Итак, завтра Хельга Джи Патаки вновь вернётся в школу…