Смородиновый Десерт

            Три года и семь месяцев назад.       Решетка лязгнула именно в тот момент, когда Уилл захлопнул книгу. Учебник, по которому он читал лекцию, профессор Грэм написал вместе с тремя преподавателями, которые преподавали в той же академии ФБР. Некоторые студенты считали профессора Грэма крутым, все хлопали на последней лекции, когда профайлер зашел в аудиторию. Он не признавал аплодисменты. Только вчера он поймал очередного серийного убийцу, который убивал просто так, голыми руками. Рук, определенно, хватало. Эти руки были сильные, толстые, выжимающие жизнь из своих жертв. Насчитывалось одиннадцать пострадавших: шестеро женщин и пятеро мужчин. Единственным, кто смог остановить то чудовище, коим являлся Деннис Рейд, оказался Уилл Грэм.       Деннис Рейд «провожал» своих жертв до их дома, хватал их, а затем вламывался наперевес с ними в их же жилище, наваливаясь всем своим тучным телом, заковывая в тиски жиром, сильными руками сжимал шею тех несчастных и убивал. Деннис, по прозвищу «Воздыхатель», был высок ростом, под два метра, толстый, лысеющий гражданин Америки, имеющий на счету всего шестьдесят долларов, слабоумный почтальон, коим охарактеризовали его служащие почты.       Грэм поправил очки, вздохнул и забыл о том, что было вчера             Три года назад.       Мужчина возвращался домой после последней пары. Если бы работник академии взглянул на часы, то они бы показали около шести вечера. Уилл читал лекцию о людях, которые любят бабочек. На первый взгляд это звучало смешно, если не знать, что последний насильник в штате Висконсин просто обожал бабочек!       Только рука Грэма потянулась открыть дверь своего автомобиля, чтобы выйти к дому, как его мобильный громко зазвонил. — Да, — произнес Грэм, прижав мобильный к уху. — Это Джон Уолуш, — прозвучал голос из динамика телефона. Джон был начальником криминального следственного отдела и, конечно же, Грэм часто с ним пересекался.       Уилл закрыл глаза. Ему хотелось отгородиться от работы хотя бы на время. — Сбежал преступник, — Грэм сразу потерял всю расслабленность, которая накатывала каждый раз, как только он подъезжал к дому. — Преступник, которого вы поймали.       Сняв очки, Уилл потер глаза. — Какой именно? — Деннис Рейд. — Вы хотите, чтобы я снова его поймал? — Мы хотим обезопасить тебя.       Разговор пошел явно не в то русло, которое ожидал Грэм. Брюнет почувствовал что-то плохое. Его чутье подсказывало ему, что последует что-то еще, то, с чем он никогда не сталкивался, но в ту минуту, сидя в машине, он решил, что это всего лишь страх того, что ему снова придется ловить преступника.       Каждый раз, каждый тот раз, когда следователь Уилл Грэм читал новое дело человека, который совершает преступление, ему становилось не по себе. Он не подавал никаких знаков, жестов, не говорил, что не будет браться за очередное дело. Но всегда по его спине пробегали мурашки. Он привык оказываться на месте преступления, привык видеть трупы воочию, дышать прелым запахом, сладковатым, который издавали мертвые тела. Но Уилл не привык, беря в руки документы с фотографиями новых трупов, чувствовать покалывание, будто острые иголки касаются его тела. Это был страх, который сразу улетучивался, когда мужчина в очках, с кучерявыми волосами, брюнет, погружался в мир насилия до тех пор, пока не раскроет преступление и не спасет людей, которые в теории могли бы стать когда-нибудь жертвами убийцы, сидящего за решеткой из-за Уилла Грэма. — Зачем мне охрана, я никогда еще, — не успел договорить фразу, как его перебил человек на том конце провода. — «Воздыхатель» помешан на тебе, ему нужен ты, и он придет за тобой. Так что, где ты сейчас находишься? К тебе сейчас же приедет патруль.       Брюнет вышел из машины. Ему не хотелось быть тем, за кем подсматривают через кухонную занавеску. Речь шла о полиции, о людях, которые его будут охранять во время поимки убийцы. Уиллу придется наливать чай и каждый раз сталкиваться с взглядами своей охраны. Именно об этом он думал в тот момент, когда его оглушили чем-то тяжелым, и судя по стуку об его голову — деревянным.       Приказано было зайти в дом, запереться, ждать отряд. Уилл не смог выполнить этот приказ.       Профайлер очнулся недалеко от своего дома. Брюнет сразу вспомнил это место, ведь сюда он ходил почти каждое утро, чтобы выкинуть мусор. Два жилых дома, между которыми расстояние для мусорки и проезда автомобиля. Обычно здесь мало людей ходят. Тем более в то время, когда Грэм открыл глаза. Ошибкой было пошевелиться. Как только рука следователя дрогнула, на его тело навалилось что-то тяжелое, мясистое, да так, что перехватывало дыхание. — Будь умницей, я знаю о тебе многое, — говорил мешок, потому что в глазах Уилла еще всё плыло и ему казалось, что с ним разговаривает огромная, набитая кирпичами обивка мебели, — я знаю, что ты не молодец, так что постарайся.       Тело следователя перевернули, встряхнув еще раз. Теперь Грэма прижимали животом к мокрому асфальту.       Знаете, что происходит в те минуты, когда случается ситуация, о которой ты даже сам читал лекцию? Ничего. В твоем мозгу никто не говорит знакомым голосом, что тебе делать, ты всё делаешь сам, и Уилл делал. На автомате Грэм попытался согнуть ноги в коленях, чтобы ударить тело, прижимающее его. Безрезультатно. Профайлер попытался вытянуть руку вместе с пистолетом, который был на его поясе. И почему этот мешок не снял с него оружие? Какой же тупой этот толстяк. Грэму было омерзительно даже думать об этом человеке. Профайлер принялся усиленно тянуть руку из захвата, протаскивая ее по асфальту, царапая кожу, но он делал это, делал, во имя спасения своей жизни. Ему надорвали штаны прямо на заднице. — Тебе будет больно, очень больно, — сверху хрипело, радовалось чудище. Нет, не чудище. Это был огромный боров, волосатый, с клыками, с горящими глазами.       Уилл и брыкался, и извивался, и напрягал всё своё тело. Затем Уилл не двигался вообще. Никакого движения профайлер не совершил за последние две минуты. Его обездвижили всего лишь сев на него. И как ему еще не удалось задохнуться? Только сейчас Грэм почувствовал холод в горле, то, как он дышал, пытался дышать, быстрыми залпами глотая воздух.       Треснула ткань трусов Грэма. Хохот охватил этот небольшой остров, находящийся между двух домов. — Сейчас повеселимся, — хрюкал боров, наклоняясь вперед, ведь он сидел задом наперед на следователе, беря в руки что-то.       Уилл не сдавался. Он начал кричать. Он кричал «помогите», потом начал орать слово «пожар», только ли смех и жуткий хохот становился всё громче и громче. Эта самая секунда, когда Уилл почувствовал, что к его ягодицам что-то прикоснулось, длилась вечно.       Этого не должно было быть. Во-первых, «Воздыхатель» не насиловал своих жертв. Он убивал их быстро, душил, и всё. Так даже было написано в отчете. Так думал и профайлер. Во-вторых, никогда в жизни Уилл не допускал мысль о том, что подвергнется сексуальному насилию. И теперь не допускал, потому что он знал, что это происходит не с ним, точно не с ним. Грэм орал, громко орал, царапая в кровь под собой руки, которые еще пытались выбраться из- под тела, которое творило ужасные вещи, страшные вещи.       В глазах потемнело и крик профайлера оборвался. Слезы хлынули из глаз. В ушах стоял звон, граничащий с полной тишиной, а потом резко звуки снова наполнили его голову, как удар. В этот момент в мышцах Грэма, его заднем проходе, в его анусе, тем местом, которым Уилл Грэм все свои тридцать четыре года испражнялся, туда зашло что-то огромное. Это была ножка от стула, небольшая, диаметром в 35 мм. Если бы кто-нибудь сказал когда-нибудь потом, что 35 мм это немного, то Уилл ударил бы по лицу того человека. Или закрыл бы на это глаза. Он не знал. Но, почему-то, подумав об этом, он решил, что ударил бы сейчас кого угодно, даже свою собаку. Уилла точно порвало. Он не знал об этом, ему было нестерпимо больно, жалко себя, он брыкался не двигаясь, кричал бесшумно, слезы были сухие, лишь глаза отражали всю боль, и потерю части себя, части Грэма.       Деннис Рейд сошел с ума в тюрьме. Он был психически нездоровым еще до заключения под стражу, но окончательно сошел с ума именно на зоне. Все семь месяцев Рейд узнавал информацию о следователе Уилле Грэме от других сокамерников, вспоминал его милую мордашку, кучеря барашка, грязную душонку этого мерзкого профайлера, которую нужно вынуть из тела.       Ножка стула двигалась. Туда-сюда. Туда. Сюда. Туда. Сюда. Глубже? Глубже. Еще глубже? Уже нельзя глубже.       Кровь стекала по бедрам человека, прижатого к земле. Только всхлипы без рыданий выдавали в этом человеке жизнь. Всё, что происходило дальше — Грэм проживал с каменным, бледным лицом. Всё человечество кануло в лету.       Боров дышал мелко, резко, надрачивая свой вставший член, когда сотрудники полиции приказали ему поднять руки, направляя на Денниса фонари и пистолеты.       С двух сторон от места, куда совал «Воздыхатель» ножку от стула, было наложено по несколько швов. Это Уилл помнил. Он также помнил, как ему перевязывали стертые об асфальт руки, наложили повязку на одну из щек, которая так же сочилась кровью, но брюнет этого не заметил. Он вообще ничего не замечал. Потому что это произошло не с ним. Нет, это произошло с одной из жертв, дело которой профайлер держал в руках, попивая горячий, ароматный кофе.       Еще месяц Уилл спал на боку, старался меньше садиться, старался жить дальше. И уже через полгода он вернулся в академию ФБР читать лекции. О том, что произошло, знали только те полицейские, которые окружили его и тот мешок на нем, начальник отдела, врачи, медсестры и он сам. Грэм был погружен в себя большую часть времени, а остальную — работал и пил кофе. Много кофе. Чтобы, проснувшись в три утра от кошмаров, не уснуть снова. Возвращаться в тот вечер не было никакого желания.             Пять минут назад. — Мистер Грэм, — прозвучало недалеко от профайлера, когда он распустил аудиторию после своей лекции. Уилл сразу приметил в дверях темнокожего мужчину, одетого в дорогой костюм. От брюнета снова что-то понадобилось, уже другому мужчине. — Начальник отдела Джек Кроуфорд.       Протянутая рука, быстрое рукопожатие, чтобы этот мужчина ничего не заметил. Точно, Уилл вспомнил этого человека, они уже пересекались.             Минута назад. — Тогда пройдемте в мой кабинет, там и обсудим эти убийства. Вижу, вы не любите смотреть людям в глаза? Ни смотреть, ни трогать, ни когда трогают меня, ничего. — Да, это мешает мне сосредотачиваться на словах, которые бессмысленно говорят люди, но это помогает работе, быстро составляю психологический портрет человека.       На всякий случай. Дело, надо взяться за новое дело.       Пройдя в кабинет Джека Кроуфорда, Уилл увидел сидящего перед письменным столом мужчину, одетого в светлый костюм. — А Алана? — Нет, вас будет консультировать и помогать не потеряться в темноте кошмаров наш лучший психотерапевт — Ганнибал Лектер.       Уилл выдохнул. Ему предстоит двойная работа — раскрывать сущность преступника и самому постараться не раскрыться очередному мозгокопателю. Он уже ненавидит этого самодовольного человека, вырисовавшегося с протянутой рукой.       Брюнет протянул тоже руку, стараясь сразу же убрать, как его ладонь сжали, удерживая на месте. У профайлера перехватило дыхание, он бросил взгляд прямо в глаза Ганнибала, в его темные, расширяющиеся зрачки. — Приятно познакомиться, агент Грэм.