Дневник Хинамори Момо

Сегодня я навестила Киру-куна в лазарете. Испекла для него шоколадное печенье — всю ночь угробила, стараясь, чтобы ничего не подгорело. Вышло вполне съедобно, мне понравилось, так что в лазарет я шла гордо и уверенно. Кира-кун в палате был не один — я услышала голоса и затаилась под дверью. Сначала боялась, что меня засекут и старалась как можно лучше скрыть свою реяцу, но потом поняла, что новичок вроде Киры меня не засечет, а та, что с ним разговаривала — судя по всему, его мать — не могла меня почувствовать, так как была обычной душой без способностей шинигами. Я прислушалась к их разговору. Не хотела слушать, но все равно прислушалась. Мама Киры-куна негодовала по поводу ранения своего сына. Как я ей теперь на глаза покажусь? Может, еще не поздно сбежать? Кира ответил матери, что он сам виноват — не успел блокировать атаку. И добавил убитым голосом: «Мама, я хочу стать солдатом, мне нельзя ныть по таким мелочам!» Сама не знаю, почему я не убежала. Видимо, из-за печенья — я что, зря пожертвовала сном и продуктами? Так что, когда из палаты Изуру вышла высокая энергичная блондинка средних лет, не удостоив прячущуюся в уголке меня взглядом, я решилась заглянуть к нему. Он был бледным, но живым, а при виде меня обрадованно встрепенулся. Я заметила, что его щеки покраснели. А когда я торжественно вынула сверток с печеньем, Кира-кун глядел на меня с обожанием. Мне стало неловко — раньше парни так на меня не смотрели. Широ обычно сердился на меня и хмурился, а Абарай широко улыбался. Кира смотрел внимательно, словно запоминая мое лицо. Мы немного поговорили. Кира рассказал мне о своей семье, а я ему — о бабушке и Широ. И он все время на меня пялился! Так изучающе, словно я какая-то картина в музее. Мне было не по себе от его взгляда. Неужели я ему нравлюсь? Он все-таки симпатичный. Даже красивый. Изящный, утонченный, но в то же время — мужественный. И добрый. И благородный. Неужели он тоже мне нравится?