Bangst het atmosphere

— Хён, хён, — не тактичностью движимый — дэниэлсом, отхлебнул слегка, заплетая воздух языком, Чонгук повторил вопрос, — Почему именно Suga? Не верится, что это всего лишь школьное прозвище. — Отстань от него, Гук, — под любым предлогом сию минуту Джин готов уволочь младшего, но интервьюируемый с лёгкого литра коньяка был готов дать развёрнутый ответ. Что занимательно и, впрочем, совершенно не к добру. — Ты совершенно прав, малыш Гукки, только вот, всё куда проще, чем ты мог бы себе представить, — уголки губ подёрнулись вверх, пелена застелила глаза, и в очередном пересказе Юнги может немного отдохнуть. Мин устал, и скрывать ничего более не хочется. Он так устал...и соскучился. Очень. — До того, как всё закрутилось, я много, где подрабатывал, однако, первым местом в Сеуле стала чайная лавка "Минт Доро". Это место, — Мин глубоко вдохнул, словно снова оказался за прилавком, а для головокружения существует всего две причны: мята и Сохи, — Это место сдерживало в себе множество историй, хранились они в ароматах, счёту которым я не найду по сей день. — По сей день? Ты там бывал ещё? — Джин с Намджуном неодобрительно зашикали, но Чонгуку было слишком интересно, чтобы промолчать. — Только один раз. Полгода назад, — Юнги стыдливо опускает голову, как если бы он был нашкодившим псом, — Там, как и прежде, очень уютно. Думаю, это всё из-за Сохи... — Кто такая Сохи? — Чон уже не мог остановиться, даже если и понимал, что пора бы. — Дочь владельца. Она всех работников звала "мятные труженики", — хмыкнув одному ему доступным воспоминаниям, Юну захотелось пережить всё снова. И, даже если придётся повторить свой выбор, он его повторит. — Меня она и подавно называла мятным, из-за фамилии. Тогда Сохи готовилась стать лингвистом, поэтому особенно сильно любила каламбуры с соединением языков, — Мин снова смеётся, теперь в открытую, что настораживает всех, кроме Гука. Его азарт заслепил с алкоголем на пару, — Сохи обозвала меня сахарком в первый же день. "Ты слишком сладенький, как для парня", — так она сказала. — Значит, твой псевдоним — плод её каламбуров, — младший уже даже не спрашивает. Ему, впрочем, всё понятно. Он пьян, но не глуп. Юнги явно был влюблён в эту самую Сохи и, видимо, так и не отпустил. — Ты снова прав, малыш Гукки. Ты снова...прав...даже в этом её заслуга... Гук больше не спрашивал, а Юнги этого и не нужно было. Каждый получил то, что хотел: Чонгук — историю, Юнги — прошлое. И всё же...он слишком устал...скучать по ней.