Прокажённый

Юрий в ужасе распахнул глаза под ритм бешено колотящегося сердца, готового разорваться в груди. Тяжело дыша и щурясь от солнечного света, он огляделся, а после обессиленно рухнул на подушку. «Всего лишь страшный сон». – Всего лишь... – повторил теперь уже вслух мальчик, закрывая лицо ладонями. Комнату заполнил истерический смех. Он раздавался эхом не только в полупустой комнате, но и в голове самого Юрия. «Всего лишь страшный сон» был явью, которую мальчик старался забыть, закопать как можно глубже, втоптать в самые глубины и плюнуть напоследок, чтобы навеки запечатать те воспоминания, что мучали на протяжении долгого времени. Тихий стук отвлек юношу. Натянув одеяло и спрятавшись в нем, словно в самом защищенном убежище, он устремил глаза на дверь. – Время завтрака. Поторопитесь. Юрий сразу узнал, кому принадлежал голос. Робкий монах за дверью лихорадочно провел ладонью по лбу, перебирая в голове множество вариантов: «А что, если мальчик не услышал его? А вдруг спит? А вдруг с ним что-то случилось, пока он спал? А вдруг...» – Я не голоден. Монаха передернуло. Голос мальчика, звучавший с полной уверенностью, заставил мужчину облегченно выдохнуть и вернуться к всеобщей трапезе. Стоило ему уйти, как живот Юрия предательски заурчал. Да, подкрепиться сейчас было бы не лишним. Фыркнув, он откинул одеяло в сторону и начал одеваться. Юноша не понимал, что делать, куда податься. Оставаться долго на одном месте он не мог и не хотел. «Еще раз обойду всю местность», – решил для себя мальчик. С самого прибытия сюда Юрий старался запомнить каждую мелочь, каждый закоулок и каждого монаха. С самой первой секунды в его голове начал разрабатываться план спасения собственной шкуры. Он знал, что зло таится везде, даже в церкви. Оно может навредить, а значит, нужно сопротивляться. Внезапно череда событий перед глазами оборвалась образом святого отца. Юрий помотал головой, словно избавляясь от наваждения. «Неужели никто не видит твоего истинного лица?» А какое у него истинное лицо? Мальчик задумался. Он умел анализировать, умел выявлять качества людей, которые те старались спрятать от всех. Пробивной и остервенелый характер действовал, словно оружие, обличающее людские пороки. Только в двух состояниях человек мог показать истинного себя: в порыве злости и в порыве отчаяния. Юрий был твердо убежден в этом. Спешно натянув башмаки, блондин осторожно выглянул из-за двери. Коридор был пуст. Тишина настораживала. Мальчик никак не мог к ней привыкнуть. Дойдя до лестницы, он огляделся. Никого. За пределами монастыря он также никого не обнаружил. Юрий недоумевал, куда все подевались. «Надо здесь все обойти», – напомнил он самому себе. Здание монастыря оказалось огромным. На его обход потребовалось около часа. Блондин старался не спешить, разглядывая все досконально. По окончании своего маленького путешествия он практически валился с ног. Сил оставалось немного. Бросив мимолетный взгляд на раскинувшуюся местность, Юрий приметил две дороги: одна вела в монастырь, другая – в церковь. Мальчик помнил эту развилку. Ближе всего была церковь. Выбора не оставалось. Блондин проклинал себя за то, что вышел в такой солнцепек. Ноги не слушались, а волосы, уже липнувшие к лицу от пота, то и дело закрывали обзор. Завидев своды церкви, он почувствовал значительное облегчение. Оставалось совсем немного. Внезапный звон колоколов застал мальчишку врасплох. Казалось, он звучал отовсюду. Накрыв уши ладонями, Юрий бросился напролом к источнику звука. Теперь ему стало ясно, куда подевались все монахи: черные ризы высыпали наружу после утренней службы. Встречающиеся на пути монахи недоуменно глядели на бегущего мальчонку. Блондин не обращал на них внимания. Движимый адреналином, он вскоре упал на колени перед небольшим источником у входа в церковь. Жадно глотая воду, Юрий благодарил собственный организм за выносливость. Заслышав неподалеку знакомый голос, мальчик поднялся и молниеносно завернул за угол. – Благодарю вас, отец Виктор. Незнакомец заключил руку пастора в ладони, глаза его блестели не то от слез, не то от восхищения. Не удержавшись, он рухнул перед ним на колени. Падре тут же потянулся к мужчине и потряс его за плечи, помогая встать. – Ну что вы, не стоит, – улыбнулся он, отряхивая монаха от пыли. Поблагодарив отца еще раз, незнакомец поспешил за остальными. Юрий скривился от этой фальши. Он и не заметил, как остался один. Все остальные успели разбрестись, кто куда. Все, кроме Виктора. Юрий поймал себя на мысли, что не хочет уходить. Вероятно, ему удастся узнать что-нибудь интересное, если он проследит за псевдоотцом. Обогнув церковь, юноша, к своему счастью, обнаружил еще один вход. Он не знал, куда выйдет и застанет ли там Виктора, но решил все-таки рискнуть. Черный вход привел мальчика к исповедальне. Мальчик заинтересованно разглядывал эту особую кабину. Ему еще не доводилось побывать в ней, однако любопытство било через край и вскоре взяло верх над чувством самосохранения. Показавшийся из кабины падре заставил юношу вжаться в стену. Прикрывшись спадающей откуда-то сверху материей, он затаил дыхание, при этом краем глаза наблюдая за движущимся силуэтом. Вскоре черная риза пропала из виду. Юрий вышел из укрытия и на цыпочках дошел до исповедальни. Заглянув в ту часть, откуда вышел Виктор, мальчик хмыкнул. Никого. «Что он там делал?» Не успев набросать в голове примерные варианты, блондин с ужасом заприметил движение где-то справа. Времени на раздумья не было. Юркнув в противоположную часть кабины, он автоматически прикрыл рот руками. С каждой секундой блондин убеждал себя, что по дурости зашел не туда. Некто остановился в двух шагах от исповедальни. Сердце мальчика пропустило удар, когда на скамью напротив плавно уселся чей-то силуэт. «Виктор». Мозг Юрия перестал соображать окончательно. «Проверял?» Проверял, пуста ли кабина? И зачем занял место, предназначенное для прихожан, а не для служащего церкви, там, где сейчас сидел мальчишка? Мысли хаотично бились друг о друга в его светлой голове, не давая здраво оценивать ситуацию. Сев, словно по струнке, блондин бросил взгляд на ограждение, отделяющее его от падре. Решетчатое окошко посередине оказалось не таким большим, каким представлял себе Юра, поэтому его тонкое тельце не виднелось с той стороны. По крайней мере, мальчик надеялся на это. – Господь, прими мою исповедь и будь тем, кто выслушает меня. Мальчик вздрогнул. Так, значит, святой отец тоже нуждается в исповеди? И ни с кем иным, как с самим Господом? – Прости мне мои грехи, грехи всех монахов, прихожан и найденного нами Юрия. Аминь. Глаза Юры округлились, едва он услышал свое имя. – Дай сил и терпения вынести тяготы свалившейся на меня ноши. Дай сил. Дай сил. Дай сил. С каждой фразой голос Виктора становился все тише и покорней. – Прошу, наставь Юрия на путь благочестия, как наставил однажды меня. Блондин закатил глаза от этой банальщины. – Господь, ты слышишь? Нет? Как и всегда... Мальчик навострил уши, придвинувшись ближе. – Не слышал тогда. Не услышишь и сейчас. Где ты был, когда меня оскверняли в твоем храме? Где ты был, когда меня били до посинения? Где ты был, когда я умирал душой, но жил телом? Где ты был?! Юрий вжался в стену от этого истошного крика. Сердце колотилось как бешенное, совсем как утром. – Кого же ты тогда слышишь, Господь, если не внемлешь даже страждущим? Тяжелый вздох за решеткой вызвал у мальчика мурашки. Послышалась возня. Достав папиросу, Виктор прикурил от свечи и томно распластался на скамье. – А знаешь, Господь... Я все равно благодарен тебе. Нет ничего лучше, чем удовлетворять себя в этих святых стенах. Блондин вопросительно приподнял бровь, не понимая, к чему клонит священник. Снова послышалась возня. Задрав ненавистную ризу до пояса, Виктор приспустил белье и провел пальцами по напряженной плоти. Раздавшийся полустон заставил Юрия мысленно вскрикнуть. Нервно повертев головой, он убедился, что не издал ни единого писка. Падре продолжил ласкать налившийся смазкой член, выпуская из легких табачный дым. – А еще я благодарен тебе за Юрия. Давно мое тело так не изнывало от желания, – губы пастора растянулись в улыбке. Казалось, блондин перестал дышать. Стекающий с лица пот крупными каплями падал на дрожащие пальцы. – Ты не представляешь, Господь, как он хорош. Его хрупкое и податливое тело манит меня. Перейдя на ускоренный темп, Виктор застонал громче. Мысли его путались, а перед глазами клубилась пелена подступающего наслаждения. – Я вторгнусь в это тело, Господь. Я доведу его до исступления. Я познаю новые границы экстаза. Потянувшись к лежащей рядом книге, Виктор несколькими рваными движениями спустил белесую и вязкую жидкость на Библию. Довольный собой, он растянулся в блаженной улыбке. Юрий по ту сторону исповедальни был ни жив, ни мертв. Словно находясь в вакууме, он не слышал более ни Виктора, ни шелеста его ризы, ни скрипа открывающейся двери. Блондин расслабился, понимая, что Виктор вот-вот уйдет. Дверь кабины вновь скрипнула. Пастор улыбнулся, не торопясь покидать исповедальню. Внезапно бросившись к ограде, он прильнул к решетке. От неожиданности Юрий с криком подскочил на месте и моментально поморщился от боли в плече, успев удариться о деревянный косяк тесной кабины. – Неужели ты думал, что я тебя не вижу?