Прокажённый

Проснувшись утром, Юрий обнаружил на кровати аккуратно сложенный комплект одежды, точно такой же, какой ему выдали в первый день. «Виктор позаботился», – смекнул он спросонья, потягиваясь и зевая. Солнце едва показалось из-за горизонта, освещая монастырь яркими лучами, которые пустились вдогонку за тьмой, словно отпугивая злые силы. Мальчик наслаждался тишиной и спокойствием, позволив себе понежиться в постели еще немного. Как бы он ни старался отнекиваться, такая обстановка ему нравилась: казалось, ничто не могло его потревожить. Отдохнув как следует, блондин вскоре поднялся и захватил с собой одежду, решив помыться. Робкий и довольно приставучий монах, от которого начинало рябить в глазах, отсутствовал, что не могло не радовать. Освежившись, Юра решил пройтись. Тишина, в которую погрузился монастырь, оказалась обманчивой. Монахи, пробудившись с первыми лучами солнца, начинали свой размеренный день. Заметив в углу нерешительного гостя, они учтиво пригласили того к общей трапезе. Мальчишка принял приглашение и, первым закончив завтрак на удивление всем присутствующим, поблагодарил и вышел за дверь. «Контакт с местным населением налажен». Простояв в коридоре еще какое-то время, блондин начал соображать, чем бы себя занять. Единственный, кто сумел так или иначе привлечь его внимание, был Виктор, однако Юрий не заметил его в общем сборище. Даже сейчас после нелегкого разговора с падре юноша не знал, как относиться к его неоднозначной натуре. – Ты потерялся? Блондин поднял глаза на подошедшего монаха, строгий взгляд которого казался знакомым. – Нет, – ответил Юра уверенно, стараясь не привлекать к себе внимание. Монах кивнул, а после продолжил путь, не задерживаясь. – Нет, стойте. Я ищу Виктора... То есть святого отца, – поправил себя мальчик, вспомнив, где находится. Остановившись, монах недоверчиво покосился на юнца. – Святой отец в церкви. Я провожу тебя, – развернувшись, он зашагал в обратном направлении. Юрий мысленно взвыл от такой услуги. Дойти до церкви он мог и сам, а вот чужой надзор был явно лишним. Делать было нечего. Мальчишка без энтузиазма потопал за монахом. Всю дорогу молодые люди молчали, и лишь редкая трава кое-где тихо шелестела порывами легкого ветра. Заходить в церковь через главный вход стало для Юры событием: до этого он облюбовал лишь черный на пару с пастором. Достигнув небольшой комнатушки святого отца, блондин вдруг осознал, что понятия не имеет, зачем явился к нему в такую рань. Что он скажет? И что интереснее, как на это отреагирует сам Виктор? Мальчик не хотел выглядеть банным листом, прилипшим к нему после вчерашнего разговора. – Да-да, войдите. Голос за дверью вернул Юрия в реальность. Открыв дверь, монах за спиной пропустил того, заходя следом. Падре сидел за столом, вчитываясь в развернутое письмо. Блондин догадывался, кто был автором, и от этих догадок по спине прошел неприятный саднящий холодок. Виктор отвлекся на нежданных гостей, отложив письмо в сторону. Улыбнувшись при виде Юры, он перевел взгляд на монаха и, казалось, тот понял его без слов. – Здравствуй, Юрий. Рад, что ты пришел. Как у тебя дела? Мальчишку застало врасплох такое дружелюбие. – Здравствуй. Все хорошо. – К святому отцу следует обращаться подобающе, – вклинился в разговор монах, нахмурив брови. – Георгий, перестань. Я и тебе говорил обращаться ко мне на «ты» и не звать меня святым отцом, – поспешил внести ясность мужчина, оглядев обоих. «Так ты и есть Георгий?» Юноша почувствовал неловкость, красной нитью проходящую через каждого из них. Георгий в недоумении уставился на друга, в то время, как Виктор с наигранно хитрым прищуром глядел на блондина. – Я не понимаю, – произнес монах скрипучим голосом, от которого поежились и падре, и мальчик. – Он все знает. Казалось, эти три слова пошатнули состояние Георгия, его представления о дружбе, его жизнь. – Он нуждается в помощи, как когда-то мы, Георгий. Он был в похожей ситуации. Ты должен понимать. – Помощь можно было оказать, не вникая в подробности нашей жизни, – отрезал монах, примерив на себя маску равнодушия. Развернувшись, он демонстративно вышел за дверь. Виктор и Юрий проводили того взглядом. Встретившись с голубыми глазами напротив, мальчик почувствовал себя сконфуженно, ведь именно из-за него Георгий повел себя так с другом. Однако теплая улыбка пастора твердила об обратном. – Не волнуйся. Он успокоится, и все будет хорошо. Это не твоя вина. Голос Виктора внушал доверие, которого не было и в помине в день их знакомства в этой самой комнате. Юра вспоминал тот день в мельчайших подробностях: ту же улыбку святого отца, пытавшегося произвести хорошее впечатление, письмо, попавшееся на глаза, атмосферу святой простоты – все это шло вразрез с тем, что видел (а вернее слышал) юноша в исповедальне. Развязный вид святого отца одновременно пугал и будоражил сознание. Каким разным он может быть, сохраняя при этом былую уверенность и спокойствие? Блондин и сам не заметил, как загорелся желанием изучить этот феномен по имени Виктор, раскрыть все его грани, изучить и окунуться в каждую из ипостасей. Он должен. Он обязан. Кто, если не он? – Не хочешь прогуляться со мной? Покажу тебе окрестности. Можем даже к реке спуститься, – предложил неожиданно падре, вставая из-за стола. – Я тут уже все изучил, поздно спохватился, – поспешил ответить мальчишка, довольный своей пронырливостью. – Но пройтись у реки я согласен. – Договорились, – мужчина кротко улыбнулся, потрепав юнца за волосы. Юрий принял этот жест слегка ошарашенно, но не отстранился. – Спасибо за одежду, – поблагодарил он как бы невзначай, чтобы развеять неловкость. – Благодари не меня, а Константина. Он в последнее время ходит за тобой хвостиком, – Виктор подавил смешок, покидая свой скромный кабинет. Юноша насупился, понимая, что речь зашла о надоедливом робком монахе, что путался под ногами. – Ладно-ладно, он выполняет мои просьбы, да и только, – оправдывался пастор, вскинув руки. «Просьбы?» Юрий сконфуженно потупил взор, стараясь не отставать. Подобная забота была для него в новинку. Молодые люди довольно быстро вышли из церкви и направились в сторону монастыря, откуда и можно было дойти до речки. Юноша прекрасно знал эту дорогу и мог дойти самостоятельно, но идущий рядом пастор внушал куда больше уверенности в том, что они не заблудятся. Оба молчали. И молчание это становилось хорошей традицией для обоих. Мальчик начинал чувствовать усталость. Вяло переставляя ноги, он изредка глядел на святого отца в надежде, что тот наконец воскликнет, что они пришли. Заслышав журчание воды еще издали, Юра ускорился и вскоре вышел к реке. Виктор не заставил себя ждать и с блаженной улыбкой лицезрел открывшийся вид так, словно видел эти места впервые. Вода лилась по течению, несмотря на всевозможные преграды в виде камней, растительности или живности, обитающей в этом водоеме. Она двигалась вперед, прорывая себе путь всевозможными способами. В этом была своя прелесть. Увидев в потоке пробивную мощь, свойственную ему самому, мальчик скинул с себя ботинки и, закатав штаны повыше, приблизился к реке. Рука, крепко вцепившаяся в запястье, не позволила ему так безрассудно бросаться в воду. Строгость на лице Виктора оттеснила теплая улыбка. Приподняв свободной рукой подол ризы и продемонстрировав нагие ступни, он с полной уверенностью шагнул в воду с юношей. Ощущения были невероятные. Прохладная вода в миг остудила горячую кожу, приятно ее щекоча. Молодые люди не спеша продвигались вперед, все еще держась за руки. Казалось, святой отец не разомкнул бы ладонь даже под угрозой быть утопленным в этой самой реке. Что касается Юры, то он был слишком очарован водной магией, а потому не стал зацикливаться на крепкой хватке пастора. Внутренняя тревога, засевшая в обоих, медленно растворялась в чарующем омуте, забравшем две страдающие души в собственный мир. Мир спокойствия и благоденствия. И оба были благодарны выпавшему шансу. – Ты правда считаешь меня чудовищем? Мальчик обернулся. В голубых глазах всего на долю секунды блеснул огонек надежды, а после на смену ему накатила необъяснимая тревога, доселе не мелькавшая в этом спокойном взгляде. Зеленые же глаза, напротив, были завороженно распахнуты, освещая, подобно маяку. И маяк этот твердо решил зажечь потухший взгляд путника, держащего за руку и следовавшему за маяком. – Нет. Чудовища те, кто сделал это с нами. Уверенный голос, сияющие в лучах солнца глаза, стойкий и непробиваемый характер – Виктор был поражен. Поражен до глубины души тем, как мальчишка в свои годы мог выстоять против всех невзгод, выпавших на его долю, а после с гордо поднятой головой смотреть вперед в ожидании следующих трудностей. Пастор вспоминал себя в его годы, беззащитного и безропотно послушного, не в состоянии даже постоять за свою честь. Неожиданно перед глазами пронеслись события последних дней: исповедальня, дым папирос, отвязные речи, похоть, вскружившая голову настолько, что грань между реальным миром оказалась настолько шаткой, что мужчина забылся, грубые движения, и наконец испуганный взгляд доселе ядовитых по-настоящему кошачьих глаз. Виктор опустил руку юноши, медленно и осторожно, словно боясь навредить. Юра глядел на того во все глаза, не понимая, что пошло не так. – Прости, мне не следовало так делать, – проговорил падре, мысленно удивляясь тому, что смог выдавить из себя хоть что-то. – Твой испуганный взгляд я запомню на всю оставшуюся жизнь. Юноша стоял ни жив, ни мертв и по ощущениям чувствовал то же самое, что и в злополучной кабине. Однако сейчас он не испытывал главного – страха. Страха перед Виктором. Святой отец больше не казался извращенцем-богохульником и главным врагом, которого стоило опасаться. За столь короткий промежуток времени Юрий пришел к выводу, что понимает падре, потому что видит в нем себя, взрослого по годам, но на деле пугливого и беззащитного мальчика. И кто, как не он мог прочувствовать его состояние, оказаться в его шкуре. Потянувшись к мужчине, мальчишка ободряюще коснулся его плеча. Это был первый раз, когда отец Виктор видел улыбку на измученном лице подростка.