Мир между нами (The Space Between)

***

      Кунсайт изо дня в день возвращался мыслями к своей родственной душе. Кем она могла быть, где жила, что любила, а что нет. Он и подумать не мог, что когда-то получит ответы на все эти вопросы, но однажды Минако Айно просто ворвалась в его жизнь, причем быстрее, чем он мог помыслить, и он пожалел, что когда-то хотел узнать ответы.       Ворвалась она вместе с Цукино — девушкой, которую он знал как добрейшее из всех живущих существ — и просто села рядом с ним. Ее золотые волосы пахли чем-то цветочным, и даже со своего места он не мог этого не чувствовать. Она улыбалась смущенной улыбкой и всячески избегала встречаться с ним взглядом, и ему стало интересно, от чего это, но он быстро отбросил эти мысли — в нем явно говорил детектив. Они обменялись парой фраз, пока он потягивал кофе. Тихо. Размеренно. Ведь, в конце концов, человек, которого он искал, его лучший друг, теперь сидел напротив него. В сравнении с прошлыми неделями, на этой ему уже не на что было жаловаться. А затем она заговорила и что-то затрепетало в глубине его сознания.       — Итак, Уса рассказала мне про вашу историю с лифтом, — обратилась она к Мамору, и Кунсайт моментально впился в нее взглядом. Ее слова являлись лишь поддразниванием, и он знал, о чем шла речь, ведь Мамору сам поделился с ним всего пару минут назад. Историю, в самом деле, можно назвать забавной, но совсем не это привлекло его внимание. Она обратилась к Цукино не иначе, как «Уса».       Кунсайт осознал, что его придирчивый пристальный взгляд заставлял Минако чувствовать себя неуютно, но он ничего не мог с собой поделать. Усаги — весьма распространенное имя, но вот Уса… Его родственная душа упоминала именно это имя. Она беспрестанно тараторила о своих друзьях, но он запомнил только Усу. Хотя, были и другие, трое, если он не ошибался.       Неужели Минако Айно и Усаги Цукино являлись ее подругами? Знали ли они, что случилось? Хотя, откуда? C несвойственным ему уколом волнения, Кунсайт осознал, что ему придется стать вестником дурных вестей. Узнают ли они, о ком из их подруг идет речь?       Кунсайт уже подался вперед, готовый задать вопрос о пропавшей во время землетрясения, но тут блондинка во всеуслышание объявила о том, что нашла свою истинную вторую половину. Над столом нависла тишина и Кунсайт понял, что лучше отложить данный разговор.       Диалог теперь явно казался натянутым, и ситуацию не исправили даже дополнительные объяснения с ее стороны. Айно явно лишь старалась казаться счастливой, и Кунсайту показалось это странным — не скрывает ли она чего-то? Несмотря ни на что, он поздравил ее, хотя и это казалось не к месту, ведь в следующее же мгновение она уже кричала что-то про «сексуальность» голоса ее родственной души. Да она даже его имя забыла. А после она впопыхах покинула помещение прежде, чем он мог что-то спросить. «До чего странная женщина», — подумал он.       — Она что-то скрывает, — произнесла Цукино, не сводящая взгляда со спины подруги, вылетевший из столовой во двор. Возможно, его интуиция не подвела его, раз ее лучшая подруга это заметила.       — Нам есть, о чем беспокоиться? — спросил Мамору.       — Не думаю. По крайней мере, пока беспокоиться не о чем, я переговорю с ней позже.       — Цукино, — обратился к ней Кунсайт — сейчас перед ним стояли более важные задачи, нежели какие-то странноватые блондинки.       — Кунсайт, я знаю тебя с четырнадцати лет, не мог бы ли ты звать меня Усаги? А то звучит слишком уж формально!       Кунсайт едва заметно улыбнулся (можно сказать, почти что искренне).       — Усаги, могу я задать тебе пару вопросов?       — На здоровье. Что такое? — Кунсайт краем глаза заметил, как Мамору следит за их разговором — он всегда мог заметить, когда тон Кунсайта становился более деловым.       — Ты упомянула о своей подруге, о местоположении которой ничего не известно.       — Да, Рей. До нас донеслись слухи, что где-то должен находиться человек со списком пропавших. Не знаешь ли ты, кто это может быть?       — Вообще-то, знаю. Это я.       Глаза пары расширились.       — Ты узнаешь это имя? Можем ли мы взглянуть на твой список.       — Пожалуйста.       После часа тщательнейших поисков, имя Рей Хино так и не было найдено.       — Это значит, что она жива, да? То есть, если она и ее дедушка не в списке? Она, должно быть, жива! — В глазах Усаги блестела надежда такой силы, что Кунсайт не смог признаться ей, что это ничего не значило, в особенности, учитывая те факты, которыми он обладал.       — Возможно, — пошел на попятную он. — Сколько всего у тебя близких друзей, Усаги?       — Уйма, — рассмеялась она.       — К чему ты ведешь, Кун? — спросил Мамору.       — Мина назвала тебя Усой. Все они так к тебе обращаются?       — Только самые лучшие мои друзья.       — Рей Хино — она одна из их числа?       — Ага. Мина, Ами и Макото.       Он вспомнил имя Ами. Значит, она, в самом деле, та самая Уса, о которой ей рассказывала его родственная душа.       — Полагаю, ты знаешь о том, где сейчас находятся Ами и Макото?       — Ага. Они обе были за чертой города, я ничего не знала лишь о Мине и Рей. Но вчера я встретилась с Минако, так что осталась только Рей. Ты ведь добавишь ее в свой список, да?       Теперь он был практически уверен. Осталось лишь подтвердить одну из историй, чтобы искоренить все сомнения.       — Усаги, доводилось ли тебе прогуливать школу, чтобы принять участие в конкурсе купальников?       Щеки Усаги приняли окраску помидоров. Она что-то быстро и бессвязно произнесла, после чего смогла собраться с мыслями.       — Может, и так. Но ведь меня за это не накажут, так?       Мамору беззвучно захмыкал, от чего Усаги покраснела еще сильнее. Кунсайт не видел и не слышал их дальнейшего разговора. Он получил имя. Но, что важнее, теперь ему предстояло поведать девушке, что ее лучшая подруга мертва.       — Усаги, думаю, тебе лучше присесть, — от его тона Мамору мгновенно прекратил смеяться и с беспокойством взглянул на него.       — Ты о чем? Что случилось?       — Боюсь, у меня плохие новости.       Ее глаза расширились, и она бросила взгляд на бумаги перед ними.       — Ты нашел ее имя?       — Нет, но у меня есть основания полагать, что Рей Хино погибла во время цунами.       Глаза Усаги мгновенно увлажнились, и она присела на стул.       — Откуда ты знаешь? — задал вопрос Мамору, который придвинулся к ней поближе и опустил успокаивающую ладонь на ее плечи.       — Я заподозрил это еще с утра, после разговора с Минако Айно. Она обратилась к тебе как «Уса», а ты оказалась той самой Усой, которая приняла участие в конкурсе купальников, и которая посчитала, что твоя школьная подруга будет выглядеть лучше с короткой стрижкой.       — Откуда ты про все это знаешь?       — Потому что обо всех этих вещах мне рассказала моя родственная душа.       Ее брови взметнулись вверх, а Мамору со скорбью взглянул на нее, зная, что ей придется услышать.       — Я не понимаю.       — Мы были связаны невидимой Нитью, соединяющей наши сердца, — Кунсайт все еще отказывался думать о пустующем пространстве в глубине его грудной клетки. — Во время цунами мы обнаружили, что можем общаться через нее. К сожалению, открыли мы это, когда она находилась в опасности, но, как и все другие родственные души, мы не могли обмениваться конкретной информацией. Я попытался последовать за Нитью и найти ее вовремя, но… — он не смог заставить себя закончить фразу. Усаги зажала рот рукой, а ее глаза наполнились слезами, и она неверяще затрясла головой. — Мне жаль, — обратился он к обоим.       Прошло не менее часа, прежде чем Мамору смог уговорить Усу отправиться в физкультурный зал, чтобы отдохнуть. На пути туда он заметил Айно, направляющуюся прямо к ним. Он знал, что вновь тонет в болоте бесчувствия, но чувствовал, что его присутствие будет лишним. Девушки должны предаться горечи наедине друг с другом, без него в качестве свидетеля.       Кунсайт не мог оставаться в физкультурном зале, окруженный столькими людьми, а потому решил уединиться в своем кабинете. Там стояла небольшая и явно неудобная кушетка, на которой он может попробовать поспать, а, даже если у него не получится, он сможет примоститься на полу. Это не будет означать, что он избегает жить. Он избегает лишь людей. Он не клаустрофоб, лишь человекофоб.       Как бы он не старался, но Кунсайт не мог не думать о том, что у его родственной души было имя. Делало ли это ее реальней? Он и помыслить не мог, что когда-нибудь узнает, как она выглядит, но теперь он вполне вероятно увидит ее фотографию. Сможет ли он представить их вместе? Станет ли от этого еще больней?       Решив, что ночь для него настала, он встал, чтобы выключить свет, и заприметил за узким дверные окном женскую фигуру, стоящую по другую сторону. Минако Айно.       Он сперва немного опешил, но затем решил быть вежливым и поздороваться.       Она неловко улыбнулась и взглянула на учебный класс. Он посмотрел на часы. «Второй час ночи, что она здесь делает?»       — Я могу чем-то помочь?       — Я не могу уснуть. Я увидела, что в классе горит свет, и решила, что кто-то просто забыл его выключить. Я не знала, что ты здесь… Тебе ведь приготовили место в медиа-центре.       — Я собирался переночевать здесь.       Она взглянула на диван и кивнула.       — Умно. Хотела бы я подумать об этом первой. Немного уединения не помешало бы.       — Уверен, что это не единственный класс с диваном.       Она задумалась и покачала головой.       — Думаю, я останусь верна своей койке.       Он едва заметно пожал плечами и кивнул.       — Ты — родственная душа Рей, — внезапно отметила она.       Он моргнул.       — Прости. Я просто… Не смогла уснуть. Я все думала о том, что рассказала Усаги. О твоих словах. И я тебе верю! Не так… Я не вполне уверена… — ее глаза не могли сфокусироваться на одной точке, а ее руки не прекращали совершать непонятные пасы, будто она говорила сама с собой. — Мне не нужны детали, ведь это будет слишком болезненно… Мне не нужно знать, как ты узнал. Мы все знаем, когда узнаем. Хотя, ты наверно хочешь поспать. Я, пожалуй, пойду.       Он думал о том, чтобы проигнорировать ее слова, но что-то в ее тираде было ему знакомо. Он задумался, тараторила ли Рей точно так же?              — Ты напоминаешь мне ее, — сказал он, пригвоздив ее к месту. — Понимаю, почему вы стали подругами.       Она плюхнулась на кушетку и улыбнулась ему грустной улыбкой.       — Да, именно так. Я просто хочу услышать о ней, — она рвано вздохнула. — Прости. Я знаю, это ужасно, просить тебя о таком, но я даже не помню нашего последнего разговора с ней, — она всхлипнула.       Кунсайт встал за упаковкой бумажных платков, стоящей на столе. Он протянул их ей, и она прошептала слова благодарности, промокнув слезы, о которых до этого момента даже не подозревала.       — Не уверен, что я буду хорошим рассказчиком. Я не очень хорошо ее знал — большую часть своей жизни я игнорировал ее.        Каким же дураком он был.       Она сухо рассмеялась, а он вопросительно взглянул на нее.       — Ты и Эйс в этом очень схожи, — прояснила она.       Кунсайт нахмурился.       — Твоя вторая половина?       — Ну, да. Он, как и ты, не сильно желал встречи с родственной душой.       Она оценивающе взглянула на него.       — Знаешь, забавно. Ты не кажешься подходящей партией для Рей.       Кунсайт удрученно улыбнулся.       — Ты тоже так думаешь?       — Ага. Я всегда думала, что она будет с каким-нибудь чудиком. А ты на чудика не похож.       — Возможно. Я всегда считал, что она заслуживает лучшего.       — Я не это хотела сказать!       — Разумеется, не это. Это не то, что я… — он вздохнул. — Я — тяжелый человек. Я никогда так ей этого и не объяснил, да и вел себя с ней не лучшим образом. И очень об этом жалею.       — Возможно, она тебе такой не показалась, но она легко умела прощать.       Кунсайт не знал, что можно на это ответить, поэтому решил промолчать. Он отметил, что несмотря на то, что всхлипы прекратились, слезы продолжали идти.       Она открыла рот, будто хотела что-то сказать, но тут же прикрыла его платком. Она пару раз глубоко вдохнула и затем осмелилась:       — Ей было страшно?       — Немного, — признался он. — Но я был с ней, на протяжении всего времени.       Она была не одна. Не совсем. По крайней мере, он надеялся, что смог поддержать ее настолько, насколько мог.              Она зарылась лицом в ладони, тихо плача.       «Эмпатия,» — напомнил он себе. Если девушка плачет, ее требуется утешить.       Он подошел к ней ближе, присел рядом на кушетку и положил руку на ее плечо. Она тут же метнулась к нему, от чего он даже моргнул он неожиданности, и принялась рыдать у него на плече. Он растерялся на мгновение, но потом принялся поглаживать ее по спине, давая ей возможность выплакаться.       Через некоторое время она смогла успокоиться, но так и осталась на его плече, продолжая глубоко дышать, и он не смел оттолкнуть ее. Он не особо привык к телесному контакту, но, даже несмотря на обстоятельства, ощущения ему нравились. Она была мягкой и теплой, а ее волосы пахли жимолостью, что приносило ему ощущение спокойствия. Он запрокинул голову на спинку кушетки и закрыл глаза. Это был долгий день, подумал он вновь. Ее дыхание замедлилось, и он осознал, что она уснула в его объятиях. Он должен позволить ей занять кушетку, а сам устроиться на полу. Кунсайт дал себе еще пять минут прежде, чем покинуть свое место. Он попытался подумать еще о чем-то, чтобы вспомнить о Рей, но его последняя мысль перед тем, как провалиться в сон, оказалась такой: он был неправ. Кушетка очень даже удобная.