Синдром сорока дней

— Так, значит, я — тульпа? — сидя за спиной юноши, пробубнил Шизуо, взглядом пробегая по написанному в книге. — Точно, — подтвердил Орихара и, повернувшись, стукнулся кончиком своего носа о чужой. «Снова материализовался» — пронеслось в голове у Изаи. — Но здесь написано, что ты мог создать меня в любом месте. Так почему именно здесь? — ничуть не смутившись близости, спросил Шизуо, все так же вглядываясь в строчки. — Ты совсем недалекий, да? — раздраженно вздохнув, Орихара отвернулся от Шизуо и обратил уже все свое внимание на икону, у которой молилась женщина. — Видишь ли, каждый верующий человек, приходя сюда с молитвой, отдает часть своей энергии. Таким образом создается эгрегор. То, что и способно творить так называемое «божье чудо». Это — накапливаемая сила, что может быть направлена человеком в нужное русло, — повернувшись снова к Шизуо, Орихара с усмешкой дополнил. — Я использовал их энергию, чтобы породить тебя. Ты — часть моего подсознания. Ты — часть их молитв. Ты обладаешь всей информацией, которую я когда-либо знал. Ты в деталях можешь процитировать те страницы, что я когда-либо читал, — сузив глаза, Изая хрипло рассмеялся, а смех его перешел в кашель. Шизуо решил на это не смотреть и поднялся с места, отходя от создателя. Во время отсутствия Изаи он помогает церкви. В малом, правда. Следит за садом поблизости. Аккуратно помогает подняться по ступенькам бабушкам. И…Шизуо вошел в контакт со священником. Когда образ в очередной раз поливал цветы, к нему подошел мужчина в рясе. — Впервые наблюдаю такое искреннее старание у такого юного молодого человека. Как вас зовут? — Шизуо, — на автомате выпалил образ и выпрямился, смотря свысока на забавно поморщившегося служителя. — Высок ты и силен, так что же за дорога тебя привела сюда? — Я родился здесь. — О… С того самого дня Шизуо общался со священником каждый день. Помогал ему во всем, и, на свое удивление, осознавал, что знает каждое слово божье. Еще через какое-то время Шизуо услышал раскаяние священника. Оказывается, тот мгновенно свирепеет и идет на поводу у своих же чувств. Он не может сдержать свой гнев. И это считает главным своим грехом. Со временем, Шизуо заметил, что если он и чье-то подсознание, то определенно не Изаи. Ему больше подходил священник. И, если судить по теории Орихары, то Шизуо является подсознанием именно священнослужителя. Значит, большая часть энергии исходила от него. Хотя от этих всех теорий голова шла кругом, и слушать их Шизуо явно был уже не намерен. — Шизуо, ты здесь? Друг, помоги машину вытолкать, в грязи передние колеса повязли, никак выбраться не получается. Подтолкнешь? — уже в гражданской одежде показался священник и подозвал к себе Шизуо. Образ подошел к бамперу машины и одной рукой, не прилагая особых усилий, вытолкнул машину. Правда, на одежду капли грязи все же попали, и, стряхивая их, Шизуо услышал ошеломленный вздох священника, что, выйдя из машины, неверяще уставился на молодого человека. — Невероятно. Ты… невероятно сильный; спасибо, выручил. — отойдя от шока, священник заметил приличных размеров пятна на одежде приятеля. — Я живу недалеко, давай постираю твою одежду, и угощу тебя, как раз. Ты, как-никак, не впервой мне помогаешь, хочется отблагодарить. Не откажешь в такой просьбе? Шизуо не отказал, и, сидя уже в машине, заметил права священника, на которых было написано имя и… — Вы Кичиро Хейваджима? А Хейваджима — это…? — Моя фамилия. — священник слегка покосился на парня, но все же взгляд отвел. Через двадцать минут двое уже сидели за столом и пили чай, правда, Шизуо был с голым торсом, ведь его футболку уже закинули в машинку. Делая очередной глоток, образ зацепился взглядом за семейную фотографию. На ней были Кичиро, женщина и ребенок. — Это ваша семья? — бесцеремонно задал вопрос Шизуо, сделав еще глоток. — Ааа, да — мужчина прям засиял, но моментально его лицо исказилось, передавая боль и даже отчаянье. — Это мой сын Касука, — взяв фотографию в руки, мужчина слабо улыбнулся и кончиками пальцев огладил изображение. — Он последние пять лет жаловался на то, что не может спокойно дышать, будто его что-то сдавливает, мешает. Ходил в больницу, но из-за экзаменов отказался лечь на обследование. И вот, он уже два года в коме. Ему через шесть дней должно исполниться четырнадцать, — по щеке священника одиноко скатилась слеза, и мужчина поджал губы. — А моя жена… У нее случился инсульт, она не выдержала переживания. Шизуо шокировано наблюдал всю эту смену эмоций на лице у Кичиро. Нет, он, конечно, видел слезы у верующих в церкви, видел скорбь, но он и подумать не мог, что сильный человек тоже может оказаться сломленным. Это не раскаяние за гнев, это дрожащие руки и преждевременная старость. Он любит свою семью. Это все в его жизни, вся ценность этого мира — в его сыне. У Шизуо на сердце остался приличный осадок после посещения дома священника. «Голоса в моей голове и то, что разрывает меня на части. Меня трясет, а сердце вырывается сквозь сдерживающее его тело под мой крик, способный убить все живое рядом. Я снова глотаю наркотик в капсуле, чувствуя влагу и дрожь пальцев на губах. Осталось немного. Осталось совсем немного. Так мало времени, почему мне отведено так мало времени?» Изая отложил ручку и, взяв вместо нее в руки бутылку, откинулся на спинку кресла, ощущая, как мелко подрагивают его ноги; сделал глоток хорошего виски. Можно ли морфий смешивать с алкоголем — Изая не знал и не желал узнавать. Хотелось просто остановить эту боль, все это, что разъедает его. Вот только… Если бы Шизуо мог ему помочь. Орихара думал об этом постоянно. О Шизуо: он кажется необычным, чистым. Тульпа не может быть чистой, не может исцелять, и это Изая знал, но так хотелось верить в обратное, что Орихара начал впадать в забвение. И вот, взяв бутылку, Изая пошел прямо к церкви, в четыре часа утра, когда там просто не должно быть никого, кроме Шизуо. Каждый шаг отдавался странным импульсом по всему телу, а сердце будто отдавало ответный удар. Изая еле шел, чувствуя, что внутри него происходит; ему даже казалось, что он чувствует, как кровь течет по венам — так тяжело, сталкиваясь с преградами, кровь достигает цели, но снова пробивается дальше. И вот Изая уже на месте, он падает на ступеньки перед церковью и глухо смеется. Он знает, что Шизуо его почувствует и придет, и Изая смеется, понимая, что никогда в жизни не был в подобном жалком состоянии, никогда не был так готов попросить помощи. Изая чувствовал себя тем самым чисто верующим мальчиком, который полностью открыт. Он уязвим, его защита рухнула. — Изая? — Шизуо, только пришедший из дома Кичиро, стоял перед ступеньками, всматриваясь в подрагивающее тело брюнета. В отличие от людей, Шизуо видел состояние энергетической силы человека. Оно выглядит как сияние, волнообразное течение света в некотором объеме. Этот объем вроде ничем не ограничен, однако текущий свет никогда не выходил за какой-то невидимый контур. В объеме Орихары у живота образовалась дыра, означающая слабость, потерю жизненной силы. Защита брюнета рухнула, и это было ужасно плохо для него: теперь его добить может даже самое слабое звено этого мира. — Шизуо… — Орихара повернулся лицом к тульпе и улыбнулся ему, протягивая руку. — Помоги мне… Шизуо… Истошный крик заполняет помещение; человек в маске делает очередной надрез на идеальном теле. — Я и поверить не могла, что у вас получится поймать Дуллахан. — Нужно верить в сказки, милая Намие. Отложив скальпель, мужчина стянул с себя окровавленные перчатки и покинул палату, жестом руки указывая помощнице сделать то же самое. Девушка, все это время стоявшая поблизости, откинула русую прядь волос назад и прошла к выходу за врачом. — Приберите здесь все, — кивнув двум высоким парням, Шинген быстрым шагом направился в свой кабинет. — Намие, ты приготовила отчет? — Да. После нанесения урона, клетки Дуллахан делятся с невероятной скоростью, что и позволяет ей так быстро восстанавливаться. Все клетки в ее организме напоминают по своему свойству наши стволовые. Только, в отличие от человека, у нее их бесконечное количество. — Ее можно убить? — сняв маску, поинтересовался Шинген, доставая бутылку и предлагая жестом выпить и девушке, на что та отрицательно качнула головой и продолжила: — Сэр, как она еще нас не убила? — О, хочешь знать мои секреты? — налив в стакан дорогого коньяка, ученый сделал первый глоток. — Нужно читать сказки, Намие. Дуллахан боится золота. Наверняка у нее скоро выработается иммунитет на это, но пока у нас есть время. — Что будет, если она вырвется? — слегка дрогнувший голос ассистентки выдал ее волнение. — А ты как думаешь? Что будет, когда чудовище вырвется из сдерживающей клетки человека? Шизуо смотрел на полумертвого человека перед собой, на вытянутую руку и… — Изая, ты не мой хозяин. — О чем ты? — хрип Орихары и его попытки встать, ухватиться за образ. Практически уже мертвый человек хватался за Шизуо в надежде на спасение. И образ смотрел на него, видя абсолютно жалкое существо. Орихара Изая ему казался сильным; гадким, но сильным человеком — это было единственным его плюсом. Сейчас Шизуо осознает свою силу, и если раньше образ мог сказать, что Изая способен стать ему достойным соперником, то сейчас — нет. Изая ничтожен, и каков же смысл ему оставаться в таком состоянии? К чему ему цепляться за жизнь, что хуже смерти? Шизуо оскалился, его облик изменился так, что под его ногами Орихара боязливо сжался и затрясся. А глаза… глаза Изаи горели, там было все: шок, испуг, оставшаяся сила, готовность. Но это все — ничто, пока оболочка Изаи измята, убита и ничтожна, когда его жизненной энергии не осталось. Шизуо долго с этим разбираться не стал, да и особенно марать руки. Образ схватил за грудки еле сопротивляющегося Изаю и швырнул на дорогу с такой невероятной силой, что даже асфальт дал трещину. Он даже не посмотрел на тело; прошел вперед, открывая дверь церкви и проходя внутрь, как в свой дом. Шизуо и не сомневался, что Изая умрет. Вокруг него тут же слетелись другие силы, рядом с которыми образ оставаться не стал, чувствуя опасный холод. Всё было бы ничего, но Шизуо начали мучать воспоминания о глазах Изаи; в том месте, где глаза у человека, было свечение, не обычное, не такое — это пробуждало опасение в тульпе.