***
Пробуждение Гленна было как нельзя кстати для отвлечения Дэрила, но в его обществе они были недолго, так как тот решил искать Мэгги, как только почувствовал себя немного лучше. Дэрилу с Карлом пришлось провожать его. К счастью для всей компании, Мэгги была в сознании, и знакомый доктор позволил им пройти к ней. — Ваша жена? — спросил Борисов и довольно заулыбался, когда Гленн закивал. Они нашли ее в крохотной комнатке, совершенно бледную, даже в сравнении с белым постельным бельем. Ее глаза заблестели при их появлении. Первым в ее объятия кинулся Гленн, потом он осторожно отстранился и схватил ее за руки, расцеловывая каждую. — Я в порядке. Ребенок тоже. Отслоение плаценты остановилось, но вставать мне запретили. Дэрил не видел, но точно знал, что Гленн рыдает, не в силах выдавить ни слова; она мягко забрала свои ладони из его рук, погладила по волосам и обратилась к замершим на пороге Карлу и Дэрилу: — Идите ко мне. И ты, Дэрил, тоже, и мне плевать, любишь ты такое или нет! — Я рад… мы рады, что ты в порядке, — выпалил за них обоих Карл. В глазах охотника предательски защипало, когда он наклонялся к этой простой и такой сильной девушке. Сила — это то, что сегодня светилось в ее уставших глазах. Так какого хрена он сам раскисал, как барышня. Гленн остался с Мэгги, а они с Карлом побрели обратно к палате, перед этим пообещав рассказывать о малейших происшествиях. Дэрилу становилось хуже с каждым коридором, с каждым поворотом. Казалось, что нечем дышать, и на грудь давят пудовые цепи. Тут не было солнца, не было свежего лесного воздуха, лишь очищенная фильтрами ароматизированная хрень. Не было даже привычного пространства, какое бывает внутри домов, лишь узкие помещения и низкие потолки. От мысли, что между ними и поверхностью метры или километры, спина взмокла, а лоб покрылся противной испариной. Сравнение «птица в клетке» казалось дурацким, он бы скорее представил мышь в банке. Под потолком клубилась темнота - казалось, что это его страхи концентрируются в одном месте и преследуют его, то стелются ровно, как перистые облака, то боязливо истончаются рядом с лампой, то снова бугрятся, когда он стоит на одном месте. Поднять руку — и можно зачерпнуть страх в ладонь, вот только что потом? — Дэрил… ты в порядке? — вынырнул перед его лицом Карл. Охотник вздрогнул и тряхнул волосами, отгоняя внутренних демонов. — В норме, — нехотя отозвался он и шмыгнул носом, когда голубой глаз прищурился. Парень определенно рос в отца и верил не словам, а только тому, что видел сам. Когда Дэрил отказался от еды, Карл тихо выскользнул из комнаты и вернулся в компании санитаров. Не успел Дэрил произнести «Какого хрена?», как его скрутили и вкололи успокоительное, так что пробуждение Рика он встречал уже на соседней койке под препаратами. — Прости… — прошептал Дэрил, встретившись взглядом с голубыми глазами. — За что? — брови Рика поползли вверх. — Я думал, что смогу все держать под контролем, — просипел он и отвернул лицо. Осознание, что он облажался, скручивало внутренности, мешая дышать. — Карл сказал, что так и было, — соседняя койка скрипнула, и теплая ладонь легла на плечо. Он зажмурился. — Спасибо, Дэрил. — Мелкий засранец… — недовольно пробормотал Дэрил; он всерьез собрался злиться на мальчишку, но понял, что не может, как бы ни хотелось, ведь Карл сделал все правильно, Дэрил был едва ли вменяем. Еще сутки в таком бедовом состоянии, и его крыша пошла бы трещинами. Подумать только, ни голод, ни бесконечные скитания среди смерти не могли довести его до ручки, а обычная неизвестность взаперти - легко. Поэтому Дэрил лишь глубоко вздохнул и мысленно передал всю ответственность их настоящему лидеру. Вместе они придумают, как выжить, как было всегда…***
Когда кто-то из группы просыпался, Дэрил садился рядом и рассказывал все, что сам знал. Кажется, за всю сознательную жизнь Дэрилу не приходилось так много говорить. Его и без того хриплый голос уже просто сипел на границе слышимости. Карл ему помогал и делал это удивительно толково, его речь была четкой и внушала уверенность в хорошем исходе. Дэрил готов был поклясться, что через пару лет мальчишка будет не хуже отца - собранный, уверенный в себе и бесконечно смелый. Люди переставали вздрагивать от каждого звука и принимать позы для защиты, когда к ним входил кто-то из служащих. Последнее обследование прошло, и их группу перевели наверх. Дэрил буквально кожей ощущал волны возбуждения и любопытства, исходившие от их людей. Когда за ними пришли знакомые здоровяки, чтобы проводить к лифту, Дэрил был почти счастлив. Миновав короткий коридор с ненавистными низкими потолками, он остановился перед грузовым лифтом. Здоровяк, что набирал код доступа, поглядывал на него с ухмылкой. Дэрил в нетерпении переступал с ноги на ногу и не мог сосредоточиться на голосах за спиной. — Я тоже не сразу привык к этому месту, — внезапно заговорил с ним этот детина, — со временем освоишься. «Вот и ни хрена», — подумал Дэрил. Он не собирался привыкать, не собирался возвращаться сюда еще раз по доброй воле и на своих двоих. — Степан, — уже стоя в лифте, здоровяк протянул охотнику свою крепкую ручищу. — Дэрил, — немного поколебавшись, тот все же протянул ему руку. Дэрила дергало от волнения, и он не чувствовал желания огрызаться или посылать на хер, как обычно. Наверное, своему смягчившемуся характеру он был обязан доктору и его капельницам, и он решил обязательно поговорить с ним об этом, когда будет возможность. Чужая ладонь ощущалась стальной, и Дэрил неосознанно скривился, покосившись на второго чужака и подумав, в какой тундре (или что там у русских) растят таких громил, что ему приходилось приподнимать голову, чтобы посмотреть в их лица. Дэрил совсем мало знал об их стране, потому что на славян, о которых он что-то слышал давным-давно, был похож только русый светлоглазый Степан, а второй, с черными волосами и носом с горбинкой - нет. "Да плевать", - решил он. Рик задел его плечом, втискиваясь рядом, тоже протянул здоровяку руку для пожатия и назвал свое имя. — Все будет хорошо, — ухмыльнулся Степан, и Дэрил до поры до времени согласен был поверить. Лифт поднимался не так долго, как нарисовало разбушевавшееся воображение. Когда они вышли, Дэрил не смог сдержать разочарованный стон. Они поднялись вверх, но все еще были в бункере. Стены тут оказались шире и потолки заметно выше, но это было все то же чертово замкнутое пространство без окон. — Это ваш отсек. Общий зал для сборов, слева комнаты для семей, справа одиночки. Все остальные удобства в конце по коридору. Кухня в другом корпусе. Через двадцать минут завтрак, — Степан указал на стену с часами. — Оглядитесь, и пойдем. Дэрил привалился к стене и думал лишь о том, как прожить эти минуты. Оказалось, что выживание зависело не только от борьбы с ходячими и плохими людьми, но и от борьбы со своим внутренним состоянием, которое даже при отсутствии прямой угрозы не хотело приходить в норму. Второй здоровяк, не сказавший ни слова за их, кажется, вторую встречу, прожигал Дэрила странным взглядом, а потом двинулся в его сторону. Дэрил удержался на месте только благодаря усилию воли. — Если хреново, пошли на крышу, воздухом подышишь, — это было явно не то, что Дэрил мог предположить услышать от «конвоира», обычно изображавшего статую. Но отказаться он не смог. — Дэрил. — Я знаю. Филипп. Поскольку все были заняты выбором комнат, предупреждать об уходе было некого. Дэрил хмыкнул и вышел за дверь. В этот раз они шли в противоположном направлении и поднимались на лифте гораздо дольше. Взобрались по тонкой лестнице, Филипп откинул крышку люка, и Дэрил на мгновение ослеп. Ослеп от яркого солнца, бьющего в глаза. Вылезал на крышу, как новорожденный ягненок, еле переставляя ноги, грозившие подкоситься в любой момент. Когда от резкого порыва ветра его швырнуло в сторону, цепкая рука вцепилась в ремень штанов, удержав на месте. И тут же отпустила, когда Дэрил, вдруг не сумев вспомнить ни одного матерного слова, обернулся назад. Филипп кашлянул и отвернулся. — Из жилетки ты мог выскользнуть, а заграждений тут нет, поскольку в случае необходимости здание полностью уходит под землю, — объяснил здоровяк, и Дэрил понимал. Стать лепешкой ему не хотелось, точно не сейчас, ведь тут было потрясающе. Ветер, солнце, небо и совсем рядом лес, приветливо махавший ему верхушками деревьев. Свобода и благодарность — вот что он чувствовал. — Спасибо. — Справа площадка для спуска большегрузной техники… А, неважно… И Филипп замолчал, все так же смотря в сторону. Дэрил был этому рад, он сел на край крыши, спустил ноги вниз и прислушался к звукам природы. Лес шумел листвой, где-то внизу стрекотал кузнечик. Хрустнула ветка под ногой ходячего, и тот захрипел. Все это и было дикой природой нового мира. Свободной, опасной и такой манящей. Через какое-то время рация ожила: — Филя, Степашка! Где вы потерялись? — с притворно-обиженной интонацией произнес глубокий женский голос. — Скоро закончим, — отозвался Филипп. — Я сижу тут… в темнице сырой, вскормленный в неволе, орел молодой… — Ты не орел, ты Каркуша! — ответили на другой частоте голосом Степана. — Бууу, — собеседница, кажется, надула губы. Филипп хмыкнул, Степан хохотнул не стесняясь. — Закончите, сразу ко мне. Дэрил растворился в своих ощущениях. Он не прислушивался, тем более говорили на другом языке, о чем-то веселом, а значит, не было повода психовать. — У Филиппа тут приступ дружелюбия, — беседа перешла на английский, и Дэрил автоматически начал прислушиваться. — Мужчине стало плохо, — лаконично отмахнулся Филипп. — Угадай, куда он его повел. — На крышу? Сам туда бегает постоянно, свободолюбивый наш. — Заткнитесь, — Филипп отключил рацию и добавил, повернувшись: — Пора уходить. Когда они спускались в лифте, рация снова зашипела, и тот же женский голос выдал:А по лесам бродят санитары, Они нас будут подбирать, Эге-ге-гей, сестра, лезь ко мне на нары И будем воевать, будем воевать…