***
— Джона, что ты творишь?! — Это не обсуждается! — Ты связался с политиками… Ты уже обжигался на этом, Джона! Редакция Бьюгла встретила меня гулом системных блоков компьютеров, мерным постукиванием пальцев по клавишам, трелью телефонных звонков, тихими разговорами работников между собой и, конечно же, очередной ссорой Джеймсона с Робертсоном. Классика. Интересно, какой это раз по счёту, когда я попадаю на их перепалку? Шестой? Восьмой? Ну и на какой почве возник спор теперь? Сжав в руке покрепче пачку фотографий, завёрнутую в канцелярский файл, направилась прямиком к этим двоим. Надеюсь, они скоро закончат — не хотелось бы тут торчать понапрасну лишние минуты. Подойдя к ним ближе, я встала в нескольких шагах от них, но достаточно далеко, чтобы моё присутствие не казалось таким явным и навязчивым — Джеймсон не любит, когда его отрывают от чего-либо. — Мэр против дилетантов, вроде Человека-Паука. Этим должна заниматься полиция, а такие, как он, вредят их делу! Такого мнения и я сам! — Тебе плевать на мэра! Ты просто хочешь расправиться с Человеком-Пауком! — Но наш рейтинг вырастет! А, ну теперь всё встало на свои места. Скоро пройдут выборы в мэры. Многие из кандидатов говорили о том, что избавят Нью-Йорк от преступности, улучшат положение дел во всех сферах — ну, обычная дребедень, которую без умолку тараторят все участники местных выборов и которую жители слушают уже сколько лет подряд. Но предыдущий мэр, Сэм Буллит, выбрал своим лозунгом фразу "Покончим с произволом Человека-Паука!". Вот и раскрылась причина того, почему Джеймсон на его стороне и будет за него на будущих дебатах. Да ещё и вызвался ему помогать в агитации, хоть и не напрямую. Вопрос уже сам собой отпал, но на замену появился другой. Одно дело писать про Паука и совсем другой — пытаться с ним расправиться, как выразился Робертсон. — И доходы тоже! И… — Джона… Разве ты не видишь сам? Человек-Паук пытается помочь, а не навредить! Сколько времени тебе нужно, чтоб твоя упрямая голова это поняла? — Мистер Робертсон прав, мистер Джеймсон, — не в силах больше сопротивляться своему желанию, вступила в разговор. Раз уж зашла тема про меня, то это была идеальная возможность поговорить с ним на волнующую тему. И доказать его неправоту. — Что? А ты откуда здесь? — нахмурился главный редактор. — Я тут уже как минут пять… — Неважно. Мне сейчас не до тебя. — Но мист… — Приходи завтра, у меня скоро совещание. — У меня фото… — Что, ты всё ещё здесь? Иди домой и не мешай, — фыркнул. — Так что там у тебя со статьей, Бен? — обратился начальник к проходящему мимо журналисту Уриху. — Всё готово? — Осталось немного, босс. — Я хотела… — Отлично! Как закончишь - зайди ко мне. — Мистер Джеймсон! Выслушайте же меня! — повысила я голос. Нет, даже не так. Я закричала. Закричала! И на кого?! На своего шефа! Крик возымел должный эффект — Джона, Джозеф, да и остальные поблизости, обратили на меня внимание. Всё ещё поражаясь своей отчаянности, я начала излагать свою мысль. Сначала неуверенно, но с каждым словом всё более решительно. — Вы прилагаете столько усилий, чтобы уничтожить Человека-Паука, которого нормальные люди считают героем. В то время как существует ещё множество подонков и сомнительных личностей, которые заслуживают огласки в большей степени, чем Паук! Да взять хотя бы Фиска! Он один чего стоит! А вы написали про него лишь одну статью за всё время! Вместо того, чтобы придираться к тому, кто пытается… — Кто ты такая здесь, чтобы мне указывать! — Джеймсон смерил меня ледяным взглядом в своей привычной манере. — Да я хочу, чтобы вы наконец-то открыли правде глаза! Как вы не понимаете! Паук — не злодей! — Вон, — едва сдерживаясь прорычал он. — Ч-что? — опешила я. — Плохо слышишь? Убирайся! — Но я всего лишь задала вопрос! Зачем вы хотите расправиться с ним? Что ужасного он сделал вам?! — А здесь всего лишь не место для детей! Ты уволена! Вон! — Да я только спросила! — цепляясь ногтями в гладкую поверхность файла и, как бы ни было тяжело, попыталась не закричать от бессилия и от упёртости Джеймсона. Ну вот почему он настолько твердолобый и не хочет замечать очевидных вещей! — Вы старше меня и опытнее. Поэтому я и обратилась к вам с вопросом, на который сама не могу дать ответ — за что вы так ненавидите Паука? А вместо ответа, который, кстати, вы знали, но не захотели мне дать, вы уволили меня! — А теперь ты уволена ещё раз! Мне вызвать охрану?! — Аргх… — Бесполезно. С ним бесполезно спорить. — Не советую… — Ну вот и славно. Всё. С меня довольно. Довольно! Не собираюсь впредь это терпеть. Не собираюсь! Резко развернувшись, я зашагала к выходу, едва сдерживая себя от показа среднего пальца бывшему босу. Опрометчивый поступок, как для меня. Но какое же удовольствие бы получила, тыкая им в раскрасневшуюся от негодования рожу Джеймсона! Представив себе эту картину, я захохотала, от чего взгляд Джеймсона сузился на мне с подозрением. Да! Пошёл ты, Джона! — Славно то, что вы больше не будете ставить на первую полосу мои фото с клеветой Паука! — напоследок бросила перед тем, как по всей редакции раздался громкий хлопок закрываемой мной двери. Быстрым шагом миновала ресепшн. Секретарша за стойкой, всполошенная шумом, провела меня долгим взглядом, не прерываясь на разговор по телефону. Оказавшись на лестничной площадке, нажала на кнопку вызова лифта, на что та моментально загорелась белым светом. Осталось только оказаться на крыше и спрыгнуть, стремясь куда подальше. К нежеланию оставаться здесь даже на секунду присоединилась навязчивая мысль, гласящая что не стоило начинать спор с таким человеком, как Джона Джеймсон. Да и переступать порог "Daily Bugle" тоже. Возвращаться за кое-какими вещами на своем рабочем месте я не собиралась. Отдавать бейдж тем более. Вещей не настолько много, они не так важны, чтоб вновь предстать перед Джеймсоном, а удостоверение внештатного фотографа… Ну, раз не попросили отдать его на месте, значит им самим эта штука не нужна. Мне, в таком случае, пусть на память будет. Что ж выходит… Я потеряла работу? Поиск новой подработки у меня в планах на сегодня явно не был… Но, как ни крути, в этом есть и свои плюсы! Не нужно работать против себя, давая возможность Джеймсону выпускать свою газетёнку с моими фотками на первой странице ради пары десятков баксов. С сегодняшнего дня я не соучастник кампании по осквернению Человека-Паука. — Джеймсон сегодня не в духе… — раздался голос позади. Не заметив присутствия кого-либо кроме меня, я вздрогнула от неожиданности. Обернувшись, обнаружила Бена Уриха. Придерживая рукой свисающую с плеча сумку, он смотрел в пространство, куда-то за мной. И как я умудрилась его не услышать? Видимо, ушла в свои мысли слишком глубоко… Но как мне теперь незаметно доехать на последний этаж? — Да я заметила… — невесело выдохнула я, размышляя о том, под каким предлогом слинять от него. — Что на него вообще нашло? — Не знаю… — пожал мужчина плечами. — Раньше он таким не был. — Раньше… Пока его в помине не было, вы это имеете ввиду? — не сдержалась и отпустила колкость. — Я не про это… Я знаю его порядком десяти лет и потому могу с уверенностью сказать — в начале моего с ним знакомства он вёл себя несколько мягче. А в последнее время, в связи с некоторыми событиями, он стал управлять делами в газете… как тебе сказать… слишком жёстко. Ты попалась под горячую руку. Мы оба понимаем — ты абсолютно права. И выгонять тебя просто за вопрос — безрассудство. Вот увидишь — через пару недель он напишет, чтобы ты возвращалась к работе… Дзинь! Характерный звук оповестил нас о прибытии лифта. Створки бесшумно разъехались и журналист прошёл мимо меня в кабину. Задержав палец над панелью с кнопками, он заметил, что я всё так же стою на месте. — Ты едешь? Первой мыслью проскочила необходимость придумывания отмазки. Добротной, правдоподобной. Не ехать же мне вместе с ним вниз, а потом по необъяснимым причинам вернуться назад, как только он выйдет из лифта? От подозрений потом не скроешься. Потому алиби обходимо… Выдумка насчёт вещей, которые я забыла забрать и мне срочно нужно за ними вернуться вполне подойдёт. Или что случайно вспомнила про не возвращённый бейдж. Да хоть то, что я передумала и хочу пойти пешком по лестнице! А как только за Урихом закроются двери лифта, стремглав броситься наверх. Вариантов — множество! По-крайней мере, эти три решения казались намного правдоподобнее из всех остальных. Но… Почему-то мне захотелось… обойтись без привилегий Паука. Не бежать на крышу, скрываясь ото всех дабы переодеться в костюм, не напяливая маску, в которой порой трудно дышать, и не перетягивая запястья эжекторами, а просто… просто спуститься на лифте. Да, такая маленькая прихоть в угоду вчерашнему разговору с Гвен. Ведь надев красно-синее изделие из спандекса я буду вынуждена сразу… приступить к делам… помогать… Ведь для этого создавалось трико? Нет-нет, я, конечно же, надену его, когда придёт время… свободное время… А может… оно пришло? Настало то самое время? Нет… не сейчас… Явно не сейчас. Только не в ущерб мне. В данный момент у меня в планах на несколько последующих часов пожить, как… как обычный человек. Вернуться домой на метро. Да, именно метрополитеном собиралась воспользоваться впервые за столь долгие месяцы. Прийти в квартиру не через открытое окно, а открыв дверь ключом. Разогреть с любовью приготовленную стряпню Мэй. Она всегда её готовит для меня на обед, но зачастую еда остается нетронутой — я бы разбудила тётю, зайдя в два часа ночи на кухню. Но сегодня подобного не случится… Засяду за уроки — закрою долги по презентациям, отвечу на все вопросы касательно книжных героев по литературе, распишу полное решение математических задач, а дальше… — Да… я еду… И шагнула вперёд…***
— …Базируется на законах Эвклида в планиметрии и стереометрии. Итак, до конца четверти вы ознакомитесь с основными теоремами геометрии. Это захватывающий материал! Ну да, ну да, так вам весь класс и поверил, мистер Браунлоу… Большая половина одноклассников уже даже не притворялась, что внимательно слушает речь учителя — им было просто наплевать. Они занимались чем угодно, кроме того, что от них требовалось на математике. Везунчики на галёрке сидели в телефонах, скрываясь за горой из учебников, дабы не быть замеченными. Другие, кому повезло чуть меньше и очутился посередине, переписывались со своими соседями на листочках, или же вовсе рисуя на бумаге нечто незамысловатое. И хоть остальные, которым выпала участь оказаться в первых рядах, всё ещё делали вид заинтересованности темой, по их стеклянным глазам и усталым зевкам становилось понятно — им хочется как можно скорее покончить с последним уроком в пятницу и приступить к отдыху на выходных. Этого хотелось и мне — поскорее расправиться с разъяснительной беседой у директора… приступить к встрече с Дерби… — Вы сможете использовать его при изучении тем: подобие, окружность, доказательство… А так же площадь, объем, построение и во многих других… Прикрыв рот рукой, скрывая за ладонью зевок, мельком взглянула на часы возле доски, мелом исписанной различными геометрическими фигурами. Минутные стрелки продвигались вперёд с черепашьей скоростью. Хах, нет, даже не так. Черепаха в воде и то быстрее будет. Уместнее заменить её на улитку — вот кто воистину заслужил звание самого неторопливого существа. Обернувшись назад, мой взор, по привычке, наткнулся на… моего парня? Можно ли мне его так называть? Прошло ли достаточно недель для подобного?.. Ох, да о чём я вообще говорю… Мы же с ним давно… встречаемся. Конечно же я могу его так называть! — Знаю, вас интересует повседневное применение геометрии, но если вы усвоите философию этих уроков, то, я думаю… Его светлые пряди слегка качались в разные стороны, что было вызвано его активной жестикуляцией в разговоре с его соседом. Обычно, Деб завязывал волосы в небольшой пучок выше затылка. Но сегодня он изменил своей традиции, оставив их в распущенном виде. И изменение, пожалуй, пошло ему на пользу. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Дерби, не отрываясь от разговора вполголоса со своим приятелем, повернул голову в мою сторону. На короткое мгновение мы встретились глазами… Всего лишь на короткое мгновение он посмотрел на меня так… так… С такой нежностью — я ощущала это на сто процентов. Чувствовала в его мимике, видела в его улыбке… Подмигнув мне, Уитман восстановил зрительный контакт с Марком, продолжив с ним дискуссировать на отдалённую от занятия тематику. — …До конца семестра вы должны сдать мне проект, — выловила слова преподавателя. — Сейчас я распределю вас в пары по два человека и дам каждому тему… Значит, последнее задние в этому учебном полугодии… Так быстро… Раньше мне не казалось, что время к спецзаданию, которое каждый год в конце семестра нам поручал мистер Браунлоу, подошло слишком быстро. По крайней мере в том году я с полной уверенностью могла указать примерную дату, когда учитель математики мог дать нам групповой проект, а сейчас… Это известие подобно снегу, свалившемуся на голову летом — я была совершенно не готова к этому! Совершенно… — Итак, начнём… — учитель поднялся со своего места, схватив в охапку стопку альбомных листов — на них значилась тема и тезисы, которые мы должны были раскрыть в работе. — Мистер Грэйвс. Будете работать вместе с мистером Лидсом… — и протянул в руки первого листок. — Мистер Томпсон и мистер… Как нам не забывал напоминать Браунлоу: домашние задания в последние недели перед каникулами чрезвычайно важны. Оценка по ним способна стать решающей и улучшить общий результат. В моём весьма шатком положении это сродни спасения. Эх, а если бы я не прогуливала школу, мне не пришлось бы так переживать… — Мисс Паркер… — подняла голову на голос. Преподаватель положил на край парты листок. — Вы работаете в паре с мисс Аллен. — Но мистер Браунлоу! — возмутилась я. — Я же всегда работала вместе с Гвен Стейси! — На этот раз будете с Лиз. Немного разнообразия не помешает и пойдёт только на пользу, — непреклонным тоном заявил мужчина — тема была закрыта. — Мисс Брант и мисс… — Вот же ж… — раздосадовано прошипела я. — Не переживай, — мягко похлопала меня по плечу Гвендолин. — Как-нибудь в следующий раз… — Ага, в следующий раз… — когда у меня в аттестате будут так себе оценки за семестр. Заметила впереди шевеление — это Аллен махала мне с другого конца класса. Неохотно махнув в ответ, продолжила: — А мне нужно сейчас, понимаешь? Мне как никогда нужен хороший… Нет, превосходный! Превосходный бал за это задание. А его заполучить становится немного сложно вместе с Лиз. — …Мисс Стейси. Вы будете с мисс Уотсон… — Хорошо, мистер Браунлоу, — подождав, пока учитель отойдёт на достаточное расстояние, спросила: — Почему же? — Ты видела, как она отвечает у доски на уроках? Математика — не её конёк. — Ну и что? — А то, что она спихнёт свою половину работы на меня! А если откажу — сделает всё то, что способна сделать в состоянии самостоятельно. И в лучшем случае это будет сносно. — Пенни… — тяжело вздохнула подруга. — То, что с тобой так делал Осборн ещё не значит, что и другие так будут поступать. — Да я не… — Я же всё понимаю, — Гвен сжала мою руку под партой. — Ты просто никому не доверяешь после него. Даже своей бывшей лучшей подруге. Ты ведь на неё до сих пор злишься. Я скептично уставилась на девушку. Злюсь? Разве? Мне уже давно стало безразлично на Элизабет. Мы с ней не друзья, а так — знакомые. Чужие люди. Так какое мне дело до неё теперь? Никакого.… Но… В одном Стейси права — я злилась на неё раньше. За то, что уехала, не предупредив, что не попрощалась со мной, что за столько лет разлуки не позвонила мне на домашний номер, прекрасно зная номер… Эта обида затаилась глубоко внутри, став незаметной, но всё же неотъемлемой частью меня. Так же, как и неосознанные подозрения ко всем тем, кто не прошёл тот круг доверия, созданный мной ради собственного спокойствия. И Гвен с Недом по праву заслуживали быть в нём. Даже Деб в какой-то мере. Но Лиз — нет. — Но послушай. Дай ей шанс. Уверена, она хороший человек и не будет… манипулировать тобой как это делал Осборн. Не зря же ты с ней подружилась в детстве. Это ещё ничего не значит. Я и с этим папенькиным сынком была в дружеских отношениях и к чему это привело? Как показала жизнь — ни к чему хорошему. — Может, вы встретитесь с глазу на глаз, поговорите спокойно по душам, и вы вновь будете хорошо общаться как раньше… — Класс. Свободны, — отпустил нас Брунлоу, как только по коридорам разнёсся звонок на перемену. — Я… Я даже не знаю… — смела тетради и пенал в рюкзак. — Заодно, у тебя появится возможность спросить, почему она так поспешно уехала и за все эти годы не попыталась связаться с тобой. — В последний раз, когда ты предложила "просто спросить", меня уволили. Тем более, какой смысл? Столько времени прошло… Гвен приоткрыла рот, собираясь возразить, но перевела взгляд с меня в пространство где-то за плечом. Застыла на долю секунды. Крепко сомкнула губы. Отвела глаза… — Ладно, я пойду. Удачи, — и стремительно двинулась к выходу. Я лишь недоумённо уставилась ей вслед — что послужило такой быстрой перемене? Что произошло? Я собиралась последовать за ней и как можно быстрее нагнать для расспросов, как чья-то рука легла мне на плечо, заставив повременить с моим решением. — Пенни… — послышался жаркий шёпот возле уха. Ну конечно это Дерби, кто же ещё? Теперь понятно поспешное бегство Гвендолин — она не очень-то жалует парня. И если ей было всё равно на него в начале учебного года, то с того момента, как мы стали встречаться, она… настроилась против него. Причину такой перемены я никак не могла взять в толк до сих пор… — Да? — с улыбкой обратилась я. — Пошли. Я проведу тебя домой, — и не дожидаясь моего ответа, взял мою сумку. — Деб, погоди.… Мне конечно, очень приятно, но… — затараторила я, когда мы вы шли в коридор. — Я ещё не закончила свои дела в школе. — Что-то случилось? — Да. Меня вызвал к себе директор, — не стала кривить душой. Он заслуживает знать, что творится в жизни его девушки. Большей частью. — Ты же ничего не сделала, — нахмурил брови Уитман. — Дело в моих оценках. — А что с ними не так? — Они стали хуже. — Ну и что? — Учителям это не нравится… Да и мои прогулы их беспокоят. Ну и… — Понятно… — протянул он, с неохотой возвращая мою вещь. — Но наше свидание остаётся в силе? — Естественно! Мы же договорились. — Супер! — просиял он и, не наклоняясь, поцеловал меня в лоб. — Тогда жди меня в пять — я заберу тебя. Мне оставалось лишь молча смотреть ему вслед, пока он не скрылся за поворотом, ведущем к выходу. Энергичная походка, расправленные плечи, широкая улыбка — всё говорило, что он невероятно доволен собой. И нашей будущей встрече, которая держалась в силе, несмотря на некоторые трудности. Я и сама была рада. — Вызвали к директору? — поинтересовалась проходящая мимо Уотсон. — Не повезло тебе. — Ты подслушивала? — По случайности. Прости… — смутилась девушка. — Всё нормально, — отмахнулась. — Не переживай… Пробормотав себе под нос нечто невнятное, она продолжила свой путь… Мэри-Джейн в последнее время сама не своя. Ходит по школе с подавленным видом, словно привидение, в большей мере молчит… Причиной до сих пор был Осборн, чёрт бы его побрал. Она до сих пор переживает по этому поводу — это видно. И хоть после нашего разговора в уборной ей стало лучше, я бы не сказала, что намного. Определённый сдвиг в лучшую сторону есть, это да, но не настолько, чтоб за считанные мгновения стать такой, как прежде. За этими мыслями я и не заметила, как добралась до кабинета директора, аккуратно лавируя между школьниками, что шумным потоком ринулись на улицу. Счастливчики. Им не нужно торчать тут в пятницу после уроков… Надеюсь, Морита надолго нас не задержит. Постучалась в дверь, на подсознании надеясь, что директор куда-то отлучился и я со спокойной душой смогу уйти, оправдавшись его отсутствием на месте и моим долгим ожиданием. — Войдите! — но не судилось. Ничего не оставалось, кроме как на резком выдохе войти. На короткое мгновение я была ослеплена ярким светом, который проникал через окна, не закрытые жалюзи. Удивляясь такой ясной погоде в зимний день, зажмурилась в попытке рассмотреть комнату — в кабинете директора я была впервые за все десять лет учёбы и мне… это всё было чуждо… В двух концах помещения расположились книжные полки, с лихвой забитые подшитыми папками с досье на каждого из учеников. Возле окна удобно разместился дубовый письменный стол и оббитое неким подобием кожи кресло, предназначенное для директора. По бокам располагалось два обычных офисных стула. В одном из них сидела Мэй. Надо же, я думала она придёт позже. Отпросилась пораньше с работы? — …Не подумайте ничего плохого, миссис Паркер. Пенни — прекрасная ученица! — продолжал Морита, всё ещё не замечая моего присутствия. — Её способность к обучению сочетается с творческим мышлением. Это проявляется не только на уроках, но и в общении с людьми… — Пенни! — радушно поприветствовала тётя, обнаружив меня. — О, мисс Паркер! Мы как раз о вас говорили. — Я это заметила. Привет, Мэй… Я присяду? — указала на свободное место. — Прошу, — и как только я опустилась на стул, мужчина продолжил: — Итак, я вызвал вас сюда, потому что в этой четверти, судя по намечающимся оценкам вашей племянницы, заметил, что Пенелопа стала рассеянной… Я? Рассеянной?.. Что?.. Что он имеет в виду?.. — Скорее, даже невнимательной, — директор косо пробежал взглядом по мне. — И это уже опасно отражается на её учёбе. Я подумал, что мне стоит поговорить с вами прежде, чем Пенни выпадет из десятки лучших учеников нашей школы. У неё есть шанс бесплатно поступить в институт. И мне очень не хотелось бы, чтобы эти неприятности повлияли на данную возможность и поставили под угрозу её поступление в престижные высшие заведения. Я решил, что эта беседа поможет выяснить, почему Пенелопа стала… Он говорил и говорил. О том, почему прогуливаю школу, сбегаю с уроков, забила на домашнее задание и так далее и тому подобное… Спрашивал почему я стала такой невнимательной и получаю низкие оценки, хоть доказала всем учителям, что способна на большее. Мне пришлось отвечать. Запинаясь, невпопад выпаливала заученные фразы, придуманные ночью, предшествующей этому дню. Абзацы объяснений казались мне недостаточно правдоподобными и предавались неоднократной редактуре. И лишь под утро мой мозг смог сгенерировать нечто реалистичное, чем по итогу осталась довольна не только я, но и директор. Тем временем Морита продолжил вещать о той глобальной проблеме, которую я создала для себя, про важность немедленного устранения её последствий и про другую подобную нудятину, от чего так и веяло тоской. При всём при этом от меня не ускользнул тот факт, что, обращаясь напрямую к тёте, он игнорировал сидящую прямо перед ним меня. Будто девушки, по имени Пенелопа Паркер, не существует в этой комнате. Или что она — ребёнок, который всё равно не поймёт смысл разговора взрослых, а посему не стоит позволять ему обсуждать проблемы и выход из них с их виновником. Именно! Не подросток, понимающий многое и поступающий так, как считает нужным, а нерадивый ребёнок. Ребёнок! Но почему? Почему не хотят поговорить начистоту со мной и предпочитают кого-то другого? Более взрослого и имеющего на меня влияние? И подобное случается не впервые! Сначала был чёртов Старк, со своим идиотским и совершенно немыслимым предложением раскрыть тайну моей личности Мэй, не спросив, хочу ли я этого, а теперь и Морита! Почему все решают что будет лучше для меня, не интересуясь моим мнением?! — Твоя успеваемость ещё хуже, чем я думала, — тихо начала Мэй по пути к парковке, спустя более получаса, проведённого в кабинете директора. — Я думала, самым серьёзным твоим проступком были опоздания, но ты заделалась отъявленной прогульщицей! — Мэй, же я уже сказала, — закатила глаза, — что изменюсь и буду пай-девочкой. Не начинай, пожалуйста. — Конечно будешь. Это даже не обсуждается, юная леди - бросила тётя, попутно копаясь в сумочке в поисках ключа. — Но я волнуюсь о твоей нагрузке. Догнать программу нелегко. — А что ты прикажешь делать с моим увольнением? Как-нибудь справлюсь. Значит и с учёбой в том числе. Ты же знаешь — я не пропаду. — Увольне?.. — Мэй резко остановилась, наконец за всю дорогу от кабинета взглянув на меня. — Что?! Когда? — А, точно... — неловко поёжилась, подходя к машине. — Ты же не знаешь. Вчера мистер Джеймсон сказал мне проваливать с его редакции. — Почему ты не сказала мне об этом раньше? — Ну я… эм… я... — Пенни… — Не бери в голову. Я же рассказала тебе всё-таки, — легкомысленно пожала плечами, запрыгивая на заднее сидение. — Так за что же он тебя выгнал? — тётя, повернув ключ зажигания, посмотрела на меня через плечо. — Мэй, это просто такой человек. Несносный и упрямый. — Прям как ты порой? — снова фирменный крсноречивый взгляд. — Эй! Я может быть и упрямая, но точно не несносная! — И всё-таки за что? — Мэй улыбнулась уголком губ, заметив, как я моментально вспыхнула. — Я завела разговор о Человеке-Пауке. Может быть, и не стоило, но-о… — протянула, обдумывая. — Ты же знаешь меня — я не могла иначе. Особенно, когда человека беспричинно обвиняют. И ещё больше — когда это делается для получения выгоды. — Не понимаю тебя… — коротко бросила, выезжая со стоянки. — Кратко говоря, Джеймсон на короткой ноге с мером. А ему не нравится Паук. Потому он и не против писать заказные стати про ненавистного "мстителя в маске", вещать тоже самое по телевидению, попутно получая прибыль от рейтингов, когда на первой полосе появляется фото красной маски и мерзопакостный заголовок в стиле "Человек-Паук – угроза Нью-Йорку". И знаешь, это странно. Почему он действует так, когда все сотрудники говорят о неподкупности главного редактора, то есть его. — И ты вступила с ним в перепалку, в попытке обелить его доброе имя? — Скорее нет, чем да. Просто… как тебе сказать… хотелось узнать, почему он хочет расправится с Человеком-Пауком. — Расправится? — Так Робертсон сказал… — Знаешь, не бери в голову. Ты у меня девочка умная, способная — новую работу найдёшь, не хуже прежней… — задумчиво продолжила Мэй, после минутного молчания. — И дай-ка мне твой телефон. — Я его потеряла. Ты же помнишь… — Тогда знаешь номер Джеймсона? — Нет, только номер с ресепшна, а что? — взяла с её рук передаваемый сотовый. — Хочу сказать твоему екс-начальнику пару ласковых, — в её голосе блеснула сталь. Та самая, которую улавливала перед крупной ссорой с Беном или мной. И что не вещала ничего хорошего. — Может, не стоит? — с надеждой пробормотала я, но, тем не менее, продолжая тыкать пальцем по экрану, набирая уже последние цифры. — Стоит. Ещё как стоит. Я его научу манерам. Да и что тебе терять? Не уволит же он тебя во второй раз, — хмыкнула тётя, поднеся смартфон к уху. — Алло, это "Дейли Бьюгл"? Будьте добры Джону Джеймсона. Это Мэй Паркер… Пару секунд тишины перетекли в томительно долгое ожидание, в котором боязно сделать вдох, дабы не пропустить начало. "Затишье перед бурей", — не догадка, а приговор. И наконец… — Здравствуйте, мистер Джеймсона. Меня зовут Мэй Паркер. Я тётя и опекун Пенелопы Паркер… О, я не займу у вас много времени. Только скажу, что вы скверно поступили с моей племянницей. Не перебивайте даму, когда она с вами говорит! Вы тупой, бессовестный негодяй. Ещё и клеветник! Неудивительно, что никто не читает вашу паршивую газетёнку! Ах да, на счёт ваших усов… Мне звонил Гитлер. Он подаст на вас в суд за плагиат! И сбросив вызов, Мэй, с лучезарной улыбкой, обернулась ко мне. — Что тебе приготовить на обед, милая?***
— Куда ты меня ведёшь? — Секрет! — Ну скажи! — Не-а — Пожалуйста. — И не проси. Иначе сюрприза не выйдет. Сюрприз? Для меня?.. Неужели он и вправду сделал это? И не для кого-то другого, а исключительно для меня?.. Воу… Оно и понятно, что Деб подготовил нечто необычное и ему не хотелось поспешного раскрытия — тёмная повязка, закрывающая глаза, полностью скрывала моё окружение по просьбе паренька. Я не сопротивлялась, хоть любопытство и желание снять кусочек ткани давали о себе знать каждый раз, как Уитман говорил, что мы уже почти на месте. Аккуратно придерживая меня под руку, он не спеша вёл за собой. Несколько раз я споткнулась, поворачивая то вправо, то влево, но рядом неизменно был Дерби, за которого в такие моменты цеплялась. Несмотря на довольно тёплую погоду, как для декабря, по спине то и дело пробегал табун мурашек. Подобное обосновывалось многим: взволнованность от неизвестности пути, предвкушение перед чем-то особенным… Даже тётя заметила мою дрожь, провожая меня. Весь её вид говорил, что она не рада моему решению вернуться к Дерби — по моим словам мы расстались… — Осторожно — ступенька, — вовремя предупредил парень и я приподняла ногу, ступив на возвышенность. Прошли пару метров вперед — новая преграда: — Перешагни, тут лифт, — последовав его совету, оказались в кабине. Лифт старый — слышно по издаваемому им дребезгу. К счастью грохот продолжался не долго. Как только лифт остановился, мы повернулись направо, наверняка к его квартире. Ибо я не представляю куда возможно привести девушку на свидание, находясь в многоэтажке. Единственно-вероятная мысль. — Держись за меня крепче — здесь лестница. Я занервничала сильнее. Мы направлялись вовсе не к квартирам. Куда же тогда? На крышу? Какой бред! Кому в голову может прийти провести свидание на самом верху одной из множества высоток Нью-Йорка зимой? Да, погода тёплая и ветра нет, но отрицать не самый удачливый выбор месяца для посиделок бессмысленно. Просто это как-то… необычно. У меня ведь никогда… не было свидания на крыше. Да и свидания как такового. Конечно, у нас были встречи в парке или в кафе, но их назвать чем-то большим не поворачивался язык. Это определённо не встречи двух влюблённых, а так — дружеские посиделки в кругу его напарников по музыкальной группе. — Пригни голову, — попросил Уитман, как только мы справились с лестницей, и просьба не осталась неуслышанной. Выпрямив спину, прислушалась к своим чувствам — Паучье чутьё молчало. Уши улавливали привычный шум города, а пальцы, не защищённые одеждой, ощутили прохладу. В сравнении с температурой в подъезде, да и внизу, тут было попрохладнее — мы определённо на крыше. Дерби потянул меня за руку, вынудив присесть. Осторожно нащупала рукой поверхность и вместо грубого рубероида мои пальцы провели по мягкому ковру. Неужели притащил сюда плед? Пальцы Дерби коснулись затылка, случайно задевая волосы — он снял повязку. — Открывай глаза, — прошептал он. Сначала один… Потом второй… Заморгала, отвыкая от полутьмы… Осмотрелась — мы в окружении высоток. Разных по высоте, длине и виду… И моему взору открылась крыша, заполненная кабелями-каналами, спутниковыми антеннами, множеством проводов на изоляторах, лифтовой комнатой с машинами оборудования, вентиляционными "грибками" шахт мусоропровода… Эта обстановка никак не вязалась у меня с привычными понятиями романтики и свиданий. Всё слишком как-то уныло… Ничто не выделяется из серости… Сместила взгляд в другую сторону… и замерла. — Тебе нравится? Свечи. По краям пледа были зажженные свечи в прозрачных колбах. Огоньки слабо трепыхались в ёмкостях, яркими бликами отскакивая от стеклянных поверхностей. Тут и там разбросаны подушки, создавая уют. В центре клетчатого покрывала покоились две коробки "пиццы Джо" с сыром, пакетики со сладостями, в которых проглядывались шоколадные батончики, и несколько банок энергетиков разных марок и расцветок — эдакий небольшой пир. — Очень, — едва слышно ответила я. Мягкая ткань легла на мои плечи — Дерби укрыл меня одеялом. Такой заботливый… Не до конца воспринимая реальность происходящего, взглянула ему в лицо. Он ведь вправду сделал это? Так заморочился над обустройством укромного местечка, покупкой еды и всё для того, чтобы сделать меня… счастливой? — Я часто бываю на этой крыше и могу с уверенностью заявить — тут невероятные закаты… — отведя руки назад, упёршись ладонями в землю, он слегка запрокинул голову. Волосы спали на спину, словно грива мустанга. — Поверю на слово… — Не нужно. Ты скоро сама в этом убедишься, — мечтательно вздохнул парень, всматриваясь в бледно-жёлтую линию горизонта. — А сейчас… давай насладимся пиццей. — Звучит заманчиво, — заигрывающее усмехнулась я, наблюдая за тем, как Дерби нарезает национальное блюдо итальянской кухни. — Попробуй запивать вот этим, — с такими словами он, вместе с треугольным кусочком, протянул и баночку газированного напитка. — Я всегда ем пиццу только с содовой. Дерби оказался прав — действительно потрясающее сочетание. В сыре улавливались нотки грецкого ореха, что, в тандеме со сладким вкусом газировки, придавало особой пикантности и подчёркивало необычность вкуса. Вроде такое простое блюдо и обычный напиток, кои подростки заказывают себе в качестве обеда или ужина, но… Боже, как же это потрясно! Я безостановочно кусала лепёшку, стремительно поглощая один кусок за другим, слушая вполуха монолог Уитмана, изредка отвечая, и не могла в полной мере насладится. Подобное и раньше случалось, особенно это проявилось после укуса паука, и я сдерживала себя, но изумительный аромат горячего сыра сделали своё дело. Деб лишь улыбался — заметив мой зверский аппетит, он не притрагивался больше к пицце, оставляя мне больше. Парень сменил разговор, размышляя о создании текстов песен и о всех сложностях процесса, подсев ко мне поближе, а я покончила с первой коробкой пиццы и развернула золотую обёртку шоколадного батончика, допивая уже третью банку содовой по счёту. Остановить себя от такого пиршества было выше всех сил. Позже наш диалог перетёк в другое русло. Он расспрашивал меня о прошлом, планах на будущее, о чём мечтаю. И если о втором я могла спокойно поведать ему, долго и в красках описывая, то про первое… Но смотря на закат мне как никогда было легко говорить. Тёплое свечение заходящего солнца придавало уверенности. Спокойствия… Дерби придвинулся ко мне ещё ближе, поместив свою руку на спине. Я не стала отстраняться, лишь плотнее закуталась в плед. Для чего? Зачем, если мне приятно? Приятно чувствовать чужое тепло, мягкие касания… — Я люблю тебя, — уже в который раз признался Дерби. Какой именно я и не сосчитаю. Он говорил это так много, безнадёжно желая выудить из меня аналогичное признание во второй раз, что мне оставалось только удивляться его упорству. Всем телом я повернулась к нему и ахнула — он был близко… Непозволительно близко… Совсем как при его попытке поцеловать меня. Будто я снова оказалась на вечеринке у Лиз… И внутри, вовсе не от приятного воспоминания, похолодело… Я… я вновь прыгнула в ледяные воды Гудзона с высоты Эмпайр-стейт-билдинг… Как тогда… на первой встрече со Стервятником… Тёмно-карие глаза, в обрамлении мягких ресниц, смотрели прямо в душу. Вокруг них собрались мелкие морщинки, как если бы человек улыбался. Я расплылась в улыбке. Искренне. Вложив все тёплые эмоции, что подарил он мне — ведь он смотрит на меня. И только на меня… О, как же они прекрасны… — И я тебя, — прошептала я, перед тем как его губы накрыли мои. Прикрыла веки… А ведь радужка Дерби была серо-зелёной. Она всегда была такой…