Изумрудная паутина

      Дамблдору это совершенно не нравилось. Никто так и не выяснил, что творил на своих занятиях Фенрир. Прочитать память самих подростков не получалось — на ней стоял барьер, и каждый раз эти воспоминания как будто расплывались туманом, не позволяя их увидеть. Директор едва не рычал с досады.       Студенты должны развлекаться, спорить, враждовать друг с другом, делать то, что и все дети — а вовсе не зарываться по уши в книги и параноидально оглядываться по сторонам. Директор не мог позволить профессору Ульву морально уничтожать учеников. Все-таки, скольких бы ошибок он ни совершил, Альбус все еще уважал беззаботную юность — хотя бы в знак зависти того, у кого ее не было.       А может тебе просто стыдно перед одним единственным ребенком?       Альбус вздрогнул. «Убирайся из моей головы…»       Ты знаешь, что я не уйду, Ал. И мы оба знаем, как ты винишь себя. Ты снова повторяешь одну и ту же ошибку…       «Ты ничего не добьешься этим, дурацкий внутренний голос».       Ах, какая жалость… Одно небрежное движение — и снова уничтожено дитя. Что ты с ним сделал, Ал? Что ты натворил?       «Я не хочу тебя слушать!!!»       Ты будешь. Я всегда с тобой… Я твоя темная половина.       «Нет, это неправда. Ты умер».       Но не внутри тебя, Ал.       Лицо Дамблдора слегка вздрогнуло, но он не показал своего состояния. Не сейчас. Никто не должен знать об отраве, разъедающей его разум хуже кислоты.       — Прекрасная ночь, не так ли? — миролюбиво произнес директор, облокачиваясь о перила. Ульв даже бровью не повел, продолжая рассматривать звезды. — Я бы многое отдал, чтобы вот так стоять на мосту над пропастью и наслаждаться ночью вечно.       — Это невозможно, Дамблдор.       — Увы, — улыбнулся он.       — Нет. Я о том, чего ты хочешь от меня на самом деле.       Альбус вздохнул. Улыбка сошла с его лица.       — Я и не ожидал, что ты отречешься от задуманного. Я хочу лишь знать, чего ты добиваешься и как долго ты будешь мучить детей.       — Мучить детей? — на лице Фенрира появилось странное выражение. — Не похоже, чтобы ты сам был особо против такого.       Альбуса словно окатило ледяной водой. Палочка уперлась кончиком в твердую грудь мужчины.       — Я не позволю тебе издеваться над ними.       — А то что? Уволишь меня? Убьешь? — Фенрир показал звериные клыки. — Ты не сможешь ничего сделать. Все идет так, как должно, Альбус.       — Кто послал тебя? — директор был серьезен и напряжен.       Ульв отвел палочку от себя и обошел его. Наклонившись к его уху, Фенрир тихо произнес:       — Бог.       Малфой молча кивнул, заметив его в Комнате. Остальные расползлись по углам и тихо переговаривались. Заметив Дракона, они стихли, встав полукругом и привычно замерев в молчаливом ожидании. Никто не имел права говорить раньше него.       — Что ж, я вас поздравляю. В нашей стае появились птенцы.       Второкурсники подавились воздухом. Они явно ожидали другого.       — Подойдите, — улыбнулся Гарри. За ним из тени вышли близнецы Уизли, ведя за руку свою сестру, а рядом топтались еще несколько первокурсников. Они чувствовали себя не в своей тарелке. — Фред, Джордж, Джинни, Луна, Стив, Мари, Анна… Вы теперь в стае. Некоторые выпросили это самолично… — красноречивый взгляд на хихикающих близнецов. — Некоторые попали сюда по любопытству. Но каждый из вас, вставший под мое крыло, получит силу! Вы посмотрите в глаза смерти и останетесь в живых! Вы перестанете удивляться чему бы то ни было. Мы научим каждого из вас тому, чему не учат взрослые. Но, прежде всего, это добровольное решение. Я не заставляю. Кредо стаи — воля. Я подарю ее каждому. Но прошу взамен лишь не рассказывать о стае тем, кто к ней непричастен. Это место, эта стая, даже мое имя — тайна. Тех, кто хочет идти со мной, мы примем с распростертыми объятиями.       Поттер развел руками, взмахнув полами черной мантии. Фред и Джордж уже стояли в клине второкурсников, даже не дослушав речь. Первогодки же внимали с раскрытыми ртами. Это увлекало их все больше и больше, потому они быстро затерялись среди более старших собратьев, стесняясь стоять на всеобщем обозрении. Гарри улыбнулся, слегка прищурив глаза.       — То, чему я хочу вас научить, отличается от всего, что вы когда-либо знали, и скоро вы поймете, что преподаватели держат нас за недоразвитых. Всё, что происходит на уроках, даже вполовину не так здорово, как то, что вы можете уметь на самом деле.       — Эм… Ты же Гарри Поттер? — тихо спросил кто-то из первогодок. Но в полном молчании Комнаты каждое слово прозвучало отчетливо.       — Здесь меня называют Драконом. Знаете, почему? — младшекурсники замотали головой. Поттер картинно приложил руки к груди и резко выбросил их в стороны, будто крылья, а из сложенных трубочкой губ вырвалась тонкая струя огня, ударившая в воздух. «Позер», читалось во взглядах стаи, но они промолчали. Шокированными выглядели все «птенцы», особенно Фред и Джордж.       — Беспалочковая магия?..       — Но нам же говорили…       — …что она чертовски…       — …сложная…       — Сложная, если пытаться учить ее, когда привык к этой глупой деревяшке, — Поттер извлек свою палочку. — Морозная ель и клык морского змея. Предрасположенность — вода и холод. И совершенно бесполезный артефакт. В моих руках эта ошибка природы совершенно не работает. Она никак не помогает, а только гробит дар. Вам этот кусок дерева тоже скоро не понадобится. Ленва, не продемонстрируешь, чему научилась?       Вызванная спокойно шагнула вперед, дружелюбно улыбнувшись птенцам. По крайней мере, для нее это было дружелюбно — обычные люди воспринимали это как приподнятые уголки рта, без малейшего намека на улыбку в глазах. Она махнула рукой и вокруг нее начала трескаться земля. Трещины засветились рыжим, из-под земли повалил дым. Новички в испуге отскочили, когда земля за спиной Ленвы обрушилась вниз и оттуда вылез адский пес. Пес-пудель. Со смешными розовыми бантиками на пушистых ушах, с пламенем в пустых глазницах. А через секунду иллюзия поплыла и рассеялась. Грид выглядела немного бледной — для контроля такой сложной картинки, соединенной со звуками, требовалось очень много внимания и сосредоточенности. Это всегда выматывало. Но затраченные усилия того стоили — впечатленными выглядели не только первокурсники, но и первое поколение стаи.       Внезапно Грид развернулась к Дракону и поклонилась ему, после чего вернулась в строй. Это было довольно внезапно, но Поттер понимал, что она это сделала только чтобы укрепить его авторитет среди птенцов. С другой стороны, было бы глупо отрицать, что ему такое отношение стаи не нравилось.       — Хорошо. Вы увидели, на что мы способны… Вы, моя стая, знаете, кто вы такие?       — Армия, — холодно ответила Ленва.       — Мы армия Дракона! — четко произнесли второкурсники.       — Да… — Гарри по змеиному улыбнулся. — Вы все с разных факультетов, но это никогда не будет иметь для нас значения. Вместе мы сильны, но наивно было бы недооценивать нас поодиночке. Вы смотрели в глаза василиску и остались в живых. Вы жили рядом с драконом — и на вас по прежнему ни одного шрама. Вы выступили против системы и сломали привычные устои! Мы обошли и одурачили всех преподавателей! Неужели мы дрогнем перед последним?       — Нет, — Ленва смотрела просто на него, и Гарри нравился этот взгляд.       — Думаете, я буду трястись перед Фенриром, как крольчонок?       — Нет! — хором ответили все.       — Он думает, мы слабаки! Думает, мы начнем трястись над каждой тенью! — Поттер развел руками, и мантия легла на его плечах подобно крыльям. Губы растянулись в ухмылке. — Он недооценивает нас… Что же, жаль, что он слишком поздно поймет, как жестоко ошибался.       Наконец-то. Гарри внутренне ликовал. Страх и растерянность ушли из их глаз. Это больше не были пугливые щенята — это была его стая, с которой он шел убивать тролля. С которой он заполучил дракона. С которой он уничтожит Фенрира.       — Зовите друзей, братьев и сестер. Нас станет больше. Армия Дракона всегда будет на шаг впереди!       — Да!!! — слаженный рев разнесся по Комнате. Гарри почувствовал покалывание на коже — на него кто-то направлял магию. Краем глаза он увидел иллюзию черного дракона за своей спиной и изогнул бровь. Поток исходил от Ленвы Грид. Поттер направил взгляд на нее и прикрыл глаза, выражая удовлетворение. Она сегодня была в ударе, повышая его авторитет. И он не собирался оставаться в долгу.       В рядах стаи все прибывало. Буквально за несколько дней к ним присоединились десяток третьекурсников и практически все первогодки. Гарри даже обрадовался, что Комната Салазара такая огромная, что в ней легко поместились бы все курсы вместе с Шигияром и Нарви, и еще место осталось. Фенрир пока не показывался, и Гарри с некоторым беспокойством ждал следующего занятия — ожидание опасности куда хуже самой опасности. У него оставались еще дела, помимо выслеживания этого волка в человеческом обличье.       Тетрадка легла в руки, словно ждала этого. Мальчик поднес обложку к лицу и принюхался. Лой поднырнул под руку, показав на мгновение язык.       — Том, слышишь меня?       Листы сами зашелестели, раскрываясь на какой-то одному дневнику понятной странице.       — Да. Господин, — добавил возникший из клубов дыма юноша, слегка поморщившись. Гарри улыбнулся.       — Что скажешь? Из меня наверняка куда лучший хозяин, чем из Джинни.       — Да, — слова покорности давались Реддлу с таким трудом, будто его заставляли есть пауков. Гарри испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие, наблюдая за этим. — Вы были столь добры, устроив мое показательное сожжение.       — Тебе понравилось? Может, хочешь повторить? — дружелюбно предложил мальчик, погладив страницы кончиками пальцев. Реддл содрогнулся, не сумев скрыть эмоций. Он еще помнил жар на своей коже: огонь в руках Поттера был настоящий, и его прикосновение доставляло ужасную боль. И пусть пламя не сожгло дневник, в какой-то момент Тома охватил животный ужас. Гарри не шутил. Он на самом деле мог его убить.       — Не делай такое лицо, Том, я пошутил, — мальчик улыбнулся. — На самом деле я очень забочусь о тех, кто мне предан.       Реддл хмуро посмотрел на этого пацана. Поттер раздражал его, как никто. Так сильно юноша не ненавидел даже Дамблдора, этого высокомерного старика, который постоянно указывал ему, что делать.       — Вы очень великодушны, — процедил Том. Весь план притвориться покорной собачкой и молча осушить мальчишку до дна провалился. Обретя больше сил и не имея возможности их растратить, крестраж постоянно атаковал ауру ребенка, но мальчику это, казалось, было совершенно фиолетово. Ну ничего… Рим не сразу строился — и эта крепость падет.       — Ну так что, не хочешь рассказать мне, что ты такое, Том Реддл? Если ты — Волдеморт, значит, я убил самозванца?       — Я воспоминание настоящего Лорда Волдеморта, заключенное в его дневник, — скрипнул зубами слизеринец.       — Ты не врешь. Но и не говоришь правду.       Гарри поднялся с кресла. Стояла глубокая ночь, потому он не боялся, что кто-то спустится в гостиную и увидит Реддла. Мальчик не спеша двинулся мимо спящих портретов, рассматривая прорисованные маслом лица.       — Знаешь, что я ценю больше всего? Умных союзников. Не люблю объяснять по несколько раз.       Том хотел что-то сказать, как вдруг Лой бросился на него, сдавливая его шею.       — Я вспомнил этот мерзкий запах! От того вонючего учителя несло точно так же! Теперь я точно задушу тебя!       Подросток подавился и захрипел, оседая на пол. Гарри подошел, сверху вниз рассматривая Тома. С такого ракурса слизеринец неосознанно почувствовал себя камнем под его ногами, и это чувство ему совершенно не нравилось. От боли он не слышал, что говорил Поттер — видел лишь, как шевелились губы.       — …Лой, он теперь мой пес. Постарайся не трепать моего питомца слишком сильно, — он протянул руку и змей заполз ему на плечо, шипя на Реддла. Том тяжело дышал, хватая воздух ртом, и едва мог шевелиться. Конечности онемели, а горло до сих пор словно обхватывала удавка. Дракон изменился в лице, убрав улыбку, и присел рядом на корточки. Стоило Реддлу попытаться встать, как он резво перебрался на него сверху, вдавив колено в солнечное сплетение, а руками с ужасающей для ребенка силой прижав к полу за плечи, угрожая сломать ключицы.       — Ты можешь молчать и увиливать сколько захочешь, червяк, — Гарри нависал над его лицом, и в этих ужасных зеленых глазах разгорался драконий огонь. — Но, хочешь того или нет, ты сломаешься. Я втопчу тебя в грязь по самую макушку, буду давить, пока не треснешь как надутый мяч. И когда ты, униженный и покоренный, будешь ползать на коленях, я, Дракон, сожру тебя целиком — а ты будешь умолять прожевать тебя еще раз.       Гарри слез с задыхавшегося юноши и отряхнул руки, будто прикасался к чему-то мерзкому. Он подхватил тетрадку и вдруг улыбнулся, приложив обложку к губам. В Реддла будто вдохнули новую жизнь — ушла боль, а тело наполнилось теплом. Поттер добровольно поделился с ним магией. Небрежно бросив дневник на пол, от чего тот улетел под кресло, Гарри переступил через ноги Реддла, удалившись в спальню. Том остался в одиночестве, беспомощно потирая передавленную шею и все еще чувствуя тиски рук на своих плечах. Лишь волна странного ощущения напоследок прошлась по его телу…