Изумрудная паутина

      В тишине темной комнаты незаметно возник силуэт. Он молча стоял над кроватью с балдахином неясного в ночи цвета и наблюдал. Дыхание обладателя кровати было практически неуловимым, и стоящему очень хотелось, чтобы оно пропало насовсем. Тень бесшумно шелохнулась и приблизилась, нависая над спящим.       Семь дней. Целую неделю дневник лежал, «забытый» под креслом, и только на восьмой день Поттер «вспомнил» о нем, скупо извинившись, и улыбаясь одними уголками рта положил крестраж себе под подушку. Контакт с энергией был восстановлен.       Реддл и не думал, что может так изголодаться по чьей-то магии. Казалось бы — всего лишь неделя. Казалось бы, пятьдесят лет лежал, перебиваясь крохами энергии, — что ему, напитанному по самую макушку, стоило полежать несколько дней? Казалось бы, он ненавидел Поттера лютой ненавистью. Так почему уже на следующую ночь стало так плохо? Том до сих пор помнил чувство поистине драконьей хватки на плечах и боль от удушья. Но это все меркло по сравнению с этим чувством, будто ему на голову надели мешок и лишили воздуха.       — Ты заплатишь мне за все, мальчишка, — Том вспыхнул яростью, вспомнив взгляд сверху вниз. — Никому не позволено смотреть свысока на Лорда Волдеморта!       Гарри не дрогнул и не проснулся, когда его шеи коснулись холодные белые пальцы. Сейчас Реддл был достаточно силен, чтобы придать себе материальную форму. Сейчас его руки могли с легкостью отнять жизнь жестокого ребенка, что ведет себя совершенно не по-детски. Но вместо этого Реддл наклонился к нему и прошипел в лицо:       — Будь. Ты. Проклят.       Фигура слизеринца растаяла в воздухе, возвращаясь в дневник. Гарри слегка наморщил бровь. Малоприятно слушать такие слова, пусть даже он их в какой-то мере заслужил.       Лой предупреждающе зашипел, сдавив талию хозяина. Гарри замер, не донеся ложку до рта. Затем он наклонился и принюхался к тарелке. Запах был… странным. Он бросил взгляд на Невилла, затем на Гермиону, Драко и Ленву. Приковав их внимание, Поттер указал глазами на еду. Понимание отразилось легкой бледностью на их лицах. Они быстро растолкали сидящих рядом, велев передать приказ всем. Армия Дракона вмиг застыла, сделав вид, что не заинтересована в пище. Под взглядом Фенрира вразнобой они покинули Зал, так и не коснувшись еды.       — Не знаю, что нам подсыпали, и знать не хочу. Парвати, Пэнси и Лавгуд остались, — кратко объяснил он своим питомцам, направляясь к кухне. Спустя энное количество времени девочки присоединились к ним.       — Половина учеников позеленела, — Пэнси хихикнула. — А все остальные покрылись рыбьей чешуей и булькали весь обед.       — Мозгошмыги профессора Фенрира совсем разошлись, — туманно глядя вдаль, добавила Луна.       — Вряд ли он это с целью причинить вред. Всего лишь непрозрачно намекнул, чтобы не расслаблялись. Как милосердно с его стороны, — Драко раздраженно цыкнул.       — Никто отныне не ест, пока не получит разрешения, — Гарри обвел всех взглядом. — Найдите информацию о средствах, чтобы опознавать яды и вредоносные ловушки. Заклинания, артефакты, что угодно. Профессор Ульв упоминал еду, сидения и пауков.       Уизли и несколько первокурсников заметно побледнели.       — Чары защиты нам тоже понадобятся. Мы на минном поле, — заметив недоуменные взгляды юных волшебников, Гарри вздохнул. — Когда идешь по минному полю, в любой момент можешь наступить на ловушку. Я думаю, Фенрир серьезен. Он дал нам эти несколько дней, чтобы мы все обдумали… Сейчас он предупредил нас, дал сигнал, чтобы не расслаблялись. Я не знаю, как далеко он зайдет, но не хочу, чтобы кто-то из нас пострадал просто потому, что недооценил его.       — Мы не можем его недооценивать, — Ленва пробежалась глазами по своим записям в блокноте. — Если бы мы только могли отслеживать, где он расставляет ловушки…       Гарри словно прошибло. Он зарылся в сумку и выудил на свет сложенный клочок пергамента, быстро пробормотав пароль. Строчки чернильных заклинаний проявились, показывая Большой Зал и всех людей в нем. Над учительским столом плавали флажки с именами. Лишь одна ячейка пустовала.       — Что за ерунда? — Поттер наморщил лоб. То место, где, по идее, должен был быть Фенрир, было отмечено следами — присутствием преподавателя, но ленточка, на которой должно было быть имя, была абсолютно пустой.       — Странно…       — …Мы никогда…       — …не видели…       — …ничего подобного, — озадачено переглянулись близнецы Уизли. Поттер с нехорошим предчувствием отыскал на карте кухню, возле которой они сейчас толпились, и пробежался глазами по именным флажкам.       Один из них был чистым.       — Разве это возможно? Все всегда были отмечены именами, — Джордж с Фредом выхватили Карту, оглядев все имена. — Может, Карта испортилась?       — Если артефакт и впрямь поврежден, это не смертельно, — Поттер задумался. — Отличить меня от него вы сможете. Главное то, что теперь мы можем следить за Ульвом постоянно. Грех не воспользоваться Картой по полной… Близнецы расскажут вам пароль, — он получил кивок от Уизли. — Пока просто будьте осторожны.       Думая, что Фенрир собирается постепенно наращивать нагрузку, они жестоко ошиблись. Уже следующим вечером часть второкурсников оказалась атакована стаей акромантулов просто посреди коридора на первом этаже! Естественно, запах Шигияра слегка отпугнул членистоногих, что дало детям возможность заколоть парочку самых бешеных и сбежать, позвав василиска — тот явился довольно быстро и перебил тварей за полминуты. На этом неожиданности не закончились. Стулья время от времени норовили взорваться прямо под сидящим, огонь в темных подземельях иногда гас сам по себе. Однажды у детей начинали пропадать вещи, которые потом находились в каких-то труднодоступных местах — и это были самые невинные из ловушек. Хуже стало потом, когда настало следующее занятие по Защите. До этого времени второкурсники уже все извелись, оглядываясь по сторонам, но держались, доверяя Дракону. Оглядев хмурых и взбешенных учеников, Ульв рассмеялся.       — Ну и как вам? Впрочем, не отвечайте, мне достаточно видеть жажду убийства на ваших лицах. Я позволил вам небольшую разминку, перед основным блюдом, — он ухмыльнулся, читая во второгодках пожелание засунуть это блюдо себе в задницу. — О нет, если вы думаете, что видели все, вы ошибаетесь. Вы оказались лучше, чем все в этой школе вместе взятые. Вы заслужили право учиться у меня как подобает…       Судя по эмоциям, студенты готовы были на стенку лезть, но они продолжили хранить партизанское молчание, дожидаясь объяснений.       — Вы слабы. Для вас даже пробежаться по этим замечательным лестницам проблематично. Вы должны быть благодарны тому, кто создал эти ступеньки. Их непредсказуемость станет для вас отличным разогревом! — мужчина прошелся вдоль ряда учеников. Дети привычно встали клином, с Поттером во главе копья, и насторожено посматривая на учителя. — Но довольно разговоров. За мной.       А дальше начался Ад на Земле. Кажется, Ульв всерьез решил поубивать студентов, а затем, судя по всему, еще и станцевать на их костях. Экзекуции, по ошибке названные занятиями, проходили всегда на улице — это стало незыблемым правилом. Фенрир вынуждал всех бегать вокруг замка по местности, совершенно для этого не предназначенной — а это значило продираться сквозь кусты, лазить по камням и даже кое-где перебредать через мелкие речушки. Больше, чем на километр, не хватало никого, даже самые выносливые отказывались бежать после нескольких минут. Ульв на это как-то презрительно кривился и, доставая неясно откуда хлыст, принимался бежать следом, хлестая орудием практически у самых ног детей. Если кто-то начинал мешкать или тормозить, удар приходился по ногам. Уже через три таких занятия второкурсники боялись уроков Защиты как огня, да только кто же им дал бы отлынивать…       Ловушки даже не думали прекращаться. Напротив, они становились все изощреннее, и в какой-то момент Гарри понял, что узнает этот стиль. Это был его собственный метод — создавать ловушки руками, почти не пользуясь магией. Падающие с потолка кирпичи (которых там вообще быть не должно); внезапно возникающие летучие мыши, нападающие на всех; растянутые почти у самого пола полупрозрачные лески — список все увеличивался, Фенрир не гнушался пользоваться ни магией, ни маггловскими изобретениями, и к концу сентября все взвыли в бессилии. Даже Поттер начал сдавать, понимая, что всего ему не предусмотреть — пусть они и пользовались Картой практически круглые сутки, они умудрялись пропускать ловушки и иногда терять Ульва из виду. Словно зная, что за ним следят, Фенрир обманывал их: задерживался на одном месте там, где ловушек не было и в помине, а мимо настоящих пакостей проходил без остановки. Совсем плохо стало, когда он начал вести себя непредсказуемо, и тогда дети вообще перестали что-либо понимать. Они подозревали каждый угол, каждую тень; любая, даже малейшая мелочь могла стать очередной уловкой. Еда могла оказаться нормальной, а могла надолго отправить кого-то в Медицинское Крыло. Слова их лидера больше не успокаивали стаю Дракона. Студенты просто устали.       В один день Лой, тоже уставший от постоянных покушений, уснул так крепко, что не сумел почувствовать опасности — сам же Гарри в этот момент находился в глубокой прострации и допустил фатальную ошибку, даже не понюхав содержимое стакана. После этого он три дня лежал в больничной койке с тяжелейшим отравлением. Рвало его постоянно, мышцы и кости крутило, а кожа истончилась и приобрела оттенок недоспелого лайма. Когда противоядие мадам Помфри подействовало и дало, наконец, Поттеру нормально выспаться, Гарри понял, что больше так не может. Прошло только два месяца из обещанных Ульвом трех лет, а юный маг уже готов был сдаться, лишь бы это прекратилось. В тот момент Дракон просто не помнил себя от усталости, и не было ничего удивительного, что он сделал очень странную вещь. Вытянув дневник Тома Реддла из-под подушки и прижав его к груди обеими руками, Гарри просто свернулся на кровати и тихо рвано выдохнул, понимая, что не смеет даже заплакать — соседям по комнате нельзя было слышать рыданий их лидера.       Зато Том Реддл прекрасно их слышал.       Это не было буквальным слухом — крестраж уже давно пристрастился тянуть энергию из негасимого источника в лице Поттера, потому различал по ней эмоциональные изменения своего невольного (или добровольного?) донора. Сейчас от этой магии отчетливо фонило раздробленностью. Мальчишка был на грани того, чтобы сломаться.       О, Том Реддл просто не мог упустить такой подарок судьбы…       Не встретив ни малейшего сопротивления, крестраж ворвался в сознание Гарри Поттера. Его месть, наконец, свершится.       В темной заброшенной комнатке, где не жили уже много лет, слабо колыхнулась старая дырявая занавеска, в которой паутины было больше, чем ткани. В помещении был лишь один человек, что, стараясь не потревожить тишины, опустил какой-то сверток в кресло, очистив его предварительно от пыли и грязи. Неизвестным был мужчина — молодой, но сильно постаревший на лицо, словно переживший нечто очень ужасное. Он опустился на одно колено перед креслом и с нескончаемой преданностью посмотрел на сверток.       — Мой Лорд, вы в порядке?       — Пошел прочь, Крауч, — сверток болезненно зашипел. — Где Нагайна?       — Я здесь, хозяин… — змея заструилась по пыльным половицам, подняв голову на уровень с креслом. Из свертка одеял показалась жуткая костлявая рука, словно принадлежащая подростку с анорексией. Пальцы с короткими коготками провели по голове рептилии. — Ты сильно болен.       — Скоро я верну себе свою былую силу… Мне нужно восстановиться, — рука дрогнула и скрылась в одеяле. Нагайна с сочувствием заползла на спинку кресла, чтобы хозяин чувствовал ее присутствие. Она была обычной змеей и не могла сделать ничего, что бы помогло ему, потому все, что ей оставалось, это оставаться с ним.       — Мой Лорд, я привлек к помощи Долохова, — Крауч выглядел виноватым. — Он займется подготовкой, чтобы я мог прислуживать вам постоянно…       — Очень хорошо… Оставь меня.       Слуга поклонился и покинул помещение, уничтожив напоследок пыль в комнате, чтобы повелителю не было трудно дышать. Волдеморт зябко поежился. Он только-только заполучил себе подобие тела — это был мерзкий ритуал, создающий имитацию плоти для темного духа. Тело получилось на редкость… неполноценным. Но это было неудивительно, учитывая сколько крестражей он сделал. От его души мало что осталось — чудо, что плоть вообще сформировалась. Какой бы неудобной она ни была, это, все же, временное тело. Когда он создаст себе настоящую плоть, он отомстит всем, кто довел его до этого. В особенности — Поттеру. Этому мерзкому ребенку, что сумел не умереть после Авада Кедавры и неведомым образом убить его настоящее тело!       Нагайна приблизила голову, стараясь успокоить. Эта змея прибилась к нему случайно, почувствовав духа, и Волдеморт не преминул подчинить ее. И сейчас она была единственным живым существом в целом мире, что при всем желании не предало бы его.       Кажется, темный маг уснул, но через неопределенное время ему в затылок словно вонзилась раскаленная игла. Волдеморт зарычал от боли, забившись в одеялах, испуганная Нагайна принялась обвивать его своим телом, чтобы хозяин не упал, но волшебник ничего не замечал. Все его тело словно охватил огонь, распространяясь вместе с воздухом, вместе с кровью, вместе с криком, уничтожая и распыляя с таким трудом заполученную плоть. А через несколько минут пытка прекратилась. Волдеморт без сил размяк в змеиных объятиях. Что это? Последствие черного ритуала? Побочный эффект? О, Мерлин…       — Хозяин, — он уже не слышал доверительный шепот Нагайны, — тебе повезло… Я чувствую Принца… Принц может спасти тебя…       В каждом сознании есть нечто, что олицетворяет самого человека. Достаточно уничтожить эту вещь, и личность исчезнет. Реддл намеревался разбить сущность Гарри, чтобы самому занять его тело. Естественно, сердцевина личности всегда защищена, но именно поэтому крестраж выбрал именно тот момент, когда мальчишка был ослаблен, как никогда.       Попав в голову Поттеру, Том едва не упал — он стоял на самом краю огромной пропасти, уходящей на целую бесконечность. Сглотнув, он отступил и оглянулся. Внутри мозгов мальчишки было еще хуже, чем рядом с ним. Скалистый выступ был вершиной горы, что тянулась далеко, далеко вниз, над головой простиралось огромное звездное небо, которого Реддл никогда не видел, и больше ничего в этом месте не было. Юный Волдеморт ожидал лабиринта, леса, болота, чего угодно, но только не этого. Все, что он мог, это стоять на крошечном пятачке на верхушке скалы, а путь был только вниз, но пустота пугала и скалила невидимые пасти, желая забрать в свои объятия. Уничтожить ядро будет весьма проблематично…       Гарри слегка поморщился, не открывая глаз. Реддл заглотил наживку. Дракон уже давно усвоил, что вторая кожа не пропускает абсолютно никакого влияния на его разум, ни Снейпа, ни Дамблдора, ни даже Шигияра. Если бы он нарочно не открылся, сняв вторую кожу, Том никогда бы не проник в его сознание. Но в этот раз Гарри был опустошен и обессилен. Ему просто стало интересно, что будет, если Волдеморт попадет к нему в разум — и плевать, даже если это кончится для него смертью. Всяко лучше, чем терпеть издевательства Фенрира.       Реддл тем временем думал, куда ему идти. Рядом было что-то, с очень большой натяжкой похожее на тропу, потому он решил рискнуть. В конце концов, защита разума ведь и должна быть неприступной. Чем дальше он спускался, тем темнее становилось небо — тучи затягивали звездный купол, погружая это место в еще большую тьму. Внезапно почва исчезла у Реддла из-под ног, и он сорвался. Сколько длилось падение — час или день — он не знал, но страх закрался в него по самую подкорку. Вечное падение… Погружение во тьму. Вот-вот он встретится спиной с каменным дном — и смерть.       Но этого не случилось. Он просто завис в темноте, резко выдохнув. Его трясло и выворачивало, каждую клеточку словно разрывало, сердце билось где-то в горле.       В полном мраке просто перед ним раскрылись глаза. Они пылали, словно звезды, и пристально смотрели прямо в него. Душа Тома ушла в пятки. У него не было ни единой тайны от этого взора… Девятиконечные зрачки гипнотизировали его бесконечно могущественным взглядом, и Реддл не знал, гневается их обладатель или смеется. Если столь примитивные эмоции вообще тревожили эту сущность…       Глаза не прищурились, и зрачки не сузились. Но крестраж внезапно охватил огонь — дикий, ненасытный, жестокий, как Адское Пламя, он пожирал его снова и снова, снова и снова, снова и снова… Глаза в последний раз посмотрели на него, и все исчезло. Тома Реддла вытолкнуло из разума Гарри Поттера.       Упав на колени и согнувшись до самого пола, слизеринец мог только безвольно стонать сорванным от крика голосом. Каждый вдох пробирал до костей холодом, а кожа, не пострадавшая, но болезненно чувствительная, чудовищно болела. Не скрывая того, что не спит, Поттер поднялся на кровати, свесив ноги вниз, и наблюдал.       — Монстр… — прошептал едва слышно Реддл.       — Что ты там видел? — Гарри бесцеремонно схватил его за волосы, запрокидывая голову. Том зашипел сквозь зубы. По щекам покатились слезы. — Что там было?!       — Больно… — осколок души ничего не понимал от ужаса. Поняв, что так ничего не добьется, Гарри отпустил Реддла. Тот тут же свернулся на полу, мелко дрожа. Сердце Гарри ёкнуло от жалости. Что бы ни увидел Том, это причинило ему страдания. Накинув вторую кожу, тем самым полностью закрывая свое сознание, мальчик опустился на пол и прикоснулся к его плечу, вызвав еще большую дрожь.       — Ну все, хватит, не плачь, — Поттер совершенно не умел успокаивать, потому попытался представить, что бы сделала тетя Петуния. Он приподнял не сопротивляющегося Реддла за плечи и обнял, пропуская сквозь него поток магии. Похоже, это помогло, потому как Том последний раз дрогнул и обмяк, прижавшись к мальчику, как к спасательному кругу. Теплая энергия успокаивала, унимала боль, стирала пережитый ужас. Впервые на своей памяти Реддл осознал, что его утешают. Но от этой жалости не хотелось скривиться и ударить в ответ — гордость истлела в том чудовищном огне. Это было приятное чувство, словно о нем первый раз в жизни кто-то захотел позаботиться. «К Моргане гордыню. Она завела меня в западню уже не в первый раз… Я не хочу так больше», — Том не заметил, как его руки потянулись к ребенку и обняли. Изголодавшийся за теплом осколок души доверчиво льнул к Гарри, который безвозмездно хотел ему помочь, и Реддл ничего не мог с этим поделать. Да и не хотел.       — Я… Можно?.. — охрипшим голосом попросил Том, не надеясь на положительный ответ. В конце концов, для него уже и так много сделали. Поттер замер и вдруг отстранился. Том едва слышно вздохнул. Ну кто бы сомневался. Только в груди что-то больно тенькнуло.       Гарри сел на кровать и похлопал рядом с собой.       — Если хочешь, — и мальчик без малейших колебаний подвинулся, собираясь спать дальше. Крестраж словно в оцепенении поднялся с пола и нерешительно лег на простынь. С ним даже подушкой поделились — трансфигурировав ее из какой-то книжки. Все это Гарри проделал не открывая глаз и совершенно не пользуясь палочкой. Том глупо уставился на свои руки.       До самого утра Реддл лежал спиной к Гарри, не сомкнув глаз ни на мгновение. Он слушал ровное дыхание, и что-то странное росло внутри него. Словно кто-то применил к его душе Репаро.       — В конце концов… Не так уж плохо быть рядом с ним, — сам для себя пробормотал крестраж, разворачиваясь к ребенку лицом. Поттер во сне слегка улыбался, будто услышав это. Но Реддл не особо возражал. Если есть в мире кто-то, кому он небезразличен… Пусть. Гордость подвинется.