Изумрудная паутина

За девять суток до.       Если Гарри думал, что так просто возьмет и уйдет, то поспешил засунуть свои наивные мысли подальше, когда увидел, сколько зелий выдал ему отец. Заживляющие, крововосстанавливающие, обезболивающие, костерост, бодроперцовое, еще несколько видов — и каждое в количестве десятка, не меньше. Мальчик даже опешил.       — Мне точно нужно так много зелий? — нет, за тяжесть всего этого он не опасался, чары облегчения веса в помощь. Но такое беспокойство отца удивляло.       — Чем больше, тем выше шанс, что они хотя бы сработают, — раздраженно отмахнулся Северус, хотя Поттеру не составило труда уловить волнение.       Гарри почти забыл, что у него какой-то аномальный иммунитет к любому вареву, причем как ко вредному, так и к полезному. Как-то раз он шутки ради попробовал Блевательные батончики Фреда и Джорджа. Когда под пытливыми взглядами Гриффиндора он съел еще четыре штуки, не показывая никаких признаков тошноты, друзья порядком опешили. Ради эксперимента он продолжал и продолжал их есть, и только после седьмого почувствовал легкое недомогание, которое, впрочем, сразу прошло. Близнецы даже подумали, что те были бракованными, но нет — других скрутило моментально. С тех пор Гарри иногда подъедал изобретения Уизли как конфеты, так как никакие эффекты на него не распространялись. Фред и Джордж тогда загорелись идеей создать что-то настолько убойное, что бы проняло Дракона, и с тех пор разрабатывали свои приколы, время от времени тестируя результаты на нем. Они даже делали успехи — новая вариация батончиков сумела заставить его почувствовать недомогание уже после шести порций, а не семи. Шутки ради близнецы иногда подбрасывали свои изобретения в тарелку Фенриру. Как им это удавалось, не знал никто, но с тех пор их зауважали как героев, несмотря даже на то, что профессор Ульв каждый раз насмешливо смотрел на них и легкомысленно съедал все, реагируя на приколы точно так же, как Гарри. То есть никак.       — Спасибо, — искренне улыбнулся гриффиндорец, упаковывая зелья в свой рюкзак. — Я буду осторожен.       — Если увижу хоть царапину, больше никуда не пущу, — отрезал Снейп. Гарри только улыбнулся, обняв его обеими руками. Он был выше, чем в прошлом году, и теперь доставал макушкой Снейпу до подбородка. Так как ему было уже тринадцать лет, приходилось набрасывать более взрослую вторую кожу. Ну, а в действительности… Без нее мальчик выглядел на восемь-девять лет и не слишком этому радовался. Его сознание было гораздо взрослее такого юного тела, что вызывало диссонанс. Поттер привык взрослеть как обычные люди, и в те редкие моменты, когда он смотрел на себя без второй кожи, ему нестерпимо хотелось разбить зеркало, потому он старался не смотреть на себя настоящего. Только иногда, мельком, чтобы лишний раз убедиться.       Отец проводил его до самого Леса, где уже ждала Нарви, подпрыгивая от нетерпения, но не высовываясь из прикрытия деревьев, чтобы ее не засекли. Рядом обнаружился Шигияр, которому зельевар кивнул. К своему удивлению, он быстро привык к двум опаснейшим в мире рептилиям. Вот так здороваться с василиском и спокойно смотреть, как его сын садится на загривок дракону, было настолько естественно, как будто так было всегда. Может, сыграло роль то, что он был деканом змеиного факультета, а может Северус просто привык, что рядом с Гарри вечно происходит какая-то ерунда, которую даже магией не объяснишь.       — Дедушка, — драконица лизнула мужчину в лицо. Вот еще одна странность: Нарви быстро поняла, что Снейп — отец для Поттера, и с какой-то стати начала считать его дедом. Амплуа дедушки для дракона было настолько странным, что профессор Зельеварения даже не стал удивляться. А то, что Нарви научилась говорить, вообще за что-то удивительное не считалось.       И вот уже неугомонный ящер развернулся и исчез в зарослях, передвигаясь бегом, пока не окажется далеко от Хогвартса. Василиск последовал за ними, сопровождая до тех пор, пока Нарви не полетит. А Снейп преспокойно поздоровался с фестралом и ушел в свой кабинет. Начинать беспокоиться он начнет позже, уже ближе к ночи, когда мысли о сыне начнут одолевать его с новой силой.       Гарри поражался тому, как быстро может перемещаться Шигияр. Драконица набирала высоту, почти чиркая кончиками крыльев по верхушкам голых деревьев, а внизу продолжал мелькать серебристой лентой Король Змей. Лой тоже отправился вместе с хозяином и сейчас сидел в расширенном чарами рюкзаке, не испытывая никаких неудобств: Гермиона поколдовала над сумкой, чтобы тряски или изменений температуры в ней не было. Собственно, все это она проделала уже давно, чтобы Дракон мог таскать запрещенные книги или еду, но сейчас это пришлось как нельзя кстати. Наконец, Гарри потерял василиска из виду. Нарви взлетела высоко над Лесом, направляясь на северо-запад, где маячили вдалеке заснеженные верхушки гор.       Привал решили сделать, когда Нарви еще не начала уставать. Ей понадобятся силы, так что Поттер привязал клеющими чарами свой рюкзак к ее спине, а сам набросил вторую кожу тигра и они вдвоем пошли охотиться. Марволо всегда приводила в восторг способность господина принимать любой облик. Это не была метаморфомагия, отнюдь. Это было что-то совершенно иное, и Том понятия не имел что. Это пробуждало в нем азарт и исследовательский интерес. Во всяком случае, Гарри честно ответил, что всегда это умел, что только сильнее разжигало любопытство Реддла.       Расправившись с довольно агрессивным рогатым медведем кокетливо-салатового цвета, Нарви с Поттером благополучно перекусили. Юный маг с удовлетворением отметил, что драконица теперь неплохо справляется с поединками в паре, она научилась читать его намерения и они вдвоем все время отвлекали добычу то на одного, то на другую, сбивая того с толку и в итоге убив. Еще одной странностью, обнаруженной мальчиком, было то, что во второй коже зверя он спокойно мог есть сырое мясо, как животное, и даже после возвращения человеческого облика все было в порядке. Видимо, его желудок легко переваривал такую пищу, и единственным барьером человеческого тела был не очень приятный вкус. Оставив обглоданный до белизны костяк, Нарви зевнула и свернулась на земле. С пониманием отнесшись к желанию драконицы сперва переварить медведя, Гарри решил собрать отцу сувениры, сунув в рюкзак рогатый череп и кусок позвоночника с ребрами. Он немного научился разбираться в травах, которые использовались в зельях, так что не преминул поискать что-нибудь интересное. Плевать, что была зима, многие растения цвели именно в таких условиях. В результате долгих поисков и подсказок наблюдательного крестража он стал довольным обладателем горсти багровых ягод Вороньего Глода, пучка колючей травы Древопивца и Скрытного Мха. Он был уверен, что пропустил много чего интересного, но и это было неплохой находкой. На следующий день они вновь отправились в путь, время от времени останавливаясь и исследуя незнакомые заросли Запретного Леса, который разительно отличался от того, что рос вблизи Хогвартса. Заблудиться Гарри не боялся. Впервые в жизни он признал, что от волшебной палочки есть польза: по крайней мере, компас из нее получился отличный. Они с Нарви охотились на необычных зверей, пропуская только единорогов и фестралов, которые были в этой части куда более дикими; Поттер уже плюнул на опознание растений и просто собирал все, что хорошо росло и плохо лежало. На четвертый день он уже обзавелся коллекцией костей, а так же разного растительного добра, хоть и довольно скудного. Снег был значительной преградой в поисках. Понемногу безлистые деревья и заснеженная тишина начала давить на нервы. Лой и Марволо помогали справляться со скукой от однообразного пейзажа; Нарви же таких проблем не испытывала. Ей было интересно все. Новые запахи, новая добыча, да и само по себе путешествие доставляло ей немалое удовольствие. До гор они, к сожалению, не добрались — те как будто и не приблизились вовсе. Но Гарри пообещал отцу вернуться через неделю, поэтому решил на следующий день уже отправляться к Хогвартсу, развесив заклятия-следилки и укладываясь под крылом Нарви на ночь.       Однако планам его было не суждено исполниться. За пять суток до.       Тем утром Гарри привычно положил палочку из морозной ели на более-менее плоский камень и пожелал узнать направление к школе. К его удивлению, компас так и остался неподвижным. Нахмурившись, Поттер позвал Реддла.       — Палочка не двигается? — мужчина потер пальцами подбородок. Его лицо тут же стало непроницаемой маской. — Похоже, мы вошли в какую-то аномальную зону.       Гарри тут же зажег на руке огонек, затем Люмос, затем приманил к себе палочку.       — Магия работает. Это не антимагическое пространство, — подтвердил сам себе Марволо. — Но невозможно ориентироваться. Значит, здесь зацикленные потоки энергии — эта территория отрезана от остального мира. Нам просто нужно выйти за ее пределы и все заработает.       Поттер кивнул, подобрав палочку, и переглянулся с крестражем. У него было плохое предчувствие. Взобравшись на спину Нарви, он погладил ее по щеке.       — Лети в обратную сторону.       Ориетироваться в лесу было не так сложно, драконица просто по запаху развернулась и поднялась в воздух мощными взмахами крыльев. Пару часов она летела прямо, а затем опустилась на скалистый выступ, вокруг которого не было деревьев. Этого места Гарри не помнил. Они улетели в другую сторону?       Попробовав определить направление еще раз, юный маг наткнулся на ту же проблему. Палочка все так же лежала, и не думая помогать с ориентацией в пространстве. Его прошиб холодный пот.       — Отец сдерет с меня шкуру и убьет. А потом воскресит и снова убьет, — понял мальчик, гипнотизируя ставшую бесполезной палочку. Марволо не поддержал юмора, хмуро оглядываясь вокруг.       — Мы не знаем, на сколько миль распространяется эта аномалия. Единственный шанс вернуться — вырваться из нее, но если этот лес нас нарочно путает…       Продолжать не было нужды. Гарри похолодел. Липкая паника начала подбираться к его сердцу, обхватывая его стальными тисками, но он заставил себя успокоиться. Не время для страха.       — Продолжим лететь, но не вперед, а по дуге, — сцепил зубы мальчик.       — Это же не река… — вздохнул Реддл. — Из этой аномалии так просто не выплыть, двигаясь перпендикулярно течению. Попробуйте заклинание Импликата Фило*.       Гарри произнес слова, но ничего не произошло.       — Процидата Ауферетур*! — эти чары тоже не сработали. — Ну, стоило попробовать.       Еще какое-то время он пробовал разные заклинания, которые одинаково ничем не помогали.       — Похоже, эта аномалия очень мощная. Нарви летела назад, но в итоге оказалась в другом месте. В каком бы направлении мы ни направились, неизбежно придем к сердцу этой территории, и нет никакой гарантии, что там не будет чего-то очень опасного, — маска спокойствия Марволо дала трещину. Он сильно переживал, стараясь не смотреть на господина.       — Хозяин, будь осторожен, — Лой показал голову из рюкзака, лизнув кончиками языка щеку юного мага.       — Значит, особого выбора у нас нет? — тяжело вздохнул Поттер, хлопая драконицу по основанию крыла. Она снова поднялась в воздух, низко взревев. Беспокойство мамы передалось и ей.       Спустя три дня Поттер понял, что эта аномалия всерьез решила испортить им жизнь. Чем дальше они продвигались, тем гуще и опаснее становились заросли, и просветов для посадки дракона становилось все меньше. Небо все сильнее заволакивали тучи, повалил снег, мешая обзору. Ветер крепчал, швыряя острые снежинки во все стороны, и если бы не чары, защищающие Нарви и подростка, их превратило бы в летающего снеговика. Они окончательно потеряли бы направление. Впрочем, направлением это можно было назвать с большой натяжкой. Куда бы они ни летели, они всегда двигались только вглубь леса. Буря и не думала стихать, лететь приходилось так низко, что верхушки деревьев чуть ли не царапали драконице грудь. Выше было нельзя. Нарви сильно устала, а места, чтобы сесть, все не было. Наконец, Гарри не выдержал и просто сжег кусок леса, попросив ящера полетать вокруг него кругами, до тех пор, пока от мощных стволов не остался один хрупкий уголь. Несколько невербальных Редукто, и на земле образовалась почти ровная площадка, на которую опустилась Нарви. Поттер тут же окружил их заклинанием купола, которое подсказал Марволо. О мыльную пленку тут же заскребли крупные снежинки, но пробить ее ветер не сумел. На некоторое время путешественники получили передышку.       Гарри мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Они часто охотились, чаще, чем нужно дракону, потому не съеденную добычу юный маг замораживал заклинанием и брал про запас. Сейчас это пришлось как никогда кстати. Лой рискнул показаться из рюкзака, свернувшись на затылке драконицы, но та отрубилась и не реагировала. Пока они боролись за свою жизнь, Гарри не задумывался об этом, но во время привала до него дошло осознание, что они потерялись неизвестно где, отец уже наверняка сбился с ног, переживая за него, а шанс выбраться ничтожно мал. Сейчас только от крыльев Нарви и его магии зависело их выживание. Они оба устали, да и запасы еды были не бесконечными. А впереди их ждала неизвестная опасность.       Том не стал говорить, что все будет хорошо. Он молча возник рядом и сжал плечо господина, глядя прямо в глаза. Молчаливая поддержа сейчас была гораздо дороже слов. Царила тишина; угли, разбросанные по земле, еще хранили тепло пожара, и истощенного волшебника сморила дрема. Марволо поднял взгляд. За куполом бушевала вьюга, ветер хищно завывал и бился о стенку заклинания, но этого не было слышно. Крестражу не нужно было спать, поэтому он остался на страже. Впервые в жизни он переживал не за себя одного. Мордред, он даже не думал о себе. Даже зная, что случись что-то с Гарри, ему будет в десять раз хуже. Но нужно было двигаться дальше. Силы их не бесконечны, как и прочность купола. Похоже, чтобы преодолеть ловушку аномальной территории, нужно было сразиться с тем, что ждало в ее сердце. Других вариантов попросту не было. За восемь часов до.       Зелья Гарри отдал Нарви. Ему они были без надобности, но вот ей Восстанавливающее и Бодроперцовое явно пошли на пользу, немного отсрочив время полного истощения. Буря все так же бушевала, не стихая. Делать им было нечего, Лой отсиживался в рюкзаке, Нарви старалась держаться прямо, а Гарри думал. От девятидневного путешествия мысли в голову лезли разные. Иногда он приклеивал себя заклинанием к спине драконицы и погружался в свой внутренний мир, болтая с Марволо. Составлять планы было бесполезно, вот и говорили о разном. Том поделился историей своей жизни, от которой у Гарри по спине пробежался холодок. Тема постепенно свернула на Дамблдора, и они не могли не заметить, что тот совал свой длинный нос везде, где происходило что-то важное в жизни Реддла. Перемыв ему кости, два волшебника пришли к выводу, что директор виноват в том, что Марволо довел себя до того состояния. Не то, чтобы он подстроил все плохое, что происходило с Томом, но влияние определенно было.       Альбус изначально отнесся к мальчику предвзято. Практически с порога обвинил в краже, которой не было, припугнул, надавил авторитетом. А чего он ждал от сироты, выросшего в приюте, где его считали монстром и всячески травили? Кроткого нрава и пушистой белой шерстки?       Не то, чтобы Реддл сам не был виноват. Никто не заставлял его делать пять крестражей и превращаться в Темного Лорда. Но ведь и выхода другого у него порой не оставалось. Да и ожесточился он к тридцати годам, потеряв огромный кусок своей души.       Понимая, что Марволо раскрывает ему свою душу, Поттер решил сделать то же самое, рассказав о себе. И вновь Дамблдор.       — Да он прямо главный злодей, — слабо улыбнулся Гарри.       — Нет. Всего лишь политик. У него так же свои обстоятельства, — покачал головой Реддл, на что мальчик удивленно покосился на крестраж. Такие слова он ожидал от кого угодно, но не от главного альбусоненавистника. Вообще, директор оказался отличной темой, чтобы занять время и отвлечься. И когда Гарри ощутил, что что-то не так, было уже поздно.       Нарви, уставшая от полета, не заметила из-за снега скалу и ударилась о нее боком, едва не вывернув крыло. Выдернутый из подсознания Поттер едва удержался на ее спине, когда они кубарем покатились по камням, ломая ветки и отбивая себе все, что только можно. В какой-то миг в этом хаосе юный волшебник понял, что больше не держится за драконицу. А затем на висок пришелся особенно сильный удар, и он провалился в темноту.