Изумрудная паутина

      Мальчик мгновенно напрягся, но не сдвинулся с места.       — Принц?       Лодур расхохотался. Этот птенчик выглядел так забавно, пытаясь угрожать ему своим ножичком, что невозможно было сдержаться, чтобы не подтрунивать.       — Глупое прозвище, ты так не считаешь? — он провел по подбородку. — Мы не дети королей… У нас нет ни власти, ни влияния, ни прав на престол, а нас называют Принцами. Впрочем, — Лодур подцепил медальон Слизерина на груди мальчика, рассматривая ничуть не потускневшую гравировку. — Кое-что в нас все-таки есть от этого титула.       — И что же это? — почти выплюнул ребенок. «Какой грозный воробушек», — хмыкнул про себя Основатель. Рыжеволосый взял его за запястье и светским тоном прошептал на ухо:       — У нас нет власти над нашей жизнью.       Вальгард отстранился прежде, чем мальчишка решил вспороть ему горло.       — Что ты имеешь ввиду? — настороженно произнес маленький волшебник.       — Думаю, у нас есть еще немного времени, чтобы поболтать, — проигнорировал его мужчина, возвращаясь в разрушенную крепость. Он развернул голову. — Идешь, принцесса?       — У меня имя есть, Гарри Поттер, — немного резковато ответил тот. Похоже, это прозвище было для него особенно обидным. Но любопытство в Гарри, все же, победило, и он пошел следом за Основателем, а рядом, как на привязи, шла драконица. Лодур не стал более задерживаться, отвернувшись от парочки. О драконах он может подумать и после.       Это место стало совсем другим. Он помнил эту крепость величественной и нерушимой, вокруг нее всегда росли высокие сосны, порой доставая высотой до уровня крепостных стен. Сейчас от них не осталось даже корней, будто все раскурочило подчистую. Лишь голые скалы теперь окружали руины, что стали надгробием сами себе. Принц без замка, как иронично.       Сколько же времени истекло?       Мальчик шел в отдалении, не желая приближаться. Лодур не смотрел на него, но чувствовал его взгляд у себя между лопаток. Гарри… Чем-то напоминало Гарди. А фамилия Поттер — как Петтер. Очень сильное имя* для такого малыша. Представив этого воробушка горой мышц с детской головой, Лодур расхохотался, получив очередной странный взгляд.       Вальгард остановился перед крепостью, без единого намека на волнение окинув ее взглядом. Ему не было жаль рассыпавшихся стен и просевшего фундамента. Он равнодушно провел рукой по стершейся резьбе, что когда-то опоясывала ворота, и вошел. Следом за ним вспыхивали факела. Последней загорелась чудом уцелевшая люстра на потолке, кованная когда-то лучшими мастерами. Она не была слишком тяжелой, и за счет этого, видимо, до сих пор не упала.       — Сэр Вальгард, вам не грустно? — если Гарри думал его спровоцировать, он явно не на то давил. Лодур хмыкнул.       — Нисколько.       — Но ведь это место совершенно изменилось, — продолжал прощупывать почву мальчик. — Вы заснули в одном мире, а проснулись в совершенно другом. Ничего привычного вам больше нет. Даже Хогвартс изменился. А вас забыли.       — И что? — Лодур поскреб рассыпавшуюся лестницу, ведущую на второй этаж. От камня посыпалась пыль.       — Может быть, вы обескуражены? Все остальные Основатели погибли давным-давно. Не чувствуете себя чужим в чужом мире?       Рыжеволосый мужчина спокойно разогнулся, оставив лестницу в покое. С непроницаемым лицом он посмотрел Поттеру в глаза.       — И что с того? Они были мертвы еще до того, как я уснул. А теперь, принцесса, время исполнять свое обещание, — озорная улыбка украсила его лицо. Он протянул руку, не допуская никаких компромиссов. Гарри встал, как вкопанный. Нарви, просунув в ворота голову на длинной шее, издала странный звук, похожий на мяуканье.       — Я не принцесса, — холодно ответил Поттер, не собираясь подходить. Нет, слово он собирался сдержать в любом случае. Но так быстро явно не ожидал.       — Да, — согласился Лодур. — Принцем может быть только особь мужского пола, тут уж ничего не попишешь.       — И вы все равно хотите, чтобы я с вами танцевал? Вы же приняли меня за девочку, потому и поставили такое условие.       — А с чего ты взял, что я принял тебя за девочку? — улыбка Основателя стала еще шире. Гарри не понял, когда оказался рядом с ним, с рукой, плененной в узкой ладони Лодура.       — Тогда зачем? — оторопел Поттер, чувствуя себя кроликом, которого медленно, но верно оплетал удав. Слишком все это было неожиданно.       — Потому что мне ску-учно, — протянул Вальгард, закатив глаза. Он настойчиво потянул Гарри за собой, начиная какой-то танец. Мальчик поначалу замер, как бревно, еле успевая перебирать ногами, а внутри начинал закипать. Он совершенно не умел танцевать и все время путался в неудобном платье, потому чувствовал мстительное злорадство, когда наступал мужчине на ноги. Это было самое нелепое, что он делал в своей жизни. Тишина старого замка давила на уши, Лодур следовал какому-то ему одному известному ритму, даже прищурив глаза, следя за Поттером. Издевался, гад. Похоже, для него это было чертовски забавно, но вот Гарри так не считал. Гриффиндорец постепенно зверел, чувствуя, что тратит время непонятно на что. Это злоключение изрядно его утомило. Сперва эта дурацкая аномалия, потом Основатели с их шуточками, а теперь какой-то глупый танец. Поттер и так был на взводе все это время. Внутри словно бурлил котел с зельем Невилла (при всем уважении к другу, Зельеварение — не его), готовый вот-вот взорваться. Вальгард пристально наблюдал за ним, раздражая еще сильнее… А затем зазвучала мелодия.       Гарри дернул головой, пытаясь понять, откуда она исходит. Это был какой-то едва различимый шелест, звучащий в странном, но уловимом ритме, и он постепенно становился все отчетливее. Такую мелодию не мог играть ни один инструмент на Земле — это было что-то другое. Злость и раздражение схлынули. Теперь гриффиндорец прислушивался, забыв, что до сих пор танцует — тело двигалось само. Лодур заметил изменение на лице маленького Принца, обозначив реакцию лишь легким наклоном головы в сторону. Улыбка не сходила с лисьих губ, и как много было сказано в этой усмешке, чего не передашь ни одними словами. Музыка нарастала, заполняя собой все пространство старинных руин, вибрируя в груди и растворяясь в теле. Поттер не слышал этого ушами, звучание текло прямо сквозь него, отзываясь чем-то болезненным в груди. Перед глазами все странно завертелось, будто весь мир начал танцевать, огни резали глаза, а лицо Вальгарда двоилось, но не прекращало улыбаться. Шум шагов, шорохи, все громче звучащая песня взбалтывали мозг миксером, и когда где-то далеко замаячила черная дыра, засасывающая в себя все вокруг, Гарри почувствовал почти облегчение. Мрак поглотил его, и звуки оборвались.       Гриффиндорца выбросило где-то в неизвестности, где не было никого и ничего. Перед ним из огня соткались две фигуры — женщина и ребенок. Зеленоглазый мальчик с короткими рыжими волосами непонимающе дергал такую же рыжую женщину за руку, не понимая, почему она не поднимается с земли. На его ладонях остались красные разводы. Люди растаяли, и танцующий огонь снова принял очертания: подросток, вонзающий короткий нож в бок воину скандинавской внешности. Тот открыл рот в беззвучном крике, оседая на землю, а лис-убийца стоял над его телом с маниакальным мстительным оскалом. Его губы что-то говорили, но Гарри не мог разобрать слов. Снова произошла смена картинки. Это был высокий утес — внизу бушевало море, разбиваясь брызгами о скалы. На самом его краю сражались остатки двух разных отрядов. Вокруг лежали тела убитых. Остались лишь четверо — трое теснили одного, но у него не было страха. Он радостно смеялся, уворачиваясь от мечей, прекрасно зная, что сражается в последний раз, и когда его столкнули в море, он лишь улыбался, метнув ножи, которые попали его врагам в глазницы. Море приняло павшего в свои объятия. Рыжие волосы рассыпались вокруг головы ореолом, и когда Смерть уже дышала ему в затылок, все остановилось. Море вспенилось и забурлило, с обидой отдав свою добычу, которую так и не поглотило. А фигура молодого парня, объятая ревущим огнем, рассыпалась на искры. После этого картина изменилась. Это были всадники — двое мужчин и две женщины. Они звали юношу с огненной косой к себе, улыбались ему. После этого к ним присоединялся шестой — беловолосый и нелюдимый. Перед ними на глазах вырос величественный замок, что в будущем станет школой. А затем — пустота.       Огонь потускнел, играя слабо и как будто натужно. Одинокий силуэт стоял над пятью телами. Чернота все больше охватывала это место, подбираясь к единственному, кто остался в живых. Лодур, созданный из пламени, поднял голову и лег рядом с погибшими Основателями, которых уже пожрала тьма. И когда тело спящего начало исчезать, над ним вспыхнули глаза. Невозможные, пылающие глаза со зрачками-звездами.       Гарри тяжело выдохнул, потеряв равновесие. Он оперся на первое, что попало под руку, и этим оказался Вальгард, смотревший на него с пустым лицом. Спина была прямой, а взгляд — горьким. Но это выражение ушло с его лица, стоило ему заметить, что мальчик пришел в себя.       — Я только что видел… — ошеломленно выдохнул Поттер.       — Да.       — А ты, значит…       — Да, я видел твои, — и сделал такое пакостное лицо, что по нему тут же захотелось стукнуть тяжелым тупым предметом.       — Как это получилось? — Гарри насторожено отошел от Основателя. Тот вздохнул, словно растолковывал, почему два плюс два будет четыре.       — Мы же Принцы, — сказал он так, будто это все объясняло. — Ты более мне ничего не должен.       «Я ни черта не понял» написано было на лице гриффиндорца, но Вальгард просто показал язык и быстрым шагом поднялся на второй этаж. Гарри разозлился. «Ну уж нет! Ты мне все расскажешь!» — он бросился вслед, и остановился, неспособный ступить ни шагу. Огни теперь горели всюду, и длинная комната с гобеленами теперь была видна. Гарри с открытым ртом подошел к тем, что висели на стене слева.       Это был путь каждого из Основателей. На первом изображалась Ровена в окружении стаи ворон, которая писала палочкой рунический круг, охватывающий диадему. Около ее ног лежали две раскрытые книги, которые оплетал собой зеленый змей. Следующий гобелен посвящался Слизерину. Маг держал на руках точно такую же змею, как у Ровены, а вокруг него было что-то, похожее на барьер — копья и лучи заклинаний, умело вышитые на полотне, упирались в сияющий купол вокруг Салазара, и не могли пробить его. На груди Основателя ярко светился медальон, соединяясь нитями с барьером — очевидно, защитный артефакт. Третьей была Хельга. Ее изобразили совершенно не так, как принято думать о хаффлпаффцах — на фоне золотых деревьев, в воинственной позе, создающая из воздуха лозы, связывающие врагов, у ног скалили зубы два барсука, а за ее спиной лежали раненые. «Защитница», — невольно улыбнулся Гарри. Он не мог не проникнуться уважением к Хельге*. Наконец, он перевел взгляд к четвертому Основателю, под чьим знаменем он и учился. Годрик Гриффиндор должен был быть изображен воином, отважно сражающимся с врагами. Гарри не знал, почему, но он немного нервничал. Это была подлинная история Хогвартса, не забытая и не переписанная до неузнаваемости. Чего он ждал от того, на чей факультет поступил?       Годрик восседал на грифоне. Зверь оплетал своим хвостом серебряный меч, а вокруг головы Основателя было нечто, похожее на ореол. У лап грифона лежала шляпа, на фоне же была вышита скала, на которой высилась крепость, похожая на ту, в которой сейчас находился Поттер. «Так это его замок?» — мальчик подошел ближе. Величественный, без преувеличения. Простояв возле гобелена несколько минут, мальчик перевел внимание на следующий.       Плечи Бладрейна накрывал черный плащ, похожий на крылья летучей мыши. Словно насмехаясь над всеми, вампир был одет в серебряные доспехи. В его ногах волшебная палочка перекрещивалась с колом, оплетенным розовой лозой. Красная луна над его головой роняла яркий луч, выхватывая Трангерда из мрака. И хоть вампир выглядел непобедимым, он словно стоял в отчуждении. Он единственный из всех Основателей был на гобелене один — ни зверей, ни людей, никого.       Наконец, Гарри добрался до последнего. Лодур, похоже, всегда был и будет шутником. Зеленые глаза, совершенно не выцветшие от времени на древнем полотне, с такой же издевкой смотрели на него. Он завис в позе какого-то причудливого танца, хитро улыбаясь, одетый в одни штаны и синий плащ на голые плечи. Неизменной осталась и коса с бронзовыми кольцами. А вокруг него горел огонь, из которого показывали головы драконы. Множество драконов, открывших пасти. Над головой Вальгарда вышили ленту с едва читаемой надписью.       — Qui vocavit Loki? И что это значит?       — «Тот, кого называют Локи», — фыркнули за его спиной. Гарри даже не стал оборачиваться. — Меня постоянно принимали за скандинавского бога, хотя я точно уверен, что он выглядит иначе. В итоге мою внешность, мое имя и мою силу приписали ему.       — Бог огня, — кивнул Поттер.       — Я человек, Гарри, — Лодур невозмутимо улыбнулся. Он хотел что-то добавить, но вдруг смолк. Недосказанность повисла в воздухе.       — А как выглядит Локи? — полюбопытствовал мальчик.       — Это бог хитрости. Он может выглядеть как угодно, — Вальгард изогнул бровь и Поттера прошибло странное чувство. «Любая внешность». — Досматривай гобелены. Им интересно послушать, что происходит в новом времени.       Гриффиндорец невпопад кивнул. Дальнейшие полотнища изображали возведение замка, который строили не руками, но магией. Где-то можно было заметить участие гоблинов, и даже драконов. Картины показывали распределение детей на четыре факультета и всех шестерых Основателей за главным столом в Большом Зале. Гарри со смешком окинул взглядом изображение Комнаты Тайн Салазара. Но вот дальше… Безусловно, было очевидно, что войны были. То было время, когда все сражались со всеми. Маги и обычные люди, маги против чудовищ. Порой волшебники защищали простых людей, порой стояли по разные стороны поля битвы. Самым масштабным полотном было сражение, где участвовали драконы и множество магических зверей. Сражение магов против магов…       — Что произошло? — мальчик кивнул на гобелен.       — Не самое лучшее время для колдунов, но, будь уверен, уж я повеселился. Какой-то самовлюбленный колдунишка решил, что он потомок Мерлина и захотел подчинить себе всех магов. Собрал некромантов и других припевал, после чего устроил войну. Убить болвана оказалось нелегко, чернокнижники очень уж загорелись идеей править миром и долго сопротивлялись. Было забавно, когда он умер глупой смертью, свернув себе шею, когда упал со ступенек.       — Я разочаруюсь, если это не ты его столкнул.       Вальгард оскалился.       — Я.       — А что это за битва? — Поттер снова повернулся к полотну.       — Сражение у Хогвартса. Этот замок стал защитником для тех, кто бежал от безумного мага. Сейчас даже имени этого ничтожества никто не вспомнит, но тогда он вселял ужас во всех. Он наслал огромную армию нежити, которую легко испепелили драконы. Он этого не ожидал, но все же оказался подготовленным. Его армия состояла и из вампиров, оборотней, и даже из великанов. Павшие воины тут же вставали мертвецами, подчиненными некромантам. Это была бойня, которой врагу не пожелаешь, — улыбнулся Лодур и коснулся пальцами места, где был вышит он сам верхом на гигантском черном драконе. — Его звали Риг*. «Никогда не щекочи спящего дракона» — это про него. Он был вожаком дикой стаи. Мы с ним познакомились в горах. Риг попытался меня убить, а я хотел снять с него шкуру и продать внутренности. С тех пор он сражался на моей стороне. Благодаря ему и его стае драконов мы отстояли Хогвартс. Я отпустил его, когда закончилась война.       Гарри невольно стрельнул глазами туда, где была Нарви. «А смог бы я отпустить ее?» — вдруг мелькнула мысль.       На последнем гобелене фигурировали Основатели всей шестеркой. Они стояли в простых позах, без пафоса, и просто смотрели вперед. За их спинами лежала длинная дорога, ведущая далеко, к полям и лесам, морю и горам, а под ногами снова была лента с надписью на латыни.       — «Наша дорога принадлежит лишь нам», — с кислым лицом прочитал Лодур. — В жизни слов глупее не слышал.       — Это не глупо, — возразил Гарри, но наткнулся на тот самый тяжелый взгляд. Вальгард не стал его переубеждать, лишь тихо сказал:       — Ты просто еще не знаешь, кто на самом деле Повелитель судьбы.       К портретам Основателей они пришли молча. Гарри чувствовал себя странно. Картины оживились, увидев вошедших, и наперебой принялись допрашивать их. Поттер отмахнулся, сказав, что с Нарви все хорошо, и тут же зло указал на них пальцем.       — Вы — извращенцы!       Основатели переглянулись, расплываясь в одинаковых улыбках.       — Весело же было, — Годрик погладил бороду.       — Так вы просто решили посмеяться надо мной? Очень смешно.       — Гарри, с тобой все хорошо? — Хельга слегка наклонилась вперед.       — Да уж лучше не бывает!       — Тогда, прошу, расскажи нам о твоем времени, — Ровена явно не заметила сарказма.       Поттер со стоном опустился на пол, потребовав у эльфийки, чтобы та вернула ему нормальную одежду. И только оказавшись в родных штанах, гриффиндорец успокоился, принявшись объяснять. Все слушали внимательно, изредка удивленно переглядываясь, даже Лодур не пытался издеваться, впитывая информацию.       — Может, я расскажу вам больше, но я больше не могу здесь оставаться, — прервал лавину вопросов мальчик. У него уже голова начинала пухнуть. — Как мне выбраться из этой аномалии?       — Судя по всему, выбираться уже не понадобится, — Вальгард побарабанил пальцами по коленке, и в этот миг что-то загрохотало. — Эта аномалия, ровно как и барьер, возникла из-за того, что моя аура действовала на это место тысячу лет.       — То есть?.. — побледнел Гарри.       — Я пустил всю накопленную этим местом энергию на лечение твоего дракона, — улыбнулся Основатель, как ни в чем не бывало. — Сейчас барьер начнет рушиться, и тогда аномалия хлынет сюда. Снег наберет такую скорость, что сможет пробивать металл. Признаться, я ожидал, что барьер протянет меньше.       И, словно подтверждая его слова, раздался новый треск, будто трещала большая глыба льда.       — Да что же ты молчал-то?! — возмутился гриффиндорец, вскакивая на ноги. — Как тогда отсюда выбираться, если мы в ловушке?!       Ормхильда что-то едва слышно прошамкала, дергая Гарри за рукав.       — Точно! Эльфы могут аппарировать куда угодно, — вспомнил он, присаживаясь рядом с ней. — Ты сможешь отправить нас туда, куда я попрошу? Потянешь дракона?       Эльфийка медленно кивнула. Мальчик ободрился. Внезапно он почувствовал холодок на коже и с удовольствием почувствовал, как возвращается вторая кожа и одежда садится по размеру. Основатели округлили глаза.       — А я думал, ты пошутил, когда сказал, что учишься третий год, — Гриффиндор выглядел удивленным больше всех.       — Нет, я просто умею менять внешность. Просто мое тело почему-то очень медленно взрослеет, — процедил Гарри.       — Ну ты… Тугодум, — фыркнул Бладрейн. Гарри решил его игнорировать и не заметил, что Лодур — и настоящий, и нарисованный — отреагировал очень странно. Он побледнел и как-то напрягся, разглядев его более взрослую внешность.       — Послушайте, я могу вас забрать, — мальчик обращался к портретам. — Отнести в Хогвартс.       Основатели только улыбнулись.       — Будет неплохо, если повесишь нас над главным столом в Большом Зале, — вдруг сказал Слизерин. — Будем портить аппетит всем ученикам.       Барьер загрохотал, с ревом прогибаясь под напором снега. Хрупкая стена сломалась, пропуская стихию, которая обрушилась всей своей мощью на крепость — но руины уже пустовали.