Изумрудная паутина

      Кончик лезвия медленно покрывался инеем. Зеленые глаза сосредоточенно наблюдали за процессом появления настоящего холодного искусства. Пространство словно всколыхнулось; не выдержав, Локи обернулся, и концентрация была потеряна. Крошечные льдинки растаяли и капельками стекли на пол.       — Ты пришел! — обрадовался принц. — Смотри, я научился замораживать воздух!       Копия Локи опустилась рядом с ним на пол, бездумно разглядывая меч. Одинсон играл оружием, то выращивая на нем белые узоры, то вновь заставляя таять.       — У тебя здорово получается. Но это не слишком-то рационально, — двойник едва заметно улыбнулся. — Не проще ли заморозить сам меч?       — О, ты просто не понимаешь всю прелесть такого трюка, — асгардец посмотрел на него, сосредотачиваясь, и вокруг головы Принца змей резко опустилась температура. Волосы побелели и стали сосульками. Локи расхохотался. — Ты похож на моретона.       — Кого?       — Моретон… Ну, такой маленький, белый и лохматый…       Собеседник шутливо толкнул Локи на землю и навис сверху.       — Это я-то маленький и пушистый?       Одинсон вывернулся, перекатившись, и сам оказался над ним с торжествующей улыбкой.       — Я тебя победил, значит да!       Принц змей вдруг переменился в лице. Он внимательно изучил взглядом Локи, словно видел впервые. Протянул руку — такую же, как у него, коснулся щеки, провел по коже. Они были совершенно одинаковыми, словно близнецы. Солнечный свет падал золотистым потоком, играя искрами в черных прядях, оттеняя кожу мягким перламутром. Локи так же застыл, рассматривая друга в своей тени. Голубоватый отлив волос и непривычные оранжевые искры в собственных глазах выглядели странно, и вместе с тем — потрясающе.       — Знаешь… Я замечал, что ты красивый. Но сейчас ты словно… — Принц змей запнулся, не зная, как подобрать слова. Одинсон бы никому не признался, как сейчас ему стало тепло на душе. Слегка зардевшись, он хмыкнул, будто это само собой разумеется, и попытался перевести тему.       — Мы уже столько раз виделись, а до сих пор не знакомы. Меня зовут Локи.       Неизвестно, чего ожидал двойник, но его реакция была чересчур странной. Он слегка отвел глаза и словно потускнел.       — У меня больше нет имени.       — Как это возможно? — Одинсон растерялся.       — Проще, чем ты думаешь, — Принц змей завел ему прядь за ухо, обворожительно улыбнувшись. Внутри Локи что-то ёкнуло — он сам никогда так не улыбался. — Всю жизнь я был не тем, кем себя считал, потому что один старик решил за меня, как и кем мне жить. Только все гораздо сложнее, чем кажется… Я и сам не понимаю, насколько все плохо и что мне делать. Но пока что можешь звать меня Гарри. Однажды… Да, я вспомню свое настоящее имя. И, может быть, мы с тобой встретимся по-настоящему. Я хочу, наконец, показать тебе свою настоящую внешность.       — Заметано, Пушистик, — хмыкнул принц, до сих пор чувствуя фантомный след прикосновения к своей скуле.       Веки поднимались медленно и нехотя. Земная гравитация сжимала тело в тисках, вдавливая в кровать, и подняться казалось чем-то недостижимым и сказочным.       — Господин, — над ним показался Том. — Что-то не так?       Гарри предпочел промолчать. Хотя бы потому, что на его груди развалилась маленькая девочка, умильно сопя в кулачок.       — Нарви… Ты, вроде бы, больше не дракон… Почему ты такая тяжелая?       Нарви, естественно, не ответила, сильнее сдавив его в объятиях. Реддл подавил смешок, делая лицо кирпичом. Получив угрюмый взгляд от Дракона, он все же помог растолкать драконицу, и та с зевком скатилась на простынь, освобождая «маму». Гриффиндорец со стоном перекатился на бок, трогая отдавленные ребра под неприкрытое веселье крестража.       — Попросить ее, что ли, в следующий раз на тебе спать… — подросток сделал вид, что задумался, а Реддл вздрогнул. Словно в подтверждение, Нарви чихнула, выдав из ноздрей несколько искр и облачко дыма.       — Надо же, вы изволили проснуться, — в проходе с усмешкой стоял Снейп, подпирая собой дверной проем. Даже не вздрогнув от вида старшей версии Темного Лорда, он сосредоточил все внимание на Нарви.       — Я что-то пропустил? — Гарри нашел взглядом свою мантию, приманил ее к себе и подлатал магией, закутавшись в нее как в кокон.       — Да нет, всего лишь преспокойное общение Лодура с Темным Лордом… А потом с еще одним, — в голосе отца явно читалось веселье. Гриффиндорец недоуменно посмотрел на крестраж, ожидая объяснений. Ранее.       Истощенные после вчерашнего, все попадали как убитые кто где — Гарри дотащил Нарви до кровати, Основатель залез на диван, а сам Северус даже не успел возмутиться, что они ведут себя в его покоях как у себя дома. В итоге он остался наедине с Лоем и решил, что сон для слабаков, потому сел переваривать произошедшее за чашкой чая. Золотистый змей разложился длинным телом на его ногах, вызывая стойкую ассоциацию с кошкой, которая мурлыкает до тех пор, пока не решит проглотить человека целиком.       Работы в последнее время было много — экзамены у детей в самом разгаре, а проверять их бездарные каракули приходилось самому. Общество змеи почему-то не вызывало отвращения, потому зельевар время от времени вслух комментировал ту чушь, которую наплели студенты, а самые бестолковые моменты зачитывал вслух. Ему даже казалось, что Лой посмеивается. Только под час ночи уставший, но избавившийся от тонны работы профессор поднялся со своего кресла. От долгой неподвижности заскрипели, казалось, все суставы одновременно. Змей залез ему на плечи, не желая расставаться с источником тепла, и Снейпу волей-неволей пришлось терпеть его немалый вес. Добравшись до кровати, зельевар уже ни о чем не думал и отключился до того, как его голова коснулась подушки.       Проснувшись в шесть утра, ни Лоя, ни Лодура Северус поблизости не обнаружил. Зато увидел забавную картину: Нарви с ногами забралась сверху на его сына, а тот дышал через раз и, судя по лицу, испытывал всю гамму чувств гусеницы, попавшей под сапог. Основатель обнаружился в кабинете слизеринского декана. Он стоял спиной и на что-то смотрел.       — Давно у тебя диадема Ровены? — с непонятной интонацией спросил Вальгард. — За время своего пребывания здесь я услышал множество слухов и сплетен. Поговаривают, этот артефакт был утрачен.       — Гарри нашел его, — Снейп ощетинился, подсознательно принимая закрытую позу. Лодур обернулся и какое-то время смотрел ему в глаза. Почему-то зельевару казалось, что его препарируют взглядом, как диковинную зверушку. — Я планировал отдать диадему позже, когда изучу ее полностью — больше ведь такой возможности не предоставится. Но во время рабочего года у меня остается слишком мало свободного времени, потому я едва ли успел узнать что-то важное.       — О, это хорошо, — обрадовался вдруг Вальгард, разламывая диадему на две части. Сапфир выпал из паза, звонко покатившись по полу. Отложив ненужное серебро, Основатель под ошарашенным взглядом профессора поднял камень и положил себе за пазуху.       — Что вы?!..       — Тс-с, — улыбнулся Вальгард. — Пусть диадема навсегда останется затерянным артефактом из прошлого. Людям эта вещь ни к чему, а здесь, — он похлопал себя по груди, — ей найдется куда более качественное применение, чем участь пылиться на музейных полках. Ты ведь не знаешь ее истинного предназначения, не так ли?       — Так просветите меня, сэр, — Снейп уже отошел от ошеломления. В самом деле, после выходок сына такая мелочь выглядит совсем несерьезно. Лодур задумался, театрально приложив кисть к лицу. Размышлял он недолго, и все же решил поделиться.       Тысячу лет назад буйствовала война с некромантом. Сейчас бы его прозвали Темным Лордом — стремления, методы и приспешники у него были сплошь темные и страшные, а до его армии, состоящей большей частью из мертвецов, оборотней и вампиров, даже Волдеморту было далеко. В то время Основатели неусыпно трудились над стратегией победы: отсрочка или же приструнивание было исключено. Нужно было ударить по всем уязвимым точкам сразу, но даже вшестером им не под силу было уничтожить такое могущественное войско. Они заключали союзы, принимали в Хогвартсе беженцев и пострадавших, но этого было недостаточно. Даже драконы не сумели категорично пошатнуть ситуацию в их пользу. И тогда Бладрейн предложил неожиданный выход: подобраться к самому Темному Лорду и провести диверсию так, чтобы тот не заметил. А суть плана состояла в простой, и оттого гениальной схеме.       Казалось бы, проще не бывает. Всего лишь притянуть к их врагу как можно больше неудач, и тот легко падет.       Несмотря на кажущуюся невозможность этой идеи, Ровена и Салазар со всей серьезностью восприняли эти слова. Удача — вещь куда более материальная, чем кажется. Два гениальных мага артефактора потратили месяцы, но сумели создать уникальную по своей сложности магическую структуру, которую встроили в крупный сапфир. Вся суть этого артефакта лежала в роковой фразе: «что посеешь, то и пожнешь». На первый взгляд камень казался простым накопителем энергии, что должно было ввести Темного в заблуждение. Только вот сапфир был жадным: чем больше магии он получал, тем сильнее начинал вытягивать ее из окружающего мира. Магия колдуна всегда пропитана его эмоциями. Получая негативно заряженную энергию, артефакт притягивал точно такую же, ведь поток негативной энергии всегда приносит лишь вред — камень должен был обернуть злобу некроманта против него же, оправдывая свое имя: «Великое несчастье».       — То есть, вы каким-то образом вынудили того колдуна держать при себе камень и у него банально начались неудачи?.. — удивленно протянул Снейп. Лодур расхохотался.       — О, не недооценивай силу удачи. На его голову свалилось столько несчастий, что хватило всего одного решающего пинка в спину, чтобы он упал с лестницы и сломал себе шею. Бесславный конец для бесславного червяка.       — Как же тогда Ровена Рейвенклоу могла поместить столь опасное оружие в свою диадему?       — Из осторожности. Лишь она могла удерживать «Великое несчастье», а для этого заковала его в серебро и носила с собой. Камень не теряет заряд, когда расстается с «владельцем». По этой причине глупышка-дочь Ровены так рано умерла, да еще и барона с собой на тот свет утянула. Она вздумала надеть диадему, испытывая зависть и обиду, а ведь ее матери всю жизнь приходилось контролировать свои эмоции, чтобы не навлечь неудачи. Хотя теперь мне отчего-то кажется, что это не сработало, — пожал плечами Основатель. Судя по лицу зельевара, перед его глазами рушилась вся картина мира. — А сейчас не мешай мне.       Вальгард расположился в кресле, зачем-то оправив одежду, будто прихорашиваясь, и выудил маленькое ручное зеркальце. Повертев его в руках и так, и этак, он догадался нажать на молочный камень с обратной стороны. Зеркальце словно пошло рябью, но вместо изображения, как ожидал Лодур, возник звук. Едва слышный, с присвистом, шипящий голос полился прямиком из артефакта, а Северус смертельно побледнел и, кажется, готов был поседеть или упасть в обморок: так сильно сжались его челюсти и напряглась фигура.       — Ты, все же, решил принять мое предложение.       Не вопрос. Утверждение.       — О, у меня было время подумать, — Лодур беззастенчиво копировал интонации Фенрира. — И знаешь, все никак не мог взять в толк одну небольшую деталь…       Отвечать Лорд счел выше своего достоинства.       — Утоли же мое любопытство. Зачем тебе я? — ни капли не смутился Вальгард.       — Ты заинтересовал меня… Мои поздравления, ты сумел продержаться на проклятой должности дольше года… Это впечатляет.       — Это лишь моя природная удачливость, — невозмутимо ответил Лодур. Дальнейшее выглядело как игра витиеватых слов, полунамеков и полувопросов. Играя смыслом слов, оба пытались вынудить второго проговориться. И если Волдеморта интересовали способности неизвестной переменной в уравнении под названием «война», то Лодур постоянно спрашивал вразброс и, кажется, валял дурака. Декан Слизерина под конец даже забыл, что это словесная битва, и ему начало казаться, что Вальгард медленно и неохотно прогибается. Но точку, в итоге, все равно поставил Основатель, демонстративно фыркнув, что не заинтересован в войне, но на сторону Дамблдора точно не встанет. Весь разговор Снейп стоял изваянием, боясь пошевелиться, и пропустил момент, когда рядом возник фантом Темного Лорда — той его части, что была преданной Гарри.       — Грамотно. Он бы заподозрил неладное, согласись вы сразу, — Марволо усмехнулся. Лодур демонстративно снял воображаемую шляпу, спрыгивая с кресла и растворяясь в огне. Том Реддл бросил взгляд на Северуса и ухмыльнулся. — Он хорош. Воспользовался ослабленным состоянием моей копии, сыграв на его самой большой слабости: любопытстве. Теперь Волдеморт уверен, что Вальгард обладает некой силой, о которой не знает Альбус, и захочет переманить мнимого Фенрира на свою сторону. Не пойму только, зачем ему играть роль Ульва… Впрочем, зная его — веселья ради.       — Я полагаю, у мистера Вальгарда личные счеты с Темными Лордами, — Снейп сложил руки на груди, вскидывая подбородок. Реддл слегка наклонил голову в сторону.       — Вы не испуганы возвращением Волдеморта.       Снейп перевел взгляд на обломки серебра. В памяти всплыли события минувших трех лет и на губах заиграла сухая улыбка.       — Темный Лорд силен и влиятелен. Но взгляд в глаза василиска меняет мировоззрение — и мое потерпело изменения также. В конце концов, он лишь безумный человек. Даже он, оставшись один против толпы, поймет, что слаб.       Учебный год, к счастью, подполз к своему завершению. И «подполз» — не оборот речи. Под конец все были такими вымотанными, что практически ковыляли по замку. Снейп не был исключением, мечтая только об одном: два месяца посвятить отдыху от детей. К его несчастью, судьба решила иначе.       Нарви так и не вернулась в свое истинное тело, а значит, ее никак нельзя было оставить в замке. Взять девочку с собой для любого из стаи было слишком рискованно. Северус с тех пор никак не мог взять в толк, как же дети умудрились вынудить его взять Нарви к себе.       — Все вы — слизеринцы, даром, что с Гриффиндора, — ворчал под нос профессор, рассматривая свалившееся на голову «счастье». К слову, армия Дракона восприняла новость о превращении огнедышащего ящера в ребенка исключительно хорошо. Девочки так и норовили задушить милашку в объятиях, а парни и сами улыбались, хоть и делали неприступный вид. Общими усилиями ей создали небольшой гардероб, уменьшая или перекрашивая какие-то предметы одежды членов стаи, так что в этом острая потребность отпала. А Гарри от переполняющей его благодарности даже устроил огненное представление, играя рыжими всполохами и заставляя их принимать различные формы. Время от времени огонь словно жил своей жизнью, превращаясь в причудливых зверей, сталкивающихся в танце-поединке. Лодур с усмешкой наблюдал за детьми с высокого уступа на колонне Комнаты Тайн, которая, как оказалась, была совсем не тайной больше.       Пожалуй, ему будет скучно в опустевшем Хогвартсе. Не пойти ли ему за кем-то из них?       Сад царского дворца был великолепной конструкцией, рожденной умами гениев. Исключительной красоты растения из разных миров уживались со вполне обыкновенной травой, а вместе это порождало ощущение погружения в собственную вакуумную реальность, где существовал лишь шелест ветра, листва и умиротворение.       К сожалению, даже в этом прекрасном месте сын Одина не мог найти покоя. Его разум словно пребывал в бреду с тех пор, как они побывали в Мидгарде. Самое странное, что никто из его друзей не мог вспомнить, какого ётуна они забыли в мире людей — то ли на разведку ходили, то ли с кем-то поспорили… Да и в срединном мире они надолго не задержались. Казалось, только спустились, и сразу обратно. А Локи, тот и вовсе закрылся пуще прежнего, отдалившись ото всех за невидимой ледяной стеной.       Уныло вздохнув, Тор опустился под ветвистым деревом. Бездумно окидывая взглядом сад, он вдруг заметил шевеление в траве. С удивлением он заметил змею — крупную, желтую, длинную, будто отцовское копье. Рептилия мелькнула в высоких стеблях и собиралась куда-то пропасть, да только Одинсон был быстрее. Не сдержав своей любви к этим созданиям, он в два удара сердца догнал змею и бережно подхватил ее руками. Та тут же испуганно задергалась, обхватывая телом его руки и передавливая запястья, но растаявшему принцу уже было все равно — тело крепкое, змейке не задушить.       — Кто это тебя так? — изумился наследник престола, заметив шрамы. Змея как будто затихла, выразительно посмотрев ему в глаза. Абсолютно разумный взгляд оранжевых глаз пробрал до самого позвоночника. — Локи?..       — Ты чего с рептилиями разговариваешь? — насмешливо протянул братов голос откуда-то сбоку. Свесившись с толстой ветки, над самим Тором нависал его младший брат, ехидно улыбаясь.       — Локи! Я думал, это ты, — хохотнул юноша, укладывая переставшую сопротивляться змею себе на плечи. — Гляди, он перестал убегать, как только тебя заметил. Ты ему нравишься.       Младший принц незаметно вздрогнул. Оранжевые глаза игриво посмотрели на него, на мгновение сменив цвет на изумрудный.       — К твоему сведению, я его первым встретил, — Локи умело скрыл мимолетное смущение за очередной колкостью. Только вот братов мозг уже давно перестал усваивать такие тонкие шпильки, а в присутствии любимых змей и вовсе куда-то уплывал.       — Познакомишь? — блондин с явным удовольствием погладил золотистую рептилию. Локи закатил глаза, а змей вдруг шипяще рассмеялся, вызвав бурный восторг наследника трона.       — Так уж и быть, просвещу твой крошечный мозг… — милостиво согласился младший брат. — Только смотри потом, информацию долго не переваривай, а то на ужин опоздаешь.       — Но сейчас утро?..       — Именно.       — Эй! — проворчал Тор, на самом деле не злясь.       — Смотри мне. Знакомься, друг, это Тор, наследник Одина. Тор — это Гарри, Принц змей…