Изумрудная паутина

      Тому, кто рожден в самом ярком сиянии, дано победить зло… Явленный во время извечной войны, чьи глаза подобны листве, а косы струятся смолью…       Гарри открыл глаза. Над ним нависал ребенок, сверля в нем дыру своими большими изумрудными глазами.       — Чешуйка? — хриплым со сна голосом спросил гриффиндорец. Нарви все еще была в ночной рубашке. — Оденься, замерзнешь ведь.       — Одень ты, — надулась девочка. Дин Томас не выдержал и хрюкнул в кулак от смеха, но тут же спохватился и торопливым шагом удалился в душ. Дракон держался ровно несколько секунд.       — Если будешь держать в секрете от других мою стаю — буду одевать тебя каждый день, — однако, увидев загоревшийся в энтузиазме взгляд, строго осадил ее. — Но если скажешь кому-то, сразу перестану!       Волшебная палочка (можно было догадаться) Нарви была без надобности. Драконица вообще не считала нужным получать какой-либо результат от колдовства — ее интересовал сам процесс. Потому сожженные кабинеты, взорванные котлы и дерганные преподаватели заочно считались нормой.       — Нарви Принц! — грозно шипела Макгонагл, отчитывая девочку. — Прошу тебя всеми благами этого мира, веди себя прилично! Ты позоришь наш факультет перед Основателями!       Нарви дулась, убегала и все равно делала что хотела. Осадить ее мог только один человек, и вскоре преподаватели поняли, как воздействовать на ходячую катастрофу. Страдал от этого, естественно, Снейп, которому воины стаи бросали сочувствующие взгляды. С недавних пор тема достоинства факультета стала особенно острой для деканов. Многие ожидали феерического противостояния Слизерина с Гриффиндором — все ведь знали легенды о соперничестве их Основателей. Разгорелась эта война, в основном, на пятом и шестом курсах, так как седьмые были заняты подготовкой к экзаменам, а с первого по четвертый были если не полностью, то большей частью подчинены Дракону, а значит — никаких раздоров внутри стаи. Так продолжалось совсем недолго, пока уже во вторую неделю учебы какой-то индивид не додумался крикнуть о вражде Основателей на весь зал.       Атмосфера в Зале мгновенно заледенела. Профессора напряженно переглянулись. Буча вокруг внезапно объявившихся портретов еще не улеглась, и многие до сих пор тщетно пытались поймать исчезнувшего Лодура. С одной стороны, студентам зудели языки расспросить Основателей об истинной истории Хогвартса, а с другой — пугала их реакция, предсказать которую было невозможно.       — Вражда? — холодно спросил Салазар, безошибочно найдя взглядом крикуна. Тот густо покраснел и попытался спрятаться за соседями. Никто не произнес ни слова. Одно дело, говорить о давным-давно мертвых людях, обсуждая их грехи, а совсем другое — сказать это в лицо.       — Ходят некие нелицеприятные слухи, — попыталась выкрутиться профессор Макгонагл, — о том, что в ваши времена магглорожденные считались низшей кастой волшебников. И на почве этого… произошел конфликт между Основателями.       — Как любопытно, — Трангерд, до этого не произнесший ни единого слова, опустил взгляд на нее. Волшебница побледнела. Как бы тщательно она ни выбирала слова, смысл их не изменится: одного из них на протяжении многих лет считали предателем. Впрочем, Салазар, кажется, и сам это понял.       — Что за вздор! — рявкнул Гриффиндор, сотрясая серебряным мечом. — Покажите мне того, кто выдумал подобную чушь, и я отрежу ему язык!       — Полно, Годрик, они забыли даже нас с Бладрейном, — по-лисьему улыбнулся Вальгард с портрета. Он кивнул профессорам, предлагая продолжать. Услышав полную легенду, он вдруг звонко рассмеялся, хлопая себя по бедрам. — Салазар! Почему ты не сказал, что построил свои подземелья для коварных планов? Мы бы не ходили в них так часто! А-ха-ха!       Вместо ожидаемой злости, Основатели вдруг затряслись от хохота. Сам Слизерин оперся головой на плечо Ровены, заливаясь смехом. Один лишь Гриффиндор пытался держаться, да Трангерд оставался отстраненным.       — Да как бы мы назвали нашу твердыню, не будь с нами Салазара? — фыркнул через широкую улыбку мечник и с небывалой гордостью посмотрел вперед, словно охватывая весь замок. — Каждый создавал крепость наравне с другими, и ни один бы не отрекся от нее в угоду каких-то глупостей. Само имя этого места это наш подарок будущим колдунам и ведьмам. В нем заложены все наши имена.       Гарри осенило. А ведь впрямь — это было так очевидно. Хогвартс. Хаффлпафф, Гриффиндор, Вальгард, Рейвенклоу, Трангерд — и Слизерин. Рассказ Годрика подхватила Хельга, поведав о войне, истощившей немало сил и волшебной крови. Беречь старались всех, особенно детей. Не существовало волшебных кланов, колдуны рождались у простых людей, а затем либо умирали из-за предрассудков трусливых магглов, либо выживали и становились знахарями, ведунами, ведьмаками. Им, шестерым вдохновленным идеей магам, хотелось создать в Туманном Альбионе место, где волшебники не боялись бы жить. Они хотели создать собственное королевство — и им удалось, но лишь создать мало. Им пришлось оборонять свою твердыню и всех людей, которых успели завербовать на свою сторону, от некроманта, задавшего себе цель заполучить корону над мистическим замком британских магов. Им удалось одержать победу, и хоть многие погибли, эта война объединила колдунов и магические расы, позволив им всем идти вперед, не боясь простых людей с их численностью и ненавистью.       Рассказ Основательницы поверг студентов и преподавателей в тихий шок. И хоть многим не терпелось узнать, как же портреты очутились в Большом Зале, они не решались спрашивать, а те не торопились говорить. Эта тема стала неназываемой, и всех это устроило. В тот день поведанная Хельгой история неведомым образом просочилась в прессу, искаженная, перекрученная и состоящая из полуправды, и общественное любопытство снова взлетело до небес. Утомленный этим всем Лодур, за которым началась еще более ожесточенная охота, мог лишь мучительно простонать в тщетной надежде, что от него отстанут. Иногда его все-таки умудрялись заметить, но тот исчезал быстрее, чем его успевали поймать. Это наплодило по школе новых слухов о призраке Основателя, что явился им на первом пиру учебного года, а теперь блуждал в стенах своей твердыни. Словно по испорченному телефону, сплетни переросли в невероятную теорию о том, что фантомы всех Основателей до сих пор есть в Хогвартсе, и повстречавшийся с каждым из них откроет запретный путь в Комнату Тайн, где покоится тот самый Дракон, о котором все судачили год назад. Слушая эти бредни, Поттер заходился в истерике, почти сочувствуя Вальгарду. А все из-за какой-то Шляпы!       Вспышки соперничества гриффиндорцев и слизеринцев как-то незаметно угасли, потеряв добрую часть топлива. Всем было понятно, что бессмысленной вражде не улечься так скоро, уж больно глубоки те границы, которые факультеты сами выстроили для себя — но уже через неделю сенсационное возвращение Основателей было отодвинуто с острия внимания школьников. В одно утро, ничем не отличное от других, директор не сел на свое место в центре стола, а вышел вперед, привлекая внимание. Он дождался полной тишины, и начал говорить. Гарри скверно слышал — казалось, слух вдруг отняло. Сквозь вату в ушах он увидел, как оживились студенты за столами, как начали что-то выкрикивать. В этом году к ним прибывали делегации из двух иностранных школ чародейства и волшебства. Грядет Турнир Трех Волшебников.       И разрушится ткань Судьбы, когда сойдется он с последним врагом — и ни один из них не выживет.       Что означали эти слова? Можно ли доверять сомнительным пророчествам? Провидица умерла, изрекая эти слова. Дракон не был в этом уверен, но ему отчетливо казалось, что в этом заключалось все предназначение ее жизни — стоили ли несколько строк такой высокой цены? Мир отказывался давать ему пояснения, бросив в самую гущу событий. Лодур избегал его, выдавая информацию крупицами, неведомые ему переплетения Судьбы вились без него, и от всех этих тайн, воспоминаний, Ёрмунганда и прочего пухла голова.       — О чем задумался? — мелькнул перед глазами светлый блик, опознанный как Тор. — Ты с тех пор, как пришел, какой-то отстраненный.       — Может, он думает? Тебе тоже советую, попробуй как-нибудь, — Локи оскалился. Старший брат даже не обратил на шпильку внимания, занимаясь издевательствами над золотым змеем. Сегодня тот вновь принял облик небольшой медянки.       Они в гордом одиночестве занимали пустую площадку для тренировок. Обычно на ней занимались Тор со своими друзьями, но сейчас звать кого-то из них Одинсону не хотелось. Непривычное умиротворение накатило на него, не оставив в голове ни единой мысли, что раньше прочно там вертелись. И дело было даже не в необычайно покорной змее, которые отроду не давались богу грома в руки, а в той ауре, что, наконец, сложилась между ним и братом. Локи — о Всеотец, эта замкнутая нелюдимая Сосулька! — сам прислонился к его плечу и полировал красивый ровный кинжал, которого Тор раньше у него не видел. Гарри поднял изумрудные глаза на него.       — Я думал о цели своего существования. Насколько глупым может казаться чей-то смысл жить, и как он важен для самого существа.       — Почему? — полюбопытствовал старший Одинсон, прямой, как палка.       — Я хочу понять, кто я такой на самом деле и для чего родился, — принц змей переплел своим телом его запястья, словно цепь.       — Никогда не задумывался над этим, — улыбнулся молодой бог. Локи засмеялся, пряча гравированный кинжал. — Разве трудно понять свое предназначение? Я, допустим, должен буду взойти на трон после отца. Это смысл моей жизни. Локи, а ты?       — А что я? — предельно спокойно спросил тот. — Вероятно, я рожден быть всегда в твоей тени, о сиятельный Громовержец. Где-нибудь и мне найдется место.       Гарри хмыкнул и перевел взгляд на тренировочный плац. Энергия бурлила в молодом организме, нерастраченная за лето. Ему вдруг нестерпимо захотелось испытать себя на прочность против двух богов. Освободив руки асгардца, медянка зазмеилась по утрамбованной земле.       — Как насчет того, чтобы узнать, кто из нас троих лучше? — весело обернулся к братьям Дракон.       — И как ты предлагаешь с тобой драться? — Тор с сомнением оценил габариты змея. Вместо ответа тот перетек в вертикальную позу и превратился в Локи, скопировав внешность до малейшей детали. Старший принц с восхищением присвистнул. — Вот это ты даешь! Ты совсем как мой брат!       В голове Тора от таких слов что-то тяжело зазвенело, но мысли никак не могли оформиться в четкие слова, и он с трудом их отогнал. Локи заметно оживился, поднимаясь с земли. Перспектива уделать братца без его ненужных приятелей показалась хитрому богу чертовски заманчивой. А еще… Чего скрывать — он никогда не сражался с магом. С таким же, как он сам. Предсказать исход этого поединка не рискнули бы даже Норны.       Кубок внесли в Зал величественно и пафосно, давая всем возможность прочувствовать всю важность момента. Не слишком презентабельный ларец высвободил поток голубого пламени, из которого вырос древний кубок, в котором плескалось не вино, но огонь. Студенты Шармбатона и Дурмстранга наравне с собратьями из Хогвартса затаили дыхание.       — Тот, чье имя выпадет из Кубка, будет избран для участия, — торжественно произнес Дамблдор. — Но предупреждаю. Испытания очень опасны. Они призваны оценить ваши знания и умения, накопленные за обучение, но, что важнее, выявить волю сражаться до конца! В связи с этим возраст участников должен быть не менее семнадцати лет.       Возмущенные крики были ему ответом. Кричали немногие, хоть и достаточно громко. Но в тот вечер кое-что было по-другому. Непривычным иностранцам ничего не казалось странным, может быть, даже профессора ничего не заметили. Зато заметил Северус Снейп. Мимо его внимания просто не могло пройти это переменившееся ощущение, исходящее от доброй половины студентов Хогвартса. У них была абсолютно другая аура. Он словно смотрел на мощного грифона, прирученного твердой рукой. Сила. Уверенность.       И этот властный взгляд Поттера, словно ставшего выше и шире в плечах.       В руке Гарри материализовался длинный клинок шириной в два пальца, непривычный для асов. На одной площадке собрались эсток, молот и ножи. Всего секунду трое медлили, а затем Локи и Гарри поразительно синхронно обратили свое оружие против Громовержца. Мьёльнир расчертил сверкающий круг и на пробу ударил в землю, оценивая силы соперников. Принца змей отбросило назад; с непривычки он ударился спиной о колонну и расхохотался.       — Невероятно! — глаза не-Локи искрились чистым восторгом, и длинный штык устремился вперед. Ножи второго аса здорово отвлекали, а атакованный с двух сторон своими змеенышами, Тор, стараясь не сильно их покалечить, нашел кулаком живот брата. Тот рассеялся — клон. Другого и ожидать не стоило. Молот ударил по эстоку, переламывая хрупкую железку надвое, но на ее месте возникла новая, вновь нацелившись на жертву — лезвие смотрело в грудь, но било в ноги. Ощущалась в Гарри неопытность, но она с лихвой компенсировалась энтузиазмом и поддержкой Локи. В следующий миг Тор очутился по щиколотки в болоте, которого на плацу никогда не существовало, и младший брат почти достал его коварным выпадом из-за спины.       За день до знаменательного явления Кубка Поттеру сиделось как на иголках.       Нетерпение охватило его целиком. От возбуждения хотелось бежать, сломя голову, лишь бы перестало так распирать грудную клетку. Сегодня он собирался осуществить задуманное. Сегодня эти подростки, когда-то последовавшие за ним из любопытства, разделятся на два лагеря: тех, кто больше не сможет идти за ним, и его истинную стаю. Сегодня они навсегда перевернут историю.       От Марволо исходило сытое удовлетворение. Конечно, ему весело — Том Реддл всегда хотел встряхнуть общество магов и быть во главе копья, что сломает старый устрой и возведет новый. Пусть и не самолично. Но вот Дракон изрядно волновался. Они с крестражем работали над этим два месяца, и он переживал о результате. От этого зависело дальнейшее будущее, а в силу подросткового максимализма Поттер умудрился накрутить себя до невозможности, даже не подумав о каком-то другом варианте. В конце концов, он дал себе затрещину, взял для поддержки верного Лоя и передал всем сообщение.       «Дракон зовет нас туда, где существует и не существует».       Настоящий бой никогда не длится долго, но им и не нужно было убивать друг друга. С попеременным успехом то Локи с Гарри, то Тор начинали теснить противника. Маги почти не задействовали колдовство, растягивая удовольствие, зато скакали по всей площадке, мельтеша перед глазами. Но наследника Асгарда так просто было не провести, и он успевал уклоняться, не давать себя на растерзание коварным двойникам. «Спелись», — ехидно улыбался про себя Тор.       Локи поддел его ногу, а одновременно с ним Гарри захлестнул шею Одинсона созданной из меча веревкой, дергая бога грома назад. Не удержав равновесия, он встретился спиной с твердым грунтом, и сверху тут же очутился довольный Локи, с наслаждением врезавший ему кулаком по скуле.       — Сдаюсь, сдаюсь! — с притворным ужасом взмолился Тор. Эти двое точно сговорились — они словно читали мысли друг друга, безо всякой подготовки действуя как одно целое. Маги расплылись в одинаковых улыбках. Почему-то Гарри не покидало чувство, что Громовержец попросту поддался, но думать об этом не хотелось. И начался подлинный поединок магии.       В этот раз он собрал всех в Выручай-комнате, как окрестили ее близнецы Уизли. Причиной тому были первогодки. Комната Тайн все еще поражала воображение своей вместительностью, но речь шла не о размерах. Поттер просто не доверял новичкам Шигияра. Теперь право на место в стае нужно будет заслужить. Он покажет, к чему можно стремиться.       Принявшая вид огромного зала комната как нельзя лучше подходила для такого важного момента. Блики огня играли на стали, что была развешена на стенах, создавая хаотическую игру неверного света. Гарри оделся несколько торжественнее, чем прежде — уверенность в себе сейчас была нужна, как воздух. Пораженные такой демонстрацией, ахнули не только впечатлительные первокурсники, но и стая, непривычная к подобному. На всех опустилось единодушное возвышенное настроение, настраивающее на что-то особенное.       — Вы все уже знаете, что я не стал бы собирать вас по пустякам. Птенцы, вам приоткрыли тайну, хранить которую — честь. Наша цель глобальнее сдачи экзаменов и работы в Министерстве. Более того, сила, которую вы сможете заполучить в моей стае, гораздо превосходит все, что вы можете вообразить.       Лой скользнул, свернувшись у его ног величавым василиском, опасным и покорным. Кто-то из новичков испуганно пискнул, но быстро смолк. Тишина обволакивала теплым коконом, подернутым мерцанием огней, разожженных прямо на камнях, без топлива.       — Цель стаи — изменить этот мир. Она перевернет это общество, которое столетиями консервируется в собственном соку, — Гарри развел руками, и тени за его спиной начали оживать. — Мы знаем, каковы простые люди, неспособные к волшебству. Как они опасны, и сколько силы кроется в их слабости. Они найдут нас. Мы должны первыми выйти на арену — заявить о себе, подавить зачатки мыслей о нашем уничтожении. А для этого нужно стать сильнее. Намного сильнее, чем сейчас является магическая Британия. Это все не пустые слова. Сегодня вы примете важное решение!       Он взмахнул рукой, не отказав себе в спецэффектах. Тени на стене приобрели устрашающе огромный размер и соткали крылатого дракона, встряхнувшего крыльями.       — Мир изменится когтями, клыками и крыльями тех, кто последует за Драконом! Те, кто желает этого — я подарю вам то, что станет подписью на этой судьбе. Узрите Печать Золотого Дракона! — перед ним загорелась двумерная картинка: голова, лапа и крыло ящера. По одному знаку для подразделения. И над ними расправил крылья целый дракон. Печать Генерала. — Я никого не удерживал рядом с собой силой. Не стану и теперь. Выбор лишь за вами.       Даже не дав ему сказать завершающую фразу, вперед почти одновременно вышли Фред, Джордж и Невилл. Они опустились на колено: двое с усмешкой, один — с верностью рыцаря перед сюзереном. Гарри не хватало никаких слов, чтобы передать облегчение, охватившее его после этого поступка. Он до последнего сомневался, и до сих пор его пальцы мелко подрагивали. Игры и впрямь кончились.       Под его руководством Генералы оголили спины. Дракон не собирался повторять ошибку Волдеморта, оставляя свой знак на самом видном месте, не защищенный ничем. Коснувшись кончиком эстока кожи Невилла, он начертил им контур Печати и влил в него толику силы, сформировав плетение. Вопреки всем опасениям, на спине Лонгботтома расцвел прекрасный золотой дракон, трижды взмахнувший крыльями, словно приветствуя его. То же самое он повторил с близнецами. Вдохновленные примером, стали подходить и другие: им Поттер подбирал Печать, читая их эмоции. Поглощенный процессом, он все равно успел заметить важную деталь.       Ленва Грид не явилась на собрание.       Битва с Локи была на совершенно другом уровне. Теперь он не ограничивал себя штыком, вовсю пользуясь обманками, тенями, трансфигурацией и превращениями. Младший Одинсон ничуть не уступал его богатому арсеналу, и подавлял порой даже не обилием техник, а опытом. Бог лжи был гораздо, гораздо опытнее. И все же, ни один не мог победить второго. Тор завороженно наблюдал, как двойники пытаются перехитрить друг друга, насылая различные заклинания, сбивая с толку, путая иллюзиями и клонами. Они и впрямь как будто жили друг у друга в голове, считывая малейшие намерения и пресекая их.       Изрядно измотанный, Гарри уже не мог так сильно противостоять и начинал сдавать позиции. Так он не уставал даже с Фенриром — Локи был на совершенно ином уровне. Более того, даже если ему удавалось задеть бога, тот тут же возвращал ответные повреждения. Нужна была хитрость. Хотел ли Гарри победить? О, да.       Он проигрывал. Это было ясно, как день. Но в тот миг, когда Локи собирался добить его каким-то хитровывернутым плетением, принц змей вдруг решился на отчаянный шаг. В его голове не промелькнуло ни единой мысли — тело действовало на автомате. Коротким рывком оказавшись перед Одинсоном, он усилием отвел чужое заклинание в сторону, и впился в губы бога озорства.       Локи ошарашенно застыл, что выиграло долю секунды, в которую они оба, не удержавшись на ногах, упали в пыль. Поединок окончился ничьей, только это уже никого не заботило.       Губы саднило — они неудачно столкнулись зубами. Но Гарри не покидало странное чувство. То, что он натворил, было правильно, и вместе с тем — дико.       — Ты… — младший принц Асгарда округлил глаза. Его зрачки затопили всю радужку, и Поттер был уверен, что выглядел точно так же. Не дав тому ничего сказать, Гарри снова поцеловал его, пытаясь поймать это чувство за хвост. Тор же, из-за неудачного угла обзора не увидев происходящего, весело подбадривал то одного, то другого. Только Локи было не до веселья.       Взгляды двойников намертво прикипели друг к другу. Кажется, они оба это испытывали. Странное чувство, которое не передать словами. Как будто два отколотых кусочка вдруг сошлись в правильном порядке, создав что-то целостное и завершенное…       Рвано вздохнув, они осторожно отстранились друг от друга.       — Локи… — принц змей со смесью удивления и странной охватившей его радости коснулся ладонью его волос. Бог коварства зеркально повторил его жест, так же глупо улыбаясь.       Гармонию захватившего их единства всколыхнул Тор, поваливший обоих на землю.       — Ничья! Надо же, моему волшебному братцу нашелся партнер по плечу! — наследник Одина потрепал обоих по всклоченным волосам, утянув за собой. С возмущенным вскриком двойники растянулись вместе с ним на земле.       Близнецы. Близнецы, поправил себя Гарри, одновременно грустно и счастливо накрыв глаза ладонью. Это все оказалось правдой — и рассказы цвергов, и его сны, и это чувство единения, это было по-настоящему. Хоть и дико было думать о разнице в тысячу лет, но в мире магии было возможно практически все, и это не волновало Дракона. У него есть брат.       Спустя какое-то время, когда черноволосые неожиданно для себя задремали, Тор смягчился в лице, потемневшим взглядом осматривая обоих. Наивные… Думали, он не видел.       Проснувшись от сна-не-сна, Гарри скатился с кровати и бездумно побрел куда-то, не разбирая дороги. Ночь играла свою собственную мелодию, ветром разглаживая черные, как смоль, волосы. Ноги принесли его к кромке Запретного леса, где когда-то его нашел Альбус Дамблдор.       Словно змей Уроборос, пожирающий собственный хвост, он встал на том же месте, с которого все началось, подняв голову в небеса, к далеким, таким незнакомо-знакомым звездам.       И первый круг замкнулся.

РАЗДЕЛ I. «Тысячелетие» Конец.