Изумрудная паутина

      Источника мудрости как будто не существовало.       Он не нашел ничего.       Древний пергамент, пролежавший со времен до нашей эры, мог поведать о законах, религиозных преданиях и «магических» обрядах древних людей, но был безразлично бесполезен в поисках Хведрунга. Во всех легендах и начертаниях, что могли дать подсказку об Источнике мудрости, не было ни одной конкретной зацепки касательно того, как до него добраться. Как и многие дети второй половины двадцатого века, познавшие вкус доказательной науки, Хведрунг имел мало наивных ожиданий касательно знаний людей древности, но всё же он хранил слабую надежду на какие-нибудь тайны, скрытые от непосвященных. Надежда, однако, умирала с каждым очередным тайным свитком — тексты действительно были любопытными, но ни в коей мере не полезными лично для полувеликана. Это было досадно.       В древнем мире не было чего-то, похожего на большие библиотеки, вмещающие знания со всей планеты. Все те десятки лет, что Хведрунг провёл в Мидгарде прошлого, он, конечно, не терял времени напрасно. Он не ограничился одними лишь монастырями восточной магии, путешествуя по континенту на запад. Он уделил большое внимание территориям древней Скандинавии, исследовал древнегерманские и англосаксонские земли… но не нашел ничего, кроме баек и мифов, которые имели слишком мало общего с темой. Много лет назад он со своей стаей детишек из Хогвартса исследовали тему скандинавских мифов, и, если память его не подводила, Источник мудрости упоминался в Старшей Эдде, как Источник Мимира. Именно это произведение или же его автора он стремился найти, но всё было тщетно.       И в какой-то момент Хведрунг просто осознал, что ищет то, чего нет. Он не помнил точно, когда именно была написана Эдда, но, казалось, что в десятом-одиннадцатом веке нашей эры её ещё просто не создали.       Люди не могли указать ему путь. Наконец, Хведрунгу пришлось признать, что лишь в одном месте он мог получить ответы.       — Ты идёшь туда, не так ли? — улыбнулся ему однажды Агамотто, задумчиво поглаживая свои темные с проседью волосы. — Пришла твоя пора идти обратно к богам. Нет, не гляди на меня так. Ты слишком задумчив и подолгу замираешь, будто тяжело над чем-то думаешь, а затем у тебя появляется этот твой взгляд.       Хведрунг фыркнул: «Какой взгляд?»       — Твой особый взгляд. В нём видны сложные чувства твоего сердца. Когда ты начинаешь отрицать самому себе, что хочешь вернуться в мир богов.       — Я не хочу в мир богов.       Агамотто только ощерил в его сторону зубы. Хведрунг махнул в его сторону волной заклинания и подвесил его вверх ногами под потолком. Игнорируя крики своего друга, он втайне улыбнулся, внутренне довольный давно позабытой магической силой. По крайней мере, это подняло ему настроение на фоне необходимости впервые за долгие годы отправиться в Асгард.       Какое-то время он ещё по привычке ходил по западноевропейским землям, сомневаясь в этом решении. Память о последнем дне в Асгарде болела в его памяти, и возвращаться туда было подобно удару по старой гематоме. Он изредка смотрел на шрам, оставленный копьем Всеотца, и думал, как ему поступить.       Но когда он уже был готов сделать свой выбор, случилось то, чего он не ожидал.       Это случилось особенно холодным осенним вечером, когда грозовые тучи собирались над лесом посреди германских земель, где в тот момент пребывал Хведрунг. Мелкий дождь уже начинал накрапывать, обещая вскоре обратиться дождевой стеной.       Когда он появился, Хведрунг с трудом осознал, что перед ним в тот момент действительно не было зеркала. Рот, глаза, шрам, пересекающий его лицо — всё было точной копией внешности Хведрунга. Самозванец не дал полуётуну даже начать думать о коварных проделках местных джиннов, схватив его за руку и мгновенно перенеся их обоих в неизвестное место. Ощущения от переноса были ужасающими, словно Хведрунга пропустили сквозь соломинку, а затем прокатили на центрифуге. Лишь крепкий великанский желудок спас его от немедленного исторжения недавнего ужина на незнакомый каменный пол.       Он отскочил от самозванца, окружив себя незаметным куполом защитной магии, но поддельный Хведрунг лишь улыбнулся и демонстративно сел в образовавшееся за его спиной кресло. Значит, не драка. Однако Хведрунг не стал убирать барьер. В крови бурлил адреналин, вызванный похищением и встряской. Самозванец это прекрасно видел, но ничего не предпринимал и вел себя настолько нейтрально, насколько возможно. Жестом он пригласил собеседника располагаться в кресле, что появилось напротив.       — Я признаю, — начал самозванец с ноткой извинения, — что из всех представленных мною вариантов нашей встречи мне удалось выбрать путь полного кретина.       Хведрунг не сдержал фырканья и на его лице против воли расползлась ухмылка от нервного веселья. Адреналин медленно вытекал. Было странно слышать свой собственный голос изо рта другого существа.       Краем зрения он оглядел место, где очутился. Странная и неестественная тьма куполом накрывала крошечный клочок пространства посреди нигде. На высоте глаз парил крохотный источник света, освещая маленький пятачок каменного пола, два кресла и приятный на вид пуфик для ног. Заколдованный свет был ненатурально равномерным, не отбрасывая теней, и это делало лицо самозванца жутким. Собственное лицо Хведрунга со всё ещё расширенными зрачками и вовсе казалось искаженным, как у привидения.       — Милое место, — он облизал губы и наконец опустился в кресло, странным образом не чувствуя никакой угрозы. Ему вдруг стало в разы спокойнее, будто он плескался на знакомых и родных волнах. Легкие морщинки в уголках глаз самозванца стали отчетливее.       — Всего лишь небольшое карманное измерение. Прости, детка, я не собирался тебя пугать. Мне нужно было лишь незаметно вывести тебя туда, где никто нас не услышит.       — Как ты меня назвал? — брови Хведрунга взлетели на лоб.       — Это практически лишняя предосторожность, приводить нас сюда, — полностью проигнорировав Хведрунга, продолжил незнакомец. — В физическом мире Ёрмунганд ничто без человеческого сосуда, которых он с издевкой называет Принцами. Но я бы не хотел искушать судьбу.       — Что ты хотел сказать мне, раз пошел на все эти сложности? Кто ты такой и зачем ты принял мой облик?       Самозванец не показывал эмоций, но что-то было на его лице — может, в изгибе уголков рта, а может, в слишком быстром отблеске зрачков. Хведрунг бессознательно ощущал, что собеседник забавляется.       — Я думал, что ты будешь более сообразительным, детка.       Интеллект Хведрунга не имел права подвергать сомнению даже он сам. Но ради истинной справедливости стоило сказать, что парня только что выдернули из напряженных мыслей и прокрутили сквозь отверстие, сжатое до толщины атома. Никто не был бы умнее в этой ситуации. Но сознание, помутившееся от внезапного стресса, уже прояснялось. Свежие воспоминания о Камне Времени наконец всплыли на поверхность. Хведрунг уставился на самого себя, расслабленно улыбающегося ему с противоположного кресла.       — Ты — моё будущее? — с жадным интересом выпалил маг.       — Нет, — вдруг резко ответило его отражение. Его категоричность ставила слишком жирную точку, чтобы это не вызвало только больше вопросов. — Я здесь, чтобы я не стал твоим будущим.       Ну, разве это не великолепная подозрительная чушь.       — Разве твои усилия не бессмысленны? Твоё будущее… или же прошлое, уже случилось. Придя сюда, разве ты не создаешь всего лишь альтернативную реальность, где я пойду иным путём? Какой тебе прок от этого? Альтруизм?       Последнее слово было сказано с такой иронией, что старший Хведрунг закатил глаза.       — Конечно же, нет. Ты прекрасно знаешь себя, детка. Время… сложная структура, — красноречивый взгляд его младшего Я вновь был проигнорирован. — Сказанное тобой имеет смысл. То, что я делаю, вполне могло бы создать альтернативную вселенную, не принеся мне никакой пользы. Но я знаю, что в нашем случае всё будет не так.       Он смотрел на младшего Хведрунга со слишком интенсивным вниманием, чтобы это было удобно. Молодой полувеликан был заперт с незнакомой и непредсказуемой версией себя в крошечном клочке пространства, окруженном пустотой. Не зная мотивов другого человека, и не имея ни единого пути отхода, полностью во власти собеседника. И тем не менее, вместо клаустрофобии в этом был странный подсознательный уют. Это было так естественно, что даже идиотское прозвище от старшего всё больше начинало казаться нежностью вместо насмешки. Старший Хведрунг подался вперед. Его глаза горели.       — Видишь ли, я узнал, что, если не менять ключевых для своей судьбы моментов, никакой альтернативной вселенной не появится. Вместо этого, как только ты дойдёшь до моей точки развития, мы естественным образом сольёмся. Но реальность теперь будет той, которую создашь ты. То, через что прошел я, останется лишь в наших общих воспоминаниях.       Хведрунг с осторожностью смотрел, жалея, что в сиянии заколдованного огонька тень не могла упасть на его глаза. Расчетливый взгляд из-под ресниц скользил по собеседнику, пытаясь разгадать его секреты.       — Значит, дьявол кроется в деталях, — медленно начал юноша, выдавая то, с какой огромной скоростью сейчас работал его мозг. — «Ключевые события» не могут быть изменены. В чём тогда выгода?       — В том, какой ценой тебе достанется каждое такое событие, — взгляд Хведрунга из будущего потемнел. — Для сохранения нашего с тобой таймлайна главное — чтобы ключевые условия каждого такого события были соблюдены, но вот что ты можешь поменять — так это то, с чем ты останешься после.       Младший Хведрунг напрягся, опустив глаза в пол. Он уже начинал понимать, к чему клонил его двойник, и молча вопрошал, с чем тому пришлось столкнуться.       — Я бы хотел подробностей.       — Безусловно, ты бы хотел, — хмыкнул старший. — Возьмем абсолютно гипотетическую ситуацию. Скажем, ты отправился в логово врага, был пойман в темницу на долгий период, но ничего им не выдал и смог сбежать. А спустя некоторое время после этого ты добыл некий артефакт, который помог бы тебе избежать пленения. Что бы ты изменил?       Младший нахмурился, пытаясь просчитать столь бедные на детали ситуации. Он не знал, что здесь можно сделать, чтобы не нарушить таймлайн.       — Что из этого является ключевым?       Старший Хведрунг гордо и одобрительно улыбнулся.       — В этих ситуация есть два условия, которые необходимо соблюсти. Первое: ты пришел в логово врага, а затем сбежал. И второе: ты нашел артефакт.       Хведрунг мгновенно ухватил суть и вскинул голову, встречаясь взглядом с собой из будущего.       — Значит, последовательность этих событий неважна?       Взгляд путешественника из будущего обжигал ему сетчатку.       — Вот это, детка, и есть истинный ответ.       Когда он поднимался по ступеням, колокол гремел, извещая тревогу. Длинный плащ, чёрный с золотом, плыл за его спиной, как хвост китайского дракона. Если бы кто-то достаточно внимательный пригляделся, то заметил, что пара его дорожных сапог были слишком чисты и не выглядели изношенными после столь долгого пути. На голову был наброшен капюшон, защищая лицо от постороннего взгляда. На груди человека блестел притягательно красивый золотой медальон в форме закрытого глаза, а восточного вида одежда, казалось, имела старинный крой, будто из музея. Он выглядел одновременно знакомым и незнакомым, как странное дежавю. Но некому было заметить этого человека в тот миг, ведь каждый обитатель замка прямо сейчас готовился к новой битве не на жизнь, а на смерть.       Колокольный звон захлебнулся, последовала череда громких взрывов. Школьные врата разлетелись на кусочки, и воинство Пожирателей смерти с визгами ворвалось в замок.       — Если бы я был на твоём месте, то начал бы не с Асгарда.       Хведрунг из будущего расчетливо посмотрел на младшую версию.       — Хогвартс. Вот твоя первостепенная цель.