***
Юй договорился с собой, заключил соглашение, на условиях «здравого смысла». Этот «здравый смысл» говорил тоном не терпящим пререканий. Юй уже все понял... К этому моменту... Понял, что действительно любит, но что такое любовь? Сколько продлиться чувство сладости? Как после дешевой газировки, сначала счастье, а потом привкус черт знает чего во рту и газы? Так это работает? Лучше оборвать все сейчас и работать. Работать. Работать. Работать. Съемки подошли к концу, мучительные, изнуряющие, изматывающие не физически, но эмоционально. Между Юем и человеком, которого он действительно любит, стояло одно простое слово «Табу», можно смеяться, можно дурачиться, можно быть командой, можно даже общий бизнес организовать, но никакой близости, никаких разговоров о причине этого взгляда, полного вопросов и смысла. Все теперь осознали в полной мере во что ввязалась их веселая компания. По пятам бегали толпы девочек, хихикающих, что-то выкрикивающих, всегда в поле зрения было видно несколько десятков телефонов с включенными камерами и направленными на них, телефоны разрывали звонки с предложениями заключить контракт, записать интервью, поучаствовать в шоу. Назрели серьезные вопросы о продолжении сотрудничества со студией Чай Джи Дан, организация совместных мероприятий. Этот сумасшедший дом не прекращался ни на час, ни на полчаса, времени на осмысление того, что происходило совершенно не было. Только теперь Юй понял смысл фразы, брошенной учителем Чай на одной из посиделок, еще в самом начале работы... «Человечишко, попавший в силки.» Как страшное пророчество, теперь нет пути назад, только вперед, желательно с высоко поднятой головой, желательно достойно. Не пропасть спустя сезон, не быть «свежим мясом», медленно и верно стухающим на безжалостном солнцепеке вспышек фотокамер. Чжоу становился тихим и испуганным в моменты атак фанами и выкриков об их с Юем любви и о том, что тот красив. Был ли он счастлив? Возможно, да, он ведь, так же как и Юй, шел вперед на олимп. Юй же вдруг осознал к чему он шел и чего добивался, нет, все не так как он думал, как он хотел чтобы все было. Он представлял, что с успехом прибудут деньги и не пропадет свобода, не пропадет он сам в этой рутине. Но успех, как гребаный торнадо, сметал все на своем пути и, закручивая, заморачивая голову, поднимал вверх и с огромной высоты кидал на землю. Примерно так чувствовал себя Юй, когда грянули первые скандалы, спровоцированные недовольными СМИ и студиями, которым парни отказали в связи с занятостью. Потекли вереницы статеек о неправильности сериала, неправильности автора новеллы, неправильности актеров, играющих в нем, неправильности тех, кто это смотрит. Перелет в Шанхай для подготовки к фан митингу дался особенно неприятно, толпы фанов с телефонами ловили каждое движение, стоял страшный гул, хотелось зацепиться взглядом за человека, смешно скосолапливая ноги, шагающего впереди. Но это тут же комментировалось девицами, насмотревшимися закадровых съемок, вброшенных в сеть. Все заметно нервничали, лишь по прилету в Шанхай, и когда все расположились по номерам, стало немного легче, все же есть места, где можно укрыться от всего этого шума. — Ну что ты останешься с этой студией? Чжоу уже вытащил часть вещей и сидел, улыбаясь с телефоном в руках. — Не знаю еще, ты посмотри на это, — он протянул Юю телефон и нажал на плей. Зазвучала песня Джей Чао «Вернуться в прошлое» и на экране замелькали улыбающиеся лица Юя и Чжоу, бесконечно долгие, в замедленном воспроизведении взгляды и улыбки, такие улыбки, при которых лицо меняется до неузнаваемости, лучики морщин вокруг глаз и все тридцать два зуба и влажные глаза, нелепые сценки с ухаживаниями, которые их попросила сделать Руо Лан. Эти инсценировки, начинались всегда нелепо, а заканчивались тем, что Юй был готов провалиться сквозь землю или вознестись в небо, одержимый лишь своими эмоциями и чувствами. Наблюдать со стороны за собой, следящим исподтишка за парнем, опуская глаза или меняя направление взгляда, каждый раз, когда тот поворачивается и смотрит в его сторону своими улыбающимися глазами. Наблюдая со стороны за собой, улыбающимся как безумный в моменты их общения и шуток, когда они дурачились. Стоп кадрами перед глазами снова стали возникать моменты их счастливой жизни во время съемок, когда все не было так серьезно, настолько остро. «Нет ничего ужаснее отказываться от своей любви, это подобно тому, что ты сам себе вырезаешь сердце.» Где-то услышанная фраза, возможно Бонни зачитывала ему какой-то дешевый роман, восхищаясь мастерством автора… Но как, блять, точно сейчас это определяло его состояние!***
— Блять, это было ужасно! Я серьезно! Если бы налажали в чем-то одном, а то в каждой песне, танец в начале, это просто провал! Просто какой-то пиздец! И Лоу Цин тоже слова не знала, ни песен, ни диалогов!! Аааааа! Куда деться от стыда. Чжоу сидел на краю кровати в их с Юем комнате и, не прекращая ругался, бубня себе под нос. — Да все нормально прошло! Слышал, как они кричали? Они довольны просто видеть нас и слышать, ну да, половину спустили в унитаз. Хахах. У нас просто было мало времени на подготовку! Юй сидел на тумбочке возле кровати и не знал, плакать ему или смеяться, по его мнению все действительно прошло здорово, очень эмоционально и весело. Очень весело! Он не претендовал на супер концерт с идеальным вокалом и хореографией, все же они актеры, а не певцы и танцоры, но Чжоу принимал все слишком близко к сердцу, как собственный промах. Несколько бокалов шампанского за кулисами после митинга сделали его голову легкой и веселой, после всего того кошмара, через который он прошел за последние месяцы, теперь вдруг ему показалось, что все не так уж и плохо. По крайней мере он может общаться с любимым человеком и работать вместе. Пройдет время и все страсти улягутся и его перестанет мучить эта безнадежность и тоска. Он ловко соскочил с тумбы, спихнув стопку бумаг со сценарием митинга, текстами песен и аккордами, Юй наклонился, чтобы собрать всю эту макулатуру и наткнулся на пару листов, исписанных неровным почерком Чжоу. — Что-то новенькое? Зачитав текст песни о любви и расставании, о безнадежности, будто описывающий его эмоции, он кивнул головой, сложив плотно губы, и нервно прочистив горло. — Это действительно круто! Правда! Тебе надо спеть это со сцены для всех фанов! — Это только наброски. Какая разница, с этими всеми разборками ты уверен, что эта сцена не последняя на которой мы выступали? — Я уверен, что это только начало! Просто сейчас то самое время, когда нужно принимать верные решения, вот и все. Я думаю тебе надо продвигаться как музыканту, как модели. — Я! Модель? Прикалываешься! Естественно, я буду продолжать музыкой заниматься, играть в группе и, если позовут, играть в кино. Если дадут! Что-то мне подсказывает, что я аутсайдер. — Мы сделаем все, чтобы это было не так. Мы вместе. — Вместе? — Вместе… — Хахах! Ты хоть с колена встань, а то это так выглядит. — Каждый видит то, что хочет видеть..? По крайней мере я тебя рассмешил. Ладно, пошли. Ребята ждут. — Нет… Подожди-ка… Хахах… Я хочу проверить… Кое-что… Юй наблюдал как парень медленно встал с кровати и, подойдя к нему, присел рядом, он протянул руку и вынул стопку бумаг из рук Юя. Пьяные влажные глаза и лицо, которое только что было недовольным, теперь изменилось и несло в себе нечто неуловимое... Вызов. Такое лицо бывает у людей, собирающихся прыгнуть с парашютом, он смотрел на Юя не отрывая взгляда, прямо в глаза и, чуть кивнув головой неизвестно кому, потянулся вперед, продолжая держать руки на своих бедрах, и неуклюже вытянув шею, прикоснулся к щеке онемевшего Юя. Почувствовав упругие и гладкие валики губ парня у себя на щеке, и вдохнув запах лосьона после бритья, исходивший от щеки, находящейся в миллиметре от носа, ловя взглядом каждый волосок его шевелюры, трепещущий перед глазами и горящий огнем кончик уха. Все было совсем не так как на съемках, среди криков, шума, гама, и в мыслях о предстоящих монологах, и панике о забытых словах, никто не говорил сейчас о последовательности движений и этого нет в сценарии. Божжже, этого нет в сценарии. Юй сглотнул слюну и, пытаясь совладать со своим дыханием, заставить себя дышать, хотя бы просто дышать, и повернув голову, догнать уже ускользающие губы смутившегося Чжоу. Юй, как во сне, поднял руку и, положив ее на плечо парня, притянул к себе и снова, встретившись с неуверенным и паникующим взглядом, прижался приоткрытым ртом к алеющим и влажным губам, выдохнув скомканный воздух с чуть слышным хрипом. Медленно накрывая горячие и нежные губы, живо контрастирующие с шершавой поверхностью кожи на подбородке и над верхней губой, прикасаясь к ним лишь губами, обхватывая ими каждую губу по очереди и, чуть сжимая их зубами. Ощущая, как парень проваливается в объятия, теряя контроль над собой, как сбитое дыхание выходит из его рта с легким стоном и, чувствуя как эти мужские и грубые руки нежно ложатся на грудь и скользят вниз, на талию, сжимая бока и мышцы спины, продвигаются по ней вверх, к самой шее. Две вздымающиеся грудные клетки, как после хорошей пробежки, обменивались бешеным сердцебиением. Оттолкнувшись свободной рукой от пола, Юй навалился телом сильнее на парня, заставляя того склониться назад, еле выдерживая вес и напор, вяло сопротивляясь, он все же был опрокинут на спину и приоткрытый рот принял истекающий слюной плотный и широкий язык глубоко внутрь, робко прикасаясь к захватчику своим, он сомкнул губы на нем, посасывая как конфету. Касаясь кончиками пальцев щек, ушей и вонзаясь в гладкие лохматые волосы Чжоу, Юй ощущал их текстуру и исходящее тепло. Втыкаясь коленками в твердый пол, в попытке раздвинуть бедра Чжоу и краем сознания понимая, что его колени продолжают робко сжиматься, не пуская в свои объятия. Два гибких и сильных тела, прижимаясь, прикасались оголенными в этой возне животами и ощущали сквозь несколько слоев одежды твердые возвышенности под пряжками ремней. Мозг, совершенно отключившийся теперь, перестал атаковать двух людей, лежащих на полу, ненужными вопросами и руки сами собой хватались неуклюже за края одежды и начали стаскивать ее, оставляя валяться рядом скомканными тряпками, медленно остывающими на прохладном полу. Теперь все преграды разрушены, сожжены мосты. Оторвавшись от мокрого и красного рта, Юй скользнул вниз по подбородку, зарываясь ниже в шею, обхватывая нежную кожу вокруг адамова яблока ртом, засасывая и прикусывая ее, ощущая солоноватый терпкий привкус во рту, такой желанный и сводящий с ума. Проходя по плавным изгибам ключиц, оставляя алые отметины и мокрый след от слюны меж рельефных мышц плечей, груди, в попытке не пропустить ни одного изгиба, чтобы все запомнилось и врезалось в память и, наконец, найдя на вершине груди напряженный маленький сосок, Юй обхватил его, всасывая и обводя языком по кругу, кусая. Услышав грудной стон и рычание, он поднял голову, чтобы заглянуть в лицо сгорающего под ним парня. Запрокинутая назад голова Чжоу, приоткрытый влажный рот, пылающие щеки и совершенно безумный расфокусированный взгляд, нежный и умоляющий о продолжении, заставил его силой раздвинуть сжатые колени и, навалившись всем телом, вдавить парня в пол, упереться своим основанием к горячей промежности, прижимая крепко животом, в прямой и толстый ствол Чжоу с вертикальной венкой, идущей вдоль него, теряющейся под головкой, лежащей на густой «подушке» из черных волос. Стискивая пальцами рук и ладонями тело, извивающееся в такт каждому движению, отзывающееся на каждую ласку, ныряя в рот, ищущий губы, открытый для очередного нападения, беззащитный и проигравший каждую новую дерзкую и страстную атаку. — Ааах.., бля.., сейчас, — Юй, оторвавшись от покусывания мочки уха Чжоу и, остановив руку, сжимающую гладкую кожу ягодицы и продвигающуюся к запретной зоне, вдруг начал торопливо приподниматься, оглядывая комнату и вставая. — Ты только не двигайся, ладно, и не думай ни о чем... Придерживая огромный и налитый силой член, он поднялся и просеменил к своей сумке, достав из бокового кармана косметичку, неуклюже расстегнул ее, кое-как, одной рукой, доставая тюбик. Чжоу лежал и наблюдал за происходящим, обхватив руками свою голову, сжимая ее так, будто она вот-вот расколется надвое, и, в конце концов, остановил свой возбужденный и блуждающий взгляд на лампе под потолком, почувствовав наваливающееся вновь горячее и дрожащее мужское тело. Взяв Чжоу за колено, Юй приподнял его ногу и отвел в сторону, сгибая и открывая вид на темную, усеянную волосками, расщелину и чуть заметную пульсирующую розовую пещерку, из груди Юя вырвался глухой стон, рот наполнился слюной, заставляя хрипеть при каждом глубоком вдохе. Щелкнув крышкой, Юй нажал на тюбик, выдавливая в руку большое количество прозрачного и жидкого геля и, смазав все на свой ствол, остатки вылил на вход в эту сказочную долину, увидев растерянность и страх в глазах Чжоу, он слегка прижался губами к губам парня, подобным лепесткам розы, прикусив нижнюю. — Можно… Мне..? Все слова и предложения улетели из головы Юя, ни одной связанной мысли, он понимал, что все же стоит уточнить, согласен ли Чжоу, ни впал ли он в шок или кому, потому как за последние мгновенья двигался он мало и ничего не говорил, лишь прикрывал глаза, когда Юй приближался к его лицу губами и распахивал их широко, когда Юй, раскрывая свои намерения, проделывал что-то вроде разъединения напряженных бедер парня, и еще в тот момент, когда Юй прикоснулся своим жезлом к промежности Чжоу. Что происходило сейчас в голове у парня — тайна, которую вряд ли Юй узнает когда-либо. Вдруг прояснившийся взгляд Чжоу немного отрезвил и Юя, парень протянул руки и, обвив ими плечи, скользя взглядом по лицу и шее, крепким мышцам груди, вздымающимся при каждом вздохе так упруго, так сильно. — Я не знаю, что будет, если я позволю этому случиться, но я точно знаю, что случиться если… Если мы это проигнорируем. Просто я чувствую, или я думаю, что чувствую, может меня убедили в этом, может я заигрался, но… Открытая ладонь легла на рот, плотно сжимая его, заглушая последние слова. — Я просил тебя не думать. Ни о чем не думать. Тяжелое, возбужденное тело вновь навалилось и, раздвигая своим весом бедра Чжоу, прижалось к распахнутому входу, истекающий член нетерпеливо боднул вибрирующее и плотно сжатое отверстие. Губы Юя блуждали по лицу парня, лишь слегка прикасаясь, он осыпал мелким, прохладным дождем поцелуев каждый сантиметр, ловя дыхание, чувствуя нежную щекотку от дрожащих ресниц любимого. Руки, спускаясь вниз, плотно и жадно мяли мышцы плечей, груди, спускаясь к животу, лишь подушечками пальцев, пройдя по пояснице, схватив крепко плоть, у основания бедер за тазовую косточку, Юй направил свой ствол и со стоном, больше походящим на рычание, начал вторжение. Чжоу рванул прочь и лишь крепко удерживающие его руки не позволили ему соскочить с этого пути, тело парня металось из стороны в сторону, руки крепко накрепко перехватили запястья Юя. Сантиметр за сантиметром вторжение продолжалось целую вечность, но ни одного «Нет» не было выкрикнуто, упрямый рот Чжоу был сжат, лицо исказила гримаса боли, но он молчал и, когда путь был пройден до конца и Юй, сходя сума от сумасшедшего давления и жара, замер, оставаясь внутри пещеры, Чжоу, глубоко дыша, провел руками по его спине, попытавшись расслабиться, повернул голову набок, давая Юю возможность насладиться видом его гладкой и длинной шеи, и святящимися бликами от лампы на влажной от слез щеке. Юй, как в припадке, терся лицом о шею, ныряя языком то в ушную раковину, то прикусывая мочку уха, теребя ее языком, целуя нежную кожу за ухом. Он медленно начал двигаться вперед-назад, чувствуя как от каждого его малейшего движения бедра парня под ним напрягаются и, ища наиболее безболезненной позы, двигаются то вверх, то вниз, упираясь пятками в пол, перемещая оба их тела и скользя по гладкой поверхности ковролина. Еще мгновенье, следующее наступление уже более нетерпеливое и уверенное, и выгнутая шея, и хриплый стон сказали Юю о правильности и неизбежности этого мучительного удовольствия, новое погружение и неожиданный хлопок бедрами Юя по ягодицам Чжоу, стон как ответ на резкое погружение. Все вокруг, как в бешеном торнадо, закрутилось над соединёнными телами, дарящими друг другу тепло и любовь, такое долгожданное соединение, страстное и нежное, все смешалось: влажные звуки поцелуев, стоны и хлопки нетерпеливого наездника. Все тело Юя было одной сплошной эрогенной зоной от каждого неловкого, неуверенного и влажного поцелуя Чжоу он сходил сума, ведь это тот самый парень, это Чжоу, это тот человек, разбудивший самые искренние чувства, именно им Юй хотел обладать, его слушать, ему угождать, ему дарить подарки, с ним делить свой сон, отдых и работу. У этого сумасшедшего, неудержимого желания не было конца, он стремился лишь к объединению с его телом, полностью войти и прирасти к коже, всегда ощущать терпкий запах зрелых персиков, всегда ощущать солоноватый мускусный привкус кожи во рту. Разделить с этим человеком всё: неделимое, вечное, прекрасное чувство. Сознание медленно приходило в норму, тогда когда разум начинал кричать. Юй тяжелым грузом продолжал лежать на распластанном и трепещущим после оргазма теле, их пот смешался и размазанное семя тонкой струйкой сползало по стройной талии Чжоу вниз, образуя небольшую лужицу, тяжелое дыхание разбавляло вязкий воздух, насыщенный запахами секса, по полу разбросаны вещи и бумаги с текстами песен, аккордами. Ручка двери пришла в движение и она завибрировала, постукивая. — Вы что там! Спать завалились что ли! Сколько можно вас ждать? Пара громких ударов в закрытую дверь и Чжоу попытался подскочить, но резкая саднящая боль в пояснице, да и тело Юя, так и не пришедшее в движение, не дали ему подняться. — Я переодеваюсь!.. Юй в ванной!.. Мы сейчас спустимся! — срывающимся и дрожащим голосом прокричал Чжоу. — Давайте скорей, мы скоро все выпьем. Хахах. Смех и крики в коридоре начали удаляться. — Фух. Хорошо, что дверь закрыта… Что теперь? — Я хочу быть с тобой. — В каком смысле? — В прямом, я хочу быть с тобой!