Минимал

Суббота после веселой пятницы знаменуется ленивым подъемом в десять утра, легкой пробежкой и, вопреки всем законам здорового образа жизни, приторным кофе и сигаретой. Уже стоя на балконе, Федя лениво сбрасывает пепел в пепельницу и размышляет. Он старается не думать о вчерашнем инциденте с резней: с утра он окончательно принимает решение просто плыть по течению и, если повезет, наладить с родственной душой какие-никакие дружеские отношения. Выходной пролетает неожиданно быстро, и вскоре Инсаров обнаруживает себя уже под вечер в баре, в компании друзей: держащий свое слово Гриша очень тактично собрал их всех. Разговоры и шутки активно поддерживаются пивом или чем покрепче, а через двадцать минут их ожидает столик бильярда — что еще нужно, казалось бы, для идеального вечера? Но Федук все равно чувствует себя странно не в своей тарелке — будто тоскливо, но беспричинно. От пива клонит в сон, а настроения даже смотреть на виски нет после вчерашней сцены убийства, которая изобиловала алкоголем, наркотиками и кровью. Все-таки работа накладывает свои отпечатки, а? Федя выходит покурить — и Будапештов, замечающий вялое настроение друга, выходит следом. Они курят на крыльце, у входа под козырьком черного хода, прямо, как в школьные времена, глубоко затягиваясь. Гриша, спрятав зажигалку и бросив взгляд на друга, быстро спрашивает: — Ну чего ты такой кислый? Все еще не отошел от убийства? — Да что там, — Федя отмахивается, — ты же знаешь, убийства больше по части полевых трасологов, я там почти не участвую. Просто настроения нет. — Ну-ну, — фыркает хитро Будапештов, когда сигарета кончается, — есть идея, как поднять тебе настроение. Инсаров не выдерживает и смеется: он уже знает, что с такой шкодливой улыбкой Гриша может предложить, но сейчас ему этого и не надо. Честно говоря, криминалист и сам не может понять причин своей апатии, и это… странно. Как человек, связавший свою жизнь с логикой и трезвостью рассудка, он привык даже собственные мысли и чувства раскладывать на составляющие, но сейчас это почему-то не работает. — Не-не, никакого стрип-клуба. — Зануда, — сбрасывает бычок Гриша и придерживает перед собой дверь, ведущую обратно в здание. — Ты идешь? Федя качает головой, вынимая из пачки новую никотиновую палочку. — Я догоню. — Окей, — Будапештов понятливо кивает и кидает напоследок: — Но в бильярд ты точно сегодня играешь, ясно? Это немного задает настрой, и Инсаров улыбается. Буда возвращается к ребятам, а Федук остается на улице, закуривает снова и лениво пялится в экран телефона, флегматично перечитывая сегодняшние сообщения от Даши, своей девушки: у той все замечательно, в Сочи сейчас куда теплее, чем в Москве, люди даже приветливее, и Федя думает, что надо бы взять отпуск и тоже туда съездить. Он почти докуривает, когда с неизвестного номера приходит смс: «Привет. Это Лёха Узенюк, ну, ты из меня ещё катану вытащил вчера, помнишь?» Опа. Федук хмурится на секунду, вспоминая фамилию, а затем вскидывает брови. Его соул, вчера убитый и воскрешенный, откуда-то достал его номер, вау. Да и вообще на удивление быстро оклемался после… вчерашнего. И почему-то Леха знает реальное положение дел с катаной — хотя никто, кроме Инсарова и судмеда, этого не видел. Мелькает версия, что Чертков мог все знать, но тогда бы он так легко не проглотил сказку с удушением… Градус странности этого вечера подскакивает на добрый десяток, когда Федук набирает ответное сообщение: «Добрый вечер. Тебя вчера пытались удушить, врач предупреждал, что из-за кислородного голодания могли быть глюки, так что спешу расстроить: никакого меча и в помине не было» Ответ приходит почти незамедлительно. Леша на том конце города недовольно кривит губы и тоже курит — и это забавно, как они приходят наконец-то друг к другу. «Плохие новости, док, я знаю, что меня вчера убили. Я даже знаю, кто это сделал» Инсаров вскидывает брови. А вот это уже интересно. «С чего ты так решил? Судмедэксперты твоему другу-майору вчера объяснили, такое бывает, пусть и редко: асистолия» Леха раздраженно цыкает — вот упертый попался. Очень хочется верить, что это не его соул, к такому даже прикасаться придется, скорее всего, с трудом. Федя же на другом конце Москвы закусывает костяшки, явно заинтригованный. Как Лёха узнал, что был мертв? Или все-таки есть свет в конце туннеля? «С того, что я помню, как умирал. И я знаю, кто это сделал, как и зачем» «Тебе от кислородного голодания могло привидеться. А вот имя было бы кстати» Леша довольно скалится в своей привычной манере, как скалится при удачном деле — рыбка на крючке. «Я все расскажу на допросе, товарищ следователь, официально» Инсаров закусывает губу, улыбаясь, потому что чувствует явный шантаж, но не повестись на такое было бы грешно, особенно, когда твой соул вынуждает встретиться. Против воли, Федя признает свой интерес к Узенюку — ему еще при первой встрече, когда Леха был вроде как мертв, хотелось прикоснуться, хотелось узнать, как и чем парень живет, что думает. А теперь он жив, и вот пожалуйста, пишет собственнолично. Так почему бы и да? «Как только ты признаешь, что меч во мне все-таки был», — добивает криминалиста Элджей следующим сообщением. Инсаров вздыхает: ему попался пиздецки упертый соул, но, может, это и к лучшему. «Я даже не буду спрашивать, откуда у тебя мой номер. Допрос назначим на понедельник с утра, устроит? И насчет катаны: такое сложно забыть, вот уж демо-версия Эскалибура.» Федя решает пойти ва-банк. И следом отправляет: «Как себя чувствуешь? В больнице хоть был?» «Неа, оклемался после вашей бравой бригады. Больной скорее жив, чем мертв» «Приятно слышать» Помолчали. Лёша чувствовал себя придурком, не зная, как бы потактичнее спросить, хули его соул сбежал так быстро? А Федя просто в это время уже успел вернуться в бар, перекинуться парой фраз с Алексом и выпить с Гришей — отчего-то, поговорив с Лехой и убедившись, что он жив, криминалист почувствовал себя спокойнее. Настроение теперь было скорее индифферентным — Гриша с ребятами вовсю обсуждали отдел бухгалтерии и как раз начинали травить свои самые страшные байки с работы. Федя тоже было хотел вскинуться, но потом вспомнил, что историю «как я оживил человека, вытащив из него меч» вроде было решено оставить в секрете. Но это не значило, что криминалиста это перестало интересовать — тут что-то явно было не чисто, и то, что Узенюк сам связался с ним было ему даже на руку. «Слушай, а ты уже встретил свою родственную душу?» Федя подавился напитком, читая новое сообщение от Леши. Вспомишь… лучик, а вот и солнце. Гриша обернулся на него с пониманием: — Что, Даша пишет? Скажи, что скоро будешь. — Да так, — неопределенно махнул Инсаров в ответ, пальцами задумчиво стуча по стойке бара, — не Даша. «так напрямую меня ещё не пикапили» Лёша фыркнул. Ну да, конечно. Это еще даже не пикап, пф, Леша и не старался. Федук, однако, скинул следом следующее смс: «Предположим, что не встретил, а что?» Лёша отвечает вопросом на вопрос: «Просто признай, что до того, как ты полез ко мне со своими благими намерениями, я был мертв, ок? И воскресать не собирался.» Узенюк, сидя в машине и уже начиная третью сигарету, нервно барабанит пальцами по рулю. Это — ключевой момент, сейчас он узнает, кто из него вытаскивал меч: этот криминалист, главный следователь, или же несчастный судмедэксперт. Тогда будет хотя бы понятнее, кого ему надо облапать при встрече, ну или попытаться. На самом деле, перспективы ему не нравятся в обоих случаях — редко, когда на такие профессии идут люди с модельной внешностью, или хотя бы его ровесники, Лехе даже становится на мгновение тоскливо, что и тут сука-жизнь подгадить умудрилась. Он думает, что одним касанием все точно обойдется, а затем они разойдутся, как в море корабли, и он постарается более на ведьм не западать — надо бы, кстати, у Мэй потом вытрясти, если удастся, как можно определить ведьму. Неужели теперь каждую девочку ему придется обливать святой водой и шептать какую-нибудь херню на латыни до того, как раздеть? За такими мрачными мыслями Сайонара бой и не замечает, как приходит очередное сообщение от криминалиста: «Да, все признаки смерти были на лицо, тебе пробили грудную клетку. Мне пришлось вытащить меч (простите, катану), чтобы тебя можно было транспортировать в морг. А потом выяснилось, что морг тебе не особенно и нужен.» Элджей хмыкнул, довольный, что сразу же наткнулся на своего соула, пусть выбор и стоял меж двумя людьми. Более того, ему показалось, что следователь даже пытается пошутить, с упоминанием катаны в скобках, но это было не точно. «Так почему ты воскрес? Или ты проверяешь, если я все помню, и сегодня вечером ко мне постучаться ребята в черном и с ручкой, чтобы стереть мне воспоминания?» Леша невольно прыснул: у его родственной души явно было чувство юмора, которое он неплохо дозировал в такой напряженной ситуации. Непонятно, почему Чероки он показался странным, но, видимо, по мере приближения к тогда еще мертвому Леше метка у криминалиста начинала напоминать о себе, а это, как правило, заметно для окружающих. «Никаких ребят в черном, извини. Но, бля, ты уверен, что хочешь знать продолжение истории?» Теперь до Леши начинает доходить степень абсурда ситуации — но это единственный быстрый способ, пойти сейчас ва-банк, all in, чтобы как можно скорее вычислить соула и его коснуться. Умереть на сей раз по-настоящему у Лехи желания нет. Феде немножко легче — ничего из мистических историй с безумными бывшими-ведьмами он еще в этой жизни не видел, сейчас он скорее приятно удивлен, что его родственная душа так быстро пошла с ним на контакт. Хотелось, однако, еще и выяснить подоплеку этого оживления, а то с засекреченной информацией, которую знали только они с Ваней, дело грозило зайти в тупик и сгинуть в пучине разума. Но не тут-то было. Слегка расслабившийся от пива, Инсаров набирает: «Ты меня заинтриговал)» И — отправляет с улыбочкой в конце, пока не передумал сам. Леша, лениво листающий новости в мире в это время и пьющий колу, давится, прочтя сообщение. Охуеть. Скобка-смайлик. Лёша на секунду выпал в осадок, а Федя фыркнул на другом конце города. С новым знакомым было… весело. До крайности непривычно, и даже Лёшина манера общения, простая и достаточно прямолинейная, цепляла. «Так что там? Умираю от любопытства, если честно» А его соул вообще был любитель поболтать, необычно для его работы, сделал себе мысленно пометку Узенюк. Хотя, кто его знает, может, это очередная ловушка, и из него просто хотят выудить информацию. Как же сложно, блин... Эл собрался с мыслями, представляя реакцию своей родственной души на следующее сообщение: «Чувак, не блокируй мой номер сразу после этой фразы, но ты веришь в ведьм?» В диалоге повисла тишина.