Не герой

POV Лисс         — Я предлагаю сделку, — сказала я и, щелкнув пальцами, подняла левую руку над головой. — Кинжал Гемеры в обмен на свободу детей Гекаты.        После моих слов монстры вокруг меня расступились, пропуская вперед свою повелительницу. Гигантская человекоподобная фигура из тьмы приблизилась ко мне. Я подняла голову и встретилась взглядом с глазами Нюкты. Помню, когда я впервые увидела свою мать в божественном обличии, то подумала, что не может быть глаз бездоннее и темнее, чем у нее. Боги, насколько я ошибалась. Вот она, первозданная тьма. Ужасающая и пробирающая до костей.         — Я знала, что ты сделаешь правильный выбор, Алистерия. В войне всегда надо выбирать сторону победителя, — вкрадчиво начала говорить Нюкта. От ее голоса у меня пошли мурашки по коже. Надо взять себя в руки, я не должна показывать свою слабость. Главное, это спасти других детей Гекаты. Я должна справиться ради них. — А теперь, отдай мне кинжал, дорогая.        Нюкта протянула ко мне свою руку. В этот момент мне казалось, что время замерло. Кровь пульсировала в висках, дыхание сбилось, а руки задрожали. Так Лисс, сосредоточься, ты пришла сюда спасти свою семью.         — Сначала Вы отпустите моих братьев и сестер, — сказала я, вернув кинжал в ножны.         — Что ж, разумно, Алистерия, но где гарантия, что ты отдашь мне кинжал, когда я их отпущу?         — А где гарантия, что они все еще живы? Я хочу увидеть их. Затем, Вы их выпускаете, и я сразу же отдаю Вам кинжал. Здесь целая армия монстров, а Вы — одна из древнейших и величайших богинь этого мира. У меня просто нет шансов сбежать отсюда, не сдержав свое слово, — ответила я. Боги, хоть бы она купилась на это.         — А ты смышленая девушка, Алистерия. Хорошо, я отведу тебя к их камере. Следуй за мной, — сказала Нюкта и, развернувшись, направилась вглубь замка.        Уняв дрожь в коленях, я пошла за Нюктой. Поместье Ночи оказалось поистине жутким местом. Несмотря на то, что разглядеть в темноте почти ничего не удавалось, я чувствовала ужас каждой клеточкой своего тела. Холодная и липкая тьма окутала меня с головы до ног. Мне было настолько страшно, что хотелось кричать. Единственное, что не давало мне сбежать из этого кошмара как можно скорее, было желание хоть раз в жизни поступить правильно. Не поддаваться страху, не сбегать, а идти вперед к своей цели, чего бы это не стоило.        Наконец, мы пришли. Увидев детей Гекаты, сидевших в дальнем углу, я подскочила к камере и вцепилась в прутья решетки. Вдруг я почувствовала сильную слабость, словно из меня начали выкачивать жизненные силы. Одернув руки, я поняла, что это было действие тюремной решетки. Вглядевшись в темноту, я наконец смогла лучше разглядеть пленников. Выглядели они еще хуже, чем когда я была здесь в последний раз. Увидев меня, Лу Элен с трудом поднялась на ноги и, гремя кандалами, медленно подошла ко мне.         — Ты сошла с ума! Я же сказала, что…         — Молчать! — рявкнул кто-то из другого конца коридора.        Тут же по прутьям решетки что-то ударило. Раздался ужасный гул, от которого Лу схватилась за голову и осела на пол.         — Достаточно, — сказала Нюкта и подошла ко мне. — Убедилась? Они живы и почти здоровы, а теперь отдай мне кинжал, Алистерия.        Да, уже побежала, роняя тапки. Она за дурочку меня держит?         — Сначала отпустите их, таков уговор, — сказала я, попутно продумывая пути отступления. Без братьев и сестер я отсюда не уйду, но и помирать пока я не собираюсь.        На мгновение мне показалось, что я увидела злость на лице Нюкты, которая тут же пропала, вновь уступив место снисходительной вежливости.         — Я не собиралась тебя обманывать, Алистерия. Будь по твоему. Отпустите их! — приказала богиня, и в ту же секунду дверь камеры отворилась, и оттуда под конвоем арай вышли дети Гекаты.        Еле державшиеся на ногах, они стояли и смотрели на меня. От их измученного вида мне вновь стало не по себе. Мои руки сжались в кулаки, и я почувствовала как к глазам подступили слезы ярости. Они не заслужили всех этих пыток! Они терпели все это из-за меня! Внутри меня все заклокотало. Страх уступил место давно копившейся во мне злости.         — Теперь твоя очередь — сказала богиня и протянула свою огромную руку ко мне.        Ее слова вернули меня в реальность. Вот он, момент, в который все решится. Левой рукой я медленно вынула кинжал из ножен, а правую руку завела за спину. Вдох. Выдох. Сейчас или никогда! Преклонив голову в знак почтения, я положила кинжал на руку богини. Стоило оружию коснуться Нюкты, как оно тут же растворилось в белой дымке.        Дальше все было как в замедленной съемке. Я выкрикнула нужное заклинание и, незаметно обратив кольцо в меч, вонзила его прямо в руку Нюкты. Взревев, богиня отбросила меня в сторону. Подняв голову я с облегчением вздохнула, увидев, что дети Гекаты исчезли, оставив после себя лишь небольшое облако фиолетового тумана.         — Не стоило обманывать меня, дочь Гекаты, — донесся до меня ледяной голос Нюкты. В тот же момент меня с силой зашвырнули в камеру, откуда только что вышли узники. Не успела я подняться на ноги, как услышала громкий лязг двери. Вдруг я почувствовала, как что-то теплое стекает по затылку.         — Черт! — тихо сказала я, и мои глаза закрылись.              

***

       Придя в себя, я с ужасом обнаружила, что все произошедшее было не сном. Я действительно в плену у Нюкты.        Что ж, по крайней мере я еще жива, и кажется, мир пока тоже не уничтожили, так что все не так уж и плохо. К тому же я спасла пятерых полукровок. Надеюсь, что Лу когда-нибудь сможет меня понять. Когда я рассказала сестре свой план, она всеми силами пыталась отговорить меня. «Ты — избранная, Лисс! Твоя жизнь важнее наших!», — чушь полнейшая! Одна жизнь против пяти — это же простая математика. Знаю, это идиотское пророчество. Но с чего вдруг все решили, что я тот самый «ребенок Гекаты»? Когда я задала этот вопрос Нико, то он ответил, что вариантов больше не остается. Что ж, у меня было другое мнение на этот счет. Нюкта не пленила меня лишь потому, что не знала о моем существовании, вот и все. И вовсе не потому, что я «избранная пророчеством».        Приподнявшись на локтях, я села, облокотившись на холодную стену камеры. Вдруг я вспомнила о том, почему я потеряла сознание. Дотронувшись рукой до затылка, я с удивлением обнаружила, что почти не чувствую боли. Я мотнула головой. Мне не могло показаться, у меня точно было рассечение. Я провела рукой по волосам и шумно выдохнула. Слава богам, пока я не сошла с ума. Запекшаяся кровь на волосах не могла появиться из ниоткуда. Сколько же я была в отключке, что рана успела почти зажить? Мои размышления прервал незнакомый голос.         — Так значит это правда.        От неожиданности я вздрогнула, и отползла в дальний угол. По ту сторону решетки послышался негромкий смех. После чего я услышала знакомое заклинание, и через мгновение смогла разглядеть незнакомца, в свете появившегося зеленого пламени. Им оказался темноволосый зеленоглазый парень лет двадцати, похожий на меня как две капли воды.         — Ну привет, сестренка, — сказал парень и приветливо улыбнулся.        Меня будто окатили ледяной водой. Мысли пробивались в эфир одна за другой, путались и расплывались. Сестренка?! Этого не может быть! Я же отправила их всех в лагерь. И почему он так улыбается? Неужели он?         — Алебастр Торрингтон, сын Гекаты, и твой старший брат.         — Н-но, как? — дрожащим голосом спросила я, все еще пребывая в состоянии шока.        На это Алебастр ничего не ответил и лишь молча смотрел на меня, предоставляя мне возможность понять все самой. Пытаясь вспомнить лица спасенных мною братьев, я старалась отогнать ужасную догадку, которая уже пришла в мой ум. Алебастр не был в камере. Он перешел на сторону Нюкты. Перед глазами вновь и вновь проносились те ужасные воспоминания. Изнеможденные лица, рванная одежда, кровь, гематомы и этот пустой безжизненный взгляд зеленых глаз.         — Как ты мог? — процедила я.         — Догадалась наконец-то. Долго же до тебя доходит, сестренка.         — Не зови меня так, — ответила я. Внутри все смешалось. — Предатель!         — Твоя злость мне понятна, Лисс, — вздохнул Алебастр. — Но прежде чем бросаться обвинениями сначала выслушай меня. Думаю, после моего рассказа ты поменяешь свое мнение.        После чего он взмахнул рукой, и дверь моей камеры отворилась. Я с недоумением посмотрела на сына Гекаты. Почему он меня выпускает? С одной стороны, он — предатель, слуга Нюкты. Он спокойно смотрел на мучения своих сестер и братьев. С другой стороны, он — мой брат, и я хочу узнать, что он хочет мне сказать. Я слишком запуталась.         — Поверь, я не желаю тебе зла, Лисс, — увидев мое замешательство, с нажимом сказал Алебастр. — Я не хочу разговаривать с тобой через тюремную решетку.         — Не боишься, что я сбегу? — спросила я, подойдя к брату ближе.         — Уверен, что ты этого не сделаешь, — усмехнувшись, ответил сын Гекаты. — Ты же хочешь наконец услышать всю правду. Почему, например, ты попала в лагерь так поздно? Или почему монстры не нападали на тебя? Почему олимпийцы видят в тебе угрозу?        Я вскинула голову и посмотрела брату прямо в глаза. Не похоже, что он врет. Что ж, у меня все равно нет выбора. Мне нужны ответы.         — Хорошо, рассказывай, что знаешь, — тяжело вздохнула я и вышла из камеры.         — Вот так бы сразу, — сказал Алебастр и протянул мне руку. — Идем не в темнице же нам разговаривать.        Еще раз пристально посмотрев на брата, я решила пойти с ним. В конце концов, терять мне уже нечего. Я вложила свою ладонь в его и мы перенеслись с помощью Тумана. Когда фиолетовая дымка рассеялась, я с облегчением вздохнула. По всей видимости, мы оказались в комнате Алебастра. После тюремной камеры в Поместье Ночи, это место казалось мне самым уютным в мире. Комната Алебастра чем-то напоминала ту, что выделила мне Геката в своем дворце: в приглушенном зеленоватом свете можно было разглядеть большое количество книг на древних языках, а у противоположной стены я заметила камин, около которого стояли два мягких кресла. Когда глаза привыкли к свету, я так же заметила множество едва заметных рун, которые покрывали стены комнаты.        Я с облегчением вздохнула. Хоть не к Нюкте меня притащил, уже хорошо. Может быть мне удастся его отвлечь и сбежать, когда получу все ответы. Алебастр тем временем сел на одно и кресел около камина.         — Падай, что стоишь как не родная? Я же сказал, все хорошо, я не причиню тебе вред, — сказал сын Гекаты и жестом показал на второе кресло.        И все же странно. Я не чувствую здесь подвоха. Похоже, он и вправду говорит это искренне. Я села напротив брата, все еще не спуская с него глаз, чтобы он не смог застать меня в расплох, и приготовилась слушать.         — Что ж, слушай, начну с самого начала. Давным-давно, еще когда Нюкту заключили в Тартаре, она пообещала, что однажды выберется оттуда, отомстит олимпийцам и погрузит весь мир во мрак. Но у Нюкты так же была дочь, Гемера — единственная светлая древняя богиня, которая предрекла, что для борьбы с ее матерью в мир придет воин, в котором смешаются кровь богов-олимпийцев, титанов и людей. Этот воин объединит тьму и свет, и будет обладать великой силой. Эта сила — единственное, что сможет остановить Нюкту и спасти мир. Много веков Нюкта спокойно сидела в своем поместье-тюрьме, и все благополучно забыли об этой истории.        Неплохо, всего лишь взяли и забыли о потенциальном апокалипсисе. Интересная, однако, история. Где же это «воин» шляется, когда все к чертям летит? Меня вон запрягли мир спасать вместо него. Тем временем Алебастр продолжал:         — И вот шестнадцать лет назад одна богиня встретила очень интересного молодого человека. Умный и амбициозный парень, только закончивший медицинский и мечтающий спасать человеческие жизни. Высокий голубоглазый блондин с головой был погружен в работу и, несмотря на внешнюю привлекательность и природное обаяние, все равно оставался один. Богиня влюбилась в него и, прикинувшись смертной девушкой, смогла завоевать его сердце. Их любовь была сильна, и богиня очень хотела от этого смертного ребенка, но по непонятным для обоих причинам, она не могла забеременеть. Тогда богиня решила использовать магию. И не просто магию, а древние черномагические ритуалы. В результате, богиня добилась своего — она ждала ребенка.        Начало не очень интригующее, похоже на очередной древнегреческий миф.         — Все бы было хорошо, да только чувствовала она, что ребенок этот будет особенным. Отправилась богиня к мойрам, и те напомнили ей о давно забытой легенде. Поняла тогда богиня, что как и она, возлюбленный скрыл свою истинную сущность. Он был не простым смертным, а полубогом, да и богиня тоже была не совсем богиней. Ее родителями были титаны, а сама она была титанидой. Все сошлось воедино: кровь богов-олимпийцев, титанов и людей текла по венам будущего великого война. И дала ему богиня имя — Алистер, что значило защищающий человечество, — после этих слов Алебастр сделал драматичную паузу.        Я смотрела на сына Гекаты, пытаясь уловить хотя бы призрачный намек на ложь. Нет-нет! Этого просто не может быть! Это неправда! Алебастр просто не может этого знать! Усмехнувшись про себя, я продолжала слушать его с показательным недоверием.         — Догадываешься, что было дальше? Нет? — ухмыльнувшись спросил брат. — Что ж, раз ты молчишь, тогда я продолжу. Восемнадцатого октября на свет появилась слабенькая недоношенная девочка с темными волосами и зелеными глазами. Девочку эту назвали Алистерия Уоллес. Она была такой хрупкой и беззащитной, совсем не похожей на «великого война», которым она должна была стать. Мать девочки очень боялась, что олимпийцы узнают о ее позоре, поэтому скрыла свою дочь от нашего мира.        Мое и без того хрупкое самообладание дало первую сильную трещину. К глазам начали подступать слезы. Во мне смешалось два противоречивых чувства. Мне захотелось чем-то кинуть в брата, чтобы он замолчал, но желание узнать правду было сильнее.         — Мистеру Уоллесу пришлось растить дочь одному, но из-за своей работы ему совсем не хватало времени на девочку, — продолжал Алебастр, глядя на огонь в камине. Он говорил спокойно и даже отчужденно, но для меня каждое новое слово вонзалось в душу словно нож.         — Где-то глубоко в душе он надеялся, что ты — тот самый герой из пророчества. Джеймс тренировал тебя, учил стрелять из лука. Но время шло, и с каждым годом эта надежда становилась слабее. Ты была не похожа на обычных полукровок: замкнутая малоподвижная девочка, которая скорее предпочтет сидеть в углу с книгой, чем бегать во дворе со сверстниками. Как же твой отец обрадовался, когда ты подружилась с дочерью Гермеса. Ты стала уверенней в себе и перестала проводить время в одиночестве, — Алебастр усмехнулся.        — Глупый Джеймс, он не понимал, что дело было вовсе не в твоей подруге, а в тебе самой и в твоей силе. Для него ты до сих пор остаешься маленькой и беззащитной девочкой, которую надо оберегать как хрустальную куклу. Как же он ошибался. Он и понятия не имел о границах твоей силы, уж слишком глубоко она спрятана от всех, ее время тогда еще не пришло. А самое печальное во всем этом то, что ты ему веришь. Ты тоже считаешь себя слабой и бесполезной, но это не так. Твоя сила не в размахивании мечом, и подсознательно, ты это чувствуешь.        После этих слов Алебастр повернулся ко мне. Я вопросительно посмотрела на брата. Свежо предание, да верится с трудом. Видел бы он мой провал на испытании Гекаты, он бы так не говорил.         — Олимпийцы оказались умнее, они сразу поняли, кто ты, едва ты появилась в лагере. Видела бы ты лицо Диониса, когда он узнал о твоем прибытии.         — Откуда ты все это знаешь? — задала я, давно мучивший меня вопрос.         — Я был там, в лагере. И я лично убедился в твоей силе. Думаешь, с чего вдруг на тебя наши святоши кидались? Ладно Ди Анжело, он тот еще отморозок, но Джексон и Чейз. Я накладывал на них сильные чары, но ты без труда рассеивала их, не зная ни магических формул, ни ритуалов.         — Значит помешательство Перси, в результате которого он чуть меня не убил, твоих рук дело? — спросила я, инстинктивно сжав руки в кулаки.         — Не злись, я бы остановил его сам, если бы ты не сделала этого.         — То есть?         — Да, это все ты, — ответил Алебастр и улыбнулся. — Поэтому олимпийцы и видят в тебе угрозу. Древняя и могущественная сила у непредсказуемого и неуправляемого подростка. Ты для них как бомба замедленного действия.         — Истинный свет, — сказала вдруг я.         — Именно.         — Но зачем ты все это мне рассказываешь? — спросила я, из-за всех сил стараясь не выдавать эмоций.         — Думаю, ты имеешь право знать. Ты — моя сестра, и я хочу помочь тебе. В каком-то смысле я сам был когда-то на твоем месте. С нами так нечестно обошлись, поэтому я собираюсь отплатить нашим обидчикам той же монетой.         — Но это не отменяет того факта, что ты на стороне Нюкты. Почему ты служишь ей?         — Я не служу, — строго сказал Алебастр, голос его похолодел. — Я всего лишь хочу справедливости. Дело в том, что я, также как и Нюкта, хочу отомстить олимпийцам. Эти высокомерные трусы, называющие себя богами, без тени сомнения прячутся за спины своих детей, едва над ними нависнет угроза. Они веками хладнокровно наблюдали, как мы страдали и умирали, и ничего не делали. Они должны ответить за все.         — Но Нюкта разрушит не только Олимп, она погубит весь мир, — сказала я, глядя на брата. В каком-то смысле я его понимала, но не хотела признавать, что в глубине души согласна с ним.         — Поэтому я и пришел к тебе. Вместе мы выпустим Нюкту из Тартара, а затем вернем ее обратно, когда та уничтожит Олимп. Нюкта всего лишь враг моего врага, если бы я выполнял все ее приказы, то не вытащил бы тебя из темницы, — ответил Алебастр. — Признай, ты же тоже хочешь, чтобы эти самодовольные глупцы получили по заслугам. Из-за них тебя скрывали от нас, у тебя могла бы быть настоящая семья! Из-за них погибли Одри и Изабелла! Они хотели морально раздавить тебя, чтобы ты ослабла и не смогла противостоять им!         — А как же полукровки?        Алебастр тяжело вздохнул, встал с кресла и подошел ко мне.         — Они — дети своих родителей. Перси и Аннабет без зазрения совести пожертвовали тобой в иллюзии, созданной Гекатой, помнишь? Ты им безразлична, они сделают все по указке богов.         — И даже Нико? — тихо спросила я, поднявшись на ноги.         — Ох, Лисс, — сказал Алебастр и положил руку мне на плечо. — Он никогда не полюбит тебя. Все, что он делал, было ради общего блага и спасения мира. Не ради тебя. Если бы ты не была героиней пророчества, то сыну Аида было бы плевать на тебя. Понимаю, это тяжело, но ты должна смириться с этим.         — Ты не прав! — сказала я, и отошла от брата.         — Вот как? Что ж, я не хотел этого делать, но видимо придется, — сказал Алебастр и, произнеся какое-то неизвестное мне заклинание, взмахнул руками. На полу между нами появилось небольшое белое облако. Через несколько секунд дымка рассеялась, а вместо него появилась картинка незнакомого мне места. Вдруг я заметила знакомую темную фигуру. Нико. Он появился из теней, и к нему тут же подбежала незнакомая девушка.         — Нико, хвала богам, ты жив! — радостно воскликнула девушка и обняла сына Аида.         — Привет, Хейзел, — сказал Нико, и его лице появилась едва заметная улыбка.         — Идем, расскажешь мне все по дороге, — сказала Хейзел и потянула Нико за собой.        Картинка растворилась в воздухе.         — Видишь? А ты думала, что он кинется тебя спасать? — фыркнул Алебастр. — Он не заслуживает твоей любви, Лисс.        Это было последней каплей. Мое самообладание приказало долго жить.         — Хватит! — крикнула я, и в тот же миг из меня вырвалась ударная волна темной энергии, которая в мгновение утроила настоящий погром в комнате: мебель разлетелась в разные стороны, книги упали с полок, а в камине потух огонь. Алебастра тоже отбросило назад, но он сразу вскочил на ноги и подошел ко мне.         — Ш-ш-ш, тише, Лисс. Все хорошо, — сказал брат и протянул мне руку. — Идем со мной, сестра. Пора сделать выбор: либо они, либо ты.        Без колебаний, я вложила свою руку в его, и нас вновь окутал Туман. Открыв глаза, я поняла, что снова нахожусь в Поместье Ночи. Но на этот раз мне не было страшно. Сейчас во мне все еще клокотал гнев, и я была полна решимости. Наконец-то я по-настоящему ощутила себя сильной. Я чувствовала как по моим венам струится могущественная темная магия. Что-то внутри меня все еще сопротивлялось решению, которое я собиралась принять, но я мгновенно подавила в себе этот порыв.         — А вот и вы, — услышала я ледяной и мрачный голос древней богини. Мы оказались в тронном зале Нюкты. — Что ж, я предполагала, что ты выпустишь ее, Алебастр. Кровь к крови. Сила к силе.         — Теперь она на нашей стороне, госпожа, — уверенно ответил мой брат.        Вот и все, дороги назад нет. Я сделала свой выбор. Мосты сожжены.         — Прекрасно, тогда мы можем начинать.