Зависимый

..it's always the memories that make it hard to change it's only a memory.. stephen - your life

Томас рванул по лестнице, быстро перебирая ногами и чуть ли не спотыкаясь об них же, и уже на первом этаже, заполненным цветными бликами вперемешку с водоворотом движущихся силуэтов, пошел прямиком через танцующую толпу, попытавшись проскочить в единственный свободный проход. В принципе, у него было достаточно времени, чтобы переварить предложение как следует и еще раз убедиться, что от затеи его воротит по полной программе, а потом и свалить куда-нибудь подальше из штата для полного счастья. Минхо это не понравится, конечно, ой, как не понравится, но раз уж он отдавал предпочтение политике, которая заключалась в том, чтобы делать дрянь, никого не спросив, то примерно в такую степь полноправно мог удариться и Томас. Он в принципе предполагал, что Минхо не составит труда откопать его хоть в пустыне, но до того, как он его найдет, гонка уже закончится, - улетит в пустошь последняя причина прицепиться к Томасу, он об этом как следует планировал позаботиться. Черт возьми, да он мог свалить хоть сейчас, - не нужно было беспокоиться о том, чтобы завезти Терезу домой, потому что та уже давно уехала, чувствуя отвращение к подобным тусовкам даже будучи подвыпившей. Томас мог попробовать поездить по отелям, да вообще рвануть куда-нибудь автостопом, в конце концов, даже если он в итоге вернется домой, конкретно сейчас можно было поколесить по стране, побесить Минхо. Сложить в целом свое мнение о произошедшем Томас пока не мог, так что позволил злости делать свое дело, чувствуя себя в ее руках уверенно и осмысленно, как раньше, как всегда. Она была тем единственным отголоском из прошлого, от которого он не мог отвязаться чисто из принципов - себя в агрессивном состоянии он ощущал как никогда правильно и трезво. Томас, нервно перебирая в кармане ключи от машины, направился к выходу из дома, уже подмечая где-то там недалеко от двери тучного охранника, который стоял там для предотвращения возможных конфликтов с драками и истериками, хотя парень предполагал, что в приоритетах у этого бугая будет спасение имущества в коттедже от разъяренной толпы, нежели чьей-нибудь рожи от побоев. Раньше, чем Томас успел добраться до главной двери, чьи-то настойчивые руки ухватились за его плечи, как следует потянув назад. Парень ошарашенно вылупился в скопление бликов цветомузыки, носившихся по первому этажу, и среди всего этого не без труда заметил взмокшую светлую челку. — Ты? — Ньют громко рассмеялся. — Помнится, ты хотел мне деньгами преподнести свои царские извинения. Надеюсь, ты не хочешь остаться свиньей. — Сколько тебе нужно? — Томас наклонился поближе, потому что практически ничего не слышал из-за чересчур громкой музыки, и Ньют, заметив это, начал практически кричать, пошатываясь. — Хватит хотя бы той суммы, что мне пришлось отдать Минхо за проигрыш. Наличкой. Томас немного не такого ожидал. На самом деле он рассчитывал на требования суммы, которой было бы достаточно, чтобы покрыть расходы на ремонт красного шевроле. Хотя, немного подумав, он рискнул предположить, что за то время, что он не крутился в этой сфере, Минхо мог и поднять свои ставки, так что Ньют сейчас просил довольно круглую сумму. Так или иначе, суть была в том, что Томас прямо сейчас деньги в любом случае отдать бы не смог, особенно если Ньюту в срочном порядке потребуются весьма крупные средства. Тем более, если нужна ему именно наличка. Спорить с его запросом Томас все равно бы не стал, потому что как минимум находился не в том положении и прекрасно осознавал свою вину. — Слушай, такое дело, — буркнул парень, хватаясь за Ньюта и делая слабую попытку выровнять его, чтобы тот не шатался и не раздражал его лишними телодвижениями. — С собой у меня денег нет. Заедем в отель, где я остановился, и разберемся со всем, ладно? Я выплачу столько, сколько скажешь, могу до дома еще подвезти чисто в качестве моральной компенсации. Так пойдет? По-другому, если хочешь деньги прямо сейчас, не получится. Ньют нахмурился, явно туго переваривая сказанное. Взгляд его плавал, зарывался в дверь за спиной Томаса. Выглядел паренек неважно, и Томас уже подумал о том, чтобы посоветовать ему больше не перебарщивать с выпивкой. От его, вроде как, необычайной вменяемости после конкретной такой пьянки, не осталось практически ничего, как только он взялся за то, чтобы обрабатывать ту кучу информации, что на него вывалил собеседник. Томас закатил глаза, понимая, что ему, наверное, придется повторить сказанное, только раза в два медленнее, если вообще не по слогам, но раньше, чем он успел снова рот открыть, Ньют закивал. Сначала вяленько, а потом гораздо живее, - Томасу показалось, что у него башка так отвалится или он получит сотрясение мозга как минимум, так что он шустро остановил Ньюта, перехватил его за предплечье и поволок к выходу. На улице было настолько свежо, что Томас даже притормозил на пороге, только-только открыв дверь. Вечерний ветерок мягко коснулся его лица и взъерошил волосы. После нескольких дней отвратительной, липкой жары это легкое прикосновение чистой свежести напоминало божественное благословение - Томас весь вытянулся, прикрыл глаза, застряв в этом чертовом проходе, где на границе между душным домом и свободой равнин, контраст в температурах пробрал его до самых мурашек. Это напоминало ему о прошлой весне, которую он провел дома, в Нью-Мексико. Долго простоять Томас на месте все равно не смог - практически по инерции в его спину влетел Ньют, вытолкнув из прохода. Сам он чуть не споткнулся об порог и не навернулся носом в землю, но Томас вовремя подхватил его под руки. На улице царила совершенно другая атмосфера. Легкая музыка неслась от небольших стоянок прямо рядом с дорогой, в воздухе мягкой колыбелью размазывались традиционные гитарные переборы. Томас прошел мимо разрисованных автомобилей, оглядываясь по сторонам в поисках своего субару. Хотя Ньюту, судя по тому, как его вдруг зашатало из стороны в сторону, было куда лучше в замкнутом помещении - попытки осознать и переварить окружающий мир не разлетались слишком далеко, превращая его в абсолютный, ничего не соображающий хлам. Томасу одним только чудом удавалось его держать на ногах. Издалека он заметил Клинта и Джеффа, которые стояли рядом с дорожным указателем, потягивая сок из пластиковых стаканчиков. Томас на самом деле понятия не имел, стоит ли их окликать, здороваться с ними, но Клинт прямо поперек бормотания Джеффа вдруг растянулся в строгой улыбке и помахал бывшему сопернику рукой с зажатой в пальцах сигаретой, огонек которой ярко выделялся в темной вечерней синеве. Томас тоже поприветствовал его и как раз в тот момент, когда Джефф начал оборачиваться, завел Ньюта за угол. Пока он искал по всем карманам ключи, тот все пытался откопать где-то в ветровке сигареты, но поиски его не увенчались успехом. Томас отпер машину и, не заметив никаких активных действий со стороны Ньюта, мягко подтолкнул его к дверце. Изначально он сделал это осторожно, но потом тот неожиданно начал сопротивляться, так что пришлось с силой усадить его в субару, - Ньют упирался руками в крышу автомобиля, что-то бурчал и пихался. Томас, скривив лицо в отвращении, щелкнул пальцами перед лицом подвыпившего гонщика, пытаясь если не привести его в чувство, то хотя бы обратить на себя внимание. — А теперь я хочу, чтобы ты сидел тихо и не мешал мне рулить, лады? — А соснуть не хо… Томас захлопнул дверцу, обошел автомобиль и уселся на водительское место. Он некоторое время еще обдумывал происходящее, недоумевая, с чего его вдруг вообще волнуют некоторые вещи, на которые раньше ему было абсолютно наплевать. Дело однозначно было не в Ньюте. Томас напряженно кусал губы, пока его новый знакомый остервенело мотал башкой, оглядывая салон, - дергался он настолько резко, что не исключена вероятность его стремительно развивающейся тошноты, что было вообще крайне нежелательно. — Точно закроем дело, если я дам тебе деньги в качестве компенсации? — уточнил он, отвлекая Ньюта от лишних телодвижений. — Ну, скорее всего, — он поморщился. — Да, я подумаю. — Подумаешь или да? — Или. Газуй, засранец, навстречу приключениям! — Ньют вдруг громко рассмеялся и, чего не ожидал водитель, качнулся вбок, двумя руками ухватившись за рычаг на коробке передач. Томас чуть язык не прикусил, звонко шлепнул проблемного пассажира по ладоням, заставив отстраниться. Ньют состроил обиженную пьяную моську, фыркнул, прижался к стеклу и шумно выдохнул. Судя по всему, больше диких шевелений он выполнять не будет - легкость от движения по здешней ровной дороге его явно быстро усыпит. Томас, по крайней мере, очень на это надеялся. Он еще несколько секунд смотрел на светлую растрепанную макушку, после чего поморщился, потому что только сейчас почувствовал запах алкоголя, исходивший от потного тела его соседа. Томас выжал педаль тормоза, смотря на дорогу, перевел рычаг в нейтральное положение и повернул ключ, заводя машину. Он опустил стекло совсем чуть-чуть, чтобы выбить лишние запахи из салона и дать весенней свежести разогнать напряжение, тугим комом скопившееся в его голове. Отсюда ехать до того места, где он остановился в Техасе, было не так далеко - чуть больше десяти миль, так что дорога явно не заняла бы много времени. Томас выкатил на трассу и поехал прочь от большого дома, забитого людьми. Он даже не удивился, когда буквально в миле от него заметил патрульный автомобиль. Быть может, в нем сидел даже сам Бен, - один из полицейских выходить не стал, а другой, только заметив гоночную тачку, выкатившую с контролируемой зоны, тут же махнул рукой, требуя остановиться. Томас едва ли заметил этот жест, но все же успел притормозить, бросив осторожный взгляд на Ньюта. Тот, судя по всему, уже успел отрубиться, с головой накрывшись ветровкой. Томас, будучи уже в полной мере подготовленным длительными инструкциями, которыми в свое время его обеспечила Тереза, молча обменялся с полицейским взглядами, принял из его рук алкотестер, а сам протянул документы. Он старался не смотреть на лицо полицейского, когда тот нарыл среди кучи бумажек одну крайне любопытную справку и маленькую карточку с рекомендациями от Минхо, которая уже изрядно потрепалась и едва ли была действительной последний год. Полицейский после внимательного изучения документов наклонился, заглядывая в салон. Томас нервно сглотнул, пристально глядя мужчине в ответ. Тот еще несколько секунд молчаливым изваянием стоял около автомобиля, после чего забрал алкотестер и, краем глаза глянув на цифры, выскочившие на приборе, кивнул, отдавая документы обратно водителю. Томас был абсолютно чист, но странное тяжелое беспокойство все еще раздирало его на куски, будто все его грешки на лбу у него были выжжены, - он тер его пальцами, тяжело дыша. Чудом каким-то нашел в себе душевные силы кивнуть в ответ, после чего его и пропустили. Теперь свежий ветер был на вкус горьким и колючим, - Томас едва мог его стерпеть. Отгоняя от себя волнение, он поднял стекло около своего места до упора, рядом с Ньютом же оставил небольшую щелку, - паренька в срочном порядке нужно было проветрить как минимум в попытке снизить шанс того, что его укачает и вывернет наизнанку. В дороге, когда он находился в подобной местности, ему мало что напоминало о том, что он сейчас не дома. Пейзажи в некоторых местах били своей похожестью с просторами Нью-Мексико, с той частью штата, где он часто раньше мотался по делам. Отдыхать он предпочитал в более экзотических местах, до коих в Техасе еще не особо успел добраться. Теперь же он не знал, хватит ли ему духа мотаться по дорогам, где через каждые миль пятнадцать стоят патрульные машины. Быть может и хватит, тогда, когда все они перетекут в Нью Мексико, чтобы организовать последние «Дымные колеса». Чем дольше ехал Томас, тем чернее становилось небо. Сквозь мрачное полотно проклевывались звезды, составляя компанию Луне, которая уже давно висела над трассой молчаливой бледной спутницей. У Томаса болела голова. Судя по всему, эхо от музыки еще билось у него от одного края черепа к другому какими-то дикими вибрациями. В один момент он даже подумал, что скорее его вырвет, чем Ньюта. Насчет этого гонщика, кстати говоря, у него все еще оставалось весьма странное и противоречивое впечатление. Никакой агрессии к нему он все еще не чувствовал, несмотря на то, каким тоном тот отзывался о самом Томасе перед началом заезда. Может быть, раздражение, вызванное этим, забылось из-за того, как грубо он обошелся в итоге с Ньютом. Томас не бежал от своей вины, как раз наоборот, со всей своей смелостью и достоинством признавал ее, был готов искупить по полной программе, хотя явно оскорбился бы, попытайся этот новичок на нем нажиться, пользуясь его крайне нестабильным и подавленным состоянием. Томас никогда в жизни никого не спихивал с дороги, просто лез вечно всем под руку не так и не вовремя, полагался на инстинкты больше, чем думал, - одним лишь чудом ему удавалось избегать происшествий, это, да, делало из него известного везунчика и умельца, но при этом оставляло его в неведении по поводу того, как стоило вести себя в случае аварии. Это, плюс крайне невменяемое состояние уже обеспечили ему однажды серьезные проблемы, а теперь, будучи в себе, он чуть не обеспечил Ньюта серьезными травмами. Он чувствовал вину перед ним, да, но не настолько сильную, чтобы она смогла заглушить его строгие размышления о причинах того, что произошло, - о них он думал больше, чем о чужой разбитой тачке и, может, надеждах. А Ньют явно на что-то там надеялся, раз уж Минхо говорил о том, что тот был сильно похож на самого Томаса в его первые годы на трассе. Хотя, тут тоже надо знать, что конкретно он имел в виду. Томас никакого сочувствия к Ньюту не испытывал, даже зная, что тот просто как и все дурачки попался на крючок Минхо, который теперь будет как угорелый вытрясывать бабло из его талантивой жилки. Томас просто сделал себе пометочку по поводу того, что ему делать со всем этим дальше, и хладнокровно забросил Ньюта со всеми этими проблемами на дальний план своих размышлений. Ньют теперь - незаконченное дело, весьма ранимое и на данный момент пьяное в задницу. Он притормозил рядом с тускло освещенной постройкой. На вид она была достаточно неплохой, вроде как крепкой и приличной, но Томас этим видом уже не восхищался и не обманывался, будучи в полной мере знакомым со всеми условиями, которые ожидали его после входа в номер. Свисающие лоскутами обои, дырявое постельное белье, кондиционер, забитый пылью. Он остановился здесь буквально на одну-две ночи, поэтому сильно не обжился, и не знал, каких богов благодарить за собственную непривередливость, - отвратительные условия не вызывали у него отвращения, что странно, потому что он с детства привык к изыскам и роскоши. Может быть, спасибо сказать стоило частым путешествиям на автомобиле близ пустынь. В условии частых пылевых бурь и редких стоянок он нередко подолгу оставался мокрым, грязным и зверски уставшим. Томас оставил небольшую сумму денег там, в номере, подальше от чужих глаз, - налички у него было не так много, но снять деньги с карты шанса и причины пока не перепадало. Он вышел из автомобиля, бросив короткий взгляд на Ньюта, который все еще валялся бесформенной кучей на сиденье, растекшись лицом по стеклу. Выглядел он настолько безобидным, да и Томасу настолько нечего было терять, что он оставил его одного в тачке, а сам пошел в мотель. Он знал, что утром до него доберется Тереза - девушка чудом каким-то шустро переживала похмелье, а Минхо со своими организаторами прицепится к нему чуть позже, дай ему время - вытрясет его до потрохов, все нервы выжрет. Если Томас и планировал свалить, то начинать нужно было прямо сейчас. В принципе, он провалялся в пыльной, грязной кровати своего номера целый день, так что сейчас спать практически не хотел. Хотя, был и риск того, что однообразные пейзажи утомят его через несколько часов дороги, - Томас не был слишком выносливым водителем конкретно по ночам. Монотонная дорога, которая становилась еще более смазанной и однообразной из-за темноты, убаюкивала его, а днем его сердце колотилось, как угорелое, - он едва ли мог сомкнуть глаз, даже если очень хотелось. Ночью он просто колбасился, будучи сонным, плелся милю за милей, а вот днем хотелось просто вырубиться сразу и надолго, а после такого сна в машине под солнцем голова просто гудела. В жаркие дни иногда просто невозможно было в машине находится - он потел, как загнанный конь, прилипал ногами к кожаному сиденью, за час растрачивал все запасы салфеток и воды, мечтал о душе почти до коликов, а желание сдохнуть, лишь бы не видеть эти мили сплошного однообразия перед собой, держали его бодрячком. Как ни странно, никакой ненависти к подобному климату это все у него не вызывало, по крайней мере потому что здесь не круглый год была убийственная духота, - некоторым разнообразием по погоде эти места тоже отличались, один раз Томас даже успел лицезреть зарождающееся торнадо. Вообще, он знал, что явно не родился не на юге США, но тот факт, что он здесь вырос, делал его намертво к нему привязанным. Это качество он считал своим недостатком, завидовал тем людям, которые могли просто уехать из родных мест навстречу миру, не чувствуя никакого дискомфорта хотя бы первое время, но слабость свою берег тепло и трепетно. Прежде всего Томас решил выехать из мотеля, отдать ключи от номера и улепетывать на все четыре стороны, забрав вещи. Он понятия не имел, где там живет Ньют, отсюда ли он вообще или тоже где-то остановился, ясно было одно - чтобы довести его, нужно было углубиться в город, а Томас наоборот планировал укатить как можно дальше от Малшу. Чуть не споткнувшись о собственную спортивную сумку, которую он даже не успел разгрузить толком, Томас, не снимая обуви, проскользнул в номер. Он достал свой бумажник, отодвинув отошедший плинтус. Из тех денег, которые он мог без проблем сейчас отдать Ньюту, у него нашлось сто двадцать долларов. Этого как минимум хватит на то, чтобы похмелиться, а если останутся какие-то претензии, то там уж как пойдет, и какого рода эти претензии будут - Томас либо пошлет его далеко и надолго, либо даст свой номер телефона для связи и дальнейшей уплаты долга. Он вышел из отеля, забросив на плечо битком набитую сумку и держа в руках мятые купюры. Добравшись до автомобиля, он открыл водительскую дверцу и замер на месте, разглядывая салон субару. Сердце у него екнуло, когда он наклонился и обнаружил одну весьма любопытную вещь. Дверь с обратной стороны была распахнута. Ньюта на месте не оказалось.