***
Как выяснилось позже, Сиф была недалека от истины. На следующее утро Тор ходил по дворцу мрачнее тучи, благо хоть молнии буквально не метал. В голове то и дело крутились картинки, что он видел во сне прошлой ночью. Закушенная нижняя губа Локи, разметавшиеся по подушке и чуть вьющиеся на концах черные волосы, бледная кожа - бледнее, чем у самого Тора, поцелованного солнцем Асгарда; прикрытые от наслаждения зеленые глаза, обрамленные длинными ресницами, изгибающееся в руках Громовержца стройное, слишком изящное для аса тело... И нежный-нежный шепот, в котором он различил свое имя. Что уж удивляться, что проснулся царь Асгарда весь в поту, с бешено колотящимся сердцем, чуя запах пролитого семени и подпаленных простыней? По-девичьи кокетливый смех Сиф, явно наигранный, спокойствия не добавлял, а растерянный взгляд, коим одарил его за завтраком Локи, отозвался воспоминаниями об увиденном - и, как следствие, напряжением в паху (в который раз Громовержец порадовался, что одежды царя достаточно просторны, чтобы скрыть этот весьма неловкий факт). Что самое удивительное, Тор вовсе не ощущал неправильности своих чувств и порывов. Да, умом он понимал, что так быть не должно, ведь он растил Локи с младенчества, видел его еще в пеленках, обучал его всему, что знает сам, старался поддержать во всем и неизменно получал поддержку в ответ, когда царевич вырос. А потом, он ведь женат, и пусть он не испытывал никогда сильных чувств к Сиф, но ведь они были вместе уже без малого тридцать лет. За всю жизнь у Тора не было никого ближе матери и Сиф. И никогда Громовержец не жалел о том, что взял воительницу в жены. И что же теперь с ними будет: с ним, с Локи, с Сиф и Сигюн? Однако в душе его царило абсолютное спокойствие. Все ощущалось так, как будто его... влюбленность (тут Тора передернуло: как можно было описать весь этот противоречивый котел из чувств таким сопливым словом?) в Локи была невообразимо логичной и правильной, а его статус как мужа и отца - совершеннейшей дикостью. Все внутри яростно отторгало голос разума, пытавшийся воззвать к тому, что Тор царь, причем царь мудрый и справедливый, он не может поступать, как ему в голову взбредет, не может просто так ломать жизнь любящей жены и детей... но даже сейчас Громовержец и в мыслях не называл Локи своим сыном.***
Со дня рождения Локи прошло не больше недели, а отношение отца к сыну резко изменилось. Тор, казалось, избегал общения с Локи, нагружал дополнительной бесполезной работой, и царевич думал, что это все из-за давления насчет изменения состава совета - все-таки дел было невероятно много. Другого в голову и прийти не могло. Зато у него появился, можно так сказать, новый друг. Фандрал, один из троицы воинов, старых друзей Тора, стал интересным собеседником, и Локи стал проводить с ним время. Воин рассказывал истории из своей молодости, о похождениях Тора, троицы воинов и леди Сиф. Часто все повествование скатывалось в забавные шутки, а иногда и пошлые, коих у Фандрала было в запасе очень много. Локи и правда было весело, что случалось с ним довольно редко. В этот вечер Локи и Фандрал договорились прогуляться по дворцовому саду. Царевич специально постарался закончить пораньше, а воин терпеливо ждал его, под кроной одного из деревьев. - Я сегодня не опоздал? - Локи радостно подбежал к Фандралу, неся в руках какую-то книгу. - Ну если учитывать предыдущие дни, то ты пришел даже рано, - воин похлопал царевича по плечу. - Пойдем ближе к пруду. - Да, - Локи кивнул головой, протягивая старый фолиант. - Я обещал. Вроде то, что ты хотел. Фандрал взял книгу в руки и осторожно перелистнул пару страниц. - Это же... - он удивленно уставился на Локи. - Где ты ее откопал? - В библиотеке, - хихикнул царевич. - Если бы ты знал, что существуют такие помещения, где хранится большое количество книг, то тоже бы нашел. Тем более, не такая уж она и редкая. О законах Ванахейма ты бы мог узнать в любой свой визит в этот мир. - Все равно спасибо, - Фандрал неожиданно обнял Локи, прижимая ближе к себе. - Задушишь же, - рассмеялся царевич, вырываясь из объятий воина. Смех Локи - такой звонкий, чистый и беззаботный - словно обжег Тора изнутри. Он как раз проходил мимо веранды, направляясь в свой кабинет, как до его ушей донеслись эти звуки. Во дворце так редко можно было услышать смех всегда тихого и погруженного в работу царевича, что это было подобно музыке. Вернее, было бы подобно музыке, если бы зоркий глаз Громовержца не выцепил образ Локи, прижимающегося к Фандралу. Изнутри поднялось какое-то дикое, неконтролируемое чувство. Захотелось отходить Фандрала плетьми, а потом привязать истерзанное тело к столбу и наблюдать за его долгой и мучительной смертью из первых рядов. Хотелось запереть Локи в покоях без окон и без дверей, чтобы тот не смел даже показываться на глаза чужим, потому что только Тор имел право видеть и его смех, и его слезы, и больше никто. Резко отвернувшись, Тор быстрыми шагами направился к себе. В ушах звучал смех Локи, перекликаясь со словами старшего брата: "Все, чего ты жаждешь, - это присвоить себе то, чем по праву обладать не можешь... Наступает тот момент, когда нужно что-то решать... нужно что-то решать..." Но как тут вообще можно было что-то решить? По счастливой, а, может, и несчастливой случайности на столе Громовержца гордо возвышалась бутыль с ванахеймской медовухой. А где-то далеко, в дворцовой сокровищнице переливался ослепительным светом Тессеракт.***
Поздним вечером Тор так и не явился в их с Сиф покои. Царица, подозревая, что ее любимый муж опять погружен с головой в работу, пошла в его кабинет. Конечно, приходилось частенько напоминать Громовержцу о времени, иначе бы он и вовсе не ложился спать, а для его положения это не самый верный вариант. Дверь в кабинет оказалась не заперта, и поэтому Сиф прошла внутрь. К своему удивлению, она обнаружила Тора вовсе не за работой. Тот глоток за глотком выдувал содержимое бутылки со спиртным. Недовольно вздохнув, царица прикрыла дверь. - И с каких пор мы теперь напиваемся в одиночестве? - Сиф села в ближайшее к ней кресло. С грохотом поставив бутылку на стол, Тор громко, смачно икнул и перевел мутный взгляд на жену: - Оставь меня, Сиф, - менее разборчиво, чем обычно, проговорил он. - Ты не поймешь, не-пой-мешь... - А ты скажи, может, и пойму. Почему ты решил это за меня? - царицу очень расстраивало поведение Громовержца. - Что происходит, Тор? - Вот Локи, - тот выставил палец вверх, - вот он меня с полуслова понимает. Умный вырос мальчик. И красивый. Во сто раз красивее своей матери, хоть и йотун наполовину... хороооооший, - с этими словами Тор снова приложился к бутылке. - Да, Локи у нас умничка. Но он-то тут причем? - Сиф нахмурилась и тут же вырвала бутылку из рук мужа. - Скажи мне, в чем дело! - не спросила, а потребовала царица. - Ну, не кричи ты на меня! - Громовержец прикрыл руками голову. - Вечно ты так. А Локи так никогда делать не будет. Локи знает, где его место. Вот он был бы куда лучшей царицей, чем ты! - Да что ты несешь? - Сиф бросила бутылку в глиняную урну для мусора и вернулась к Тору. - Оставь нашего сына в покое и внятно объясни, что произошло? Вы с ним поссорились? - Он мне не сын! - проревел Тор, пошатнувшись на стуле, отчего ножки не выдержали, и царь Асгарда с треском свалился на пол, устланный богато расшитым ковром. - Тебе он, может, и сын, а мне нет. Ты, может, и любишь его как сына, а я нет. То есть, я люблю его, но не как сына. Вот совсем. - Ты не можешь так говорить! Мы его вместе воспитывали! ОН НАШ СЫН! - царица подлетела к Громовержцу и схватила его за ворот рубахи. - Ты сейчас же идешь спать! А утром мы поговорим! Чтобы я больше не слышала подобного из твоих уст, ты понял меня? - прошипела она, смотря в глаза мужу. Тот лишь прикрыл глаза и пожал плечами - вернее, попытался: - Слышала, не слышала...какая разница? Закрывать глаза на проблемы ты всегда умела, Сиф. А я так не могу, я царь, мне нужно при-ни-мать ре-ше-ни-яяяяя... И, рухнув всем весом на ковер, благополучно захрапел. Оставив мужа лежать на полу, Сиф ушла в свои покои, обдумывая, что теперь ей делать с полученной информацией. С Громовержцем предстояла еще одна беседа. Более серьезная и более трезвая...