***
Фригга стояла в центре зала у импровизированного алтаря, держа в руках тоненькую палочку. Позади нее стояла небольшая чаша, в которой горел неистово, отчаянно содрогаясь, вечный пламень. Всематери казалось, будто бы каждая сущность, каждый артефакт вокруг насмехался над ирреальностью происходящего. Все собравшиеся беспрестанно переглядывались и перешептывались, и даже если многие из них радовались тому, что в Асгарде организовали такое большое и щедрое празднество, что царь снова женится, что войны с Йотунхеймом больше не предвидится, позитива это не добавляло. Делегация из Йотунхейма располагалась чуть поодаль, будто бы в специальной секции зала, дабы не спровоцировать конфликт. Бюлейст, только пробравшись к своим, тут же сел на место, не сводя взгляда с той двери, в которую должен был войти Локи. Фригга практически осязала волнение Тора, его неуверенность - нет, отнюдь не в принятом решении, в этом вопросе Громовержец был невероятно упрям. Тюр сидел на скамье в углу, окруженный своими самыми лучшими учениками, беседуя о чем-то своем. По его лицу невозможно было прочесть ни толики неуверенности или неодобрения, но Фригга знала, что ему смириться с решением Тора далось тяжело. Бальдр и Видар не отходили друг от друга, обсуждая очередной царский указ и совершенно не обращая внимание на происходящее вокруг. Взгляд Всематери устремился вглубь зала, к дальним стенам - и вмиг похолодел, превратившись в тысячу ледяных осколков, которым мог бы позавидовать сам Лафей со всем своим выводком. У самой стены, практически сливаясь с ней золотыми доспехами, стоял Хеймдалль, привычно надиктовывая писарю все, что видел во всей Вселенной. Золотые глаза на миг приобрели осмысленное выражение и встретились с синими глазами Всематери, и та услышала голос у себя в голове: "Это еще не конец". "Почему ты так говоришь?" - холодно вопросила она, прищурившись. "Локи не сломлен. Подожди немного, и ты увидишь, как все обернется. Хорошо или плохо - судить не мне. И не тебе, впрочем". Взгляд его снова расфокусировался, и через мгновение Хеймдалль снова бормотал себе под нос, заставляя писаря практически подставлять ему ухо. Фригга перевела взгляд на свои руки и увидела, как палочка в них переломилась надвое. И в этот же миг двери с обеих сторон распахнулись, впуская внутрь главных виновников этой трагикомедии под кричащим названием "бракосочетание царя Асгарда и его приемного сына-полуйотуна". Локи осторожно посмотрел налево, чтобы никто не заметил легкий поворот головы, и увидел отца в ярком свадебном наряде. Тот спокойным шагом направлялся к алтарю, и царевич пытался идти ему в такт, чтобы не прийти первым (уж лучше он достигнет пункта назначения вторым). Но вдруг царь Асгарда обернулся к Локи, а царевич смущенно отвернул голову, смотря теперь вперед. Они встретились взглядами, что смутило Локи еще больше. Не нужно, чтобы отец подумал, что Локи им любуется... Он ведь может понять это неправильно... Почти дойдя до алтаря, Тор приостановился, чтобы Локи поравнялся с ним. Окинув его взглядом исподтишка, он с трудом сдержал улыбку: Локи был несказанно прекрасен, и, если бы Тор мог, он бы выгнал отсюда всех гостей, чтобы только он мог любоваться красотой своего будущего супруга. Когда Локи встал рядом, Громовержец протянул ему руку ладонью вверх, чтобы пройти оставшиеся пять шагов, взявшись за руки. Локи тяжело дышал, смотря на отца, и все же, пересилив себя, вложил ладонь в ладонь отца, сильно сжимая ее. Сейчас его переполнял целый букет эмоций, состоящий из ненависти, безразличия, волнения, непонимания, грусти - и ничего положительного. Он словно был соткан из всего самого печального, в его душе просто не было место радости. Но все же Локи широко улыбнулся Тору, разве что глаза говорили о том, что он глубоко несчастен, что сейчас произойдет его казнь. Подойдя с царем ближе к алтарю, Локи как можно аккуратнее убрал свою руку, кладя ее обратно на ужасно раздражающий букет цветов. Но фальшивая улыбка не пропала с его лица. Фригга подняла руку, порадовавшись, что та не дрожит, и все вокруг стихло. - Асгардцы! Гости из других миров! Этот день ознаменовал начало новой эры для всего Иггдрасиля - эры мира, согласия и любви! Мы оставляем в прошлом войны, ненависть и разрушения, отныне в новом Асгарде им нет места! И, вступая в новую эру, мы скрепляем наши намерения союзом чистоты, любви, преданности - здесь, перед лицом норн мы сочетаем браком Тора, сына Одина, царя Асгарда и Мидгарда, и Локи, сына Лафея, царевича Йотунхейма и первого советника Асгарда! Локи застыл, словно мраморная статуя, не в силах пошевелиться, не в силах даже дышать, пучок самых печальных эмоций был брошен в неистовый огонь обиды и злости, помогая ему сильнее разгораться. Улыбка на его лице сменилась более спокойным выражением лица, а глаза заблестели. Он внимательно смотрел на Фриггу, даже не слушая, что та говорит, словно эта информация нисколько его не касалась и не должна была касаться. Кинув взгляд на Локи, Тор заметил, как тот побледнел. Все трое прекрасно понимали, что здесь множество гостей из других миров, что нужно держать лицо, что все должно пройти идеально... Но в этот момент в душе Громовержца впервые зародилось сомнение: а не упускает ли он что-то важное, что касается Локи?.. - Тор, сын Одина, - вопрошала Фригга тем временем, - подтверждаешь ли ты искренность своих намерений? Берешь ли ты Локи, сына Лафея, в супруги, обязуешься ли ты хранить ему верность, быть ему надеждой и опорой и в горе, и в радости, и не разлучаться до самой смерти? И Тор не мог ответить ничего иного, кроме как: - Да. - Локи, сын Лафея, - обратилась Всематерь к внуку, а теперь уже еще одному сыну, - подтверждаешь ли ты искренность своих намерений? Берешь ли ты Тора, сына Одина, в супруги, обязуешься ли ты хранить ему верность, быть ему надеждой и опорой и в горе, и в радости, и не разлучаться до самой смерти? - Да, - нисколько не колеблясь, ответил Локи. Из одного глаза скатилась маленькая слезинка. Его казнь почти была совершена... Будет ли хуже? - В знак свершения брака пусть каждый из вас возьмет у другого прядь волос, - твердо произнесла Фригга, передав Тору нож. Повернувшись к Локи, тот аккуратно подцепил прядь его волос и отсек одним отточенным движением, после чего протянул нож царевичу. Локи послушно взял нож и, ухватившись за золотую прядь волос супруга, поднес его к ней, но на секунду замешкался, остановив нож прямо напротив сонной артерии Тора. Он поднял уже полные слез глаза на Громовержца, но, мило улыбнувшись, отрезал прядь и повернулся лицом к Фригге, протягивая нож вместе с волосами. От Тора не укрылась заминка в действиях Локи, и все же он был рад, что тот не поддался импульсу и не лишил его жизни. Значит, его еще можно убедить в том, что не все так плохо, и сделать из него хорошего супруга. - Да будет ваш союз столь же крепок, как и этот узел, - проговорила Фригга, переплетая пряди и опуская их в вечный пламень, завершая церемонию. - Отныне вы едины - одна плоть, кровь и магия! Повернувшись лицом к супругу, Тор снова взял его руку в свою и, сократив расстояние между ними, крепко прижался губами к тонким, плотно сжатым и соленым от слез губам Локи. В душе вспыхнуло мрачное торжество: теперь тот навсегда и законно принадлежит ему и только ему.***
Локи сидел на балконе, общаясь с каким-то гостем из Ванахейма, и уже давно потерял суть беседы. Пир с самого начала его безумно утомил: каждого гостя нужно было поприветствовать, с каждым пообщаться... Конечно, он улыбался всем, со всеми мило беседовал, говоря, что очень счастлив быть супругом царя Асгарда, а в ответ получал завистливые улыбки. В камзоле оказалось очень жарко: несмотря на теплую погоду за окном и прохладный вечерний ветерок, Локи задыхался от удушья. Голова разболелась в самый неподходящий момент. Наконец, вежливо попрощавшись с гостем, царевич покинул балкон. Остановившись в дверном проеме, Локи стал искать глазами отца, который, развалившись в кресле, о чем-то очень увлеченно разговаривал с Бюлейстом и еще несколькими йотунами. Локи осторожно преодолевал расстояние между балконом и мужем, каждый раз натыкаясь на уже подвыпивших гостей, которые, совсем не замечая царевича, шли напролом. Подойдя к компании беседующих, Локи слегка улыбнулся и наклонился к уху Громовержца: - Мне что-то нехорошо. Можно я пойду в свои покои? - жалобно попросил он у Тора. - Я тебя провожу, - Тор сразу же поднялся и слегка склонил голову, обращаясь к гостям: - Прошу нас извинить. И, дождавшись понимающих улыбок, подхватил Локи под локоть и повел, правда, в свои покои. - Тор, я и сам могу дойти, - спокойно проговорил Локи. - И мои покои не в этой стороне... - А как ты собирался объяснить всему дворцу, что после свадьбы уходишь в свои покои? - парировал Тор. - Теперь мы будем жить вместе, в одних покоях, как и подобает. - Что? - Локи остановился посреди коридора, не желая двигаться вперед. - Я иду в свои покои - и точка! Тор покачал головой, сжав руку на локте супруга: - Ты идешь со мной. Или ты хочешь опозорить меня перед гостями и слугами? - Не хочу, - пробубнил Локи, вновь следуя за супругом. Они дошли до покоев Громовержца, и Тор, отпустив локоть царевича, открыл дверь и жестом приказал проходить внутрь. - Мне не очень нравится красный в отделке, - прокомментировал тот. - Если я здесь останусь, нам придется сделать ремонт. - Можешь менять здесь что угодно по своему усмотрению, - покладисто кивнул Тор, закрывая за ними дверь. Слуги постарались на славу, и сейчас на небольшом столике вместе с графином вина располагалась небольшая бутылочка с маслом. Заметив это, Громовержец широко усмехнулся. - Выпьешь? - Пожалуй, - одобрительно кивнув головой, Локи снял с себя камзол и уселся в кресле. - Ты тоже будешь? Тот кивнул, тоже снимая камзол и вешая его на спинку кресла: - В горле пересохло. С этими словами он наполнил бокалы вином и протянул один супругу, а второй взял сам. - Очень непривычно пить в твоем обществе, - Локи чуть отпил вина из бокала и закусил губу. - Вкусное, кстати. Я не очень люблю вино, правда, но это вкусное, - он уставился в бордовую гладь содержимого своего бокала, наблюдая, как блики стоящих на столе свечей играются со стеклом бокала и самим вином. Последовав примеру Локи, Громовержец отпил из своего бокала и одобрительно проговорил: - Да, хорошее вино. Насколько я понял, это из Альвхейма. Рад, что тебе нравится. Настало неловкое молчание, которое продлилось минут пять, не больше, но Локи показалось целой вечностью. Осушив одним глотком бокал до дна, царевич поднялся на ноги. - Тор, можно я возьму какую-нибудь твою рубаху? Просто все мои вещи в комнате остались, и мне спать не в чем, - неловко проговорил Локи. - Если тебя не затруднит... Время, казалось, остановилось, замедлилось настолько, что расстояние между каждым вдохом и выдохом казалось огромным. Тор недоуменно воззрился на него, и прежде, чем слова вылетели из его рта, Локи уже осознал с пугающей ясностью, что именно сейчас услышит: - А зачем тебе спать в чем-то? - Я всегда так сплю, - непонимающе посмотрел на супруга Локи. - Я что-то не то сказал? - Позволь тебе кое о чем напомнить, Локи, - с этими словами Тор встал с кресла, медленно приближаясь к супругу. - Мы женаты. И сегодня наша первая брачная ночь. Я понимаю, что ты еще очень молод, но наверняка ты уже знаешь, что происходит между супругами в первую брачную ночь. - Да... Знаю, - Локи отступал назад, пока не споткнулся о кровать, приземляясь задницей на нее. - Ты этого очень хочешь? - царевич расстроенно выдохнул. - У нас не должно быть связи, пока мне не исполнится восемнадцать, если вдруг ты забыл. - Если вдруг ты забыл, - с намеком проговорил Громовержец, - с вступлением в брак это требование аннулируется, согласно законодательству Асгарда. - Уже так, значит, - царевич забрался полностью на кровать и сел на нее, скрестив ноги. - И что ты собираешься делать? Тор сел рядом, совсем рядом, поставив руку в каких-то сантиметрах от бедра Локи. Глаза его потемнели и сейчас были похожи на грозовое небо, а дыхание было частым и поверхностным. - Мне тебе в лицах и красках это расписать? Или ты все-таки доверишься мне? - Хорошо, - Локи опустил голову вниз. Глаза его вновь наполнялись слезами, и он тихо выдохнул, готовясь произнести слова, которые продолжат его казнь, теперь более жестокую. - Просто... будь очень аккуратен. - Постараюсь, - уже мягче сказал Тор и похлопал по кровати. - Ложись сюда, просто ложись. Локи послушно лег на спину и уставился в потолок. Заметив отсутствующее выражение лица супруга и странный - хотя, почему странный? Вполне ожидаемый - блеск в глазах, Громовержец внезапно ощутил, как будто где-то внутри него упала большая льдина, впиваясь острыми краями во внутренности. Он потряс головой, пытаясь отогнать это совершенно неуместное чувство, но еще один взгляд на Локи - и все его усилия оказались напрасны. В этот момент он четко осознал, что не сможет принудить его разделить с ним ложе. - Ах, Суртур вас всех задери! - с досадой Тор вскочил с постели, в пару движений избавился от лишней одежды и переоделся в ночные штаны, мягкие и просторные. Подойдя к сундуку, он достал оттуда длинную даже для него самого белую рубаху и швырнул в Локи. - Я в купальню. Будешь засыпать - не жди, только свет не гаси. Локи закрыл глаза руками, давая, наконец, волю слезам, когда Тор скрылся за дверью купальни. Он плакал тихо, чтобы Громовержец не услышал его рыданий и всхлипов. Повернувшись на бок, Локи уткнулся лицом в подушку и так прорыдал несколько минут, пока вода за дверью не перестала шуметь. Прошло пять минут, десять, но Тор не выходил из купальни. И царевич, чуть успокоившись, потянулся за рубахой. Быстро переодевшись, он забрался под одеяло, отодвигаясь на самый край кровати. Но Громовержец все так и не выходил, и, устав ждать, Локи провалился в сон, слишком беспокойный и сумбурный, но дарящий темноту и отстраненность от реального мира.