***
Снова, снова проклятый Громовержец мешал Хеле заниматься лечением Локи! Богиня смерти боялась даже отойти от сына, ведь в любой момент снова мог начаться приступ: Локи метался, а привести его в чувство значило бы потерять навсегда. Магия вокруг него начинала искрить, закручиваться всполохами, и каждый раз после очередного приступа в этом магическом коконе появлялось все больше пятен, где энергия словно истончалась. Казалось, будто еще немного, еще хотя бы чуть-чуть - и на этом месте образуется прореха, а это будет означать, что какие-то органы перестают работать. Поэтому каждый раз Хела бросала все силы на то, чтобы восстанавливать эти "пятна" хотя бы до того состояния, когда эти невидимые повреждения можно было бы вылечить. А после одного из приступов магический кокон полностью рассеялся в том месте, где у Локи находились йотунские репродуктивные органы. И это говорило о том, что, скорее всего, царевич никогда не сможет иметь детей. Впрочем, сейчас, когда на кону стояла сама его жизнь, богине смерти было незачем переживать о том, что ее сын не сможет понести от ненавистного царя Асгарда. В этот раз приступ едва закончился, и Хела только-только успела напоить Локи целебным отваром, как в лазарет ворвался Тор. - Отойди от него, - с порога рявкнул он. Хела возмущенно уставилась на него. Слова Хеймдалля об одержимости того Тессерактом сейчас казались как никогда правдоподобными. - Ты совсем ополоумел? С какой стати я не могу находиться рядом со своим сыном? - Что ты такое с ним делаешь? По-твоему, я слепой и не вижу, что ему становится все хуже и хуже - и это из-за тебя! - Что? - богиня смерти вскочила на ноги, подходя к Тору. - Из-за меня? Думай, что говоришь! Это по твоей вине он решил покончить с собой, а не по моей! Это твоя заслуга, что он сейчас борется со смертью - а это, поверь, непростое дело! И ты еще обвиняешь меня? Громовержец и глазом не моргнул. - А по твоей вине он сейчас не приходит в себя. Что ты задумала? Я все узнаю. Стража! Немедленно сюда! Вслед за этим в лазарет вошли около десятка эйнхериев, и богиня смерти, поняв, что происходит, выставила перед собой меч: - Только попробуйте подойти ближе! - прошипела она. - Чего ты этим добиваешься, Громовержец? Не ты ли послал за мной в надежде на то, что только я смогу вытащить Локи из мира мертвых? Чего тебе сейчас нужно? Эйнхерии обнажили свое оружие, пытаясь взять Хелу в кольцо, но за ее спиной была постель Локи, и подходить к ней никто не решался: тот все же был супругом царя, поэтому навредить ему, даже случайно, было чистой воды самоубийством. - Ах, вот как? - ощерился Тор. - Ты не спасаешь его, ты все сильнее загоняешь в могилу! Откуда мне знать, что ты не пытаешься сжить его со свету, чтобы потом воскресить где-нибудь в Йотунхейме и вместе строить планы по захвату Асгарда? Не выйдет! Взять ее! - скомандовал он эйнхериям, но не успел ничего сделать: острие меча Хелы оказалось прямо перед его лицом. - Еще шаг - и я снесу ему голову! Эйнхерии в ужасе замерли, переминаясь с ноги на ногу. - Только такой безмозглый народ, как асгардцы, мог приписать мне такие способности, - прошипела она в лицо Тору. - Я не могу возвращать мертвых, Тор, будь это мне под силу - Локи давно уже был бы с нами! Это вас так легко запугать магией, победами на поле боя и несколькими спасенными жизнями, это вы все придумали, назвали меня богиней смерти! Мир мертвых живет по своим собственным законам, и просто так он Локи не отпустит! Я не знаю, каким он вернется и захочет ли возвращаться вообще, но я сделаю - и делаю - все, чтобы он вернулся! И если ты правда этого хочешь - отзови сейчас же своих солдат, пока не пролилась кровь! Застыв на мгновение, Тор потряс головой и снова устремил на богиню смерти полный ненависти взгляд: - Ну уж нет! Ты ответишь за все! Стража!!!***
Крик царя был слышен даже через несколько этажей и коридоров. Молодые эйнхерии, стоявшие на страже сокровищницы Одина, вздрогнули и переглянулись. Следовало ли и им откликнуться на зов, или же прямые обязанности были важнее? Ответ на этот вопрос пришел сам собой - в лице царевны Асгарда прямо перед ними: - Что же вы стоите? - нахмурившись, посмотрела она на них. - Разве вам не был отдан приказ сейчас же явиться к царю? Воины вновь переглянулись. Тот, кто был пониже ростом, неуверенно возразил: - Но, Ваше Высочество, нам велено охранять... - А если вам будет нечего и некого охранять? - прервала его Сигюн. - Во дворце богиня смерти, царица Йотунхейма, а вы отказываете в помощи вашему царю? Какие здесь вообще могут быть разговоры? Немедленно в лазарет! Услышав это, эйнхерии невпопад поклонились ей и поспешили прочь. Проводив их взглядом, Сигюн дождалась, пока шаги за поворотом стихнут, и потянула за засов. Тот поддался со скрипом, и вскоре она шагнула в полумрак, освещаемый лишь Вечным пламенем да ярким синим светом, исходившим от небольшого куба в одной из чаш. - Здравствуй, - шепнула царевна, подойдя ближе к нему. - Я Сигюн. Пойдешь со мной? Тессеракт вспыхнул чуть ярче, потянувшись магией к источнику голоса, и царевна восприняла это как согласие.***
Поверх магического кокона Локи ярко-зеленым цветом горел щит - все, на что хватило сил Хелы, не сомкнувшей глаз вот уже несколько дней и ночей подряд, прежде чем эйнхерии схватили ее за руки. Пускать оружие в ход она не хотела, ведь тогда Локи легко мог пострадать от самодурства Тора или неосторожного удара оружием. Поэтому богиня смерти пыталась донести до настырного Громовержца все то, что тот не понимал, не обращая внимания на его грозные взгляды и молот, приставленный к ее горлу. - Ты же клялся в любви к нему! Ты ради него послал к Суртуру в задницу все законы и всю мораль Асгарда, какой бы лицемерной она ни была! Приди в себя, Громовержец! Разве ты не понимаешь, что Локи решил покончить с собой - а это во все времена считалось тяжким преступлением! Ты видишь сам, своими глазами, что мир мертвых наказывает его, не отпускает и не дарует покоя - и даже я не скажу тебе, чем это кончится! Хотя... Нет, я скажу. Локи умрет медленной и мучительной смертью, и только я могу это предотвратить. А почему? А потому что я его мать, он частичка моей силы, моя плоть, кровь и магия! Ты не спасешь его, даже если бросишь весь Асгард на поиски лучших целителей Иггдрасиля. Все, что от тебя требуется, - это позволить мне вылечить его! Ты слышишь меня, Тор? Ведь если ты этого не сделаешь, - голос ее сорвался, когда приставленный к ее горлу Мьельнир прижался крепче, и теперь она могла только хрипеть, - не только ты, не только твоя семья, весь Асгард познает мою боль. И, поверь мне, сколько бы столетий твоих любимых смертных не минуло, эта боль не утихнет. Я не забуду, будь уверен, ты тоже не сможешь. Несколько мгновений Тор вглядывался в полные ненависти и мольбы зеленые глаза. Вспомнилось, как когда-то Хела смотрела на него точно так же - в темном храме ледяных великанов, где только Мьельнир (как и сейчас) отделял ее сына и от нее самой, и даже от смерти. В ее словах была явная угроза. И как бы Тор ни ненавидел богиню смерти, как бы ни желал ей тех невероятных мучений, что только мог придумать Иггдрасиль, что-то внутри него - что-то, не заглушенное страстным шепотом Тессеракта - прекрасно понимало: она права. - Отпустите ее, - резким движением он опустил молот и отвернулся, глядя на заполонивших все свободное пространство эйнхериев. А в следующий миг до него дошло: доспехи на всех были разные. - Вы что, с постов своих ушли, а? Чему я вас, бестолочей, учу? Немедленно по местам, и чтобы через десять минут каждый проверил свои посты!!! Хела опустилась на стул рядом с кроватью Локи, снимая щит. - Ты просто идиот, - шепнула она Тору.