По твоей прихоти

Это была одна из самых беспокойных ночей в царских покоях. Идунн не покидала их до самого утра, внимательно наблюдая за состоянием младшего царевича. Кровотечение удалось остановить не сразу: видимо так повлияло на кровь успокоительное зелье, что целительница дала Локи. Выгнав Громовержца из комнаты, она следила, чтобы царевич не делал резких движений и уж тем более не поднимался с постели - на ближайшее время ему запрещено было это делать, дабы рана снова не открылась. Накаченный новой порцией зелий, Локи моментально заснул сном младенца, а вымотанная Идунн, наконец, вздохнула с облегчением и ушла к себе в покои. По дороге ее окликнул эйнхерий и сообщил, что рано с утра будет проводиться внеплановое собрание совета, но кто его будет проводить и по какому поводу, было непонятно. И даже не задумываясь над этим - к чему лишние хлопоты, если Браги все равно обо всем расскажет, - целительница ушла к себе. Царевич проснулся поздно вечером от боли в животе. Действие обезболивающих закончилось, и рана дала о себе знать. Бинты снова пропитались кровью, но Идунн не пришла, чтобы их заменить. Открыв глаза, Локи удивился, что в покоях стоят два эйнхерии. Тихо охнув, Локи принял сидячее положение и недовольно посмотрел на воинов. - Зачем Тор вас приставил ко мне? - спросил он первое, что пришло в голову. Но ответа на свой вопрос не услышал: воины молча смотрели на него. - Я вопрос, ох, задал, - Локи прижал руку к намокшим бинтам. - И будьте так добры, позовите Идунн. Один воин кивнул второму, и тот незамедлительно вышел в коридор. Через несколько минут в царских покоях показался Тюр. Взмахом руки он выгнал эйнхерия из комнаты и закрыл дверь на засов. - Дядя, что происходит? - в недоумении уставился Локи на Тюра. - Почему Идунн не пришла? Лицо бога войны не выражало ни одной эмоции. Взяв ближайший стул, он поставил его рядом с кроватью и уселся, опираясь локтями на бёдра. С минуту он смотрел в глаза царевича, а потом монотонно проговорил: - Идунн с тобой больше возиться не будет. Ей запрещено. Царская целительница не может лечить асгардского преступника, - он ухмыльнулся. - Но... ты о чем, дядя? Какой преступник? Я не понимаю... Где Тор? - Братец в Ванахейме. Сложил полномочия. Он подписал отказ от престола, а также снял тебя с должности советника за нарушение законов Асгарда. Теперь ты преступник, Локи. С этими словами Тюр достал из-за пазухи листок, на котором красовалась витиеватая подпись бывшего царя. - Читай! - он резко положил листок на колени царевича. - И что я должен понять? - недоумевающе спросил Локи, мельком пробежав взглядом между строк. - Это чушь собачья. Большего бреда в жизни не читал! - Локи скомкал лист и забросил в дальний угол комнаты. Он мигом прижал руку к больному месту, ругая себя за столь резкое движение. - Вы на меня все грехи Асгарда решили повесить? Я не поверю, что Тор подписал эту бумажку... - Ты что себе позволяешь? - громко ударил по прикроватной тумбе Тюр. Глаза его метали молнии, и он еле сдерживал себя, чтобы не совершить непоправимого. Не он должен разбираться с Локи. - Ты здесь больше никто, Локи. И твои выходки терпеть никто не будет. Мало тебя били в детстве, раз позволяешь себе такое при взрослых! - он подошел к брошенной на пол бумажке и аккуратно поднял. - Это ты что себе позволяешь?! - зло прошипел Локи. - Не думай, что это сойдет тебе с рук! Хватит обращаться со мной так, словно я последняя асгардская тварь! Имей уважение, Тюр! Я супруг царя, а ты... - Супруг бывшего царя, хочу заметить! - прикрикнул бог войны, обрывая речь Локи. - И то не уверен, что им останешься. Хеймдалль подтвердил, что ты намеренно травил Тора, чтобы затуманить его разум и в конце концов захватить трон. Все ваши разговоры в Йотунхейме отслеживались им. Царевич чувствовал, что самообладание его подводит. От злости разболелась голова, а щеки покрылись красными пятнами. Он не знал, что ответить, и лишь наблюдал за тем, как Тюр победно смотрит на него, словно только что уничтожил противника, с которым боролся всю свою жизнь. Думать, что Тюр говорит правду, что Тор отказался от него и теперь он пойдет под суд, очень не хотелось. Не могло же такого быть, что вчерашний разговор с Тором ночью ничего не значил? Но... что, если параллельно с тем, как Локи готовил план мести, Тор готовил свой собственный, зная, что Локи бегал в Йотунхейм не просто так, зная, что Локи хочет его свергнуть? Но нет, Тор точно не мог так поступить... Это ведь Тор... Он любит Локи... Но тогда как он мог подписать бумаги на заключение царевича под стражу? И вообще, как он - первый советник, один из умнейших в государстве - не углядел то, что Хеймдалль за всем следит? Полагаясь на то, что тот как всегда что-то непонятное бормочет себе под нос, не замечая ничего и никого, Локи абсолютно вольно действовал, не боясь, что его раскроют, не боясь того, что сам пойдет под суд, когда в Асгарде узнают, чем именно он занимался, что вся его деятельность - это серьезное преступление... Как он мог быть таким легкомысленным? А потом его посетила ошеломляющая мысль. А вдруг после Тессеракта он совершенно стал не нужен Громовержцу, и тот решил тайком от него избавиться, наблюдая, как Локи все глубже и глубже сам себя загоняет в яму. И как только Локи оказался на самом дне, Тор привел свой план в действие. И получается, что у Локи сейчас не осталось выхода, не осталось того, кому бы он доверял здесь, в Асгарде... - Мне можно поговорить с Тором? - уже тише и спокойнее проговорил царевич, опуская взгляд вниз. - Не получится, - пробасил Тюр, презрительно поднимая взгляд на Локи. - Он сейчас в Ванахейме разбирается с похоронами Сиф. На твой суд он не успеет, и это к лучшему. И кстати, до суда ты останешься здесь, а то еще не доживешь... А нам бы этого не хотелось... Сказав это, бог войны вышел в коридор и помахал рукой эйнхериям, приказывая пройти внутрь. - Мне нужна Идунн сейчас, - Локи охнул от боли, зажимая рану все сильнее. - Никого не впускать к нему, даже Идунн. И даже Сигюн! Завтра утром к нему придет целительница, приведет в порядок, а вы будьте добры отвести его к главному залу, - Тюр повелительно кивнул головой воинам. - Ты потерпишь, Локи, сам все это устроил, так что нечего ныть. - Кто будет править вместо Тора? - Ты еще не понял? Ну и ладно, сам увидишь, - отозвался Тюр и вышел в коридор, громко хлопнув за собой дверью. А Локи остался сидеть на кровати, борясь со слабостью и думая с нарастающим отчаянием: как Тор мог просто так отказаться от него?

***

В Ванахейме Тору пришлось задержаться. Родители Сиф были категорически против того, чтобы ее хоронили в Асгарде, по обычаю асов. Взгляды, что мать Сиф кидала на Тора, были вовсе не дружелюбными, отец же был безутешен, потеряв единственную дочь. И Громовержец их понимал: даже странно было бы, если бы после всего случившегося они позволили ему проводить Сиф в последний путь именно там, откуда он сам же ее и изгнал, совершенно бессмысленно даря напоследок кусочек уже никому не нужной мечты. И понимание это отзывалось где-то в глубине обжигающим раскаянием и сожалением. Прекрасная, преданная, безумно любящая, Сиф мечтала умереть на поле боя, как и подобает воительнице, и героем войти в залы Вальгаллы. Она мечтала, что о ней и о Торе будут слагать легенды многие столетия, вспоминая их подвиги, победы, время их царствования и их великую любовь... А сам Тор не дал ей ничего из этого, лишив даже того прощания, что подобало царице Асгарда. Мыслями он часто возвращался к Сигюн и Локи, что сейчас остались в Асгарде, остались без него, без его поддержки. От этого на душе становилось еще горше и больнее. Сигюн последние месяцы видела в матери лишь обезумевшую от горя женщину, почти забывшую о том, что у нее есть дочь - да и сам Громовержец был не лучше, окружая заботой и любовью одного лишь супруга. И Локи - невольный убийца той, кого совсем недавно звал матерью, получая в ответ лишь всепоглощающую, безграничную ненависть... И вот он, Тор, царь, отец и супруг, - в Ванахейме, вот уже несколько дней не давал им знать хоть о чем-нибудь, позабыв обо всем, кроме собственной боли. Неужели таким он был всегда? И разве за таким им когда-то пошли Сиф, Хеймдалль, Бальдр, Тьяльви? Разве такой он мог стоять во главе сильнейшего государства? За всеми этими размышлениями и застал его однажды Тюр, перенесшись в Ванахейм Биврестом. Старший брат, бросив на Громовержца уничтожающий взгляд, прошёл внутрь комнаты и сел напротив Тора. Они долго молчали, смотря друг на друга, а Тор лишь изредка тяжело вздыхал. Устав от этой глупой траты времени, Тюр достал из-за пазухи аккуратно сложенный листок с решением совета и протянул брату. - Тебя это не удивит, я думаю, - ровно произнёс он. Пробежав взглядом указ, подписанный заместителем первого советника Форсети, Тор вновь вздохнул и привалился головой к холодной стене. Указ требовал его незамедлительной отставки и передачи трона Сигюн по причине неспособности Громовержца и далее править Асгардом. - Совет в кои-то веки решил заняться своими непосредственными обязанностями? А Локи молодец, правильно сделал, что Форсети все полномочия отдал... Только не спешите ли вы ставить во главу Сигюн? У нее только что умерла мать, дайте ей время, дайте всем время. Потом я сам уйду и передам ей трон... - Она уже дала согласие, Тор. Я не твоего мнения по этому поводу спрашивать пришел, нужна всего лишь твоя подпись. И ещё... - Тюр достал второй лист с очень неприятным решением совета, но Тору не отдал, держа в своих руках. - Локи не в курсе, что советом он больше не руководит. Единогласно было принято решение его сместить с поста за государственную измену. Лицо того вмиг ожесточилось, а глаза потемнели: - Это еще что такое, Тюр? За какую измену? - Во-первых, убийство Сиф. Во-вторых, попытка захватить трон и планирование твоего убийства, - бог войны бросил холодный взгляд на брата, словно это он был потомком ненавистных ледяных великанов. - Хеймдалль подробно рассказал, чем промышлял Локи на протяжение года. Йотуны готовили нападение на Асгард, в то время как ты прохлаждался, трахая своего "сыночка". Есть еще вопросы? - Что ты несешь? - Тор подскочил к брату и встряхнул за плечи. - Смерть Сиф была несчастным случаем, и вот это тебе Хеймдалль совершенно точно подтвердит, не смей обвинять в этом Локи! А что до наших с ним разборок - да, я знал, что он пытается сместить меня, но вы с Форсети и так сейчас это сделали! И о каком, Суртур тебя задери, нападении ты говоришь? Йотунам это так же невыгодно, как и нам, да и они могли тысячу раз объявить нам войну за тот инцидент с ядом! Но вы решили так удобно воспользоваться моим отсутствием, тем, что Сигюн не в состоянии здраво мыслить, что Локи еще не оправился от ранения - и это Сиф пыталась его убить, заметь! - и решить все исподтишка в вашу пользу? Прекрасно, просто прекрасно, - на этих словах губы Тора искривила неприятная усмешка, но потом он тяжело выдохнул: - Я не стану противиться решению совета, но Локи оставьте в покое! Мы сами разберемся. - Как всегда, не замечаешь очевидного за своей похотью. Йотуны готовы были напасть в скором времени. А во главе переворота стоял бы Локи. Ты не понимаешь того, что он бы при помощи своих сородичей провел геноцид на асгардской земле, мстя за униженную честь йотунов в прошлом. Да и сами йотуны никогда бы не остановились. Они монстры, а ты защищаешь потомка монстров, брат, - Тюр резко подорвался с места и оттолкнул Громовержца. - Подписывай приказ, иначе твоего милого казнят сегодня же. Тор готов был сейчас же броситься на брата и голыми руками вцепиться в его шею, пытаясь задушить. Как они посмели! Даже Локи, со всей его доказанной виной, не был сейчас для него большим предателем, чем родные братья. И выражение презрения, застывшее на бородатом лице бога войны, было красноречивее любых слов, сильнее любых уз. "Что же для тебя действительно важно, Хеймдалль? Ради чего ты готов сегодня встать на сторону близких, а завтра уже передумать?" - промелькнула горькая мысль, но Громовержец не мог позволить себе предаваться дурным размышлениям и дальше. Сейчас на кону стояла жизнь Локи, и этот вопрос невозможно было решить насилием. - Поклянись, что ему не причинят вреда! - потребовал Тор, занося перо над указом, а сам лишь скрипнул зубами от досады. "Во что ты опять влез, глупый мальчишка?" - подумал он, бездумно подписывая указ. - "Как мне теперь спасать тебя от себя самого?" - Его никто пальцем не тронет до суда. К нему никого не подпустят, Тор, будь уверен. И сбавь свой пыл. Я твой старший брат, соблюдай субординацию! - Тюр встал рядом с братом, смотря на то, как перо касается бумаги. - И, кстати, скажи спасибо, что на совете Хеймдалль не озвучил, кто приложил руку к убийству Тьяльви... Уж тогда насчет казни никто не стал бы сомневаться...