По твоей прихоти

- Хеймдалль! - закричала Хела, выбежав из дворца прямо в метель и запахиваясь в плащ. - Открой мост! Я знаю, что ты меня слышишь! Ответом ей стало лишь завывание ветра между скал, что прозвучало так непривычно зловеще и чудовищно. - Открывай сейчас же! Мост, живо!!! - голос ее сорвался на последнем слове, и она прижала руку ко рту, а в голове стучало только одно: "Не смей паниковать, держи себя в руках! Локи еще можно спасти, не думай даже о другом!" - Хватит этих игр, ты не можешь не открыть Биврест! Но страж по-прежнему не отзывался. Земля под ногами все так же спокойно лежала, укрытая вечными снегами, и ни единого колебания воздуха вокруг не было заметно. - Хеймдалль! - вновь завопила она, запрокинув голову. - Сын Одина, я, царица Йотунхейма, заклинаю тебя: открой Биврест! Никакого ответа. Тряхнув головой, богиня смерти шепнула себе под нос: - Ничего, ты меня здесь не удержишь... Я достану тебя, я не позволю забрать у меня сына! С этими словами она устремилась, что было сил, через снег к темнеющим вдалеке скалам. Туда, откуда однажды пришел к ней Локи и куда она провожала его всего пару дней назад. Хела не собиралась даже допускать мысли, что не успеет, не спасет сына. Ей было плевать, виновен тот или же оказался жертвой ужасной клеветы, в которую поверил ее муж. Даже Лафей... Как она могла настолько сильно ошибиться в самом близком для нее существе? Как могла не разглядеть под фасадом любящего супруга и строгого, но заботливого отца расчетливого и безжалостного йотунского царя, не пощадившего даже родного ребенка - и ради чего? Ради эфемерного спокойствия в и без того грозном царстве, с которым асгардцы истово боялись вновь схлестнуться? Ради того, чтобы больше никогда не видеть рядом с собой ненавистное создание, пропитавшееся Асгардом до самой своей сути? Но разве она сама, Хела, разве она не была этим созданием? Так чем же на самом деле были чувства Лафея - успешно работающей маской или же попыткой убедить всех и себя в том, что он вовсе не кровожадный монстр? "Когда, когда ты стал таким, Лафей?" - с горечью думала богиня смерти, пробираясь по тайной тропе между скал в самое ненавистное место во всех девяти мирах. Меховой плащ она оставила в какой-то пещере, облачившись в привычный доспех, а потом, бросив взгляд назад, поспешила по скалистой лестнице в обсерваторию, где ее наверняка ждали.

***

- Ну что, братец, теперь Асгард в безопасности? - довольно пробасил Тюр, кладя мощную ладонь на плечо Хеймдалля, задумчиво смотрящего вдаль. - Все спокойно? Страж кивнул, по-прежнему не отрывая взгляда от чего-то, известного одному ему: - Пожалуй, теперь можно сказать, что Асгарду ничего не угрожает. - И все благодаря тебе. Но, знаешь ли, мог бы и раньше сообщить о заговоре. Пока никто не пострадал... Но все же помощь твоя неоценима, - бог войны немного погрустнел, вновь вспоминая Сиф, но тут же собрался. - Знаешь, как его казнили? - Странный вопрос, Тюр, - пробормотал Хеймдалль в ответ. - Я же видел все, что произошло... хотя, наверное, тебе нравится говорить об этом, верно, брат? Если уж тебе этого так хочется, произнеси это еще раз... - Нравится - не то слово... Я очень доволен, что так произошло. Хотя Тора пришлось немного обмануть: я же обещал, что Локи никто не тронет. А вообще он сам виноват... Окончательно раскрылась его йотунская натура, - хмыкнул тот, смотря с братом в одну точку и не понимая, что Хеймдалль может там увидеть кроме мириады звёзд. Впрочем, уже в следующий миг все стало понятно, как только дверь обсерватории раскрылась, впуская внутрь богиню смерти в полном боевом облачении: - Вот вы где, сыновья Одина, - прошипела она, держа в руке длинный меч. - Ты не хотел открывать мне Биврест, но я пришла сюда. И повторять не стану: где. Мой. Сын? - Ну, если ты его хочешь увидеть, то опоздала, Хела, - ухмыльнулся Тюр, доставая меч из ножен. - Проваливай к своим любимым монстрам. - Тюр, - одернул его Хеймдалль, но Хела опередила его, устремившись к богу войны и выставив меч острием вперед. - Что ты сказал, мразь? - богиня смерти ни на миг не желала верить, что действительно могла опоздать. - Говори сейчас же, где мой сын? Где Локи? Что вы с ним сделали? - В смысле - где? - в недоумении Тюр уставился на богиню смерти. - В Йотунхейм же письмо отправили. Мне кажется, там все понятно было написано, или... Ой, извините, йотуны читать не умеют? - он стоял на месте, с издевательской ухмылкой смотря за медленно приближающейся угрозой в виде Хелы. Возможность поставить на место своего давнего врага, причинить ей боль грела ему душу не хуже медовухи, порождая давно забытый азарт. - Хватит нести чепуху! Сейчас же отвечай! Дрожь медленно, но верно охватывала всю сущность Хелы. Неужели... неужели они уже схватили Локи и?.. Нет, этого не могло быть, этого просто не могло быть, Тюр лгал! - Хела, остановись! - Гофунд ударился лезвием об острия мечей Тюра и Хелы. Хеймдалль переводил взгляд с одного на другого. - Тюр, уходи отсюда, я сам разберусь. - Его уже казнили, Хела. Сегодня на рассвете, - лишь вымолвил тот, недовольно поджав губы. Меч он опустил, но не убрал. - Ужасная казнь, на нем живого места не осталось... Кровавое месиво из твоего отродья, - выплюнул он слова, еще сильнее раздражая богиню смерти. - Сам видел... - ЛОЖЬ! Крик, подобный ужасному скрежету, разнесся над Вечным морем. Отшвырнув меч, Хела бросилась на бога войны, выставив вперед руки, намереваясь схватить это рыжебородое отродье и душить, трясти до тех пор, пока тот не возьмет слова обратно, не скажет, что Локи жив, что на самом деле никто его не казнил... - Кому сказал - пошел прочь! - прикрикнул страж на брата и, выскочив наперерез обезумевшей царице Йотунхейма, обхватил ее тело обеими руками, не позволяя приблизиться к Тюру. - Быстро! - пусть Хеймдалль и был огромен и чудовищно силен, но удерживать бьющуюся в его руках Хелу было не так-то просто. Тюр лишь разочарованно фыркнул, расстроенный тем, что не удалось насладиться реваншем, полюбоваться вдоволь на горе ненавистной богини смерти, и все же последовал совету брата. Он исчез из обсерватории в ту же секунду, словно его там и не было. Вцепившись в золотые доспехи, Хела безуспешно пыталась нащупать пальцами мягкую плоть, чтобы одним четким ударом освободиться и догнать Тюра. Но вот загрохотала, закрываясь, дверь обсерватории, неуязвимым щитом отгораживая не то что Тюра - весь Асгард от нее, и богиня смерти забилась, царапая ногтями шею и лицо Хеймдалля и заходясь в истерическом смехе, переходящем в глухие рыдания. - Ложь... все это ложь! Локи, мой мальчик... - с каждым словом, с каждым вздохом она ощущала, как всю ее суть сильнее придавливает тяжеленной плитой, пригибая к земле, погребая под удушающей безысходностью и осознанием, что все кончено. Что она, только обретя потерянного сына, лишилась его навеки. И теперь никакая жертва, даже ее собственная жизнь не вернет его обратно, не позволит им вновь воссоединиться... Руки Хеймдалля больше не держали ее, и Хела вырвалась, но тут же согнулась, задыхаясь и захлебываясь даже не рыданиями, а какими-то хриплыми, каркающими всхлипами, словно все хорошее, все теплое, светлое и ласковое вмиг покинуло ее, оставив на месте асиньи лишь полумертвую старуху, живую снаружи и сгоревшую изнутри. - Это все... твоя вина, - вдруг произнесла она сипло, подняв взгляд опустошенных зеленых глаз. Дрожащие пальцы сложились в указующий жест, а на лице ее появилась безумная ухмылка. - Это все твоя вина! - теперь в ее голосе слышался почти детский восторг, создавая ужасающее впечатление. Хеймдалль кивнул и подошел ближе, протягивая к ней руки: - Хела... - Это ты во всем виноват! - воскликнула она и снова нацелилась ногтями на его лицо, сдирая шлем и оставляя на темной коже выразительные царапины. - Лицемерный ублюдок! Тебе ничего не стоило даже просто сказать Одину, что тебе не нужен ни трон, ни брак. Тебе ничегошеньки не стоило хотя бы раз заткнуть этих грязных эльфийских шпионов, что распускали обо мне эти отвратительные слухи, и спасти хотя бы парочку жизней твоих драгоценных слуг! Ты мог бы запросто потребовать себе трона и не допустить Громовержца до власти, ты мог бы забрать моего ребенка с той проклятой Суртуром свадьбы, ты мог бы ничего не говорить Тору и не выдавать Локи, когда Лафей выбросил его сюда! Ты мог бы просто открыть мост, когда я тебя просила, звала! Тебе это ничего бы не стоило, ничего! Ты... ты хуже их всех! Хуже Одина, хуже Лафея, хуже своих любимых братьев!!! ТЫ ВО ВСЕМ ВИНОВАТ! Ноги не удержали богиню смерти, и она повисла на руках стража, содрогаясь от беззвучных рыданий и прекрасно понимая, что даже сейчас не хочет верить, что Локи больше нет. Что пока не увидит, не убедится в том, что ее ребенка, ее маленького глупого мальчика нет нигде в живых мирах, она не поверит в произошедшее. - Это моя вина, Хела, - согласно произнес Хеймдалль, слегка встряхнув обессилевшее тело. - Но мне бы это ничего не стоило, верно, тогда как тебе, Тору или Локи это бы стоило жизни. - Что... что ты н-несешь... - одними губами проговорила Хела, вмиг заболевшими глазами пытаясь уловить выражение лица стража. Тот вместо ответа перехватил ее за талию и подтащил к большому окну, а потом развернул спиной к себе и шепнул, положив ладони на мокрые от пота и слез виски Хелы. - Смотри.