***
Все это Хеймдалль говорил сейчас Хеле, смотрящей сквозь стекло вглубь цитадели на крепко спящего сына. Перебинтованного, с огромными кровавыми пятнами на повязках, но, несомненно, живого. - Мы с Сигюн отправили его в Йотунхейм, домой, как он мог снова оказаться в Асгарде, да еще в таком состоянии? Хела покачала головой, прижимая руку ко рту, не доверяя собственному голосу. Облегчение и радость, обрушившиеся на нее с неистовой силой, почти сшибли ее с ног, и каждый вздох, каждое слово грозилось обратиться рыданиями. Ее мальчик, ее Локи был жив, и сейчас ничто иное не имело значения. - Ты... не знаешь? - наконец, совладав с голосом, прошептала она, с недоумением глядя на Хеймдалля. То, что всевидящий страж Асгарда мог чего-то не знать, было удивительно. - Локи прячется от меня, когда может это контролировать, - ответил тот. Никогда раньше он не испытывал такого сильного желания прикоснуться к богине смерти, сильнее сжать ее плечи, заставить снова вернуться в реальность. Даже то, что сейчас его руки фактически лежали на ее плечах, не помогало. - Видимо, он потратил на это все силы. Но я был уверен, что вы ему поможете, и Сигюн была уверена в этом... - Лафей, - просто сказала та, поежившись: поступок супруга казался ей настоящим предательством. - Оказалось, он никогда не считал Локи своим, ведь он вырос в Асгарде, надо же... Янтарные глаза непонимающе уставились на богиню смерти. После всего того, что и Хела, и Лафей пережили, после всех войн, после того как у них появились сыновья и еще много их детей даже не увидели свет, чтобы царь Йотунхейма отвернулся от родного сына - это было уму не постижимо! - Я был о нем лучшего мнения, - пробормотал страж, взяв себя в руки. Хела нахмурилась, посмотрев на него, но потом снова перевела взгляд на спящего сына. - Что ты собираешься делать, когда он очнется? - этот вопрос занимал ее сильнее всего. Сейчас, когда она убедилась, что ее сын в безопасности, с новой силой накатило осознание, что Асгард-то похоронил Локи, а Йотунхейм изгнал, и теперь дальнейшая судьба царевича была неизвестна. - И где, Суртур его побери, твой обожаемый Громовержец? Почему он это допустил? - Тор все еще в Ванахейме, занимается похоронами Сиф. Завтра он вернется и вряд ли обрадуется новостям. Впрочем, он больше не царь, поэтому ему придется смириться... Богиня смерти нахмурилась: - Ты что, скажешь ему, что Локи... - даже произнести это было страшно, и Хела снова прижала к губам кулак, прежде чем пальцы Хеймдалля поймали ее за запястье. Жест оказался настолько неожиданным, что на мгновение Хела от удивления позабыла, что Локи едва не казнили. Что она сама несколько минут назад в это поверила. - Зачем об этом буду говорить я? Пусть объясняются те, кто так жаждал наказания Локи. Но когда Тор поймет, что что-то не так, Локи уже не должно быть в Асгарде, и ты это знаешь. - Знаю, - очень тихо произнесла она. Раны и боль, в том числе и эти явно нездоровые чувства Локи могли излечиться только временем и расстоянием, и если для того, чтобы ее сын научился жить и жить счастливо, его нужно разлучить с Тором, она была готова на это пойти. Вот только... - Он будет искать Локи. И когда-нибудь обязательно найдет. Страж кивнул, поглаживая большим пальцем тонкое запястье. - Когда-нибудь, бесспорно. Но как, а главное - кого он найдет, это куда важнее.***
Частым делом последних дней для Локи стало просыпаться в совершенно чужих для глаз местах. И царевич совсем не удивился тому, что находился неизвестно где. Последнее, что он помнил, - это холод и жестокие слова отца, а потом... А потом наступила тьма. Куда именно его могло забросить, он не мог понять, единственное, в чем он был уверен, - так это в том, что вряд ли это Асгард. Ведь он, Локи, все еще жив, а ещё... Он поднял одеяло и принялся пристально рассматривать рану на животе, что была мастерски перевязана. О Локи явно кто-то заботился. В углу на старом, выцветшем деревянном столе стояли разные бальзамы, зелья и травы. Осмотревшись внимательно, царевич заметил покоящийся на стуле рядом с кроватью меховой плащ. «Он ведь зимний. Не может же быть, что я в Йотунхейме, слишком тепло. Тогда где же я?» - подумал царевич, откидывая одеяло. Он медленно поднялся с кровати, максимально стараясь не делать лишних движений, чтобы не вызвать новый приступ боли. На шатающихся ногах он подошел к единственному окну посмотреть, где он находится. Но ветви дерева неудачно закрывали весь вид, и единственный вывод, что сделал царевич, - это явно не Йотунхейм, да и вообще неизвестное место. - Зачем ты встал, Локи? - раздался голос у него за спиной. - Вернись в кровать, ты еще совсем слаб, раны очень медленно заживают... - Мама? - Локи мгновенно обернулся на голос, что мог узнать из тысячи. - Мама! - забыв про слабость и боль, царевич мгновенно подлетел к богине смерти и крепко ее обнял. Хела едва успела подхватить сына за локти, придерживая, чтобы тот не упал: - Ну что ты, что ты, мой мальчик, - губы сами собой растянулись в широкой улыбке, а внутри стало так тепло, так хорошо. - Я здесь, я с тобой. Теперь ты в безопасности. Царевич повис на матери, не желая никуда уходить. Сейчас он был безмерно счастлив, что Хела от него не отказалась, что она снова с ним. Но все равно было неспокойно из-за того, что она снова пришла его спасать. Сколько же всего перенесла его мать, вырывая сына каждый раз из лап смерти! - Прости меня, - виновато сказал он и поднял взгляд на нее. - Прости меня за все, ты не заслуживаешь всего этого, не заслуживаешь несчастья, которое я притягиваю к себе. - Так, это еще что за разговоры? - Хела нахмурилась, глядя на сына. - Прекрати, чтобы я больше такого не слышала! Ты мой ребенок, мой сын, и я всегда буду любить тебя и гордиться тобой во что бы то ни стало. Ты понял меня? - Но... ведь так и есть. Мама, я люблю тебя, но что я тебе дал за все это время, кроме горя и разочарования? И чем здесь гордиться? Говоря все это, Локи не отрывал взгляда от таких же зеленых, как у него, глаз Хелы, на дне которых было столько боли и отчаяния... - Перестань! - богине смерти было невыносимо слышать от него такие слова, особенно сейчас. Порывисто обняв сына, она прошептала: - Ты самое дорогое, что у меня есть, Локи. Все, что мне нужно для счастья, - это чтобы ты жил и был счастлив, слышишь? Сейчас я счастлива как никогда, потому что ты жив, и, прошу тебя, больше никогда, никогда так не рискуй! - Не буду, обещаю, что больше не буду. С меня хватит приключений, - царевич обнял мать сильнее, словно так отдавал всю любовь, что была у него. - Мамочка, как ты меня нашла? И где мы сейчас? Хела в ответ погладила его по голове, пропуская между пальцев тяжелые темные пряди. - Мы в Асгарде, в старой цитадели, - тихо проговорила она. - Когда Лафей... отправил тебя обратно, - на этих словах голос ее прозвучал сухо и жестко, но потом она вновь взяла себя в руки, - тебя выкинуло в лесу. Ты потерял сознание, у тебя открылись раны, и Хеймдалль нашел тебя и принес сюда. Что за неучи лечили тебя, Локи? И кто тебя ранил, да еще и йотунским клинком? Неужели Лафей?.. - Ты же в курсе, что Сиф хоронят... или похоронили... В общем, это моя вина... Точнее, я силы не рассчитал, просто так неудачно получилось, что она... Я не хотел ее смерти, не хотел причинять ей вред. Она напала на меня в конюшне, когда я возвращался во дворец, - Локи положил голову на грудь Хелы, слушая ее сердцебиение, что от беспокойства было учащённым. - Я в покоях Тора оставил свой клинок и, видимо, она его оттуда стащила. Она меня ударила моим же оружием, и я не думал, что мне это как-то навредит... - Дурная твоя голова, ты сделал ЧТО? - В смысле что? Хела едва сдержалась, чтобы не отвесить сыну подзатыльник: - А ты сам не понимаешь? Это вопиющая безответственность! Ты собирался в Йотунхейм на неопределенный срок, вернулся обратно тайными тропами и мало того, что даже не сообразил взять с собой оружие, так еще и оставил его на видном месте! У меня еще будет разговор с твоим супругом. Уж что-что, а это он должен был разъяснить тебе давным-давно. Никогда нельзя оставлять оружие без присмотра и вообще оставлять его где бы то ни было. Оно всегда должно быть при тебе! - Мама! - возмутился Локи. - У нас же не военное время, чтобы бояться каждого шороха. Я всегда так возвращался, и никогда не случалось ничего страшного. Тем более, если что, в крайнем случае всегда можно воспользоваться магией... Ну, и кинжал там уже давно лежал. В покои Тора, кроме Тора, никто никогда не заходил... Тяжело вздохнув и замолчав, Локи виновато опустил голову. Он понимал, что мать права. Конечно, он вел себя крайне безответственно в последнее время, слишком беспечно. И поэтому он сейчас был здесь и выслушивал нравоучения Хелы, закрывая рану на теле. - Прости, это все моя вина. Та снова привлекла сына ближе, обнимая за плечи: - Что уж теперь говорить... Я не сержусь на тебя, мой мальчик. Но Тор твой тоже хорош: не успел даже и глазом моргнуть, как и жены своей дурной лишился, и ты чуть не погиб аж целых два раза, и трон прошляпил... Куда такой царь годится? Но все равно: почему твои раны в таком ужасном состоянии? Уж в Асгарде каждый должен знать, как лечить раны от йотунского оружия! - Меня лечила Идунн, а потом ей запретили ко мне приближаться. Но я не уверен, что она умела обрабатывать такие раны. Честно скажу, что я сам не умел... Не умею до сих пор. Я просто... я просто еще магию кое-куда потратил... Тело не регенерировалось из-за этого... - Ах, да, план Сигюн... - пробормотала Хела, а потом взяла сына за руку и подвела к кровати. - Умная девочка, не чета своим родителям. Хеймдалль мне рассказал, что она сделала. Ты ложись, тебе нельзя напрягаться. - О том, что, когда Хеймдаллю удалось вырваться с поста и проводить ее сюда, раны выглядели ужасно, и пришлось отрезать почерневшие края плоти, а потом наложить швы, она говорить не стала: ни к чему было пугать Локи. - Ваша Идунн всего лишь неопытная пигалица. Если бы началась война, она бы не справилась и с половиной всех возможных ранений и травм. Я даже не помню, чтобы она хоть как-то участвовала в последней войне... - Разве это важно? Ты меня спасла, мама. Спасибо тебе, - Локи присел на кровать и сжал руку матери в своей. - Спасибо огромное. Идунн хорошая целительница, просто... просто она переволновалась. Я не лежал на одном месте и постоянно где-то носился. О каком лечении речь вообще могла идти? Богиня смерти кивнула и снова погладила его по голове: - Мальчик мой... Когда Лафей сказал, что отправил тебя обратно... Я уже думала, что никогда тебя не увижу... - она отвернулась, чтобы Локи не заметил, как на глаза ее снова набежали слезы. - Прошу, не плачь, - другой рукой Локи погладил мать по тыльной стороне ладони, успокаивая. У него самого на глаза начали наворачиваться слезы. - Теперь у нас все будет хорошо. Правда... И я хотел кое-что спросить... - Что такое, Локи? - шепотом спросила та, снова глядя на нее. - Когда вернется Тор? Если ты, конечно, знаешь. Я бы хотел с ним поговорить, если мне предоставится такая возможность... - Это не самая лучшая мысль. Едва не вздрогнув от спокойного низкого голоса, раздавшегося за спиной, Хела подняла голову вверх, не оборачиваясь, но давая таким образом понять, что говорит с вошедшим: - Видимо, ты все уже знаешь заранее, так, Хеймдалль? - Здравствуй, дядя, - Локи вежливо кивнул головой. - Я и не говорю, что она лучшая. И даже не говорю, что она хорошая... Нам нужно поставить точку в наших отношениях. Мучить друг друга больше не имеет смысла... С этими словами он грустно вздохнул и уставился в свои колени. Что уж говорить, что Локи до сих пор его любил. Даже несмотря на то, что тот от него отказался. Да и эта встреча Локи была нужна только для самого себя, чтобы точно определиться в своих чувствах и своем отношении к супругу. Хела погладила его по плечу. Терзания сына были ей сейчас понятны как никогда: воспоминания о предательстве Лафея были еще свежи, а уж от мысли о том, что тот в порыве гнева может и запретить ей видеться с Бюлейстом и Хельблинди, становилось дурно. - Асгард считает тебя мертвым, - спокойно произнес Хеймдалль, наблюдая за ними. - Сигюн объявила, что ты был казнен. Да, Тор еще не вернулся, но рассказать ему правду мы не можем: под ударом окажешься не только ты, но и он сам, и Сигюн. - Если он будет думать, что я мертв, то... так даже лучше, - от этой мысли Локи стало в разы грустнее. Все же с Тором они так и не попрощались. "Ну и ладно", - про себя подумал Локи, - "вот и настал наш конец". - Тогда, получается... Мы больше не супруги, ведь я официально мертв? - он с надеждой посмотрел на стража. - Это так, - подтвердил тот, склонив голову. - Теперь ты свободен, Локи. "Вот только этого ли ты желал?" - подумал он про себя, глядя на печальное лицо опального царевича. Хотя он понимал, что свобода эта действительно нужна была Локи, чтобы прийти в себя хоть немного, осознавать, сколько всего тому пришлось пережить - и все из-за любви Тора и любви к Тору, было горько. Хеймдалль не раз задавался вопросом: а смог бы он сам так же сильно кого-нибудь полюбить, - и не находил ответа. - Я же не буду здесь вечно находиться? После того, как подлечусь, я могу отправиться куда угодно? - Локи грустно улыбнулся, словно не хотел никуда уходить, ни с кем прощаться. На самом деле так и было. Он отдал бы все, чтобы остаться здесь с любимыми, все, чтобы повернуть время назад и остановить себя от ошибок, чтобы тогда, наплевав на рамки приличия и репутацию царской семьи, сбежать в Йотунхейм. Но сейчас это невозможно... Сейчас уже ничто не вернет прошлого, зато теперь есть эта новая ступень, новый чистый лист его жизни, который нужно достойно начать. - Мидгард? - Конечно, нет, об этом и речи быть... - Это весьма неплохой вариант. Хела и Хеймдалль произнесли это одновременно. А в следующий миг богиня смерти подорвалась со своего места и повернулась к стражу: - Что ты несешь? Ты хочешь отправить моего сына в мир этих жалких смертных, что тычут пальцем во все, что не понимают, и стремятся это что-то уничтожить? - Это единственный мир, где меня в лицо не знают, - возразил царевич. - Мидгард слишком далек от нас, поэтому вряд ли до туда дошло хоть немного информации о том, что в Асгарде переизбрание царя, да и вообще хотя бы немного любой информации, - Локи посмотрел сначала на мать, потом на стража. - У вас есть еще варианты? Хела опустила голову. Страж был прав, и Локи сейчас это подтвердил. Богиня смерти всегда относилась к мидгардцам с презрением, и поэтому опасалась за жизнь и здоровье сына. Но, с другой стороны, из всех других миров Мидгард был самым слабым, самым отсталым, а значит, Локи там не будет угрожать серьезная опасность. Конечно, если он сам не найдет себе приключения. Покосившись на Хеймдалля, она нехотя проговорила: - Ты прав, Локи, это, пожалуй, лучший вариант. Но я волнуюсь за тебя. А вдруг и там с тобой что-то случится? И где ты там будешь жить, чем заниматься? - Беспокоиться не о чем, - произнес Хеймдалль, подходя ближе и глядя на Локи. - Я знаю одного местного мага, если ты отправишься к нему, он не будет против помочь тебе. - Не такой уж и плохой вариант, дядя, - Локи мило улыбнулся. - Я благодарен вам за помощь. Но, если я уйду в Мидгард... Я ведь больше никогда не смогу вернуться назад? В ответ на это страж прикрыл глаза. Заметив это, богиня смерти порывисто обняла сына: - Не думай об этом, мальчик мой. Ну зачем тебе Асгард? А я найду способ тебя навещать, вот увидишь, очень скоро я приду к тебе. Но мы, конечно, не говорим о том, что ты должен уходить сейчас. Тебе надо отдыхать и набираться сил. И не вздумай никуда убежать, глупый ребенок! - строго добавила она в конце. - Куда я смогу убежать? Я до окна еле дошел. - Вот и лежи, отдыхай, - Хела чуть ли не насилу уложила его в кровать и протянула ему маленький пузырек. - И выпей это. Локи, повинуясь матери, без каких-либо возражений тут же опустошил пузырек и вернул обратно. - Вкус знакомый. Ты уже давала мне подобное? Та кивнула, забирая пустой пузырек: - Когда ты вернулся из Хельхейма. Это укрепляющий настой из наших цветов, что цветут на капище Йотунхейма - ты же помнишь, что мы не верим в божественность асов? Локи лишь хихикнул, закутываясь в одеяло, и моментально заснул. Глядя на умиротворенное лицо сына, Хела позволила себе улыбку. Сейчас казалось, что все беды позади, что теперь начинается совсем другая жизнь - и у Локи, и у нее самой... - Спасибо тебе, - шепнула она тихо. В ответ раздался смешок: - Не благодари меня, Хела. Это я рассказал Тору, а потом Сигюн о преступлениях Локи. Это я рассказал Сиф, когда он вернется. Я первым сказал Тору о его чувствах к Локи. У тебя больше поводов проклинать меня, нежели благодарить. Она зажмурилась, чувствуя, как к горлу снова подкатывает ком ненависти: - Тебе доставляет особое удовольствие перекладывать ответственность за свои поступки таким вот образом? - шепот ее был подобен шипению змеи. - Твое любимое занятие... Сделай в жизни хоть что-нибудь сам и прими расплату за это так, как подобает! Хеймдалль тяжело вздохнул, отворачиваясь: - Если бы все было так просто...