It's over

      Аи сидит, задумчиво постукивая пальцами по столу. Без Котобуки стало так тихо. Неестественно тихо. Как будто миру звук отключили. А в мыслях назойливо бьется что-то, похожее на «Где Рейджи?» и «Что теперь делать?».       Миказе встает и молча выходит — все равно каждый из их группы слишком занят, чтобы как-то отвлекаться от своих дел. А ноги сами несут его куда-то. Аи смутно понимает, почему эти места кажутся ему знакомыми. — Это все из-за него, верно? — он задает себе вопрос, в глубине души зная ответ. Да, это из-за Айне. Из-за человека, чье сознание было синхронизировано с его собственным. Из-за человека, по чьей вине он вообще существует.       Шагая в неизвестном направлении, Аи просто чувствует, что его куда-то тянет. Когда он доходит до очередной многоэтажки, а подняться наверх хочется невыносимо, какая-то часть говорит: "Не веди себя глупо — это иррационально и бессмысленно", а из-за другой искусственное сердце колотится, и мысль похожая на: "Он там. Рейджи точно там" стучит где-то в висках. — Такая тяга к месту просто так не возникает. В этом должен же быть смысл, верно? — Аи не то пытается доказать, что это не будет бессмысленной тратой времени и сил, не то убедить себя, что хуже не будет, и стоит туда зайти. Он и заходит.       Дверь квартиры открыта, и Миказе входит, понимая, что, если внутреннее необоснованное нечто, направившее его сюда, ошибается — ему ничего хорошего не светит.       Но он видит Рейджи в ванной, и, черт, Миказе самому вскрыться хочется от этого зрелища. Аи не понимает, что он чувствует в этот момент, но внутри что-то сжимается и кажется, будто струна оборвалась. И, наверное, если бы он был более эмоциональным, то крыл бы весь мир и одного идиота, в частности, благим матом. Потому, что не понимает ни причин того, почему раньше не замечал состояние Рейджи, ни того, почему ощущения такие, будто искусственное сердце ледяные руки сжали. Аи просто не понимает. Внешне он все так же спокоен. Он судорожно извлекает из памяти правила оказания первой помощи. — Бинты, перекись водорода, жгут... Здесь вообще есть аптечка? — раздраженно-сосредоточенно думает Аи, пытаясь найти хоть что-нибудь и поглядывая, время от времени, на Рейджи.       Аптечка была. Старая, покрытая сантиметровым слоем пыли, но была. Миказе тихо выдыхает, присаживаясь рядом с Котобуки и начиная обрабатывать раны. — Рейджи? Рейджи, ты меня слышишь? Открой глаза и посмотри на меня. От Рейджи несет кровью, вином (или виной, неважно; все равно пахнет одинаково) и фальшью. От Аи несет привычным спокойствием.       И Котобуки только медленно приоткрывает глаза, слабо мотая головой. Миказе не знает, значит ли это "Нет, не надо меня спасать" или "Нет, Аи, все будет в порядке", что было так похоже на лидера их группы. Вернее на то, что он всегда пытался показать. Миказе просто накладывает жгут и говорит. Говорит, говорит и говорит. Он никогда не отличался особой разговорчивостью, но Рейджи должен оставаться в сознании, и Аи просто делает то, что, кажется, должен.       А Рейджи не хочет. Не хочет концентрироваться, не хочет оставаться в сознании, даже оставаться в этом чертовом мире не хочет. Особенно оставаться не хочет. Не хочет, но Аи держит. Говорит, руку забинтовывает, жгут накладывает, даже по щекам хлопает, пока скорую вызывает. Аи говорит, а Рейджи не может не слушать. Не может, потому что Миказе слишком на Айне похож. Один раз Рейджи его не услышал, делать что-то подобное еще раз — слишком больно. Не слушать Аи — больно, слушать — так же больно, как этого не делать.       А Миказе продолжает говорить, пока ждет прибытия врачей. Говорит, а сам думает о другом. Думает о причине. А у причины имя есть, парень сам это понимает. Имя, похожее на его. Ай-не. Два слога, четыре звука и неприятный осадок на несуществующей душе. Потому что Аи думает, что Айне эгоист. Потому что Аи думает, что Айне не должен был, просто н е и м е л п р а в а сдаваться, уходить и заставлять Котобуки так страдать.       И тогда Аи окончательно понимает, что не допустит такого исхода у Рейджи. Потому что без него все теряет смысл. В с е. Все достижения группы, достижения агенства, да и их личные заслуги тоже. И Аи сам существует, в некоторой степени, из-за него. Потому, что Рейджи не взял трубку, когда Айне звонил. И хотя думать о подобном ему отвратительно немного, в голове Аи мелькают такие мысли. Только Миказе не признает, по крайней мере сейчас, что уже упал в Рейджи. По самую макушку.       И когда Рейджи увозят в больницу, Миказе находит номер матери Котобуки и говорит ей обо всем этом. Потому, что она должна знать.       Время всегда летит быстро. События тоже. Скорая, благодарности матери, операция, восстановление… Все пролетело, как один миг. И вот, Аи с Рейджи оба уходят из группы. Вернее, ушел сначала Рейджи, а Миказе за ним. Не то чтобы Аи хвостом за ним следует, но что-то похожее на "Один не уйдешь" и "Я — за тобой, ты — за мной" существует и даже работает. И все, вроде бы, хорошо. Вроде бы.       Потому, что даже когда они в отношениях, Миказе иногда кажется, что Рейджи целует не его. И ощущение, что все слова любви вовсе не к нему обращены, не покидает почти никогда. И от этого чувство такое… горькое и устало-смиренное в груди сидит, грудную клетку чем-то тугим стягивает так, что дышать немного трудно становится. Ведь Аи — не Айне. И от мыслей о сходстве плеваться хочется. Но если Рейджи так легче — пусть так будет. Кажется, Аи все же признает, что упал в него. Уже с головой ушел в него. Утонул.       А потом происходит это. Они пересекаются. Они, черт возьми, пересекаются в этом, мать вашу, огромном парке. И Айне смотрит на Рейджи взглядом, полным удивления и какой-то болезненной привязанности, будто сейчас бросится парню на шею. А Миказе бросает на "оригинал" взгляд подозрительный и раздраженный, и думает, что если он сделает хоть какие-то поползновения в сторону Котобуки, то отношения грозят испортиться окончательно. Еще этот Отонами так ненавидяще смотрит на них обоих, что его просто стереть хочется. Но Аи слишком привык быть воплощением спокойствия, чтобы как-то показывать свое недовольство. В конце концов, в этом нет никакого смысла. — Р-Рейджи… — Кисараги что-то бормочет бессвязно, ладонь к губам прижимая; раздражение в груди Аи нарастает, а ему самому хочется прижать шатена к себе и показать, что он думает что-то похожее на "Нет. Мое. Не трожь". Но он просто поджимает губы и крепче сжимает руку парня в своей. — Ну, ясно, — Кей неодобряюще-раздраженно хмыкает, презрительно глядя на Рейджи; в мыслях Отонами вертится что-то похожее на "Твою мать, Котобуки" и "Какого черта?" только гораздо грубее, — В Академии клялся в вечной любви к Айне, потом предал его, а теперь вот с этим. С его же копией.       Кисараги остановить парня пытается, но и слова в этот поток яда вставить не может. Каждое слово выплевывает, как кислоту или желчь. Кей почти произнес "Отвратительно", но Аи его перебивает.       А Рейджи даже не пытается оправдаться, может, потому, что согласен с Кеем, а, может, потому, что слишком устал от всего этого дерьма. Котобуки только взглядом сверлит носки туфель не то подавленно, не то просто устало.       Миказе уже вскипел. Действительно вскипел, но злиться сейчас нельзя, совсем нельзя. Не ради себя, так ради Рейджи. Но он уже слышать не может весь этот поток и останавливает Отнонами на середине слова. — Замолчи. Ты ничего не знаешь. С чего вы оба вообще взяли, что Рейджи предал Айне? Ему из-за всего этого столько перенести пришлось, — Аи замолкает на долю секунды, вспоминая вид Рейджи в ванной, когда он пытался умереть. — Ничего не знаешь здесь только ты, — отрезает Кей, пока Кисараги неопределенно вертит головой, показывая желание все это прекратить и просто разойтись, как незнакомые люди. Не так он представлял их воссоединение. Совсем не так.       Аи перебивает и говорит что-то такое, что его прерывает только звон пощечины. А Отонами, кажется, готов его ударить. Не просто дать пощечину — жест ненависти, а действительно ударить. Миказе отшатывается, прижимая ладонь к пострадавшей щеке и глядя на Кея с холодной яростью. Он заслужил. Аи уже шагает вперед, готовый ответить на это, но чувствует, как Рейджи хватает его за рукав рубашки. — Аи, хватит. Не надо, пойдем домой.       И Миказе соглашается, видя, как серьезно смотрит на него Котобуки. Он берет парня за руку и, взглянув краем глаза на Айне с Кеем, направляется к выходу. — Рейджи, все хорошо? — Хорошо. Аи, давай уедем? Куда-нибудь подальше, не оглядываясь. Давай?       Видя этот просящий, немного усталый взгляд, Аи не может не согласиться. Он коротко кивает, сжимая руку парня. Даже если Миказе не уверен, что Рейджи действительно с ним, он рад, что упал в Котобуки.