"Вау, мир шиноби!" или "Истина, мелкая ты пакость, верни все на место!"

"Утро добрым не бывает!" - решила новоиспеченная дочь Казекаге, выслушивая уже третью жалобу на своих "родственничков". И это еще только рассвело, а что будет к обеду... Кстати об обеде - повар семьи Сабаку, в отличие от остальных, был в восторге от "внезапно открывшихся" талантов Канкуро. Ну еще бы, так виртуозно разделывать мясо, с маньячной улыбкой нарезать овощи, перемалывать специи под аккомпанемент из сдвоенного злодейского смеха - на "адской кухне" теперь могли сосуществовать либо парочка поваров от дьявола, либо все остальные, автоматически перенесенные в ранг бездарных мелких завистников. Не то чтобы всем нравился "суп справедливости", "омлет апокалипсиса", "трепетные ножки" (чьи именно ножки пострадали в процессе готовки, никто спросить так и не рискнул) или другие кулинарно-филологические выкрутасы новых хозяев кухни, просто... Вот вы бы рискнули возразить злопамятному маньяку с метровым тесаком и набором редких пищевых ядов, который к тому же имеет доступ к вашей еде? Даже Казекаге не рискнул, что уж говорить о слугах и гостях дома. А количество маньяков не ограничивалось ими двумя... Выдав "брату" срочное задание на инспекцию местного общепита, Лиза кинула взгляд на часы: хотя бы до заката мясник Барри будет честно собирать последние новости и, возможно, не очень честно объедать мелких предпринимателей на правах сына Каге. Или, что самое неприятное, совсем нечестно преследовать очередную блондинку, с маньячным блеском в глазах точа свой ножичек... А вот холодное оружие надо конфисковать во избежание свежей человечинки в вечернем меню. Вздохнув, девушка одарила ведущий к кухне коридор взглядом отверженной возлюбленной, развернувшись за убежавшим "братом". Завтраком пришлось пожертвовать во имя гипотетического спасения чьей-то блондинистой жизни. На очереди был Казекаге, собравшийся на экскурсию по достопримечательностям Ото и оставивший дела на советников и дочь. Ну, это было меньшей проблемой из забот старшего лейтенанта, ибо такое поведение начальства попадало в разряд обычной рутины. Если бы он еще оставил идею о замужестве дочери, жизнь стала бы и вовсе терпимой. Но за неделю до этого из мастерской принесли пробный образец пистолета по подробным чертежам с поправкой на недоразвитость местной оружейной сферы, так что аргумент против замужества у девушки был теперь всегда с собой. Солнце поднималось все выше, а проблемные родственники все не кончались. Лиза заскочила к аптекарю, взяла успокоительного и валерьянки. Вот что пригодится завсегда. По дороге в кабинет старейшины встретился добрый дядюшка Яшамару, тихонько сидящий на лавочке и нежным мечтательным взглядом смотрящий в блокнот. Старший лейтенант, заинтересовавшись творчеством, узрела грубоватые, но с чувством выполненные черно-красные рисунки повешения, расчленения, кремации и прочей заурядности, на которую хватало фантазии шиноби. Где-то дядюшка сильно стукнулся головой. Или же опрометчиво решил послушать рассказы Барри? Успокоительное пришлось потратить, блокнот отобрать, а самого Яшамару - отправить на больничный, восстанавливать нервные клетки да сращивать свежие вывихи. Сжигая блокнот, девушка думала, почему же она такая незлопамятная, и решила в следующий раз отложить праведный гнев. Оставалась еще валерьянка, но теперь вместо бумажной волокиты нужно было искать малолетнего джинчурики, оставшегося без присмотра дяди. Мальчик нашелся только после полудня в старом районе города. Грустному маленькому Гааре и валерьянки пожертвовать было не жаль, даром что против его жалобного взгляда могли бы устоять разве что... Да собственно все из его окружения могли устоять благодаря неприязни, а вот гости из другого мира - не могли. Старший лейтенант малыша успокоила, умыла, по голове погладила и даже из свежеизготовленного пистолета пострелять дала. Правда, уже через полчаса Гаара, тщательно обследовав новую игрушку, создал себе песчаную копию и восторженно махал ею перед носом сестры. Та сноровисто разобрала-собрала пистолет, вытряхивая из отлаженного механизма крупинки песка, и похвалила брата. Вообще с самого её появления в этом мире, младшенький, смекнув, что сестренка его не боится и даже хочет с ним играть, начал к ней ластиться, не давая ни минуты покоя, пробуждая в Лизе материнский инстинкт. Та, убедившись, что порывы телячьей нежности не сдержать, не закопать и не пристрелить из винтовки, взяла окончательное шефство над новым родственником, благо и ей перепало немного знания о будущем этого мира и совершения трагедии она допускать не намеревалась. Единственное, что её смущало - в тех обрывчатых видениях маленький Гаара был действительно похож на монстра. Замкнутого на своей жажде крови, асоциального и дикого - зверя. Или же на одержимого зверем. Почему же этот мальчик похож на обычного, всего лишь обделенного лаской и заботой, но доброго ребенка? Меж тем солнце уже давно устало висеть в зените, потихоньку скатываясь к западу, в животах старшей и младшего Сабаку рычал неведомый зверь, в одном из любимейших всеми шиноби заведений Барри в обличье Канкуро яростно спорит со старым сварливым шеф-поваром, местные оружейники готовят новый прототип революционно нового оружия... Где-то чуть дальше Кадзекаге выслушивает занимательные рассказы нового хозяина Отогакуре. В стороне по лесной тропинке бредет мудрец с горы Мебоку, пугающий поздних путников и незадачливых бандитов громким вдохновенным пением родного Аместрийского марша. Еще дальше старый Хокаге, пыхтя трубкой, уничтожает отчеты о внезапно изменившемся поведении джинчурики Кьюби и старшей дочери Хьюга, об их участившихся контактах. А неподалеку Хьюга Хиаши обдумывает разговор с Третьим, вылавливая из памяти все новые и новые намеки Хирузена на то, что его старшая дочь - действительно способна оправдать ожидания, способна выбрать себе правильную цель и двигаться к ней. Немного поодаль, на заброшенном полигоне, когда-то служившем для тренировок Четвертого Хокаге, Эдвард Элрик и Мэй Чан восторженно обсуждают свои по меньшей мере фюрерские планы по исследованию нового мира, чуть ли не задыхаясь от простора открывшихся возможностей и катастрофической нехватки времени. А совсем в другой стороне, в горах близ Скрытой в Дожде деревне, в прохладной пещере очнулся красноволосый Узумаки, мгновенно сжатый в любящих объятиях верных друзей. Только вот Альфонс Элрик, судорожно сжимающий виски и недоуменно разглядывающий мягкое зеленое свечение на руках синеволосой подруги еще не может понять, что с ним происходит. Впрочем, как и незаметно ощупывающий свои странные ладони Рой Мустанг, молча выслушивающий возмущение старого Цучикаге, недовольного коварным подрывом его собственного кабинета и твердо решившего отослать творческого генина на длительную миссию. Что с ними произойдет дальше? "Одному лишь Богу известно". Только Истина будет молчать, в предвкушении потирая руки и раздумывая - а кого бы еще отослать в мир шиноби?