Принцесса

— НИКИТАААА!!! — И тебе пап, доброе утро. — спускаясь по лестнице, говорил Киоссе своему отцу, он был одет и приведён в порядок. — Рано ты сегодня, однако. — удивился отец, глядя на свои часы. — Ещё позавтракать не в спешке успеешь. — О, отлично! — отозвался Ники, отправляясь на кухню. У парня, на удивление, сегодня приподнятое настроение, несмотря на то, что произошло вчера. Проснувшись утром, Никита подумал, что это лишь страшный сон, но когда встал с кровати и почувствовал боль в области запястий, за которые так крепко держал младшего Свят, а также увидев красноватый след на ключице, понял, что это был далеко не сон, а суровая реальность. — Доброе утро, сын. Садись завтракать. — ставя на стол тарелку с любимыми кукурузными хлопьями с молоком, проговорила с доброй улыбкой Юлия Владимировна. — Доброе, мам. — также приветливо улыбнулся парень. Позавтракав, Никита пошёл к отцу, который уже сидел в машине, дожидаясь сына, чтобы отвести его в элитный лицей, а по мнению его сына — в адское заведение. Но, деваться было некуда, поэтому третий день в этом кошмаре Никите придётся пережить. — Пока, па. — сказал Ник, закрывая дверку автомобиля, и, как только машина отъехала, направился ко входу. — Хэй, Никита! Стой! — ему кричал Свят, бежав вслед за младшим, но Ник даже не обернулся. Догнав Ника уже в холле лицея, возле расписания, Свят положил свою руку на плечи Киоссе, обвивая шею. — Вчерашнего тебе было мало, как я посмотрю, да? — говорил Степанов. Он был раздражён. Никита не отвечал. Решил играть в молчанку. — Молчишь? Ну ладно… Парень ушёл в кабинет, оставив Киоссе одного у расписания. Шатен облегчённо выдохнул, смотря, какой сейчас урок. Литература. Кто, блять, ставит 3 дня подряд литературу, да ещё и первым уроком?! — подумал Киоссе и пошёл в кабинет. Весь день Ника никто не трогал, лишь Свят пытался поговорить. — Почему ты не хочешь со мной говорить? Что я тебе сделал? — прижав парня к стене в коридоре школы на одной из перемен, спросил блондин. Никита лишь зло посмотрел на парня. — Ответь мне! — Ты придурок или да? Что ты мне сделал? А ты подумай! Отпусти меня, мне нужно идти. — Киоссе пытался оттолкнуть парня от себя, но тот был сильнее, чем казался на самом деле. — Отпусти меня! — Ты никуда, блять, не пойдёшь, пока я не разрешу. — Да кто ты такой, чтобы я слушался тебя? Если ты издеваешься надо мной, оставляешь на шее засосы, якобы, в подтверждение, что я твоя собственность, то это ничего не значит! — Так ты из-за этого на меня злишься что ли? — усмехнулся Степанов. — Прости. Да, прости меня! Я думал, это поможет тебе оставить своё милое личико в порядке… — Я сам о себе могу позаботиться. Не маленький уже. — Ты меня оттолкнуть не можешь от себя, думаешь сможешь справиться с 5-6 сильными парнями? — Даже если не смогу, твоя помощь мне точно не нужна! — Как хочешь… Я тебя больше пальцем не трону, чтобы защитить. — выпалил голубоглазый и ушёл. Никита выдохнул и пошёл на урок. Никита понимал, какую глупость сейчас сделал, отказавшись от Святослава, но на тот момент это казалось ему лучшей идеей, чтобы Свят прекратил его вот так зажимать где, как, и когда захочет. Но в тупости этой идеи парень убедился сразу после уроков. Снова голубая плитка, но Киоссе уже прижат к холодной стене. Напротив него сидит парень, который уже несколько раз ударил шатена по лицу, от чего из губы давненько сочилась кровь. Вокруг стояли ещё 5 парней… И Святослав. — А ты милый, Киоссе, но слишком уж смазливый. — похлопав ладонью по щеке Ника, сказал один из одноклассников, которого младший не знал по имени, и ухмыльнулся. — Это нужно исправлять: либо делать милее, либо убирать совсем. Парень сжал шатена за волосы и поднял его голову, чтобы разглядеть заплаканные глаза младшего. — Ты реально, как девочка. — сказал одноклассник и ударил Ника в живот, отчего тот хотел свернуться пополам, но старший не позволил этого сделать, всё ещё держа его за волосы, а после, повторив удар ещё пару раз, отпустил. — Слабак. Пошли ребят, хватит с него. — сказал тот парень и вся толпа вышла из комнаты за ним, кроме одного… Свят наблюдал за всем этим со стороны. Ему явно было не по себе. Ему хотелось бы защитить этого парнишку, но он не мог. Он ведь гордый. — А я предупреждал тебя… — сказал Свят, устремив свой взгляд в пол, чтобы не видеть младшего. — Я… Я ошибся. Ты… Ты… Ах… — Никита вновь скрутился от боли. — Я что? — светловолосый поднял взгляд на парня. — Ты действительно мне нужен… — Интересная картина: беспомощный Киоссе, который говорил, что справится с трудностями, наткнувшись на них и получив невъебенных пиздюлей, просит о помощи меня? Ты смеёшься? — Да, я прошу… Я прошу тебя помочь мне! — Допустим, я помогу тебе, но… Что я получу взамен? — в глазах Свята заиграли пошлые искорки. — Я… Я стану… Хотя, нет, можешь забыть об этом. Я сам справлюсь. — Зря… Очень зря. Не подохни здесь. — сказал голубоглазый, выйдя из уборной. — Лучше сдохну сейчас, чем потом.

***

— Никита, всё хорошо? — заходя в комнату, спросила мама парня, который лежал на кровати без сил, уткнувшись в подушку. — Да, конечно, мам. А почему ты спрашиваешь? — привстав на локти и повернувшись к женщине, спросил юноша. — Ты раньше никогда не игнорировал семейные ужины, сынок, а сейчас… Уже как третий день не спускаешься, а сидишь в своей комнате, слушая музыку. Вот я и подумала: может тебя обижают в лицее? — поинтересовалась мать, присаживаясь на угол кровати, недалеко от самого парня. — Нет, мам. Всё хорошо. — и снова Никита врёт. Боится, что что-то могут сделать с теми парнями, которые достают его. А боится потому, что знает, что родители не переведут его в другую школу, а оставят в этой, надеясь, что всё прекратится. Но он знал, что тогда будет ещё хуже. — Точно? Ты мне не врёшь? — Нет, мам, правда. Какой смысл мне лгать? — у Никиты хорошая актёрская игра, поэтому солгать для него — простое дело. — Ну не знаю… Не знаю. Ладно, отдыхай. Доброй ночи. — Доброй ночи, мам. — сказал Никита, выходящей из комнаты Юлии Владимировне. Посмотрев на часы, которые показывали 23:58, он решил, что действительно пора спать. Он снял с себя домашнюю одежду, натянул футболку и штаны, ложась в кровать. Но шатен ещё долго не спал. Он плакал, вспоминая, как его унижают после уроков. С каждым днём ему всё страшнее возвращаться туда. Никита боится. Боится, что в один день с ним что-то сделают. Ему просто непонятно, почему именно он стал жертвой их «развлечений».