Дочь убийцы

      Сегодня я дома, и меня не покидает странное ощущение того, что-то случится. Может, Гриша придет… Я тоже уже вроде как оправилась после того дня. Вот только Измайлов в последнее время часто стал пропадать. Возможно, он всё ещё бухает. Я его понимаю, иногда мне кажется, что я сама вижу только эти белые фары. Хотя, почему кажется? Так и есть. Этот самый, белый свет фар, я не вижу его только с Гришей. А он? Он, возможно, тоже.       Согласись Рыбкина, ты влюбилась в его. Да, черт возьми, это так! И что с этим делать, я не знаю. И как жить с этим тоже. Сказать Грише? Да он и так все понимает, как и я. Понимаю. Но есть подозрение, что вместе нам не быть. Маленькое такое подозрение. Та ночь, да спорить бесполезно, она была лучшей из всех. Может, потому что ты не любила никого по-настоящему. Ну, впрочем, как и тебя.       Он приехал ко мне за помощью, поэтому это что-то да значит. Он выбрал меня из всех. Почему? Одному Богу известно. А почему я его выбрала? Все потому же. Только он меня понимает, понимает, как остаться без родителей и жить в этом жестоком мире.       Мой отец жив. Нет, для меня он умер ещё тогда, в далеком детстве, когда чуть до смерти не избил мою мать. Её забрала скорая, и я больше её не видела. Возможно, она жива, а возможно и нет. Я не знаю… Ничего не знаю и не понимаю. Как тогда, в 15 лет, я ничего не понимала. Мне было так страшно и одиноко, а потом… Потом стало, как сейчас. У меня сложилось ощущение, что я кому-то нужна. Что я не одна и могу к кому-то обратиться за помощью, и кто-то меня поймет. Я тогда долго плакала, потому что не могла поверить, что это правда. Да и кто поверит, что это правда? После стольких-то лет боли и унижения…       Звонок в дверь. Я, тихо матерясь себе под нос, иду к двери. Не смотрю в глазок, просто потому что надоело. Не хочется знать, кто это. Я ожидала увидеть все что угодно и кого угодно. Даже белочку, которая ко мне, вероятно, скоро придет, если не прекращу пить водку по ночам. Кого угодно, но только не её. — Вероника? — Да, Измайлова. Та самая Вероника Измайлова. — ответила девушка, давая понять, что пришла она явно не познакомиться.       Ничего не понимаю. Зачем она здесь? И откуда у неё мой адрес? Пропускаю блондинку в квартиру. Что же ей нужно? Судя по её настрою, я ей уже что-то сделала. Вот только что именно я понять никак не могу. А они с Гришей похожи и внешне, и… — Зачем ты пришла? — спросила я, закрывая за девушкой дверь. — Я вот недавно решила пробить тебя, Рубцова. Ну и как оно трахаться с моим братом, зная что твой отец убил наших родителей? — Вероника посмотрела на меня в упор.       Она узнала. Какой ужас! А Гриша? он знает? Знает ли Гриша? Как это произошло? Нет, нет я надеюсь, это все-таки белочка пришла. Какой ужас! Как же так? Я же постаралась замести все следы. Никто не должен был узнать. Так, Рыбкина, спокойно. — Как ты это сделала?  — Ну не только, у Грини есть связи. В отличи от него, мне ты в уши нассать не сможешь, я не поверю ни единому твоему слову! — сказала Измайлова. О, нет. Гриша точно знает. Всё, это конец. Все, Рыбкина, приплыли. Ты ведь знала, что так будет. Почему ничего не предприняла? Почему? Когда же ты поумнеешь, дурья ты, голова? Ну и что? Что говорить будем? Я не знаю. Вероника может и не поверит мне, но ведь лучше попробовать.  — Чего ты хочешь?  — Хочу понять, зачем ты пришла в отдел к Грише и что собралась с ним сделать?       Вероника, Вероника… Зачем же тебе это знать? Ну вот зачем? Неужели у тебя своих проблем нет, а? Или тебе заняться нечем. Как же мне хотелось сохранить все это в тайне, но видно не судьба.  — Сначала твои родители помогали этому детскому дому, потом Гриша. И я хотела отблагодарить его за то, что он нам дал. Я разузнала как его найти и пришла к нему в отдел. Думала, пригожусь чем-нибудь, смогу как-то отблагодарить. Я попала в детский дом раньше, чем отец убил ваших родителей. — я сказала это и замолчала, смотря на Веронику. Измайлова-младшая, видимо, поняла что-то. Но вот что? Одному Богу известно. Или же Дьяволу? Она так посмотрела на меня, как… Как Гриша тогда. На той заброшке. — Он никогда не был мне отцом, просто сожитель. В детском доме я оказалась когда его посадили за воровство. Это было ещё до того, как ваша семья занялась этим детдомом. — закончила я.       Больше не могу. Опять. Почему опять? Я думала, что уже давно утратила эту способность. Мне казалась, что ещё тогда, в том детском доме, лимит моих слез был исчерпан. Ну что поделать? Видимо, нет. И почему каждый раз меня это так задевает? В груди начинает что-то неприятно болеть. Может душа? Может.  — Ты знала, что твой отец убил? — спросила Вероника, её голос немного дрогнул.  — Я узнала это только из новостей. Его фамилия прозвучала.  — Зачем тебе нужен был мой брат?  — Я хотела… Хотела отблагодарить его за то что он сделал для меня, да и вообще для всего детского дома.       А ведь и с ней мы похожи. Я, наверно, бы тоже защищала так своих родных. Если бы они у меня были. У меня теперь есть Гриша, наверно. Рыбкина, ты хоть в чем-нибудь будешь уверенна, а? Ну когда-нибудь будешь?!  — Ты прости, я просто… Я сама не знаю как это происходит, но как только дело касается родителей мне башню сносит.  — Я все понимаю. Я бы тоже так поступила. — ответила я.  — Если ты хотела узнать, то я вчера давала показания. У Рубцова рак и меня пригласить чтобы я сказала можно ли его выпускать. — я запрокинула голову немного вверх и тяжело вздохнула. — Сказала, чтобы он остался в тюрьме навсегда.  — Прости, я не… — Вероника обняла меня и тяжело выдохнула. Вероника обнимает меня и… Я вижу она просто хотела защитить Гришу. Они ведь друг за друга. Сначала, наверно, Гриша о ней заботился, а теперь она о нём. Хотелось бы злиться на Измайлову, но не могу. Я сама бы поступила так же. Так же, как и она. Наверно, чем-то мы все-таки похожи. Ей ведь тоже от жизни досталось: от того-то она такая, такая… Как я. Бедная девочка.