Девять "пустых" страниц

— Сегодня, Ньют, ты, Джексон и Аарон совершите вечерний обход. Ты ведь превосходный стрелок, думаю, что вы составите друг другу хорошую компанию. Ты знаешь, как этот малец Аарон хорош в ближнем бою, — Алма встает из-за стола и подходит к своему шкафу, дабы достать и выдать Ньюту оружие, не забыв взять канделябр с одинокой свечой со стола в правую руку. Их защита — верхние этажи, практически без стекол. Их гарантия безопасности — ночные дозоры, выставленные на лестничных пролетах. Их крепость — последнее, не наклоненное здание, высотой в тридцать этажей. Бывшая лаборатория, где работала Алма Хезер — ученая, что когда-то принадлежала ПОРОКу, а теперь возглавляет выживших. Огромное здание — ее детище, она знает тут все. И если бы не она, то они давно умерли бы с голоду, ведь добровольцем, еще и в качестве проводника, она спустилась в подземные проходы между зданиями, чтобы добыть провиант в виде консервов. Алма собирала выживших, как слепых котят, брошенных в воду. И теперь, пройдя через огромные трудности, она могла смело заявить, что они через какое-то время смогут расширить свои владения. В течении шести лет, они несли потери и находили новые силы в новых людях, что словно на радар сходились сюда, в Последний Город, ища пристани или же смерти, смотря, что найдет их первым. Алма гордилась собой, обгоняя смерть. Годы и не пытались брать свое, она знала, что даже с минимальным показателем иммунитета, она все равно будет той, кто выживет и той, кто выходит остальных, создав жизнь заново. Возраст не был приоритетом, не в этот раз. Сейчас ценной была сама жизнь. Первый год был самым ужасным. Собрав группу, вооружившись остатками оружия, они покинули город. Но внешний мир заставил их вернуться, потрепав и вымотав, едва не прогнув под себя. Тогда их было намного больше, но болезнь продолжала прогрессировать, как в их группе, так и проявляя себя в нашествии шизов, которые были не против разорвать живую плоть на куски. И группа Алмы Хезер, какое-то время, исполняла роль живой плоти, пока весы не качнулись в другую сторону, меняя ход событий в их пользу, позволяя возглавить, так называемую, пищевую цепочку. Шаг за шагом, месяц за месяцем, и первая глобальная победа проявляется в очистке здания. Алма возвращает себе лабораторию, но другие не знают об этом, для них мотивацией был лишь захват здания. Для того, чтобы перестать спать под открытым небом и трястись от каждого шороха. Все начинают с малых целей. На второй год, истощив запасы в этом здании, они исследуют подземелья, когда Хезер поднимает на общем собрании тему о подземных ходах, что соединяли все высотки, делая из города единый механизм, соединенный отдельными проводами, которые на тот момент могли стать для них едва ли не ниткой жизни, которую нужно было хватать зубами, чтобы не упустить. Но при этом и держать так аккуратно, как только можно, ведь даже провода бьют током тогда, когда не ожидаешь. Нить жизни могла превратиться в острие косы самой Смерти. Ньют был одним из тех, кто пошел туда. Алма не была согласна с тем, что он может возглавить операцию. И это не потому, что она не считалась с его мнением или что-то в этом роде, нет. Наоборот, за все эти годы, начиная с того момента, как она подобрала его там, на улицах, окруженных пламенем и раздором, он словно стал для нее сыном. Тем сыном, которого доктор Хезер потеряла, доверившись словам Авы Пейдж, поверив, что лекарство найдено. Поверив и отдав своего единственного ребенка на благо человечества, в лапы тирана, свято веря и следуя за навязанными убеждениями, будучи уверенной, что болезнь отступит и что ее сын будет тем самым первым выздоровевшим. Вера убивает. Какая ирония. Либо ты ее, либо она тебя. И совершив вторую попытку, пойдя против судьбы, она выиграла. На третий год они уже имели, как минимум, пять проверенных ходов в нижние уровни, где хранились запасы. С каждым годом — прогресс. Небольшой, но осторожный. Каждый шаг важен, если оступится хоть один раз — они все вместе упадут головой вниз. Падать больно, больше они не поднимутся назад, никогда. Поэтому в группе Алмы Хезер, сейчас, больше трех дюжин выживших, каждый имеет свое место. Их немного, но никто не остался без роли, что должна быть сыграна идеально, без права на переигровку. — Вечерний обход — редкая традиция. Верно, доктор Хезер? Что же вы хотите, чтобы мы нашли? — Ньют принимает винтовку из чужих рук, проверяет магазин на наличие полного комплекта патронов, берет также и коробок, как запас, что не будет лишним. Перевешивает оружие через плечо, закрепляя то на спине, так, чтобы в любой момент не потерять ту самую важную секунду, которая, обычно, была решающей. — Ханна поднималась сегодня на крышу для обзора и опробования бинокля, в котором ей удалось заменить линзы. И если бы это были шизы, мы отправились бы на улицу еще днем, — губы доктора Хезер изображают подобие тонкой улыбки, она прищуривается, словно ждет, когда Ньют задаст тот самый вопрос. Но парень молчит. Что за предчувствие? Внутри что-то сжимается, на секунду, а потом отпускает. Ощущение мимолетно, но его яркость бьет по всем ощущениям, прямо заставляя обратить на себя все возможное внимание. Волнением это нельзя было назвать. Но как тогда объяснить подобное? Ньют молчит и шумно выдыхает носом, переводя взгляд на женщину, ожидая, когда она скажет ему идти. Но она не спешит, смотрит в панорамное окно, чудом еще не разбитое, даже несмотря на паутину трещин, провожает взглядом последние лучи заката, считает моменты до зажжения факелов. Только потом оборачивается к Ньюту и, окидывая его пристальным взглядом, тихо говорит: — У нас гости. И либо мы приглашаем их к столу, либо даем понять, что стола им не видать.