I don't wanna run in the footsteps melting down I don't wanna be the ocean where you drown I don't wanna be the one who hopes for the best I just wanna hear the echoes of your breath The second when I close my eyes I see you Withering in shades of past just like I do Ocean Jet – Shades Of Past
— Тихая Гавань? Ты можешь рассказать мне об этом больше, Бренда? — Алма внимательно смотрит на темноволосую девушку, что сидела сейчас в ее кабинете, напротив самой ученой, держа при этом на руках девочку, что безумно была похожа на одного из парней, которых Ньют привел в их “дом”. — Это место на острове, которое является нашим домом. Вот уже шестой год, как мы живем там, — Бренда ничего не сказала бы этой женщине, если бы не Ньют, это видно по тому, как скованно она вела себя сейчас, не решаясь даже отпустить дочь, которая всем своим видом показывала, как ей хочется исследовать кабинет. — Что же заставило вас уйти оттуда и прийти сюда? — Почему вы решили, что я доверяю вам? Алма щурится и складывает руки на груди, откидываясь на спинку своего стула, ничего не сказав в ответ. Что же это за нрав такой? Будь бы на месте Хезер кто-то другой и не будь у нее в подчинении Ньют — они не оставались бы столько в живых, как это было сейчас. Но также ученая и понимала, что сама она не доверилась бы тоже первым встречным, которые подобрали бы их с улиц против их же воли, заставив пойти куда-то, в неизвестное место. — Потому, Бренда, что возможно именно я могу вам помочь. Но, взамен, ты должна рассказать мне больше. *** Время нещадно быстро летело мимо них. Солнце близилось к фазе заката, Томас мог созерцать это с окна, стоя у перевернутого стола и наблюдая за тем, как отблескивают лучи от окон соседних зданий, солнечными бликами перескакивая с одного места на другое, заставляя парня прищуриться, чтобы сильно не напрягать глаза. Вот уже несколько дней он находится в этой комнате, не имея желания сбежать и не предпринимая попыток бунта. Ребята приходили к нему не раз, но Ньют так и не явился, даже чтобы просто сказать хоть что-то. Не так и важно что, он просто хотел его увидеть. — Доктор Хезер готова дать нам оборудование, но пока она не говорит, что ей нужно взамен, — Бренда сидит по ту сторону двери, поднимая голову вверх и говоря громко, чтобы Томас слышал ее. И он не только слышал, но и внимательно слушал, понимая, что, чем дольше они тут, тем меньше времени у тех, кто находился сейчас на острове. Они не знали ровным счетом ничего, у них не было возможности связаться с Винсом или Хорхе, никто не предполагал, смогли ли ребята найти выход и как-то помочь тем, кто попал под воздействие странной вспышки, или же они вернутся и найдут покинутую землю, на месте райского уголка. Томас потирает переносицу, не сдерживая тяжелого вздоха, опуская при этом взгляд куда-то вниз. Годы берут свое или же он действительно понимает, что не сможет ничего сделать, чтобы уйти отсюда быстрее? Он не мог уйти без Ньюта, не мог уйти без оборудования и вернуться с пустыми руками. И, если так посудить, его руки были сейчас связаны настолько сильно, что он просто не видел иного выхода. Оставалось ждать. — Минхо сказал мне, что мы были друзьями. Это так? — Томас оборачивается на звук открывающейся со скрипом двери, опуская руки вниз и тут же набирая побольше воздуха в легкие, чтобы сказать хоть что-то. Но Ньют выставляет правую руку вперед, призывая того молчать. — Не так важно. Я не хочу ворошить это. Не знаю, что могло нас связывать, но именно тебя, почему-то, я помню обрывками. Это бьет так сильно, выбивает из легких воздух, заставляет Томаса ощутить странный приступ злобы. Он злился и на себя, и на Ньюта, и на чертову вспышку. На весь мир. На стены, что окружали его, на солнце, что и стало причиной всего того, что сейчас с ними происходило. — Ты не можешь не помнить меня, — он говорит тихо, сжимает руки в кулаки, тяжело дышит. И, о боги, пусть Ньют не переспрашивает, пусть просто уйдет. Но, нет, тот делает шаг вперед, открывает рот, чтобы спросить, а это действует на Томаса, как красная тряпка на быка. Он слишком резко бросается вперед, обхватывая чужую талию руками, ударяет головой в корпус и, выбивая из чужих легких воздух, валит Ньюта на пол. Усаживаясь на его бедрах, Томас прижимает парня к полу, хватая того за ворот куртки и сжимая до беления костяшек. — Ты не можешь не помнить меня! Почему ты не помнишь? Ньют, ты… Ты был одним из первых, кто приветливо встретил меня в лабиринте. — Мне даже показалось, что ты можешь стать бегуном, пока не зарыл носом в землю, — Ньют улыбается, несколько щурится от солнца, при этом пожимая руку Томасу. И парень смотрит ему вслед, когда тот уходит, не слушая того, что ему говорил Алби. Улыбка этого парня была чем-то таким, что помогло ему успокоиться. А чего он, собственно говоря, волновался? Это тоже отошло на второй план. Имя парня было необычным — Ньют, так его звали. И это чем-то напоминало ему о прошлой жизни, которую он помнил лишь в каких-то ощущениях. Как же Ньют был связан с его прошлой жизнью? Или дело только в его имени? — Ты пошел за мной, доверился мне. Ты не позволял мне сдаться. Никогда не позволял. — Я не позволю тебе сдаться, — Ньют смотрит на Томаса, сам несколько щурится от ветра, что гулял меж холмов, не стихая даже к вечеру, наоборот, поднявшись и став сильнее с последними лучами уходящего солнца. И это было не угрозой, это поддержка, которая была ему так нужна сейчас, когда на плечах лежал слишком тяжкий груз волнения, а голова разрывалась от множества мыслей. Томас улыбается уголками губ, опускает взгляд вниз, даже не замечает того, как ветер заставляет кожу покрыться мурашками. Внутри разгорается странное тепло. — Ты всегда был рядом. Я никогда не задумывался о том, как тебе было тяжело. А ты это выдерживал и заставлял при этом меня держаться на плаву. Ты… Ньют, я не мог без тебя, — на бледное лицо падает одинокая слеза, Ньют чувствует, как Томас ослабляет хватку. И он спокойно мог бы скинуть того с себя одним ударом колена в спину, если бы не калейдоскоп болезненных воспоминаний, что ворвался в голову слишком резко, вызывая болевые спазмы и смешанные ощущения. — Думаю, что помощь тебе не помешает, — Ньют открывает дверь машины, а оттуда выглядывает довольный Фрайпан, который явно был в восторге от того, как сложилась ситуация. И Томас улыбается, опускает голову вниз, думая, что его эмоции не видны под таким ракурсом. Но Ньют видит, и сам улыбается, чувствуя облегчение. Они успели перехватить Томаса до того, как тот наделал бы глупостей. Если и чудить, то только вместе. Они это начали и им это расхлебывать. Кажется, подобную фразу он уже говорил когда-то, еще в Глэйде. — Почему я забыл? — Некому было напомнить тебе. — Я больше не могу скрывать это, — Ньют отворачивает рукав куртки, а Томас не показывает, но чувствует, как внутренности сжимает от страха, а глаза наливаются слезами. Он часто моргает, чтобы скрыть это и привести себя в порядок. Хочет многое сказать, поддержать, заверить Ньюта, что все будет хорошо, но, вместо этого, лишь тихо говорит, словно упрекает, хоть и не хотел, чтобы это выглядело именно так: — Почему не сказал мне? Ньют закрывает глаза. Такого не бывает. Просто не бывает и не может быть. Шесть лет он жил с расплывчатыми воспоминания о своей прошлой жизни. Шесть лет он думал, что все это происходило само собой. Никогда не задумывался, почему и ради кого он прошел через столько дерьма? И сейчас, причина ворвалась в его жизнь так же внезапно, как когда-то осознание того, что вспышка уже поедала его изнутри. Что он должен делать? Внутренности сводит от волнения, Ньют смотрит на своего оппонента с широко раскрытыми глазами, тяжело дыша. И это молчание длится минутами, слышно только их тяжелое дыхание, каждый в своих мыслях. — Томми, — срывается наконец неуверенное с губ Ньюта, и это пронзает Тома насквозь, как тонкая металлическая игла. Он замолкает, даже замирает, не дышит несколько секунд, всматриваясь вСтраница VII
30 апреля 2018 г. в 00:07