Глава восьмая. Турнир и около него
16 апреля 2019 г. в 05:36
– Аластор, делегации прибывают уже завтра, – негромко сказал Директор Хогвартса. – А послезавтра вечером станут известны имена чемпионов. У вас будут сутки.
– Да-да, – проскрипел Аластор Грюм и уселся на стуле поудобнее, отставив в сторону деревянную ногу. – Я всё помню.
– Не сомневаюсь, – кивнул Дамблдор. – Не сомневаюсь.
Они сидели в директорском кабинете; было около девяти вечера, и за окнами завывал осенний ветер. Два старых волшебника договорились об этом ещё летом – и вот теперь приходило время реализации их плана.
– Я только не понимаю, – помолчав, спросил Грюм, – как вы собираетесь потом оправдываться перед всеми? Второго чемпиона от Хогвартса вам не простят.
– Мы же об этом говорили, Аластор? – нахмурился Дамблдор. – Для того я вас в Хогвартс и пригласил.
– Нет, Альбус, – Грюм усмехнулся. – Я-то сделаю что смогу, но скандал всяко выйдет громкий. Вы хорошую речь сказали в начале года. Яркую. Про дружбу, налаживание связей между школами... ещё что-то там было. В вашу невиновность, может, ещё поверят – но про дружбу и связи придётся забыть.
– Увы, – серьёзно сказал Директор. – Хотелось бы, конечно, получить всё и сразу, но не выйдет. Идея возрастного ценза, как я уже говорил, принадлежала не мне.
– Вам решать, – прохрипел Грюм и с видимым безразличием пожал плечами. – Я-то в отставке. Уже. С возрождающимся Волдемортом не мне воевать.
– Вы так говорите, Аластор, как будто двадцать лет назад наши европейские друзья вправду воевали, а не писали сочувственные письма, – бросил Дамблдор, слегка задетый за живое. – Не было никогда на Турнирах никакой дружбы, одна политика и пиар. Все против всех. И Фадж хочет рейтинг поднять после той истории с Блэком, потому на это и согласился.
– Представляю, что потом напишут в газетах, – с удовольствием протянул Грюм. – Какая-нибудь Скитер уж точно вас смешает с...
– О, она это любит, – хмыкнул Дамблдор. – Летнюю статью о заседании МКМ читали?
– Пропустил.
– Но если бы меня слишком сильно волновала моя общественная репутация, я бы не стал тем, кто я есть, – закончил он.
Грюм неуклюже выудил фляжку из правого кармана плаща, встряхнул её и, откупорив, сделал несколько глотков.
– Почти кончилось, – пробормотал он. – Я пойду, Альбус?
Дамблдор кивнул.
...Выходя из кабинета, Бартемиус Крауч-младший позволил себе кривую улыбку. И кто бы мог подумать, что планы Альбуса Дамблдора и его Лорда так удачно совпадут?
А назавтра был холодный вечер тридцатого числа октября. Ученики и профессора стояли перед замком Хогвартса и ожидали дорогих гостей. Все были слегка взволнованы и слегка возбуждены – ещё бы, подобного не проводилось вот уже лет двести.
– Меня терзают смутные сомнения, – негромко сказала Минерва МакГонагалл. Она вместе с Директором стояла сзади всех, так, чтобы никто не мог их услышать. – Чтобы сейчас – и вдруг Турнир Трёх Волшебников?
– Вы о чём, Минерва? – покосился на неё Дамблдор, внимательно наблюдавший за чернеющим небом.
– Сотрудничество между школами – это, безусловно, хорошо. Но в свете вашей подготовки к Первой межмировой войне оно выглядит немного несвоевременным, а, Альбус?
– Слово «Первой» мне почему-то не нравится, – заметил Дамблдор. – Давайте просто – подготовки к межмировой войне.
– Не уходите от темы, Альбус, – покосилась на него МакГонагалл, – а то это вы умеете. Лично я знаю только одну причину, по которой вы сейчас решили потратить время и силы на этот Турнир. Вы и василиска в школе примерно по той же причине терпели, и Квирреллу преподавать позволили...
Дамблдор молчал, глядя в небо и покачиваясь на носках. Стёкла очков, сейчас действующие как бинокль, уже различали на фоне неба какой-то чёрный силуэт. Делегация Шармбатона должна была приземлиться с минуты на минуту.
– Но ведь не может же Гарри Поттер участвовать в Турнире, верно? – продолжала вполголоса рассуждать МакГонагалл, говоря будто бы сама с собой. – Не может, естественно. Правда, и в Тайную комнату Поттер тоже не мог спускаться...
– Заканчивайте с вашими инсинуациями, Минерва, – добродушно посоветовал Дамблдор. – Карета уже спускается.
Огромные колеса коснулись земли; дюжина пегасов, впряжённых в карету, один за другим складывали крылья. Оттуда вышли пятнадцать или двадцать юношей и девушек – лучшие ученики старших курсов академии Шармбатон, сопровождаемые самой директрисой. Мадам Максим обменялась приветствиями с Дамблдором и двинулась ко входу в Хогвартс, рассекая толпу подобно ледоколу. За ней тянулись поёживающиеся ученики.
– Как интересно, – подняла брови МакГонагалл, наблюдая за вырастающим из озера кораблём. – Это что же, Водная Дорога?
– Она самая, – весело кивнул Дамблдор. – Каково, а? Провести целый корабль за тысячу миль через сокращённое пространство – это дорогого стоит.
– Корабль-то непростой, – отозвалась профессор трансфигурации.
– Разумеется. Но Игорь, я уверен, успел приложить к нему руку.
Шхуна, покачиваясь на ею же поднятых волнах, медленно подходила к берегу. На палубу один за другим выходили люди в меховых шубах и шапках. В рядах школьников раздались аплодисменты.
– Каркаров, конечно, замечательный волшебник и неплохой администратор, – пробормотал Дамблдор. – Но вот учитель из него отвратительный. И по жизни он... гм. Ну это к делу не относится.
– Неплохой администратор? – МакГонагалл повернулась к нему. – От него же стонут все! Я вообще не понимаю, кому пришла в голову мысль поставить бывшего Пожирателя главой школы!
Дамблдор негромко рассмеялся. Раздался звон и плеск – со шхуны бросили якорь.
– Конечно, он же их сгибает в дугу, вот они и стонут. И родители, и ученики, и те департаментские. Ну а как иначе?
– Не понимаю, – произнесла МакГонагалл.
– Это метод такой управленческий, – пояснил волшебник. – Есть область, где нужны реформы. Нужно сломать старое и построить новое, а это не так просто, потому что люди хотят изменений, но не хотят меняться. А иногда и изменений не хотят, если у них там рука руку моет. Тогда берут человека со стороны, который сможет провести реформы, и он, как паровоз, начинает идти вперёд, ломать и строить. Приходит эпоха перемен, все пищат и жалуются, репутация у человека падает до нуля, а правительство делает вид, что ничего не замечает.
На шхуне уже налаживали трап. Дамблдор вздохнул и быстро закончил:
– Потом реформы кончаются, правительство спохватывается и увольняет очернённого реформатора. А на его место приходит свой человечек, который и собирает все лавры.
– Реформы в Дурмстранге?..
– Реформы, – кивнул Дамблдор. – Они и нам бы не помешали. Но у них, в Швеции, на самом верху всё-таки умные люди сидят. А у нас Фадж.
– А вы?
– А я и пальцем не пошевельну. Мою позицию на этот счёт вы знаете.
– Вроде бы Хогвартс по-прежнему первый в мире, – негромко заметила МакГонагалл. Дамблдор чуть нахмурился, глядя, как человек в серебристых мехах сходит с корабля.
– Уже нет. В начале века – да; в середине – спорно. Но сейчас мы начинаем отставать от Илверморни и того же Дурмстранга.
Каркаров шёл сквозь толпу; всё внимание, впрочем, было приковано к тому, кто шёл в середине колонны дурмстрангцев. К Виктору Краму, ловцу, что был известен всему миру.
– Дамблдор, мой любезный друг! – Каркаров, поднявшись, к ним, раскинул руки в стороны. – Как поживаете?
– Благодарю, прекрасно, – Дамблдор улыбнулся совершенно дежурной улыбкой, но Каркаров, казалось, этого вовсе не заметил.
– Как хорошо снова оказаться здесь, в старом добром Хогвартсе! – преувеличенно радостным тоном сказал он. – Как хорошо! Виктор, иди-ка сюда... вы ведь не против, Дамблдор?
МакГонагалл, поджав губы, подумала, что человеком Игорь Каркаров и впрямь был неприятным.
Вот. А потом Гарри Поттера избрали четвёртым чемпионом Турнира. И когда Кубок выплюнул четвёртую бумажку, Минерве МакГонагалл захотелось закрыть лицо ладонью.
Зал затих, и взгляды всех внезапно оказались прикованы к одному человеку – четырнадцатилетнему студенту Хогвартса, растерянному и ничего не понимающему Гарри Поттеру.
Все остальные тоже были растеряны и ничего не понимали, но Гарри Поттеру от этого было не легче. На плохо гнущихся ногах он поднялся из-за стола, походкой робота прошёл к столу профессоров и встал прямо перед необычно серьёзным Директором. Тот указал ему на дверь и Гарри всё так же машинально, плохо понимая, что вообще происходит, пошёл туда.
За дверью (что логично) оказались другие трое чемпионов – Крам, Флёр Делакур и Диггори из Хаффлпаффа. Флёр обернулась к нему:
– В чём дело? – спросила она с акцентом, который в другое время показался бы очаровательным, но сейчас вызвал лишь глухое раздражение. – Что там...
Гарри скорчил рожу вида «я ни в чём не виноват», развёл руками и плюхнулся в кресло у двери. Не, блин, ну как так-то, а? Вроде жизнь только налаживаться начала, и тут на тебе!..
Дверь снова открылись, зашли профессора, организаторы, начали что-то объяснять и объясняться, возмущаться и кричать друг на друга. Гарри на них особо не смотрел: разгорающийся международный скандал интересовал его довольно мало.
Сейчас его гораздо больше волновал он сам и Турнир, в который его угораздило влипнуть. Гарри не питал надежд на то, что его имя вылетело по ошибке и что ему не придётся участвовать в Турнире. Нет уж, влип так влип.
А скандал тем временем набирал обороты.
– Невозможно! – внушительно промолвила мадам Максим, без малого не задевая головой потолок. – Хогвартс не может выставить двух чемпионов! Это прямое нарушение правил!
– Как же так, Дамблдор? – за жестяным голосом Каркарова пряталась ярость. – Вы даже не можете обеспечить соблюдение возрастного ценза, или я чего-то не понимаю? Это вообще ваша школа, Дамблдор?
– Наверное, я ошибся, – серьёзно кивнул Дамблдор.
– Я подам протест в ваше Министерство и в Международную Конфедерацию!.. – процедил Каркаров.
Дамблдор хотел было сказать, что он, как президент МКМ, может принять его протест прямо сейчас, но не сказал – это было бы уже чересчур. Дорогим гостям всё это и так казалось каким-то изощрённым издевательством: ещё бы, и Каркаров, и мадам Максим неплохо знали, кто он такой. И знали, что случившееся не могло случиться без его ведома. Конечно, напрямую в нарушении правил его никто обвинять не стал – это было бесполезно, – но Дамблдор и без того превосходно понимал, о чём думают его коллеги-директора.
И ему предстояло как-то разубедить их в этом знании. Или, точнее, не совсем ему.
– Господин судья? – мадам Максим обернулась к мистеру Краучу. – Что по этому поводу говорят правила?..
– Магический контракт, – хмуро пробормотал Крауч. Он, казалось, тоже чувствовал себя не в своей тарелке. – Те, чьи имена выбрал Кубок, обязаны участвовать в Турнире...
– Контракт можно разорвать! – Каркаров сжал руки в кулаки. – И я требую...
Дверь стукнула. В комнату вошёл Грюм, и Каркаров осёкся, не окончив фразы. Грюм насмешливо поглядел на того.
– Разорвать? – прохрипел он. – Что ж, попробуй, Игорь.
– Ты! – выдавил из себя Каркаров. – Ты что здесь забыл?
– Кажется, тут проблема по моей части, – Грюм обвёл всех взглядом. – Магический контракт разорвать очень сложно. Тот, кто опустил имя Поттера в Кубок, конечно, знал это.
– Вы на что-то намекаете? – вскинула брови мадам Максим.
– Турниры – опасная штука, – аврор понизил голос. – Там умирали люди. И с любым из участников на Турнире может произойти несчастный случай. Особенно если участник...
Он повёл головой в сторону Гарри Поттера. Магический глаз его неотрывно глядел на Каркарова, и в комнате на миг повисло напряжённое молчание.
– Это просто слова, – нервно усмехнулся Каркаров. – Где доказательства?
– Будь у меня доказательства, разговор был бы другим, – недобро прохрипел Грюм, всем телом развернувшись к тому. – Но не так много найдётся волшебников, что могут обмануть Кубок!..
– Ты меня в чём-то обвиняешь? – в лоб спросил Каркаров, и в его голосе была неприкрытая злоба. – Нелегко жить с такой паранойей, а, Грюм?
– Обвинять будет суд, – веско отпарировал тот. – А я так, мысли высказываю.
– Хватит этого! – внушительно громыхнула мадам Максим, едва не сбив люстру со свечами. – Сейчас надо решить, что делать с Турниром!
– Правила я вам процитировал, – брюзгливо заметил Крауч. – Больше ничего сказать не могу.
– Что ж, в таком случае, – Дамблдор с извиняющим видом развёл руками. – Нам ничего не остаётся...
Гарри кисло смотрел на трёх других чемпионов и пытался представить, как он будет бороться с ними на Турнире. Понятно, что сражаться друг с другом им не придётся, но всё-таки, всё-таки... Всем им уже по семнадцать лет, они уже полноправные маги, причём лучшие среди своих сверстников. А он – он, конечно, Мальчик-Который-Выжил и всё такое, но годы обучения это никак не заменит.
А ещё это было несправедливо, и Гарри это прекрасно понимал. Ему, не готовившемуся к Турниру ни дня, вообще не желавшему быть его участником, на Турнире было не место. Остальные чемпионы имели полное право возмущаться.
Но с другой стороны, он-то тут при чём? Его тоже никто не спрашивал... да вон и Грюм говорит, что это вполне может быть злой умысел.
Вперёд вышел мистер Крауч, стал объяснять задание первого тура; Гарри вяло слушал. Ему всё ещё не очень верилось, что он и впрямь будет принимать участие в Турнире.
Потом все стали расходиться; Дамблдор предложил им с Седриком тоже отправляться в свои гостиные – мол, Гриффиндор и Хаффлпафф очень желают поздравить, наконец, своих героев. У Гарри мелькнула ядовитая мысль, что кто-кто, а Хаффлпафф уж точно желает его поздравить.
Но на Гриффиндоре ему на самом деле обрадовались. Кажется, никого там особо не волновал вопрос о справедливости его чемпионства. Наоборот, народ был очень обрадован тем, что кто-то сумел обмануть запретную линию. Всё-таки авантюризм был присущ очень многим гриффиндорцам.
Гарри понимал их чувства – он и сам бы порадовался, если бы чемпионом был кто-нибудь другой с его факультета.
Кто-нибудь другой.
Да ещё и Рон вдобавок обиделся.
А назавтра, выходя из гостиной, Гарри обнаружил около портрета Гермиону и, внезапно, Малфоя, которые оживлённо спорили друг с другом. Зрелище было довольно неожиданным: раньше, насколько знал Гарри, эти двое ограничивались обоюдно презрительными взглядами.
– Пойми ты, – свысока цедил Малфой, – эльфов не нужно освобождать. Они созданы, что быть в рабстве, и им это нравится.
– Потому что они не знают другой жизни! – горячо сказала Гермиона, чуть ли не тыча в Малфоя своим блокнотом. – Им можно внушить что угодно!..
Снисходительный взгляд Драко стал ещё снисходительнее.
– И ты собираешься им внушить, что рабство – это зло?
– Да! – воскликнула Гермиона и осеклась, когда до неё дошло противоречие. – В смысле, я... собираюсь дать им выбор.
Гарри прикрыл за собой портрет и боком протиснулся мимо спорящих.
– А ну-ка стоять, Поттер, – тут же переключился Малфой, видя, как тот осторожно проходит мимо них двоих. – Даже не поздороваешься?
– Да я гляжу – вы разговариваете, вот и решил вам не мешать, – пожал плечами Гарри.
– Ты думаешь, я просто так решил у вашей гостиной постоять? – Малфой скрестил руки на груди. – Я тут тебя вообще-то жду!
– Мы ждём, – уточнила Гермиона.
– Я жду, – с нажимом произнёс Малфой. – Ну и вот она... рядом стоит.
«Она» хотела уже ответить что-то неприятное, но Гарри начал первым:
– И зачем?
– Турнир, Поттер, Турнир, – сказал Драко всё с тем же чувством собственного превосходства. – Теперь с тобой многие захотят поговорить...
– Ой, правда? – не сдержался Гарри. Копившееся в нём со вчерашнего дня раздражение вдруг нашло себе выход наружу, и он не пожалел сарказма. – Турнир, ну надо же! А я-то всё смотрю, что это за суета тут вчера была, и позавчера, люди какие-то приехали, кубок какой-то поставили! А это Турнир, оказывается! Я тут чемпионом каким-то стал, думаю, что такое? Так это же Турнир всё! Спасибо тебе, Малфой, прямо глаза открыл! Я-то сам ввек бы не догадался!
– Не смешно, – пробормотал Драко, несколько утративший свой высокомерный вид и выглядящий теперь обычным четырнадцатилетним подростком.
– Ой, правда? – выпучил глаза Гарри, у которого запас сарказма ещё не кончился. – А я-то ведь так рассмешить тебя стараюсь! Думаю, что ж ты не смеёшься? А оно вот в чём дело – не смешно, оказывается!
– Гарри, ну правда, хватит, – сказала Гермиона. – Мы понимаем, что тебе сейчас нелегко... в смысле, я понимаю.
– Так зачем? – вновь переспросил он. – Тоже хотите спросить, как я сумел имя в Кубок кинуть?
– Давай не здесь, – Малфой оглянулся. Гермиона только хмыкнула.
– Да нет, Гарри. И так понятно, что это был не ты.
– Она права, – Драко с некоторым удивлением посмотрел на девушку. – Это только кто-нибудь вроде Уизли мог подумать такую глупость.
Гарри угрюмо молчал, пока они втроём спускались на первый этаж. Само собой получилось, что он шёл посередине. По счастью, удалось никого не встретить – большая часть учеников сейчас была на завтраке.
Самому Гарри есть не хотелось.
– А ведь я угадал, верно? – самодовольно заметил Малфой. – Уизли и впрямь думает, что ты сам обманул запретную линию.
– Ну и что?
– Гарри, ты не мог бы обмануть её, – Гермиона произнесла это так, как будто оно было абсолютно самоочевидно. – Никто из учеников не смог бы. Это же чары Великого волшебника.
Малфой только кивнул; Гарри неприязненно на него покосился. Они вышли из замка и направились в сторону оранжерей – просто так, не по какой-то конкретной причине.
– Ну и что тогда? – снова спросил Гарри. – Сам Дамблдор моё имя подкинул, что ли?
– А он, кстати, мог, – без улыбки сказал Малфой. – Дамблдор – очень хитрый человек, он ещё и не такое может.
– Да ну! – возмутилась Гермиона. – Зачем ему такое? Ты хоть думай, что говоришь, Малфой.
– Мне отец говорил... – начал тот, но его тут же перебили:
– Ага. Он тебе порасскажет, после того как Дамблдор убрал его из Совета попечителей!
Гарри молча смотрел на опять начавших ругаться Малфоя и Гермиону. Можно было бы отпустить по этому поводу какую-нибудь шуточку, но сейчас он находился в таком настроении, что шутить не хотелось.
– Грюм думает, что это Каркаров сделал.
Две головы повернулись к нему почти синхронно. На лице Гермионы был немой вопрос, а вот Малфой, кажется, что-то начинал понимать.
– Да, у Каркарова может быть причина... – значительно произнёс он. Выдержал небольшую паузу, убедившись, что его слушают, и продолжил: – Ты, может, не знаешь, но Каркаров – бывший Пожиратель Смерти. Он выдал многих сторонников Тёмного Лорда и остался на свободе...
– И почему это у тебя в голосе такое презрение, – тихо пробормотала Гермиона, но Малфой услышал и зло посмотрел на неё.
– И когда Тёмный Лорд вернётся, он убьёт Каркарова, и тот это знает. И Каркаров, возможно, очень хочет как-то получить его прощение...
– «Когда вернётся»? – удивился Гарри. – Ты так говоришь, как будто...
Улыбка на лице Драко была, кажется, самой самодовольной, высокомерной и противной из всех его улыбок. Я знаю, говорил весь его вид, я знаю такое, что вам и не снилось!
– Малфой, когда ты такое лицо делаешь, с тобой разговаривать совсем не хочется, – хмуро буркнул Гарри.
Малфой моргнул и сделал физиономию попроще, но гонор не утратил.
– Слушай, Поттер, я ведь могу и не говорить. Хочешь узнать – ну так попроси вежливо! Я за тобой бегать не буду!
– Да незачем тебя слушать, и так всё понятно! – не выдержала Гермиона. – Ты же сам ничего не знаешь, всё от отца услышал! И про Каркарова, и про Того-Кого-Нельзя-Называть. Он же тоже Пожирателем был, знает, небось, кое-что!
– Тебя забыли спросить, грязнокровка! – процедил Малфой, и девушка вспыхнула. – Можно подумать, ты хоть что-то знаешь о моём отце!
– Да уж достаточно! – отчеканила Гермиона. – Все знают, что он откупился от Визенгамота, поэтому его и не посадили! А ты только повторяешь!..
– Хватит! – крикнул Гарри. – Сколько ругаться ещё будете?! Можете хоть на пару минут прекратить?!
Малфой развернулся к нему, и Гарри тут же осознал – нет, не могут. Это не им в Турнире участвовать, жизнью рисковать из-за Каркарова или кого там ещё. Им на вопросы его выживания плевать. Зато их очень волнует чистота крови, чужие родители, собственное величие и домовые эльфы!
– Нет, не хватит, – Драко встал в позу. – За подобные обвинения раньше вызывали на дуэль...
– За грязнокровку – тоже, – ядовито сказала Гермиона, которую это ругательство, впрочем, не сильно задело. – Хочешь дуэли, Малфой?
Тот демонстративно плюнул на землю, всем своим видом показывая, что не хочет марать руки.
– В общем, Поттер, ты знаешь, где меня найти, – недовольно произнёс он таким тоном, будто ему было нанесено страшное оскорбление. – А я тут больше оставаться не желаю.
– Боишься? – бросила ему вслед девушка. Малфой, однако, на слабо не повёлся.
– Кого, тебя? Твоего общества с неприличным названием? – вскинул он бровь. – А, нет, я же совсем забыл – в этом обществе никто кроме тебя и не состоит! Потому что никому не нужна твоя идиотская затея с эльфами, грязнокровка! А то припёрлась из своего мира и решила, что лучше нас знает, как нам жить надо! Ничего, придёт время – увидишь!..
Драко успел оборвать себя, сурово сдвинул брови и решительно зашагал назад к замку. Гарри с грустью посмотрел ему вслед.
– Ну вот, ещё и с Малфоем поссорился, – невесело сказал он. Ушедшее было раздражение навалилось с новой силой, и на душе было довольно паршиво.
Гермиона, повернувшись спиной, молча смотрела на озеро. Левая рука её каким-то безвольным, машинальным движением запихивала блокнот в карман мантии. Кажется, в этот раз Малфой всё же угодил в больное место.
– А ты-то что сказать хотела?
– Ничего, – отмахнулась девушка. Голос её как-то подозрительно дрогнул.
– Да ты не расстраивайся, – посоветовал Гарри. – Подумаешь, сказал что-то. Мне при первой встрече он вообще в глаз дал.
Гермиона молчала.
– Или в ухо, – задумался Гарри. – Блин, не помню уже. А сейчас мы с ним нормально общаемся... общались. М-да...
– Ты тоже думаешь, что это бесполезное дело? – спросила вдруг она.
– Чего?
– Я про эльфов говорю. Я ведь и тебе предлагала, и остальным...
Ну да, предлагала, вспомнил Гарри. Рассказывала про важность борьбы за права эльфов и вообще. Он от неё тогда сбежал под каким-то предлогом... да и не он один так сделал.
Гарри почесал в затылке. Что сказать-то сейчас?
– Не знаю, – признался он. – У меня теперь и поважнее проблемы есть.
– Да, у тебя-то конечно, – надтреснутым голосом согласилась Гермиона, всё ещё стоя спиной к нему. – Понимаешь, я... я просто хочу... скажи честно, я же как дура выгляжу со всей этой идеей, да?!
Она резко развернулась к нему на каблуках; глаза у неё, что называется, были на мокром месте. Гарри замешкался.
– Да почему дурой? Ты же самая умная на нашем курсе...
– Вот не надо, Гарри Поттер, – почти крикнула Гермиона. – Ты понял, что я имею в виду! Все думают, что я занимаюсь какой-то бесполезной ерундой – не только Малфой, даже у нас на факультете, даже... даже...
Она запнулась.
– А вдруг это и правда ерунда, – тихо проговорила девушка. – Если ты тоже так считаешь, то я... я, наверное...
Гарри, может, и считал, но было видно, что скажи он так – и Гермиона расплачется прямо здесь же, на месте. Врать не хотелось, а молчание она восприняла бы явно не в свою пользу. Что там Дамблдор говорил про то, что правда – вещь опасная?..
– Помнишь профессора Креола? У него джинн был. Хубаксис.
Гермиона слабо кивнула. Этот мелкий джинн ей хорошо запомнился... собственно, он всем девушкам в Хогвартсе запомнился после того, как несколько раз умудрился пролезть в женские душевые.
– Знаешь, как Креол с ним познакомился? Хубаксис совершил какое-то преступление в мире джиннов, и его хотели казнить. Но он продался Креолу в рабство, а по законам джиннов раб не принадлежит себе, и его нельзя судить, пока жив его хозяин. Если ты спросила бы у него, хочет ли он стать свободным джинном...
– Это только один случай, Гарри, – девушка тряхнула головой и нахмурилась. – А домовики – целый народ. Я понимаю, что ты хочешь мне сказать. Да! И Малфой, наверное, прав, когда говорит о том, что я ничего не знаю! Да, я могу в чём-то ошибаться и чего-то не знать! Но разве я не права в главном? А, Гарри?!
– Ну... – Гарри, чуть опешив от такой вспышки, аж отступил на пару шагов. – В главном – это...
– Нельзя держать в рабстве кого бы то ни было! – яростно выкрикнула Гермиона, но руки её дрожали. – Такое обращение с разумными существами неэтично и недопустимо! Неужели никто кроме меня этого не понимает?!
– Даже если они сами этого хотят? – осторожно поинтересовался Гарри.
– А если они захотят, чтобы ты убил их, ты тоже это сделаешь?!
– Гермиона, ты... успокойся, ладно? Не кричи. Я не Малфой, мне не надо ничего доказывать. Я вообще про этих эльфов знаю только то, что они существуют.
Из неё, казалось, вытащили стержень: как-то разом обмякнув, Гермиона вытащила из кармана блокнот и швырнула его на траву. По щекам у неё всё-таки потекли слёзы. Гарри при виде этих слёз почувствовал, как внутри него поднимается всё то же глухое раздражение, и постарался загнать его поглубже.
– Если честно, я не думаю, что ты сумеешь что-нибудь изменить сейчас, на четвёртом курсе школы, – сказал он, собравшись с мыслями. – Это же сложно всё очень. Для такого надо министром быть, наверное.
– Инсендио, – прошептала Гермиона, вытирая заплаканные глаза. Новенький блокнот весело вспыхнул. – Да, Гарри. Действительно. Мне же всего пятнадцать лет, что я могу сделать...
– Не расстраивайся, – неловко посоветовал Гарри, переминаясь с ноги на ногу. – Подумаешь, не получилось сейчас, потом получится...
– Ты это уже говорил.
– А что мне ещё сказать? – развёл он руками, и Гермиона против воли усмехнулась. – Ты уж извини, я как-то утешать людей плохо умею...
Дверь оранжереи распахнулась, и оттуда вышел Грюм. Левый, волшебный глаз его тут же безошибочно навёлся на Гарри, и профессор быстро захромал к ним.
– Поттер! – издали прохрипел он. – Хорошо, что ты здесь!
Гермионе, усердно пытавшейся привести себя в порядок, Грюм просто кивнул. Ей и без того было неудобно.
– Пошли, Поттер. Прогуляемся.
Они направились вдоль берега озера, мимо главного входа в замок. Грюм оценивающе рассматривал Гарри; тот молчал, теряясь в догадках.
– Я человек прямой, – вдруг произнёс экс-мракоборец, и Гарри даже вздрогнул, – да и ты сам вчера всё слышал. Кто-то желает твоей смерти на Турнире, и я скажу так, – узловатый палец Грюма упёрся в него. – Ты и в самом деле можешь там запросто помереть.
– Ну я типа это ещё вчера понял, – пробурчал ничуть не обрадованный такой новостью Гарри.
– Тогда дальше слушай. Турнир – штука нечестная. И мадам Максим, и Каркаров хотят победы любой ценой. Хотят обставить Дамблдора и друг друга. Так что на твоём месте я бы особенно не рассчитывал на их благородство.
– Да я и так не рассчитываю, – протянул Гарри. – Что они сделать-то могут? За меня на Турнире выступить?
– Не ной, – Грюм, кажется, слегка рассердился. – Я тебе помогать, сам понимаешь, не могу. Да и не хочу. Но совет дать могу.
Гарри навострил уши.
– У твоего друга Рональда есть брат. Чарльз, кажется. Если ты хорошо его попросишь, он много интересного рассказать может...
– Спасибо, – чуть растерянно ответил Гарри. – Чарли, Чарли... я же с ним встречался этим летом, когда был летом у Рона в гостях...
И тут он вспомнил. Действительно, Чарли ведь на что-то такое намекал... на Турнир намекал, на что же ещё. То есть он имеет к нему какое-то отношение.
– Пойду я, Поттер, – одобрительно хмыкнул Грюм, заметив его напряжённую работу мысли. – А ты уж постарайся не помереть раньше срока.
– ...Ну, что он говорил? – нетерпеливо спросила поджидавшая его Гермиона.
– Суть в том, что надо будет с Роном помириться, – задумчиво сказал Гарри. – Да и вам с Малфоем тоже... ссориться не надо.
– Малфой – напыщенный индюк! – вскинулась девушка. – Я не собираюсь с ним общаться!
– Да вот и не надо, – серьёзно кивнул Гарри. – Не будет общения – не будет и ссор, и всё. У Рона получается же как-то с ним не ссориться.
– Да они просто друг друга не замечают!
– Ну это всё-таки лучше того, что произошло между вами, – логично заметил Гарри. – Нет?
– Пожалуй, ты прав, – Гермиона чуть помедлила. – Ладно, пошли в замок. Заодно расскажешь поподробнее, что тебе Грюм насчёт Рона сказал...
...А ещё спустя пару недель, уже после встречи с журналистами и проверки волшебных палочек, Гарри случайно пересёкся в коридоре с Флёр Делакур.
То есть как случайно? Вероятно, однажды они должны были пересечься, потому что замок был не таким большим. Было уже под вечер, они с Малфоем гуляли по замку и беседовали на всякие интересные темы. Тот рассказывал про историю своей семьи – причём интересно так рассказывал, с огоньком – и Гарри слегка завидовал, потому что сам рассказать про свою фамилию не мог ничего. А тут навстречу им, с лестницы на третий этаж, спустились двое: Флёр и сопровождавший её Седрик.
Тоже, наверное, рассказывал гостье про Хогвартс.
Гарри-то хотел пройти мимо, но ему не дали. Флёр остановилась и внимательно посмотрела на него, потом на Малфоя. Настолько внимательно, что почти невежливо.
– Гарри Поттер, – медленно сказала она. – Мальчик-Который-Выжил.
– Уже не мальчик, – недовольно ответил Гарри. – А что?
– О, прости, – Флёр снисходительно улыбнулась. – Конечно нет. Я всё пыталась понять, что в тебе такого особенного. Зачем кому-то прикладывать такие усилия, чтобы поместить твоё имя в Кубок?
– Флёр, – предостерегающе произнёс Седрик. Та сделала успокаивающий жест.
– Ага, – не без ехидства согласился Гарри. – Так удалось понять-то?
– Увы, – улыбка мадемуазель Делакур была совершенно очаровательна. – Особенного я в тебе нашла прискорбно мало. Не пойми меня неправильно: странностей вокруг тебя хватает, просто тебе в заслугу поставить можно мало что. Твои магические таланты оставляют желать лучшего даже на твоём курсе.
Седрик прикрыл лицо ладонью. Он Гарри Поттера по понятным причинам тоже не слишком любил, но, будучи довольно компанейским парнем, ссориться с ним не желал. Собственно, ни с кем не желал.
– Меня не сумел убить сам Волдеморт, – Гарри даже поразился тому, насколько жёстким стал его голос. – А два года назад я собственными руками убил василиска. Говоришь, оставляют желать лучшего?..
– Везение, Гарри, имеет мало отношения к магическому таланту, – Флёр повела изящными плечами, а с губ её всё никак не сходила улыбка. – Не думаешь же ты всерьёз, что смерть вашего Тёмного Лорда является твоей заслугой? Это просто нелепо.
Гарри, сжав зубы, смотрел на неё, и во взгляде его была злоба, даром что сам он этого почти не осознавал. Ему вдруг отчётливо представилось, как он выхватывает палочку, пытается чем-нибудь проклясть эту зазнавшуюся француженку... его, конечно, опережают, палочка вылетает у него из пальцев... но левая рука в кармане мантии уже сжимает цилиндр магического лазера, и луч прожигает ткань, проходит по её лицу сверху вниз, оставляя на фарфоровой коже страшный уродливый ожог...
– Флёр, пойдём, – настойчиво повторил Седрик. Но тут неожиданно вперёд выступил молчавший доселе Малфой:
– Про везение других обычно говорят те, кто сами не смогли ничего добиться. Те, кому очень хочется судить победителей.
Брови Флёр поползли вверх.
– Мистер Малфой? Предлагаете мне поверить, что причиной смерти Тёмного Лорда стала магическая сила годовалого младенца?
– Не совсем, – сказал Драко, и на лице его заиграла тонкая улыбка отца. – Я всего лишь хочу сказать, что со своим Тёмным Лордом вы сами не справились. И пока мы с ним боролись, выпускники Шармбатона вступали в его армию.
– Это было пятьдесят лет назад! – язвительно бросила в ответ француженка.
– Какая жалость, да? – Малфой сочувственно покивал. – Какие-то чересчур везучие твари победили Лорда, и приходится теперь носить всякие голубые платья. А так хочется, как в старые добрые времена, надеть чёрную форму с двойной руной и пойти жечь...
Седрик кхекнул в кулак. Флёр, у которой в те годы погибло несколько родственников (сторонники Гриндельвальда не особо жаловали нелюдей), яростно сверкнула глазами, и Малфой вдруг осёкся на середине слова.
И Гарри тоже замер с раскрытым ртом.
Он уже испытывал подобное – тогда, летом, на матче Ирландия-Болгария. Но тогда он сидел высоко, на самом верху, а вот сейчас... сейчас он оказался вблизи.
Флёр была безусловно самой красивой девушкой из всех, что он встречал; но сейчас эта красота достигла апогея, стала неземной, почти божественной. Ей хотелось любоваться вновь и вновь, как образцом, концентратом всего прекрасного. Огромные синие глаза затягивали и гипнотизировали. Хотелось сделать нечто странное, безумное – такое, чтобы его заметили, чтобы обратили внимание...
Но в противовес взрывавшему мозг наслаждению из глубин разума поднялось и властно дало о себе знать совсем иное, тёмное чувство. В чувстве мешались злоба, нежелание подчиняться и жажда мести.
Никто не должен меня контролировать! – промелькнула мысль, и Гарри уцепился за неё как за соломинку, сбрасывая наваждение. – Никто!!
– Флёр! – резко сказал Седрик, дёргая её за руку. Девушка моргнула, и чары естественной магии развеялись. – Не надо так делать.
Малфой, застывший в какой-то весьма глупой позе, поспешил принять нормальное положение. Гарри этого не заметил, да и волновало его сейчас другое.
Тот самый магический лазер. Доставшийся от Креола несложный артефакт (несложный, разумеется, по меркам самого Креола), что так помог ему в Тайной комнате. Пальцы Гарри мёртвой хваткой держали металлический цилиндр, уже прокрутив две половинки друг против друга.
И самое главное – Гарри совсем не понимал, когда это он так успел его схватить. Но лазер был готов включиться в любое мгновение, и промедли Седрик ещё секунду, он бы успел пустить его в ход. Но он же не собирался всерьёз делать это, только представлял себе...
Ведь правда? Не собирался же?..
С усилием Гарри разжал пальцы и медленно вытащил руку из кармана. Флёр, смерив Малфоя острым взглядом, прошла мимо них; Седрик, улыбаясь и хмурясь одновременно, следовал за ней.
– Как я её, а! – довольно сказал Малфой. – Поттер, чего молчишь?
– А зачем ты вообще влез? – спросил Гарри. – То есть спасибо, конечно, но...
– Поттер, ты меня сейчас обидел до глубины души! Кто из нас вообще гриффиндорец? Мы же друзья, и должны помогать друг другу, верно?
Гарри поглядел на счастливую рожу Малфоя и подозрительно прищурился. В искреннее проявление его дружеских чувств почему-то не очень верилось. Тот ещё пару секунд корчил из себя оскорблённую невинность, а потом сдался:
– Не нравится мне она, – честно признался он. – Слышал, что эти французы о нашем замке говорят? А она ещё и ходит с таким видом, как будто ей все здесь должны!..
М-да, подумал Гарри, а люди, действительно, склонны замечать в других свои собственные недостатки.
– ...Сдалось тебе это пророчество! – с раздражением произнёс Трой, опуская телефонную трубку. – Это же просто вариант, который может либо сбыться, либо нет!
– Либо нет?.. – Волдеморт приподнял лишённые волос брови. – А почему же я умер тогда? Да, может быть, я излишне доверяю словам той полоумной предсказательницы – но это предсказание моей смерти. На моём месте ты бы тоже хотел его услышать.
– Хорошо, что я не на твоём месте, – Трой ухмыльнулся. – Только не выйдет ничего. В отделе тайн у меня связей нет, туда так не проникнешь. Если только штурмом его возьмёшь...
Тёмный Лорд молчал, явно уже прикидывая возможность такого события. Трою позвонили на другой телефон: он мрачно выслушал, бросил в трубку пару приказаний и кинул ту обратно.
– Куда же он запропастился-то? – процедил он.
Волдеморт с сожалением признался себе, что идея с ещё одним штурмом Министерства хороша, но малореализуема на настоящий момент. С пророчеством придётся погодить по меньшей мере до следующего года, когда он сделает себе нормальное тело и освободит верных ему Пожирателей.
А неверных – убьёт.
– Когда уже твой шпион работать будет? – Трой зло уставился на бывшего ученика. – Мне нужен Креол!
– А мне – Поттер, – холодно прошелестел Волдеморт. – Ты согласился с моим планом, так что тебе теперь не нравится?
– Я просто думаю, чем он сейчас занят! – Трой сделал такое движение, словно сворачивал кому-то голову. – Мне всё не даёт покоя то заседание Конфедерации!
Волдеморт молчал, спокойно взирая на своего бывшего учителя. Его абсолютно не волновал ни Креол, ни Конфедерация. А в Хогвартсе, согласно последнему донесению Крауча, всё шло отлично.
Так что тревожиться нужды не было.
– Я думал, что он в другом мире, потому что не сумел найти его! – Трой ходил по комнате. – И сейчас не могу! Но почему тогда Синклит!..
В глазах Волдеморта если и был интерес, то чисто академический.
– В летнем заседании МКМ почти не принимали участие волшебники Высокого Синклита, – неожиданно спокойным тоном произнёс маг. – Случай беспрецедентный за последние полвека, но внимание на него не обратил никто. Целую неделю Синклит собирался в малом зале, и я точно знаю, что там были Дамблдор и мой дядя!
– Но ты хочешь узнать, о чём они говорили, – Волдеморт чуть усмехнулся. – А стань ты сам членом Синклита, таких проблем бы не было.
– Издеваешься? – нахмурился Трой. – Зря. Если дядюшка договорился с МКМ, ты можешь новое тело себе не доставать – бесполезно. С Конфедерацией нам не справиться.
– Конфедерация занимается только международной политикой, ей плевать на внутренние конфликты стран, – тихо прошипел Волдеморт. – А власти над миром я и не хочу.
Он кашлянул.
– Хотя нет, хочу. Но целый мир мне пока не потянуть...
– А вторжение демонов не сойдёт за международный конфликт?
– Что?..
– Хотелось бы думать, что я ошибаюсь, – Трой упал на диван и раскинул руки. – Хотелось бы. Ты когда-нибудь слышал о Коллайдере?
– Чудо-оружие Гриндельвальда, которое он почему-то не пустил в ход? – презрительно уточнил Волдеморт. – Одна из легенд того времени. Гриндельвальд и впрямь придумал много всего, но если бы у него было что-то подобное, то Вторая мировая даже не успела бы начаться.
– Я тоже так считал, – кивнул Трой. – Только вот вчера один из моих знакомых сообщил мне кое-что. Простой слух, сказал он, ничего серьёзного. Будто бы Конфедерация на самом высоком уровне приняла решение начать разработку – или постройку – Коллайдера. Будто бы.
Волдеморт молчал, но в этот раз его молчание было очень заинтересованным. Нагайна, учуяв настроение хозяина, вопросительно заглянула ему в глаза.
– Не нравится мне всё это, – угрюмо сказал Трой и сплюнул на пол. – Прав ты, Марволо, надо было тогда принять предложение МКМ. Так всё стало бы намного проще...