Дорога назад

Чонгук еще никогда не испытывал такой жажды воссоединения с любимым человеком, как сейчас. Он без спроса взял машину Чимина, соврав охране, что Пак сам его попросил, и если те ему не разрешат, то им урежут зарплату. Дурачки повелись, но Чон не желал насмехаться над ними. Его ждал его омега, который мучается где-то там за городом, валяется на кровати изможденный и беспомощный, не в силах что-то сделать. Он крепко сжал руль и прибавил скорости. Вся сущность разрывала его душу на куски, просилась как можно быстрее к своей паре, рычала и грызлась. Чонгук держался, чтобы не погнать на бешеной скорости к домику за городом, не обращая внимания на правила, на прохожих и на встречающиеся машины. Для альфы сейчас все являлись препятствием, но подросток не монстр, не неудержимое животное. Он все еще контролировал себя и своего внутреннего зверя. Он следовал будто по запаху, не по навигатору даже. По сладкому запаху цветов, которые были в самом соку, манили к себе. И чем ближе подъезжал к назначенному месту парень, тем ярче распускались для него эти цветы. Чонгук припарковался абы как, выскочил из машины и побежал к двери, но перед самым входом остановился, сжал кулаки до боли, пытаясь взять себя в руки. Ему надо быть спокойнее, сдержаннее. Но как тут будешь, если он мнимые стоны слышит за дверью. Чимин ждет его и зовет к себе своим запахом. В голове образы его гибкого стройного тела, его кожи мягкой и сладкой на вкус, его взгляд раскованный и томный. Только Чонгук обещал. Обещал, что не войдет в желанное тело, что всего лишь подразнит. И надо держаться, пока этого просят. Альфа зашел тихо, даже не обратив внимания на интерьер помещения. Сейчас вообще не до него. Подросток мог смотреть только на Чимина, двигаться навстречу его запаху, смаковать его на кончике языка. Полевые цветы, казалось, только распустились, покрывая своей пыльцой каждый уголок этой комнаты. Бутон же сидел смирно на диванчике и дышал еле как. Чон подошел к омеге, который дрожал, как осиновый лист. Парень присел на корточки, сдерживая свое животное внутри со всей силой воли, посмотрел в глаза Чимина, видя там похоть открытую. Пак задрожал сильнее и ответил на взгляд альфы, всхлипнув и слабо улыбнувшись. Он тоже держался из последних сил, хотя омега тянулась вся к крепкому телу альфы. — Ты пришел, — выдавил из себя Пак и поддался навстречу ладони, когда Чонгук прикоснулся к его лицу. — Как я мог бросить своего омегу. — подросток усмехнулся и потянулся вперед, прикасаясь губами к чужому рту. Чимин позволил поцеловать себя, сам вцепился в куртку Чона, словно держась за последнее спасение, притянул к себе ближе, ответил. Чонгук рыкнул ему в губы и присел на диван рядом,оказываясь ближе к мужчине. Он обхватил его бока и сжал до боли, мечтая не вгрызться в манящую открытую шею рядом и не поставить свою метку. Чимин не сдерживался и целовал своего альфу, будто в последний раз. Чонгук совсем не хотел торопить события, но природа требовала, чтобы он оказался внутри Чимина как можно быстрее. Альфа держался, сжимал бока и гладил спину, не отпуская от себя ни на миллиметр. Пак иногда несдержанно хватал воздух и вновь целовал подростка, будто не мог без него больше жить. Только вот это Чонгук больше без Чимина жить не сможет. Он целует его лицо, пухленькие щеки, лоб открытый, миленький маленький носик. Омега трется об него, царапает его одежду и просит в бреду, чтобы тот разделся. — Чонгукки~, — простонал Мини и голову назад откинул, когда Чонгук перешел уже к ней. — Я не могу… — Потерпи, малыш. Я же обещал. — Ах, пожалуйста. Чимин сам уже зарычал и стянул с плеч альфы куртку, порвал немного его футболку, лишь бы до желанного тела добраться, которое представлял так долго и мечтал потрогать. Чон зарычал в ответ и укусил довольно-таки слабо, не до крови. Он со всей силы прижал к себе омегу, отчего тот пискнул, но тут же успокоился, когда Чонгук вновь поцеловал его. Внутри фейерверки взрывались от счастья и желания. Чонгук опустил омегу на диван и раскрыл плед, который постоянно мешался, замер, глядя на тело перед собой. Чимин прекрасен. Никогда Чонгук не встречал такого красивого омегу. Тело его будто светилось при свете луны, каждый изгиб выделялся и приманивал, как жертва хищника. Чимину было тридцать уже, но тело еще такое молодое и стройное, что необычно даже. Плоский живот, бедра упругие, маленькие соски, гладкие ноги, а в паховой области, где казалось должны быть волоски, все гладко и аккуратно. Чимин застонал раздвинул ноги, и только тогда Чонгук увидел смазку, которая обильно вытекала из дырочки. Чонгук не выдержал, наклонился и лизнул ее, слыша громкий стон Пака. Мужчина протянул руки к волосам Чонгука и зарылся в них, немного оттягивая. Чонгук посмотрел на него пристально. — Что ты… делаешь? Не надо, — сказал Чимин и тут же голову назад откинул, когда Чонгук вновь языком прошелся по дырочке. — Я же говорил, что вылижу тебя полностью, детка. — Но… Это… Он не смог закончить, так как Чон не останавливался и вылизывал его так, будто Чимин леденец какой-то. А было именно так. Для Чонгука Пак был самым вкусным и спелым, а его смазка такая сладкая, что Чонгук бы и продолжал дальше касаться ее, если бы ему не мешало возбуждение. Альфа поднялся и вновь поцеловал мужчину, а тот ответил немедленно, обнимая и царапая сильные плечи подростка. Чимин ногами обхватил бедра Чонгука и потерся об него. Чонгук сделал вид, что не обратил на это внимание. Он вновь опустился к шее, а потом еще ниже, находя губами соски и вылизывая их, покусывая и рыча, как зверь. Пак застонал и прижал альфу ещё ближе к телу. Он умолял, чтобы Чонгук взял его, запах все больше окутывал сознание подростка. Чон сам не знал, как еще держался. Наверное, сила воли у него все же была. Зато Чимин уже сходил с ума. Чонгук мог его понять и понимал. Из него текло так, словно это его первая течка. Чимин вертелся из стороны в сторону, пока Чонгук приносил ему наслаждение. Но самое большое удовольствие, которое успокоит их обоих, настанет тогда, когда они займутся сексом. — Сними одежду… Чонгук… Чонгук и забыл про нее. Быстро оторвался от тела омеги и наскоро стянул штаны с футболкой, оставаясь в трусах. Но и они были отброшены в сторону. Когда Чонгук вернулся к омеге, то заметил, как Пак похотливо смотрит на него, оглаживает глазами каждый сантиметр тела и облизывается. Чон видит, как в его глазах черти пляшут, он будто демон похоти, взором вылизывает его молодое тело. Чимин сам поддался вперед, обхватил альфу и заставил навалиться на себя. Чонгук рыкнул. — Откуда в тебе столько разврата, Чиминни? — спросил Чонгук и раздвинул ноги мужчины. — Откуда в тебе столько сексуальности, Чонгукки? — Чимин улыбнулся и притянул к себе парня, целуя его. Чонгук усмехнулся в поцелуй и прошелся руками по стройным ногам мужчины. Он действительно не хотел больше никого, кроме Чимина. Югем давно был ему безразличен. Сейчас же всю свою любовь Гукки дарил только Чимину. И готов был дарить ее вечно, даже если Пак запретит это. Чон теперь не отступит. И к черту уже обещания. — Гукки, возьми меня… — застонал Чимин и ноги шире раздвинул. Он уже не соображал, что творил, позволяя видеть свою похоть открыто, будто сущность свою настоящую обнажая. Чонгук покачал головой, еле сдерживая себя, чтобы в омегу не войти. Он никогда не думал, что старший будет умолять его, прижиматься так, ноги раздвигать. Но он даже рад это наблюдать. Он больше никому не позволит видеть Чимина в таком состоянии. И пошел его отец куда подальше. — Я обещал тебе… — К черту обещания. Если ты не засунешь в меня свой член, я сам тебя трахну, — прорычал Чимин, а потом простонал мучительно, когда резануло болью по животу. — Пожалуйста… Чонгук… Чон не сдержался. Он просунул сразу два пальца в проход омеги и покрутил внутри, отчего Пак расслабился сразу и заулыбался. Сам альфа опустился перед Чимином, дыша ему в рот и глядя на лицо полное наслаждения. Чимин смотрел в ответ, облизывал свои блядские губы и вдыхал в себя запах альфы. Они чуть не забылись друг в друге, если бы Чонгук не задел простату, отчего Чимина выгнуло и он закричал. Чонгук испугался сначала, но потом заметил, как Чимин чуть ли не тащится от пальцев в себе, продолжил растягивать омегу. Чимина не надо было растягивать. Он готов полностью, но Чонгуку приносило немыслимое удовольствие входить пальцами в омегу под собой и рассматривать его лицо, искаженное от наслаждения. Чон впервые так кого-то растягивал, впервые так заботился о текущем омеге. У него было много партнеров, и беты и омеги, но только Пак вызывал в нем те чувства, которые и назывались любовью. Чимин отчаянно цеплялся за его руки и умолял из последних сил, чтобы его уже заполнили наконец-то, и сам Чонгук больше не мог терпеть. Он убрал руки и прикоснулся членом к проходу. Чимин сжался весь. Чон знал, что стоило бы презерватив надеть, да вряд ли он нашелся бы поблизости. — Чонгукки, — чуть не плачет омега. Чонгук его хорошо понимает, но сам боится уже. А вдруг сорвет крышу напрочь, стоит ему войти в омегу хоть на миллиметр. А если он не сдержится и кончит в него? Им обоим не нужны дети. Чонгук еще подросток, а Чимин замужем. Хотя в будущем Чонгук не против иметь от Чимина ребенка, хоть бету даже, малыша, который похож на них будет. И пусть рано еще об этом думать, но Чон уже мечтает об их общем ребенке. Чимин трется об него сильнее и просит войти уже, и Чонгук слушается, входит постепенно, а когда полностью заполняет собой омегу, Мини кричит и мечется на месте. Чонгук обхватывает его руки, придерживает немного и целует успокаивающе. Но Чимин скулит, как пес, дрожит и глаза закатывает. Он ждал это долго и дождался наконец-то. Чонгук губами узоры невидимые оставляет на его лице, успокаивает и поглаживает его тело, хрупкое и созданное только для него. Чимин кулачки сжимает и успокаивается потихоньку. Чонгук вышел из него, а потом вошел резко, вызывая еще один стон из уст мужчины. Чимин сжал губы, подавляя в себе желание закричать, а Чон повторил движение, а потом еще и еще, выбивая Пака из колеи. Через несколько минут оба теряются в ощущениях, а Чонгук с каждым толчком движется все быстрее, взгляд все мутнеет и тяжелеет, а зверь вырывается наружу, прогрызая себе путь. Сущность Чимина отвечает взаимностью. Омега бедрами вперед поддается, лишь бы подросток входил в него глубже и сильнее. Они могут потом пожалеть об этом. Но разве можно соображать нормально в течку? Все, что Чимин сейчас хочет, это подавить возбуждение свое, похоть раскрытую. Чонгук остановился и замер, притянул к себе мужчину и обнял крепко, уткнувшись носом в манящую сладкую шею. Никогда еще он не был так счастлив оказаться в чьем-то теле. Пак сжимает его так тесно и горячо, что Чонгук готов прямо сейчас кончить. Он еще подросток и гормоны бушуют. Тяжело испытывать терпение, когда под ним такой шикарный омега, лучший на свете, неповторимый и единственный. И Чимин словно понимает это, поглаживает спину парня и стонет, чтобы тот не волновался и продолжил. — А если я что-то сделаю не так?.. — Чонгук заглядывает в его глаза, а Чимин улыбается тепло. — Я тебе доверяю, малыш. И Чонгук не выдерживает. Он рычит в один момент и трахает его так, яростно, что старший кричит и просит еще. Чимина заводит эта неприсущая привычному Чонгуку жестокость. Он толкается навстречу и кончает от члена в себе. Чонгук быстро выходит и кончает на его живот, а потом притягивает к себе и целует страстно, ласкает руками разгоряченное мокрое от пота тело. Обоим мало, член наливается кровью. Поэтому Чонгук переворачивает Чимина и вновь входит в него. Чимин кричит и комкает ткань дивана под собой, поддается назад и просит сильнее входить в него, не жалеть. И плевать, что синяки останутся, что болеть тело будет. У Чимина такой секс впервые. Чимину мало Чонгука, ему не хватает. Он кончает множество раз, но не может удержать желание наполненности. Омега закатывает глаза от удовольствия и чуть ли не отключается, когда Чонгук долбит его по одной и той же точке внутри, душу выворачивает своим ритмом бешеным, срываясь, двигаясь грубо. Он не знает даже, как Чон им восхищается. Его тело красиво двигается, когда он, позволяя себя трахать, как сучку, стонет и поддается. Гукки не уснуть после этого изгиба Пака, после его попы упругой, где половинки так хорошо вмещаются в ладони Чонгука. Подросток видеть во сне это будет, забыть не сможет. Они гремят диваном, а потом падают на пол, и все продолжается снова. У омеги кружится голова от удовольствия. Он находит в себе силы оттолкнуть альфу. Чонгук смотрит на него удивленно, а потом тянется опять, но Чимин останавливает его, наклоняется и целует кротко, будто не они сейчас трахались, как кролики. — Что случилось? — спросил Чонгук и прикоснулся к лицу мужчины, провел ладонью, а Чимин потерся о теплую ладонь. — Я… — взгляд омеги теряется. — Не знаю… — Не жалей об этом, Чиминни. — Чон приподнялся и коснулся носа мужчины. — Но… как тут не жалеть? Что мы творим? — Пак отстранился, но Чонгук потянул его на себя и втянул в поцелуй долгий. — Ты обещал довериться мне. Я контролирую себя. Омега покачал головой и задумался. Чон притянул его к себе и уложил на грудь. Но сущность омежья успокоилась лишь на несколько минут. Чимин заплакал, когда понял, что ему мало. Он готов был выть волком и раздирать свою грудь, лишь бы все прекратилось. Но прекратить что? Чонгук не может просто так уйти, исчезнуть. Да и сам Пак бы не выдержал, если бы подросток в один миг его бросил. Но Чонгук жалеет его, целует в макушку и поглаживает спину, словно это омега здесь ребенок. Взгляд мутнеет пеленой возбуждения. Чимин приподнялся и вдохнул полной грудью, а Чонгук зарычал как хищник настоящий и насадил на себя измывающегося от желания Мини.

***

Тэхен неожиданно проснулся посреди ночи, вздрагивая из-за ужасного кошмарного сна. Маленький альфа встал с кровати и медленно вышел из комнаты. Везде было темно и страшно для ребенка, поэтому Ким быстрыми шажками дошел до спальни брата и дверь приоткрыл, забежал к Чонгуку, а когда увидел, что в комнате никого нет, то остановился резко. Губки его задрожали, а глаза наполнились слезами. Он, казалось, был один в этом большом бесхозном доме, который засасывал его в темноту. Тэхен испугался шума за окном и подбежал к холодной кровати брата. Он не хотел выходить в коридор. Монстр ночи ждал его там, а тут спокойнее. Чонгук не мог бросить его, папа обещал. Поэтому ребенок решил, что брат просто вышел. Ким испугался, что монстр может съесть его брата. Папа всегда говорил, что Тэ сильный, что он самый смелый и храбрый. Поэтому Тэхен вытер носик и вышел искать Чонгука. Ходить по пустому дому страшно, а еще страшнее оглядываться в темноту, где фантазия играла бурно с мозгом ребенка. Ким спустился до кухни, но так и не нашел никого, а когда шум услышал рядом, то побежал отчаянно в комнату брата. Темнота следовала за ним по пятам, от того и страшно становилось. Но ребенок успел добежать, залез под одеяло и задрожал. Ему бы взять что-то в руки, обнять кого-нибудь, но рядом никого. Чонгук не спит с игрушками в отличие от Тэхена. Малыш заплакал, комкая одеяло и пытаясь вообразить Чонгука рядом.