Вино из лунных капель

      — Творится какая-то хуйня, — сам себе ворчит под нос Юра, наблюдая за тем, как Виктор хмурит брови, думая о чём-то своём. Вообще каждый год перед «Нюи де Фурвьер» в особняке клана творится тот ещё цирк. Ну, кому ж ещё, как не выносливым вампирам, принимать участие в организации фестиваля, который длится несколько звёздных Лионских ночей? Но что-то вот не то, это ничем, как чутьём, не назвать. Но Виктор аккуратно меняет тему, Криса вообще не поймать, Микель делает морду кирпичом, а остальных Юра и не дёргает — уж они-то точно не знают. Но что-то готовится, вон, даже Сынгыль ошивается у них больше, чем обычно, но с ним вообще дохлый номер.       — Так, парни, что происходит? — не выдерживает он, плюхаясь на диван в одной из гостиных меж Юри с Пхичитом. Те синхронно шумно вздыхают, и он вспоминает — ну, конечно, тут тоже какая-то ерунда, если Крис отменил их намечающийся выезд в город как раз под его присмотром, и теперь они тухнут в особняке. Со вчерашнего приезда Сынгыля происходит какая-то круговерть, в которую его пока не посвятили. Не подслушивать же под дверью!       — Хочу к Крису. А он сегодня занят весь день. Мне это не нравится, — убито роняет Пхичит, и Юра с интересом вглядывается в его грустное лицо. Вот же запал ему Крис в душу! Тут вообще всё ясно, и как ещё «папочкой» его не называет… Юра вовремя прикусывает себе язык, чтобы не сказать это вслух. Пхичит с его детской непосредственностью шутки не поймёт, а даже всерьёз воспримет и реально додумается ляпнуть. А Крис мигом догадается, кто его такому научил и кому надо устроить головомойку. Хотя… С Пхичитом Крис мягче, добрее, порой даже перегибает палку и носится с ним, как курица с яйцом, сияя так, что аж слепит. Повезло ещё, что Пхичит не стервозный засранец и в основном у него желание одно — рядом побыть, посидеть, молча понаблюдать, как Крис решает какие-то бумажные дела. Идиллия, да и только. Но пусть с ней разбираются сами, а Юра только понаблюдает. Наблюдать за счастливым Крисом приятно и здорово, всё-таки, они с Виктором ему как отцы или же старшие братья, и уж счастье они точно заслужили.       Юра недовольно прицокивает языком и откидывается спиной на спинку дивана. Вот же… Желает он им счастья, желает, а они всё равно берут на себя всё, что можно, почему-то пытаясь огородить его от всех проблем, словно он ребёнок какой-то.       — Всё образуется. Может, пока нас хотят уберечь от проблем — и тебя тоже, поэтому пока ничего не говорят, — вдруг произносит Юри, и Юра лениво косится на него из-под ресниц. Вот же… Этот парень — его ровесник. А порой как выдаст что, так сразу кажется взрослее Виктора и Криса.       — Это нечестно, — ворчит он вредно в ответ, и Пхичит с другой стороны кивает в поддержку. — Я хочу, может, помочь.       — Я думаю, они об этом знают. Но ты можешь попробовать сказать об этом. То есть… — Юри спотыкается и задумчиво смотрит в стену напротив. — Я не знаю, верно говорю или нет. Пока мы были в той лаборатории, нас с Пхичитом никогда не спрашивали, чего мы хотим или о чём думаем. Но мне кажется, это важно.       Одним движением поднимаясь с дивана, Юра хлопает его по плечу.       — Ты прав. Важно.       Он уже почти готов рвануть к Крису в кабинет и аккуратно вытрясти из него с Виктором правду, но чуть не врезается в Джей-Джея, с которым тоже хочется о многом поговорить и просто так.       Ещё несколько лет назад Джей-Джей был ещё тем высокомерным засранцем, и Юру это бесило. Только сейчас дошло, что он сам был и не лучше, а и в силу подросткового возраста ещё и во много раз противнее, да и Джей-Джей в целом интересный парень, с которым можно поболтать, ну, как со старшим братом, например. Жаль только, что реже стал приезжать со своей работой. Вон какой-то даже серый весь, хоть поздороваться не забыл.       — Хэй, ты чего такой весь?.. — Юра неопределённо взмахнул руками, не подобрав нужного слова. — Болеешь, случилось чего? О, — вспомнил он о том, что Изабелла вот-вот родит или уже родила, и ухмыльнулся: — Или осознал, как трудно быть молодым папашей?       — Пока ещё не осознал, Изабелле только на днях рожать, она на сохранении сейчас, — на этих словах лицо Джей-Джея немного светлеет, и Юра довольно кивает — во, уже другое дело.       — Ну, так чего киснешь? Возьми отпуск тогда, тебе положено, а то родится твой мелкий и испугается такого хмурого папаши. Ты и в прошлый раз, когда приезжал, убитый был, — сам для себя рассуждает Юра, потому что Джей-Джей упрямо молчит, и они так и спускаются во двор. Щурясь на одинокий байк, Юра украдкой оглядывается. На самом деле у него вертится ещё один вопрос, уже давно мешает сосредоточиться, и Джей-Джей не отвертится, он вызнает у него.       — Ты сегодня один, что ли? Без напарника? — аккуратно начинает Юра, наблюдая за тем, как вздрагивают ладони Джей-Джея, потянувшиеся к шлему.       — Один, — резко отвечает он и, больше ничего не говоря, пытается застегнуть на себе шлем. Получается у него плохо, словно руки совсем отказываются его слушаться, и, сдавшись, он кладёт их на руль и опускает голову, словно не хочет, чтобы Юра сейчас видел его лицо.       — Отабек же? Ну, тот парень тогда… Он ведь болен, да? — Юра понимает, что спрашивает ни разу не осторожно, а идёт напролом, но иначе у него редко получается.       — Юр, тебя это не кас…       — Касается! — перебивает он, и Джей-Джей поднимает на него удивлённый и в то же время усталый взгляд. — От него смертью пахнет. Я знаю этот запах. Я ненавижу его. Я… Я помочь хочу. Хоть что-нибудь сделать.       — Здесь ты не сможешь помочь.       — Ты этого не знаешь. И я не знаю, потому что ты мне даже рассказать не хочешь, — взрывается Юра, уже желая встряхнуть Джей-Джея за ворот куртки, но тут вдруг делает глубокий вдох и смотрит ему прямо в глаза.       — У Отабека опухоль мозга. Недавно приступ эпилепсии был, и он сейчас на наблюдении в больнице. Ему немного осталось, Юр, и я уже не могу думать о том, что это немного может закончиться в любой день. Сегодня или завтра… Я устал этого ждать, понимаешь? Он мой друг, а я просто могу ждать.       Джей-Джей замолкает внезапно, словно сил хватает только на эти слова, а Юры все мысли начинают забег на поражение.       — Так, подожди, но ведь его можно же обратить…       — Нельзя. У него переносимость вируса всего пятьдесят процентов. Заявку на обращение не одобрят, а даже бы если я всё устроил и без этого… Я бы не смог смотреть, как он с ума сходит.       Юра автоматически кивает, думая о своём. Плохая переносимость вируса… Юри что-то говорил тогда, что-то… За это можно ухватиться, только сначала разузнать, что к чему.       — Так, подожди, не кисни, возможно, есть ещё надежда, — запальчиво произносит он, и во взгляде Джей-Джея повисает острое недоверие. — Мне только кое-что разузнать надо, хорошо? Я пока не обещаю ничего, но я найду способ. Да я уже сегодня с тобой свяжусь!       — Зря ты это всё, Юр. Отабек — он не согласится, если ты захочешь его обратить даже каким-то волшебным способом. Он не захочет быть вампиром. Даже если это спасёт его.       — Как будто его в такой ситуации кто-то спрашивает, — вспыхивает Юра, но тушуется под грустной улыбкой.       — Это его жизнь, и он вправе решить сам. Мы не можем это сделать за него.       — Не можем, говоришь? Меня не спрашивал никто, когда обращал. Не спрашивал, хочу ли я быть таким же, как тот, кто на моих глазах мою семью убил. Меня не спрашивали, но мне дали возможность выжить. И я сейчас стою здесь и хочу быть не просто бесполезным прицепом, который берегут от проблем, — тихо, на одном дыхании выцеживает Юра. Больше слов нет, только желание разбить кулак об что-нибудь твёрдое, чтоб до крови, чтобы как-то отрезвить себя и собраться. Если сейчас Джей-Джей снова его пошлёт…       — Этот способ… Ты правда сможешь разузнать о нём всё до вечера?       Юра этого не ждёт и снова не может найти слов. Только кивает быстро-быстро, как сломанная игрушка, даже после того, как Джей-Джей выезжает с двора.       С Юри поговорить удаётся не сразу — их всех вместе с Пхичитом вылавливает Крис и наконец-то решает раскрыть все дела. Юра только фыркает на весть, что за парнями кто-то там охотится — да этого и стоило ждать, раз их держали черти где. Ясное дело, не просто так. Так что зад он всем надерёт кому надо. Ладно-ладно, сразу надирать не будет, пока они там все на крючок не попадутся.       Юри, похоже, чувствует его настроение и нетерпение каким-то особенным чутьём, поэтому спрашивает первым, когда они остаются одни — надо же, и Пхичита умудрился куда-то спровадить.       — Что-то случилось?       — А? Ну да… То есть, я у тебя спросить кое-что хочу.       Юра решает не расшаркиваться долго, поэтому выпаливает сразу после согласного кивка:       — Расскажи, как обратить человека с плохой переносимостью вируса. Я помню, что ты что-то об этом знаешь.       Юри какое-то время молчит, спокойно вглядываясь в его лицо, как будто пытаясь там что-то новое рассмотреть. Видимо, рассматривает, раз всё-таки решается:       — Сложность не в том, как обратить. А в том, как он дальше будет жить. Такому обращённому надо будет пить кровь обратившего его вампира.       Юра растерянно моргает и наконец-то вспоминает — а ведь точно, Юри тогда это и сказал!       — И это действительно поможет?       — Я только видел таких, ну… Они тоже как эксперимент были. Вроде совершенно нормально себя чувствовали и вели, но ведь сам понимаешь, мне о результатах никто не рассказывал, это просто я умел слушать то, что меня не должно было касаться, — Юри неловко чешет затылок, и Юра на миг чувствует странный страх — вдруг всё-таки не получится? Но всё равно уже нечего терять и не из чего выбирать.       — Ты хочешь кого-то обратить? — напрямую спрашивает Юри, похоже, тоже не умеющий ходить вокруг да около, и Юра неловко кивает. И Юри снова молчит, только взгляд у него более пытливый, словно он пытается рассмотреть что-то такое… Да что же он выискивает у него на лице?       — Тебе придётся взять на себя всю ответственность за жизнь другого человека. Он от тебя будет зависеть, ты это понимаешь?       — Понимаю.       — А он?       «— Вот чёрт», — думает про себя Юра. У Юри там что, сканер его мыслей?       — У тебя очень эмоциональное лицо. Поэтому тебе сложно скрыть, если тебя что-то тревожит, — мягко говорит Юри, и он решается:       — Это человек… Он не хочет быть вампиром. Но он умирает, и я не хочу этого. Это неправильно.       — Тогда он может тебя даже возненавидеть. Он может попытаться себя убить после обращения. Он может отказаться пить твою кровь. Не все хотят, чтобы их спасали. Поэтому если ты решил это сделать — то не думай, что это будет легко.       — Я и не думаю так.       — Но будет легче, если тебе кто-нибудь поможет. Я помогу, — внезапно предлагает Юри и протягивает раскрытую ладонь, и Юра в который раз думает, что этот парень намного взрослее и увереннее его самого.