***
Рано или поздно разговор о школе должен был зайти. И он зашёл. Из двух зол: языковой школы или школы с уклоном на медицину. В итоге я выбрала медицину. И меньше всего мне хотелось верить, что я сделала это из-за него. Мама подала документы, и я написала кое-какие проходные тесты. Наверное, я не была тупой, скорее очень ленивой. Химию я написала на 70 баллов из 100, а биологию на 83 из 100, то есть испытания я прошла. Мама даже была довольна результатами и будто готова была меня за это расцеловать, но вовремя сдержалась, увидев мой суровый взгляд. Школа находилась в десяти минутах езды на автобусе. И я полагала, что это прекрасный вариант. И только сейчас до меня дошло, что это одиннадцатый класс. Последний год и бла-бла, я должна буду поступить в универ и начать жить взрослой жизнью. В мои планы как-то очень быстро и метко прокрались мысли о гимнастике и застряли надолго. Когда я бросала ее, у меня была истерика. Я помню, как рыдала по ночам, что больше никогда не выйду на этот ковёр и не смогу исполнить программы под мелодичные звуки музыки. Сердце сжалось, и я поняла одно: я не готова все снова терять. Одной моей идиотской чертой было доведение дела до конца. И кто бы мог подумать, что оно разовьётся у такой раздолбайки, как я? Даже я не могла подумать о таком. Но как говорится, мы предполагаем, а Бог располагает. Это точно. И в этот самый момент я решила, что буду пахать. Внутри все дрожало от мысли, что я снова буду стирать коленки в кровь, ходить, как рак после тренировок весь следующий день, плакать на хореографии и снова волноваться перед выходом на сцену. Если вы задумаете заниматься гимнастикой, то знайте: это не хобби, это стиль жизни. Люди готовы бегать натощак по десять километров, только чтобы летать на ковре, как бабочки; готовы сидеть на гречке с курицей, только чтобы мышцы росли; гимнастки — вообще не люди, это невероятные существа. И я была, черт возьми, рада, что отношусь к ним. — Алиса, тебе цветы кто-то прислал, взглянуть не хочешь? — мама зашла в комнату, ища меня взглядом. Она недоуменно выгнула бровь и ожидала моей реакции. Я приподнялась с кровати и последовала вниз. Тема? Это прислал Тема? Корзина с красными, цвета вина, розами стояла в прихожей, покорно меня ожидая. «Я приглашаю тебя в кино». Какая загадочная записка. «Заеду в 7, надеюсь, ты не против». — И кто это? — мама сложила руки на груди, испытующе смотря на меня. — Парень, — закатив глаза, отвечаю я. Кажется, мой ответ ее не устроил. — Тема, он футболист, брат Яна Андреевича. И тут мама будто расцвела. Черты лица распрямились, и на горизонте появилась улыбка. — Приводи его домой, с нами познакомиться. Брат Яна Андреевича, как приятно! — лопочет она. Это имя стало словно святым теперь для моей матери. Мне кажется, если бы я ей сказала, что пойду прыгать с десятого этажа в компании Яна Андреевича, она только пожелала бы удачи. Ведь он «такой образованный и интеллигентный юноша». Бе. Не удивлюсь, если она перед сном на его портретик молится.***
— Ты видела, как их всех стёрло в порошок? — Тема ахнул, выходя со мной с фильма «Мстители: война бесконечности». — Не всех же. Тем более Человека-паука вряд ли надолго, у него ещё сольник запланирован, — разъясняю я. — Не знал, что ты тоже любишь Marvel, — парень улыбается, обнимая меня за талию. — Я много чего люблю, — подмигиваю ему. — Кстати, я могу тебя каждое утро подвозить в школу, она по пути к моему универу, — радостно объявляет Артём. — Скоро я стану сертифицированным тренером. — Через четыре года, не обольщайся, милый, — саркастически произношу я. Мы следуем к машине Темы, хохоча и смеясь над всем подряд. Он восторженно рассказывает о своих планах на будущее, периодически многозначительно охая. Он щёлкает ключами, и его белая Toyota открывается, приглашая внутрь. Парень лезет на заднее сиденье положить рюкзак, и я решаю сделать ему сюрприз. Усаживаюсь на заднее сидение тоже, невинно улыбаясь. — Алис, вылезай, поедем, — говорит парень, собираясь выходить. Я притягиваю его и целую. Так, чтобы он понял, чего я хочу. А хочу я его и немедленно прямо здесь. Его «невинные» прикосновения во время сеанса то до коленки, то до низа живота меня жутко взбудоражили. Я сажусь на парня сверху. — Прям здесь? — догадавшись о моих намерениях, спрашивает парень. Вместо ответа расстёгиваю ремень его джинс и задираю собственную юбку, приспуская трусики. Брюнет тяжело дышит и глазами, полными желания, смотрит в мои. Бугорок на его паху говорит о том, что парень и не против сейчас расслабиться. Я достаю пластинку с презервативом и открываю ее. Надев контрацептив, я сажусь верхом на парне. — Тебе придётся быть тише, или кто-нибудь услышит, чем мы тут занимаемся, — предостерегаю Тему я. Стоит мне только пару раз подвигаться на брюнете, как он начинает удовлетворенно стонать. Его руки ложатся на мои бёдра и начинают сами направлять меня. Это слишком приятно. Слишком опасно. Слишком заводит. Мысль о том, что нас могут вот-вот заметить за таким занятием, возбуждала ещё более, подогревая интерес. Окна в машине запотели, а узенькое пространство полностью было заполнено «сексом». Его атмосферой. — Боже, Лиса, что ты со мной делаешь? — хрипит Тема. Я прижимаюсь к нему и начинаю целовать шею парня. Он снова глухо стонет. Вот же черт. Начинаю наращивать темп, и парень пытается мне в этом помочь. Перед глазами почему-то предстаёт образ Яна Андреевича без майки. Его голос с хрипотцой и серьёзное выражение лица. Брови сведены к переносице, но губ касается лёгкая улыбка или даже ее тень. Черт. Уйди из моей головы! Чувствую, что близка к разрядке и через пару мгновений кончаю, но продолжаю двигаться, доводя парня. Он уже готов сорваться и, сделав пару победоносных движений, кончает в презерватив, утыкаясь мне в шею. — Ты сумасшедшая, — шепчет он, улыбаясь, — но я тебя люблю. — И я тебя. Довольные, разгоряченные и улыбающиеся мы следуем домой. Почти молча, перекидываясь лишь обрывками фраз. — Ты так раскраснелся, Боже, я тебя смутила? — хохочу я, прикрывая рот рукой. — Просто ты самая удивительная девушка в мире, Алиса Мармеладкина. Первое сентября. Отличная пора? Нет. Хотя кому-то, может, и нравится… Садомазохистам?! Я была из списка тех самых людей, презирающих школьное образование. Зачем мне нужна физика в одиннадцатом классе, если я хочу быть врачом? Я согласна знать элементарные вещи, которые мне действительно могли бы пригодиться, но никак не центростремительное ускорение и подобный бред. Лучшей науки, чем биология и математика, я не знала. Зачем человеку знать про электричество, если он даже не знает, с какой стороны у него желудок? Впрочем, вряд ли мнение какой-то капризной девчонки могло кого-то заботить. Мама завивала мне волосы щипцами, что-то болтая. Она не оставляла попыток стать со мной подружками или увлечь в беседе. Жаль, что я этого не хотела. Или просто сама себе создала барьер? Ведь мама заботилась обо мне действительно много времени. И даже, когда ей сказали выбирать: рожать меня или жить, она выбрала рожать. Я всегда плакала в детстве, вспоминая эту историю… Все вокруг носятся. Даже Мишутка. Как зомби выходит на кухню, причитая. Как я его понимаю! На его лице читалась хитрая ухмылка, не предполагающая ничего хорошего. Когда Мише было лет девять, мы пошли на свадьбу. Когда он подошел «поздравить» невесту, брат также ухмылялся. Никто не ожидал, что он скажет невесте «по залёту замуж выходить — дело нехитрое, правда?». А чего ожидала мама, когда болтала полчаса дороги в машине про то, какая невеста «шлюха» и как она нагуляла ребенка на стороне! — Ура! Я сегодня снова отправляюсь в ад! — воскликнул брат, принимаясь за яишенку. О да. Это самое безобидное, что он мог сказать в такой ситуации. Странно, что не матом. — Миша, не говори так! — встрепенулась мама. Брат и глазом не повёл. Лишь хмыкнул и захлебнул ложку мюсли с молоком. Он явно был не в восторге от школы. Как и я. Знакомиться с новыми людьми и переходить в новую школу в моих планах не числилось. Как и всё, что сейчас происходило. — Миша, иди одевайся. Ты время видел? Боже мой, восемь ровно! — мама выключила щипцы, оставаясь довольной своей работой. — Как скажешь, ма. Надеюсь, я упаду в голодный обморок на линейке! — съязвил братец. — Отец всегда запрещал мне лупить тебя. Но еще не поздно начать, — отозвалась мама.***
Никогда не любила линейку. На ней всегда зашкаливал уровень вранья на один кубический метр. Директор делал вид, что обожает каждый год толкать речи новоиспеченным мученикам, а учителя пытались показать, как они рады, что снова начались уроки. — В этом году в нашем коллективе прибавилось. Новый учитель биологии Ян Андреевич! — бодро объявил директор. Я надеюсь, мне послышалось, или я схожу с ума. Но только не это имя я ожидала услышать в стенах новой школы. Недотренер поприветствовал всех***
Наша классная руководительница была нормальной. Вот серьезно. Это комплимент. Женщина, лет сорока пяти, грузного телосложения, но с добрым лицом и приятным голосом. Она не кричала, не делала никому язвительных замечаний, как любят делать это другие учителя. Она спокойно вела нас в класс, блаженно улыбаясь. Может, успела уже бахнуть валерьяночки? Лидия Сергеевна. Ей подходило это имя. — Привет, — девушка рядом неожиданно выкинула меня из мыслей, заставляя спуститься на землю, — меня зовут Лиза. — Алиса. — Я тут новенькая. Никого не знаю. Поможешь? — замялась девушка. — Нет, — сердито отвечаю я, но после реакции девушки и ее вспыхнувшего румянца, хохочу, добавляя, — я сама новенькая. — Ты меня напугала! — Лиза улыбнулась. — Сядем вместе? Я лишь киваю. Школа выглядит аккуратно и ухоженно. Есть столовая, успевшая уже начать функционировать. Запах пирожков с малиной не может не привлекать. В холле стоят диванчики и столики. Стены выкрашены в телесные тона, и в целом, обстановка приятная. Конечно, в нашем пригороде школа не была такой огромной и круто обустроенной. Трещины на стенах, облезавшая краска, крысы… бррр. После ознакомительной речи «Лидуськи», получившей сразу себе прозвище, нас отпустили домой. Я шла по коридору третьего этажа с тайной надеждой встретить недотренера. Я заглядывала в каждую открытую дверь. И всё же нашла его. Только не так, как хотела. Я попросту врезалась в мужчину. Он пах приятно, чем-то мужественным и волнующим. — И что вы тут делаете? — как можно более равнодушно произношу я, стараясь не выдать своего чертового волнения. — Работаю, — спокойно отвечает он, не скрывая своей улыбки. Он в белой рубашке, обтягивающей его тело. Даже через нее видно просвечивающийся рельеф пресса и груди. Я не буду на это смотреть! — Неужели зарплаты тренера вам уже не хватает? — какой раз за день язвлю я. — Мы снова будем играть в кошки-мышки? — невозмутимо спрашивает он. Я нервно выдыхаю. Какое право я имею язвить ему? Ровным счетом никакого! Он взрослый мужчина, а не сопливый мальчик со двора. И я понимаю ужасную вещь: мне хочется его коснуться. Прямо сейчас. Ощутить подушечками пальцем щетину и прижаться к ней щекой. Черт, взрослые мужчины невероятны сексуальны. — Алиса, я думал, что мы начнем нормально общаться, тем более вы с Тёмой вместе, — проговаривает осторожно он. — Извините, паршивый день. Я не имела права так на вас набрасываться, — лепечу я, собираясь уходить. — Ты можешь все мне рассказать, — его голос становится ниже. Что со мной? Что с моим организмом? — Это вовсе неважно, — как-то слишком чувственно произношу я. — Чуть не забыл, — вдруг заявляет он. — Ты забыла у нас дома браслет. Он у меня в кабинете. Пойдем, отдам его тебе. И я слушаюсь. Иду за ним. Сердце неистово стучит. Стараюсь дышать ровно, но не получается. Я не могу успокоиться! Он подходит к учительскому столу, и я подхожу вплотную. Он отворачивается, чтобы достать браслет, и поворачивается обратно, оказываясь слишком близко. Я на каблуках, но все равно оказываюсь ниже мужчины. Он сглатывает и смотрит на мои губы. Чееерт. Если я сейчас не разорву зрительный контакт, то случится непоправимое. Он настолько близко, что я чувствую его дыхание на своей шее. Теплое, даже горячее. Очень размеренное, не то, что мое. Я дышу, словно собака во время жары, жадно глотая воздух. Я не понимаю как, но наши губы сливаются в поцелуе. И это самое сладкое на земле, что я только могла попробовать. Меня усаживают на стол. Мужчина становится между моих ног и левой рукой приобнимает меня за бедро. На месте соприкосновения моего тела с его становится слишком горячо. Целует он требовательно, не как сопливый мальчишка. И я чувствую себя такой живой, счастливой. Я кладу свои руки ему на плечи и притягиваю ближе. Мне мало. Хочется чувствовать больше. Еще больше. Обо всем, что сейчас происходит, я пожалею, но позже. Сейчас мне просто нужен он. Почему-то сейчас, сидя на столе и целуясь с Яном Андреевичем, я не думала о тех последствиях, что это вызовет. Разочарованные глаза Темы, истеричный крик Камиллы и пытающийся всем что-то объяснить Ян Андреевич. — Ян, хватит! — отстранившись, произношу я, заглядывая в голубые глаза. На его лице пролетает тысяча эмоций. Но самая яркая — разочарование. Самое настоящее. — Алиса, извини, я не хотел, — бормочет он. Он выглядит таким растерянным и... беззащитным? Боже мой, что я сделала? Что мы сделали? Мужчина смотрит на меня такими грустными глазами. Как будто бы я сейчас сделала ему невероятно больно. — Забудь об этом, я совершил ошибку, — вдруг решает сказать он. — Больше такого не повторится, я обещаю. От этого становится больно мне. Сердце будто разрывается на тысячу кусков. И они остаются лежать на полу этого идиотского класса. Я быстро выхожу, забыв и про браслет, и про всё на свете. Я никогда больше этого не допущу.***
Пришла домой я совершенно без настроения, что было очень даже объяснимо. И я ничего не могу сделать? А тело так и ждёт разрядки. Решайся, Алиса. Мне совершенно точно нужно поговорить с Темой. Да, это абсолютно точно. Я не могу обманывать его. Решительно направляюсь в сторону дома Темы. Иду быстро, сжимая кулаки. Внутри теперь все бушует, даже больше, чем нужно. Будто бы сейчас случится цунами. Я никогда не чувствовала себя такой живой. Стучусь в дверь, нервно дергаясь. Она открывается... о, черт, но только не ты. — Темы нет дома и... — он указывает рукой в глубь прихожей. Мне сносит голову. При одном его виде, при одном запахе. — Мне кажется, начатое всегда нужно заканчивать, — неуверенно говорю я. Он ухмыляется, смотрит на меня и завлекает в объятия. — Ты делаешь меня другой, — шепчу я ему прямо в губы. — Я хочу тебя, слышишь? — Я женат, у тебя есть парень, и это мой брат. Ты понимаешь, насколько это чертовски неправильно? Он прижимает меня к себе так крепко, что даже если бы я хотела, не смогла бы вырваться. — Я не могу себя контролировать, а мне уже не пятнадцать, — он дышит часто, и я вижу, как сложно ему даются эти слова. Врубайте тут песенку и наслаждайтесь :) Я целую его. Снова. Настолько нежно, насколько я только способна. Я покусываю его нижнюю губу; большего удовольствия я не получала никогда в жизни. Он отвечает тем же. Держит меня своими горячими руками. Прижимает к себе. Мужчина подхватывает меня на руки, не прерывая поцелуев. По пути я стягиваю с него футболку. Мне открывается прекрасный вид на мужское тело. Горячее мужское тело. Я уже насквозь мокрая и, черт, готова провалиться под землю сегодня, но только почувствовать, как этот мужчина может поиметь меня. Нежно или грубо, все равно. Я хочу, чтобы сегодня он был моим. Именно сегодня. Мне хватит одного раза, и я перестану быть сумасшедшей. Ян кладёт меня на кровать и ложится сверху. Он целуется просто божественно. Начинает переходить к шее, а мурашки на моей коже рады подыграть недотренеру и покрыть всю поверхность моего тела. Низ живота тянет сладкой истомой. Мои руки изучают его пресс, а потом зарываются в волосы. Парень добирается до моей рубашки и медленно ее расстегивает, как будто бы случайно задевая чувственную грудь. Комната наполняется тяжелым дыханием. Темно. Солнце почти зашло, а его лучики кое-как пробираются через приоткрытое окно сквозь еле прозрачную тюль. От него пахнет чем-то невероятным, неповторимым? Он высвобождает мою грудь от лифчика и начинает терзать ее поцелуями. Вот и первый стон, сорвавшийся из моих уст. Слишком громкий. — Тихо, малышка, нас могут услышать соседи, — шепчет он, улыбаясь. Я киваю, пытаясь сдерживать себя. Каждая клеточка моего тела и фибра души сейчас хочет его. Хочет ощутить мужчину рядом настолько, насколько это может быть возможно. Физический контакт как раз позволит утолить мои желания. — Ян, — задыхаясь от нахлынувшего возбуждения, хрипло произношу я, — возьми меня уже, пожалуйста. Он ухмыляется. Эта дьявольская улыбка располагается у него на лице. Он быстро снимает мои джинсы и свои. Нас разделяет только тонкое нижнее белье. Я сама решаю избавиться от трусиков и кидаю их в сторону. Сладкое предвкушение уже заполняет каждую клеточку моего тела. Будто бы мне пять лет, и я жду свой самый долгожданный подарок. Ян раздевается следом за мной. Черт, я и представить себе не могла, что близость с мужчиной может доставлять такое удовольствие. Даже не от самого процесса, а от ласк, от поцелуев. Волосы Яна растрепаны после моих манипуляций с ними, а глаза горят неведомым огнем. В области паха уже давно появился бугорок, оповещавший о возбуждении мужчины. Да, он меня хотел. Взрослый женатый мужчина с самыми красивыми глазами и скверным характером. С самым идиотским и возбуждающим голосом на планете. Он смотрит на меня снова и, решившись, начинает двигаться чуть быстрее. Он рычит, стонет, прижимает меня к себе. А я уже еле сдерживаюсь, только чтобы не завыть от удовольствия и нахлынувших эмоций. Он снова целует меня. Жарко и проникновенно. Ощущение его языка в моем рту и его члена во мне сливаются в одно сплошное чувство. Чувство того, что тобой владеют. Нагло и бесцеремонно.***
За свою жизнь я поняла пока не очень много вещей. А одна из них: всё очень хорошее и приятное будто бы проходит быстрее. Вот и сейчас, лежа на плече Яна я готова была считать секунды. Он как-то совсем незаметно гладил мои волосы, а я замерла. Старалась не спугнуть момент. Боялась даже пошевелиться и проснуться, поняв, что это очередной сон. — Боже, Алиса, ты вообще понимаешь, что мы сделали? — его хриплый голос заполнил пустоту комнаты, разносясь во все стороны. — Я все равно пришла поговорить с Тёмой о разрыве, — лениво протянула я. — Ты разобьешь ему сердце, — Ян облокотился на кровать и взглянул мне прямо в глаза. — Слушай, — такой резкий переход на «ты» меня немного смущал, но я продолжила, — Тёма правда крутой, но я не могу быть с ним. Он слишком чистенький для меня. — А я, значит, грязный? — мужчина засмеялся. Он повалил меня на кровать и взгромоздился сверху. Ян начал меня щекотать, и я завизжала, как ненормальная. — Это противозаконно! — не могла угомониться я. — Зато очень приятно!***
Мы стояли вдвоем у плиты, готовя ужин на двоих. Меня даже не интересовал тот факт, где Камилла и Тема. Хотя сердце сжималось, стоило мне только вспомнить доверчивый взгляд брюнета. И я вдруг почувствовала самое ужасное и тяжелое чувство в мире — чувство вины. Сердце залило свинцом, и я резко перестала улыбаться. Дышать стало непередаваемо трудно. Будто бы осознание сделанного пришло только сейчас. Какая же ты ужасная, Алиса! Я решила, что одиночество точно должно успокоить мою душеньку и быстренько свинтила домой, пока Ян что-то болтал на кухне. Сейчас я была как будто бы в болоте. Чем больше движений и действий я совершала, тем больше утопала в этой «тине». Я решила просто разорвать отношения с Темой и больше никогда, слышите, никогда не спать с Яном. Стать хорошей девочкой, хорошо учиться и хорошо себя вести. Я как молния Маквин залетела домой и, быстро раздевшись, легла в ванную, желая поскорей смыть с себя этот день. Меня била дрожь, будто бы я заболела чем-то ужасным. И на следующий день, первый день уроков, я проснулась с высокой температурой. Я почти не спала ночью. Ворочалась. Представляла, как Тема разочарованно смотрит мне в глаза и уходит. Как Ян пренебрежительно и высокомерно мне отвечает в школе и на тренировках. Голова шла кругом. Судьба будто решила жёстко поиздеваться надо мной, что у нее прекрасно выходило. Зато, у меня было время. Успокоиться, всё обдумать и не видеть его. Мама утром едва не сошла с ума от новости, что я заболела. А Миша слегка покашлял и сказал, что это вирус. В общем, нас обоих оставили дома, и мы валялись на диване, смотря телек. Всё было бы отлично, если бы вечером он не пришел бы меня проведать...